орота рубашек повязаны яркие
шелковые галстуки с большим узлом, заколотые золотыми
булавками.
   К тому времени, когда гуляки подошли, к третьему бару,
они едва держались на ногах.
   - Когда-нибудь, - сказал Сэмми Хорн, - я приду на этот
проклятый урок антропологии и сорву блузку с мисс Амалио.
Потом я прочту лекцию о брачном ритуале "хомо сапиенс".
   - Неужели кто-нибудь решится сорвать блузку с мисс
Амалио? - спросил Баки Рейнолдс.
   - Я, вот кто, - возразил Сэмми. - И я прочту лекцию о
брачном...
   - У него только секс на уме, - сказал Джим Мак Кейд. -
Только и звонит об этом.
   - Правильно! - выразительно подтвердил Сэмми. - На сто
процентов!
   - Мисс Амалио, - сказал Баки, пытаясь ясно выговаривать
слова, что давалось ему с большим трудом, - всегда поражала
мое воображение, и я воспринимал ее только как сушеную
заразу. По правде говоря, Сэмюэл, я крайне удивлен, что ты
питаешь относительно нее черные замыслы. Я искренне и
глубоко удивлен твоим порочным образом мыслей.
   - Иди ко всем чертям, - ответил Сэмми.
   - Один только секс на уме, - повторил Джим.
   - Я скажу вам кое-что, - заметил Сэмми, глядя серьезно
блестящими голубыми глазами сквозь очки с простыми стеклами
в солидной черной оправе. - В тихом омуте черти водятся.
Тихая вода, знаете ли, - это серьезно, это божеская правда,
клянусь, чем хотите.
   - Мисс Амалио, - ответил Баки, пытаясь четко произнести
это имя, хотя у него заплетался язык, - это не тихая вода,
это стоячая вода. И я был зара... я хочу сказать -
поражен, когда узнал, что ты, Сэмюэл Хорн, можешь даже в
мыслях...
   - Могу, - подтвердил Сэмми.
   - Это непристойно. - Баки наклонил коротко остриженную
белокурую голову, мрачно кивнул и испустил тяжкие вздохи. -
Неприлично. - Он снова вздохнул. - Но, по правде говоря, я
бы сам не прочь урвать кусочек этого добра, знаешь? В ней
есть что-то иностранное, сексуальное, хотя ей, наверное,
четыре тысячи лет.
   - Ей не больше тридцати, - возразил Сэмми, - спорю на
членство в клубе Фи Бета Каппа.
   - Ты еще не член Фи Бета Каппа.
   - Верно, но когда-нибудь буду. Всякий нормальный
американский парень знает, что членство в Фи Бета Каппа -
это ключ к вратам рая. Поэтому я смогу спорить на членство
в этом клубе и даже готов выдать секрет тайного рукопожатия
членов этого клуба, если мисс Амалио хоть на день старше
тридцати.
   - Она итальянка, - сказал Джим, витавший в невесомости.
Когда Джим был пьян, его лицо расползалось. Казалось, оно
отделялось от тела и висело в пространстве без всякой
поддержки. Глаза вылезали из орбит. Губы двигались без
напряжения мускулов, сами собой.
   - Она действительно итальянка, - сказал Баки, - ее зовут
Серафина.
   - Откуда ты знаешь?
   - Это напечатано на программе ее занятий. Серафина
Амалио. Красиво.
   - Но как скучно, о господи! - сказал Джим.
   - У нее очень упругая грудь, - заметил Сэмми.
   - Очень. Упругая, - согласился Баки.
   - У испанских девочек упругие груди, - сказал Джим,
возникший в поле зрения с левой стороны. - Тоже.
   - За Серафину Амалио, - провозгласил Баки, поднимая
стакан.
   - И за испанских девочек, - добавил Джим. - Тоже.
   - И за упругую грудь.
   - И за стройные ножки.
   - И за чистые зубы.
   - За пепсодент - лучшую в мире зубную пасту!
   Все выпили.
   - Я знаю, где найти испанских девочек, - сказал Сэмми
Хорн.
   - Где?
   - На другом конце города.
   - На каком конце?
   - На улице, которая называется Мэзон Авеню. Знаешь
такую?
   - Нет.
   - Это на другом конце. Там можно найти испанских девочек
с упругой грудью, стройными ножками и чистыми зубами. -
Сэмми кивнул. - Джентльмены, время решать. Который час,
Баки, старая перечница?
   - Шесть двадцать пять, - ответил Баки, глядя на часы. -
И три четверти минуты. Когда услышите звон, будет шесть
двадцать шесть. - Он помолчал. - Бом!
   - Поздновато, парни, - сказал Сэмми, - позже, чем мы
думали, парни. О господи, парни, когда-нибудь нас
мобилизуют. Что тогда? Мы отправимся ко всем чертям,
парни, проливать собственную кровь на чужой земле.
   - О господи! - Баки был полон жалости к себе.
   - Ну так что?.. Будем мы ждать, пока мисс Амалио снимет
свою блузку, в чем я сильно сомневаюсь? Вряд ли она это
сделает, несмотря на упругость своей замечательной груди.
Или мы отправимся на тот конец города к дивной улице под
названием Мэзон Авеню исследовать неведомые земли, не
подвергаясь опасности военных действий? Как вы думаете,
парни?
   Мальчики молчали, погруженные в раздумье.
   - Ну, решайте, - сказал Сэмми. - Это может оказаться
лучшим временем в нашей жизни.
   - Ну что ж, пойдем переспим с испанскими девочками, -
сказал Баки.

   Стоя у доски циркуляров, поближе к выключателю, Хейвз
чертил бессмысленные значки в блокноте, ожидая момента для
атаки. Его рука скользнула вниз, к пластиковому
выключателю. Наступила темнота, внезапная темнота,
заполнившая комнату.
   - Что за черт?.. - начала Вирджиния, потом замолчала, и
в комнате снова наступила тишина.
   "Плащ", - подумал Хейвз.
   Быстро!
   Его пальцы скользнули по грубому материалу плаща, вниз, к
карману, нащупали тяжесть пистолета, он сунул руку в разрез,
чтобы схватить револьвер...
   И вдруг с невообразимой, ослепительной яркостью зажегся
свет.

                     Глава 12

   Хейвз чувствовал себя, как ребенок, которого застали в
тот момент, когда он запустил руку в коробку с печеньем.
   Он не сразу сообразил, что вызвало столь ослепительную
иллюминацию, но потом понял, что кто-то зажег свет и что его
рука находится в кармане плаща Вирджинии, не доставая
нескольких дюймов до пистолета. Удивительно, время словно
перестало существовать с тех пор, как стало светло. Он
знал, что время течет с небывалой скоростью, и понимал - от
того, что он сделает за несколько ближайших секунд, будет
зависеть жизнь или смерть всех, кто находится в этой
комнате, и все же не мог преодолеть ощущения, что время
остановилось.
   Прошло, казалось, целых три года, прежде чем он принял
решение быстро повернуться к Вирджинии с оружием в руке.
   Он сжал пальцы вокруг рукоятки пистолета в темных недрах
кармана, и это заняло еще двенадцать лет. Хейвз почти
выхватил пистолет, когда увидел Артура Брауна, который
быстро шел по коридору, удивленно подняв брови. Примерно
через сто лет он решил крикнуть:
   - Уходи, Артур! Беги!
   Но было уже поздно, потому что Артур открыл дверцу
барьера и вошел в дежурную комнату. Доставать пистолет тоже
было поздно - время вступило в свои права, оно словно
вытекло в канализационную трубу. Был только угрожающе
холодный голос Вирджинии Додж, который прорезал тишину,
установившуюся в комнате.
   - Не доставай пушку, рыжий! Я целюсь прямо в бутыль!
   Хейвз замер. Внезапно он подумал: "А что там, в бутыли?
Действительно нитроглицерин?"
   Потом эта мысль исчезла так же внезапно, как и появилась.
Он не мог рисковать. Разжав пальцы, Хейвз повернулся к
Вирджинии.
   Артур Браун стоял у самой дверцы, раскрыв рот.
   - Что?..
   - Заткнись! - прервала его Вирджиния. - Входи сюда!
   - Что?..
   Лицо Брауна выражало безграничное удивление. Просидев
весь день в кладовой магазина готового платья, он вернулся в
участок и поднялся по металлической лестнице, ведущей на
второй этаж, что делал уже тысячу раз с тех пор, как стал
работать в 87-м участке. Увидев, что в коридоре нет света,
он бессознательно потянулся к выключателю у лестницы и
включил свет. Первое, что он увидел, был Коттон Хейвз,
засунувший руку в карман женского плаща, висевшего на
крючке. А потом... женщину с револьвером.
   - Ну-ка, подойди сюда, рыжий! - приказала Вирджиния.
   Хейвз молча подошел к ней.
   - Ты очень умный, верно, сволочь?
   - Я...
   Рука, державшая револьвер, быстро поднялась и с
неожиданной силой нанесла удар. Хейвз уголком глаза уловил
блеск стального дула, почувствовал резкую боль, когда металл
врезался ему в щеку, и прикрыл лицо руками, ожидая нового
удара. Но его не было. Он отнял руки от щеки и посмотрел
на пальцы. Они были в крови.
   - Больше никаких фокусов, рыжий, понятно? - ледяным
тоном сказала Вирджиния.
   - Понятно.
   - А теперь убирайся. Туда, на ту сторону. А ты, -
повернулась она к Брауну, - входи. Быстро!
   Браун прошел дальше. Он уже понял ситуацию и больше не
удивлялся.
   Вирджиния, держа в левой руке бутыль с нитроглицерином, а
в правой - револьвер, направилась к вешалке. Она шла
быстро, спотыкаясь, плечи нервно дергались, движения бедер и
ног были резкими и лишенными всякой женственности, словно
кто- то толкал ее сзади. Глядя, как Вирджиния пересекает
комнату, Хейвз все больше убеждался в том, что жидкость в ее
левой руке вовсе не нитроглицерин, как она утверждала.
Правда, нитроглицерин - капризная штука. Иногда он
взрывается. Другой раз...
   Он размышлял: "Нитро? Или вода?"
   Вирджиния быстро достала пистолет Бирнса из кармана
своего плаща, вернулась к столу, поставила на него бутыль,
открыла ящик стола и бросила пистолет в ящик.
   - Так, а теперь ты, - обратилась она к Брауну, - давай
сюда пушку.
   Браун не пошевелился.
   - В этой бутылке на столе нитроглицерин, - спокойно
сказала Вирджиния. - Давай сюда револьвер.
   Браун посмотрел на Бирнса.
   - Отдай, Арти, - посоветовал Бирнс. - Здесь она
командует.
   - Во что она играет? - поинтересовался Браун.
   - Во что я играю, это не твое дело, - резко сказала
Вирджиния. - Закрой рот и давай свою пушку.
   - Да, суровая дама. - Браун подошел к столу, внимательно
глядя на Вирджинию. Он не отрывал от нее глаз, когда на
ощупь отстегивал кобуру, пытаясь понять, какие чувства она к
нему испытывает. Браун обычно умел распознавать ненависть
за тысячу шагов и мгновенно ощущал, в каком случае цвет его
кожи определит характер отношений между ним и тем человеком,
на которого смотрит и с которым говорит. Артур Браун был
негром. Он был также очень нетерпеливым человеком. Ему
пришлось довольно рано убедиться в том, что случайное
совпадение цвета его кожи с фамилией Браун-Коричневый лишь
увеличивает его бремя, "бремя черного человека". Он всегда
с нетерпением ожидал неизбежной оговорки, неосторожного
выражения, и сейчас его нетерпение достигло предела. Но на
лице Вирджинии Додж нельзя было прочесть никаких чувств.
Она положила револьвер Брауна в ящик стола.
   - Ну, а теперь пройди туда, на ту сторону комнаты.
   - Можно сначала доложить лейтенанту? - спросил Браун.
   - Лейтенант, - позвала Вирджиния, - идите сюда!
   Бирнс подошел к столу.
   - Он хочет что-то доложить. Докладывайте здесь, мистер,
чтобы я могла вас слышать.
   - Ну, как там? - спросил Бирнс.
   - Полный ноль. Из этого ничего не выйдет, Пит.
   - Почему не выйдет?
   - Я вышел оттуда, потом заглянул в лавку купить пачку
сигарет.
   - Ну?
   - Мы поговорили с хозяином. В их районе было много краж.
Больше всего в магазинах готового платья.
   - Ну?
   - Но он сказал мне, что кражи скоро прекратятся. Знаете,
почему?
   - Почему?
   - Потому что в том магазине через улицу сидит в кладовой
легавый и ждет, пока туда сунется грабитель. Вот что мне
сказал тот парень в лавке.
   - Понятно.
   - Если он знает, то это известно каждому молочному
торговцу на этой улице. А если знают лавочники, то в курсе
и все покупатели. Можешь не сомневаться, вор тоже все
знает. Из этого ничего не выйдет. Пит. Нам нужно
придумать что-нибудь другое.
   - Вы кончили?
   - Кончили.
   - Хорошо. Теперь перейдите на другой конец комнаты.
   Бирнс отошел от стола. Браун стоял в нерешительности.
   - Ты слышишь меня?
   - Слышу.
   - Тогда иди!
   - Для чего вам револьвер и нитро, мадам? - спросил
Браун. - Мне хочется узнать, что вам здесь нужно? Для чего
все это?
   - Я пришла сюда, чтобы убить Стива Кареллу.
   - Бутылкой с супчиком?
   - Нет, выстрелом из револьвера. Нитро - это моя
страховка.
   Браун кивнул.
   - Нитроглицерин настоящий?
   - Настоящий.
   - Как это проверить?
   - Никак. Или хочешь попытаться привязать колокольчик на
хвост коту, чтобы мыши слышали, как он идет? Из них не
нашлось ни одного храбреца, готового пожертвовать собой. -
Вирджиния улыбнулась.
   Браун улыбнулся в ответ.
   - Нет, спасибо, мадам. Я просто спросил. Убьете Стива?
Почему, что он вам сделал? Оштрафовал за стоянку в
неположенном месте?
   - Это не смешно, - ответила Вирджиния. Она уже не
улыбалась.
   - Я и не думал, что смешно. А кто эта красотка? Ваша
партнерша?
   - У меня нет партнеров, - ответила Вирджиния, и Брауну
показалось, что на минуту она закрыла глаза. - Это
задержанная.
   - А разве мы все не задержанные? - Браун снова
улыбнулся, но Вирджиния сжала губы.
   Хел Виллис подошел к столу:
   - Послушайте, - сказал он, - Мисколо очень плохо. Может,
вы разрешите нам позвать врача?
   - Нет, - ответила Вирджиния.
   - Ради бога, он может умереть. Послушайте, вам нужен
Карелла, верно? Какой смысл в том, чтобы невинный
человек...
   - Никаких врачей, - отрезала Вирджиния.
   - Почему? - спросил Бирнс, подходя к столу. - Вы можете
задержать его здесь после того, как он сделает перевязку,
как задержали всех нас. Какая вам разница?
   - Никаких врачей, - повторила она.
   Хейвз медленно двинулся к столу. Сами того не сознавая,
четверо полицейских стали так, как обычно стояли, допрашивая
подозреваемых. Хейвз, Бирнс и Браун - перед столом, Виллис
- справа от него. Вирджиния продолжала сидеть, подвинув
поближе к себе бутылку с нитроглицерином и держа револьвер
38-го калибра.
   - Предположим, я возьму трубку и вызову врача, - начал
Хейвз.
   - Я убью тебя.
   - Не боитесь, что эта штука взорвется? - спросил Виллис.
   - Нет.
   - А вы немного нервничали, когда сюда вошел Марчисон,
верно?
   - Заткнись, рыжий! Ты уже достаточно себя показал.
   - Достаточно, чтобы застрелить меня? - поинтересовался
Хейвз.
   - Да.
   - И вызвать взрыв? - добавил Браун.
   - И еще один визит с первого этажа?
   - Вы не можете допустить этого, Вирджиния, верно?
   - Могу! Если кто-нибудь войдет, все полетит к чертям!
   - А как же Карелла? Если вы взорвете всех нас, то
Карелла останется жив. Вам же нужен Карелла, верно?
   - Да, но...
   - Тогда как же вы можете взорвать ваш нитроглицерин?
   - Как вы можете допустить еще один выстрел?
   - Вы не можете застрелить никого из нас, верно? Это
слишком рискованно.
   - Отойдите, - сказала. Вирджиния, - все.
   - Чего вы боитесь, Вирджиния?
   - Револьвер у вас, а не у нас.
   - Вы можете выстрелить?
   - Или вы уже боитесь стрелять?
   Хейвз обошел стол с левой стороны, оказавшись поближе к
Вирджинии.
   - Назад! - крикнула она.
   Виллис стал обходить стол справа, и Вирджиния резко
повернулась, целясь в него. В это время Хейвз встал между
ней и стоявшей на столе бутылью. Вирджиния на секунду
убрала левую руку со стола, немного отставила стул и стала
подниматься. В тот же момент Виллис, видя, что она уже не
держит бутыль, и зная, что встающий со стула человек
находится в неустойчивом положении, изо всей силы ударил
Вирджинию ногой в лодыжку. Одновременно Хейвз толкнул ее,
так что она окончательно потеряла равновесие и, наклонившись
вправо, грохнулась на пол. Пальцы правой руки разжались,
револьвер скользнул по полу, сделал несколько поворотов и
внезапно остановился.
   Виллис нагнулся, чтобы взять револьвер.
   Он вытянул руку, и Хейвз задержал дыхание, потому что они
наконец-то избавились от этой ненормальной суки.
   Но Виллис завопил от боли. Трехфутовый кинжал из кожи и
металла пригвоздил его руку к полу.

                       Глава 13

   Черная юбка туго натянулась, когда Анджелика резким
движением вытянула ногу. Юбка подчеркивала полноту бедра,
свободно свисала у колена и там внезапно кончалась, скрывая
стройную икру и тонкую лодыжку, вокруг которой обвивался
черный ремешок. Под ремешком была кожаная красивая лодочка
на высоком каблуке, остром, как стилет. И этот каблук
впился в руку Виллиса.
   Анджелика убрала ногу и быстро опустилась на колени,
чтобы поднять револьвер. Она подобрала юбку на коленях,
схватила револьвер и, сверкая глазами, прицелилась в
лейтенанта Бирнса, протянувшего руку к бутыли.
   - Не трогай! - крикнула она.
   Бирнс замер.
   - Все отойдите от стола. Все! Назад! Назад!
   Они стали отходить, отступая перед новой угрозой, еще
более опасной, чем первая. Анджелика Гомес перерезала горло
человеку, и, насколько им было известно, он к этому времени
был уже мертв. Ее должен был покарать закон, ей могла
отомстить уличная банда, и в глазах ее была отрешенность
отчаяния. Анджелика Гомес хотела сыграть свою роль, и горе
тому, кто окажется у нее на пути.
   Она поднялась с пола, крепко держа револьвер.
   - Я буду отсюда уходить. Пусть никто не пробует меня
помешать.
   Вирджиния Додж была уже на ногах. Она повернулась к
Анджелике и, улыбаясь, сказала ей:
   - Молодец! Отдай мне револьвер.
   Анджелика не сразу поняла ее. Она с любопытством
посмотрела на Вирджинию:
   - Ты сумасшедшая? Я ухожу. Сейчас.
   - Знаю. Отдай мне револьвер. Я прикрою тебя. Пока ты
не уйдешь.
   - Почему я должна отдавать тебе револьвер?
   - О боже, ты что, на их стороне? Этих сволочей, которые
хотят отправить тебя за решетку?
   - Зачем я должна делать тебе любезность? Я раньше
просила тебя отпускать меня, но ты сказала "нет". Теперь ты
хочешь револьвер. Ты сумасшедшая.
   - Хорошо, я объясню тебе. Если ты возьмешь этот
револьвер с собой, они нападут на меня, как только ты
выйдешь из этой комнаты. А это значит, что через четыре
секунды они сядут на телефон и натравят на тебя всю
проклятую полицию. Если ты отдашь мне пушку, я задержу их.
Они будут сидеть здесь. Никаких телефонных звонков.
Никаких полицейских машин. Никто не будет искать тебя, ты
свободна.
   Анджелика задумалась.
   - Отдай револьвер, - повторила Вирджиния и подошла
поближе к Анджелике. Та, выгнув спину, широко расставив
ноги, застыла в позе тигрицы, приготовившейся к прыжку,
рука, сжимающая револьвер, слегка дрожала. Вирджиния
подошла ближе.
   - Отдай его мне, - повторила она.
   - Ты будешь задержать их? - спросила Анджелика. - Они
будут оставаться здесь?
   - Да.
   - Подойди тогда близко.
   Вирджиния подошла к ней.
   - Дай руку, - сказала Анджелика.
   Вирджиния вытянула руку, и Анджелика положила ей в ладонь
револьвер.
   - Я иду сейчас. Ты держи их здесь. Я буду свободная.
Свободная, - повторила она.
   Она отвернулась от Вирджинии, но успела сделать только
один шаг. Вирджиния подняла руку и изо всей силы обрушила
револьвер на голову Анджелики Гомес. Та упала на пол, а
Вирджиния, перешагнув через нее, быстро пошла к столу.
   - Кто-нибудь еще думает, что я шучу?
   Когда Карелла поднимался по лестнице на второй этаж,
Роджер, лакей, служивший Джефферсону Скотту более двадцати
лет, подметал коридор. Этот высокий худощавый человек,
почти лысый, с венчиком седых прядей вокруг головы, выметал
деревянные прямоугольники, квадраты, треугольники и щепки,
образовавшиеся в результате разрушительной работы лома.
Щетка методически двигалась в тонких, ловких пальцах, сметая
в совок весь этот мусор.
   - Убираете? - любезным тоном спросил Карелла.
   - Да, - ответил Роджер. - Да, сэр. Мистер Скотт любил,
чтобы всюду было чисто.
   - Вы хорошо знали старика?
   - Я долго работал у него, очень долго.
   - Вы к нему хорошо относились?
   - Он был хороший человек. Я очень хорошо к нему
относился.
   - У него когда-нибудь были неприятности с сыновьями?
   - Неприятности, сэр?
   - Ну, вы знаете. Споры. Серьезные ссоры. Кто-нибудь из
них угрожал ему?
   - Время от времени они спорили, сэр, но никогда не было
серьезной ссоры. И никогда не было угроз. Нет, сэр.
   - А как насчет невестки? Старик не был против, когда
Дэвид привел ее в дом?
   - Нет, сэр. Она очень понравилась мистеру Скотту. Он
часто говорил, что хотел бы, чтобы и другие его сыновья
нашли себе таких хороших жен.
   - Пон