эм  Джоунз,  ни Бен Дарси
так еще  и не объявились. Правда, отыскать хоть  кого-нибудь на участке Ка-
реллы с каждой минутой становилось  все  труднее и труднее. Сразу же  после
церемонии к Кареллам нахлынула целая ораза свадебных гостей, которые тиска-
ли,  обнимали  и целовали друг друга  так,  словно не виделись с  последней
свадьбы или  похорон, как, впрочем, вероятнее всего, и  было на самом деле.
Спальню на первом этаже и примыкавшую  к ней ванную комнату отвели для жен-
щин, такое же помещение наверху  предоставили  мужчинам.  Когда наконец все
друг с другом  переобнимались и перецеловались, женщины засеменили в нижнюю
спальню, чтобы  привести себя в порядок  и подкраситься, и,  таким образом,
два встречных  человеческих потока заструились со двора в  дом и обратно. У
Хоуза слегка  начала кружиться голова. Во всем этом  море незнакомых лиц он
жаждал увидеть всего два, смутно знакомых, лица Дарси и Джоунза,  но похоже
было, что на данную минуту он их окончательно потерял.
      -- Что с тобой? -- спросила его Кристин.
      -- Ничего, просто думаю, куда делись Дарси и Джоунз.
      -- А-а. Они, вероятно, где-нибудь здесь, неподалеку.
      -- Да, но где?
      -- Ты не пробовал заглянуть в мужскую комнату?
      -- Нет.
      -- Почему бы тебе не попробовать?
      -- Ладно, пойду схожу. Смотри не подцепи случайно кого-нибудь без ме-
ня.
      -- Ну послушай, Коттон, разве я на такое способна?
      -- Способна.
      Он прошел в дом. Женщина, стоявшая в дверях спальни, мимо  которой он
проходил, говорила своей приятельнице:
      -- Ты представляешь себе, она снова беременна. Я была на  пяти свадь-
бах за последние пять лет и ни на одной не видела ее без живота.
      -- Она любит детей, -- ответила приятельница.
      -- Любит-то она совсем другое, -- сказала женщина, и они обе истерич-
но захохотали, чуть не налетев на Хоуза, который направлялся к  лестнице на
второй этаж.
      -- О, простите, -- сказала первая женщина.
      Продолжая хихикать, они вышли  из  дома. Хоуз поднялся по ступенькам.
Спальня была битком набита представителями мужской половины ближних и даль-
них родственников семейств  Кареллы  и Джордано. Высокий голубоглазый блон-
дин, подпиравший дверной косяк, сказал ему:
      -- Все забито, приятель.
      -- А-а, -- сказал Хоуз. -- Я подожду.
      -- А что еще остается? -- сказал блондин.
      -- "Тендерберд" --  это не спортивный автомобиль, -- говорил стоявший
рядом с  ними мужчина  своему собеседнику, -- и "корвет"  тоже. У меня есть
для тебя одна новость, Чарли. Такого зверя, как американский спортивный ав-
томобиль, вообще не существует.
      -- Да? -- сказал Чарли. -- Почему же они тогда называются спортивными
автомобилями?
      -- А как прикажешь их называть? Броневиками? Знаешь, что я  тебе ска-
жу?
      -- Что? -- спросил Чарли.
      -- Когда владелец настоящего спортивного автомобиля обгоняет на доро-
ге спортивный автомобиль американской марки, он  даже  никогда  не  помашет
ему.
      -- Ну и что?
      -- А то, что это знак  вежливости, все равно как приподнять шляпу пе-
ред проституткой. Так  вот  он этого  не  сделает. Потому что  американский
спортивный автомобиль -- это не спортивный автомобиль. На него смотрят, как
на таракана на дороге. И это факт.
      -- Хорошо, что же тогда спортивный автомобиль? --  спросил Чарли.
      -- "Эм-джи", "ягуар", "толбот" или "альфа ромео", "феррари", "гиа"...
      -- Ну, ладно, ладно, -- сказал Чарли.
      -- ..."мерседес бенц" или...
      -- Ну, хватит, -- прервал Чарли, -- я пришел в сортир, а не на лекцию
об иностранных машинах.
      Дверь ванной  комнаты открылась, и из  нее вышел худощавый  мужчина в
очках, на ходу застегивая молнию.
      -- Там кто-нибудь еще есть? -- спросил его Хоуз.
      -- Что?
      -- Есть кто-нибудь в ванной?
      -- Нет, -- ответил мужчина в очках. -- Разумеется, нет. А кто там еще
должен быть со мной? -- Он помолчал и потом возмущенно спросил: -- А вы кто
такой?
      -- Из компании по водоснабжению, -- ответил Хоуз. -- Просто проверяю,
все ли в порядке.
      -- Вон оно что. -- Мужчина помолчал. -- Ну и как, все в порядке?
      -- Да, все прекрасно, спасибо.
      Он в последний раз окинул  взглядом  спальню. Никого -- ни Дарси,  ни
Джоунза. Он  уже направлялся вниз,  когда со двора донеслись громкие радос-
тные крики. В первую минуту Хоуз решил, что рабочие нашли на участке нефть.
Потом до него дошло, в чем дело.
      -- Приехали! -- кричал кто-то. -- Приехали!
      И в тот же момент джаз-банд Сэла Мартино грянул "Се грядет голубица".
Хоуз влился в поток гостей, заструившийся из дома. Из нижней  спальни валом
повалили женщины. Ребятишки с визгом и хохотом .высыпали  на веранду, выхо-
дившую во двор, стремясь первыми увидеть жениха и невесту. Тяжело вздохнув,
Хоуз дал себе слово никогда не жениться.
      Когда он наконец пробился на веранду, он увидел Кристин, беседующую с
Сэмом Джоунзом.
      -- Так-так-так, -- сказал он, --  вот так сюрприз. Где ты был, Джоун-
зи?
      -- А что, кто-нибудь искал меня?
      -- Нет, просто интересуюсь,
      -- А-а. Да так, гулял тут вокруг, -- ответил Джоунзи.
      Хоуз посмотрел на него  с  любопытством, не скрывая своего недоверия.
Ребята Сэла Мартино уже в третий раз наяривали "Голубицу". Пианист попытал-
ся сделать модуляцию в другой тональности, но не смог, и музыка, разбившись
на нестройные всплески,  умолкла. Растерянно моргая, он посмотрел на Марти-
но. Тот, отсчитав "раз-два-три", яростно взмахнул  тромбоном. Музыканты за-
играли "Дай назову тебя любимой".
      Церемониймейстер, которого предоставила фирма, вылетел на танцплощад-
ку и распорядился, чтобы Томми пригласил  Анджелу на танец. Но Томми в под-
сказках не нуждался.
      -- Шафер! -- выкрикнул распорядитель. -- Подружка невесты!
      -- Простите, -- извинился Джоунзи и побежал к танцплощадке, представ-
лявшей собой прямоугольный деревянный помост,  окруженный  со  всех  сторон
длинными столами, накрытыми белыми скатертями. Он подхватил подружку невес-
ты, а церемониймейстер, сияя улыбкой, начал соединять в пары остальных: То-
ни и Луизу Карелла, Стива и Тедди, и всех-всех-всех, на ком был смокинг или
вечернее платье. Оркестр  со скрипом съехал на мелодию "Всегда", церемоний-
мейстер просиял еще больше и, выдернув Анджелу из объятий Томми, передал ее
Джоунзи, а Томми соединил с  подружкой  невесты, которую тот принял с  нес-
колько принужденной улыбкой.  Молодежь начала меняться парами. Оба с высту-
пающими вперед  животами, в танце  закружились Тони Карелла и его невестка.
Луиза Карелла оказалась в объятиях сына.
      -- Ну как, мам? -- спросил Карелла. -- Ты счастлива?
      -- Да, Стиви. Церемония была замечательная. Тебе тоже  надо было вен-
чаться в церкви.
      -- Ну, не начинай сейчас.
      -- Ладно-ладно, тоже мне атеист.
      -- Я не атеист.
      -- Но в церковь же ты не ходишь.
      -- Я по воскресеньям работаю.
      -- Не всегда.
      Оркестр сумел каким-то образом благополучно смодулировать на "Юбилей-
ный вальс". Церемониймейстер жестом пригласил остальных присутствующих при-
соединиться к танцующим, и они  пара  за парой стали просачиваться на  тан-
цплощадку. Томми вежливо, но решительно передал подружку невесты Джоунзи, а
сам притянул к себе свою невесту. Вдруг какая-то высокая рыжая девица в зе-
леном шелковом  платье, которое сидело на ней так  плотно, словно ее облили
зеленой краской, вырвалась из рук своего, партнера и закричала:
      -- Стив! Стив Карелла!
      Карелла обернулся. Даже при желании польстить он не  смог бы сказать,
что голос у рыжей был  особенно  мелодичный. Он разнесся по танцплощадке  с
силой ядерного взрыва, Тедди Карелла, танцевавшая со своим свекром, случай-
но обернулась как раз в тот момент, когда рыжая обвила шею Кареллы руками и
смачно чмокнула его в губы.
      Карелла растерянно заморгал.
      --  Стив,  --  вскричала рыжая, -- ты что, не узнаешь меня? Я Фей, ты
что, не помнишь?
      Однако было похоже, что  у Кареллы что-то заело с памятью. И  у самой
Фей, наверно, тоже что-то заело, потому что ее руки все еще были сцеплены у
него на шее. Зеленое  платье, помимо того что так облипало ее  фигуру, было
еще впереди с глубоким, даже весьма глубоким, вырезом.  Из-за плеча девушки
Карелла увидел, как мимо них проплыла в танце Тедди с его отцом. На ее лицо
набежала морщина.
      -- Я... я... -- бормотал он, запинаясь, -- что-то не совсем...
      -- Нью-Джерси! -- подсказала девушка. -- Флемингтон, свадьба! Неужели
не помнишь? О, как мы с тобой танцевали!
      Карелла припомнил свадьбу, которая  была  сто лет назад. Господи, ему
было тогда, наверное, восемнадцать, и там действительно была стройная рыжая
девушка лет семнадцати с пышной грудью,  и он протанцевал с ней всю ночь, и
звали ее Фей, и... о господи боже мой!
      -- Привет, Фей, -- сказал он кисло.
      -- Пойдем! -- скомандовала Фей. --  Потанцуй со мной! Вы ведь не про-
тив, миссис Карелла?
      -- Нет, --  ответила  Луиза, -- но... --  и  она кинула обеспокоенный
взгляд на  Тедди, которая на другом конце площадки  изо всех сил вытягивала
шею, чтобы видеть, как развиваются события.
      Фей притянула  Кареллу к себе, обхватила его за  шею левой рукой (при
этом ему в ноздри ударил опьяняющий запах ее духов) и прижалась щекой к его
щеке.
      -- Стив, как ты жил все это время? -- спросила она.
      И Карелла ответил:
      -- В браке.
      На другом конце площадки Бен Дарси неожиданно вклинился между Томми и
Анджелой. Томми от удивления  продолжал  еще какое-то время удерживать свою
невесту.
      -- Ну же, -- сказал Бен, улыбаясь, -- не жадничай.
      Томми изящно поклонился и  передал  Анджелу Бену. Некоторое время они
танцевали молча. Потом Бен спросил:
      -- Счастлива?
      -- Да.
      -- Любишь его?
      -- О да, -- ответила Анджела. -- Да, да!
      -- Я ведь когда-то надеялся... ну, ты знаешь.
      -- На что именно, Бен?
      -- Анджела, мы ведь все время были вместе, когда росли.
      -- Да, я знаю.
      -- Ты как-то сказала, что любишь меня,
      -- Я помню. Но мы были такими детьми, Бен.
      -- Я любил тебя, Анджела.
      -- Бен...
      -- Я не встретил ни одной такой девушки, как ты. Это ты знаешь?
      -- Наверное, скоро начнут подавать еду. Может быть, нам лучше...
      -- Ни  одной такой  же красивой, такой же умной,  такой же ласковой и
волнующей, как...
      -- Бен, прошу тебя!
      -- Извини, Анджела.  Просто... я когда-то  думал, что это  будем  мы.
Ведь это могли быть мы с тобой, понимаешь?
      -- Люди растут, меняются, Бен.
      --  Анджела,  ты как-то сказала... несколько лет  назад...  когда  ты
впервые встретила Томми... я, помню, позвонил тебе, и ты сказала, что между
нами все кончено. Ты помнишь?
      -- Да, Бен. Помню.
      -- Ты не должна была кончать  это так, по телефону. Ты не должна была
-- после всего, что мы друг для друга значили.
      -- Прости, Бен. Просто, наверное... я хотела, чтобы между нами не бы-
ло недомолвок. Разрубить все. Одним ударом. Без этих длинных, затянутых...
      --  Я  знаю,  знаю. Пусть так, я не обижаюсь. Но... когда я говорил с
тобой по телефону,  я  сказал, что, если... у  тебя  почему-либо сорвется с
Томми, я всегда буду ждать тебя. Ты помнишь?
      -- Да, помню.
      -- И ты еще сказала: "Хорошо, Бен. Я буду держать это в уме". Ты пом-
нишь, что ты это сказала?
      -- Это было так давно, Бен. Право, я не...
      -- Я все еще жду, Анджела.
      -- Что?
      -- Если вдруг что-нибудь произойдет между вами, что бы там  ни случи-
лось, я  всегда буду  рядом. Ты можешь на меня  рассчитывать. Я примчусь за
тобой в ту же минуту. Я любил тебя когда-то, Анджела, и я все еще...
      -- Бен, пожалуйста, прекрати это. Ну, пожалуйста.
      -- Ты просто помни об этом. Я буду ждать тебя. Я буду ждать, Анджела.


      Дом, называвшийся "Зеленый угол", стоял в густой тени деревьев. К не-
му вела  извилистая дорожка, по  сторонам которой пышно цвели кусты азалии.
Майер и О'Брайен неторопливо подошли к парадному и позвонили в дверь.
      -- Иду-у, -- раздался голос, и послышались приближавшиеся шаги. Дверь
открылась. Перед ними стояла  улыбаясь,  маленькая худенькая женщина в тем-
но-синем платье. Где-то в глубине  дома  начала лаять собака. -- Хелло,  --
сказала она.
      -- Хелло, -- ответил Майер. -- Вы будете хозяйка этого дома?
      -- Вот  те на,  неужели коммивояжеры ходят по домам  уже и по воскре-
сеньям? -- воскликнула она.
      -- Нет, мы из полиции,  --  сказал Майер. Улыбка мгновенно слетела  с
лица маленькой женщины. -- Да вь  не волнуйтесь, -- поспешно добавил он. --
Мы только хотели...
      -- Я прихожу сюда сидеть с собакой, больше ничего, -- сказала малень-
кая женщина. -- Я здесь  даже не  живу. И мне ничего не известно ни о каких
правонарушениях которые тут происходят. Я  прихожу  сюда  сидеть с собакой,
вот и все.
      -- Ни  о каких нарушениях закона не идет  речь, -- вмешался О'Брайен.
-- Мы просто хотели задать вам несколько вопросов, леди.
      -- Я  ничего  ни  о  ком тут не знаю. Я всего лишь прихожу посидеть с
псом. Его  зовут Бутч. И  если его  оставить одного, он  от тоски  начинает
грызть мебель  и рват обивку. Поэтому меня приглашают  посидеть с ним. Бутч
единственный, кого я здесь знаю.
      -- А владельцев дома вы не знаете?
      -- Мистера и миссис Трэверз? Разумеется, но не так хорошо, как Бутча.
Бутч -- голден ретривер [Голден ретрнвер -- охотничья  поисковая собака зо-
лотистого окраса,  помесь русской овчарки и  ищейки], но он  портит мебель.
Поэтому...
      -- А из постояльцев кого-нибудь знаете?
      -- Да. Наверху живет старик, мистер Ван Несс, но его сейчас нет дома.
Еще тут живет миссис Уиттли, но  ее тоже нет. Кроме того, есть новая девуш-
ка, Уна Блейк, но и ее нет дома. А вообще, я никого из них по-настоящему не
знаю. Кроме Бутча. Я  только из-за него прихожу сюда. Никто в  целой округе
не умеет так сидеть с собаками, как я.
      -- Эта Уна Блейк, -- спросил О'Брайен, -- она мисс или миссис?
      -- Разумеется, мисс. Она же еще молоденькая.
      -- Сколько ей?
      -- Я думаю, нет тридцати.
      -- Вы сказали, ее нет дома. Вы не знаете, когда она ушла?
      -- Знаю. Рано утром. Я это знаю потому, что Трэверзы уехали на суббо-
ту и воскресенье и пригласили меня  посидеть с Бутчем. Я пришла вчера и по-
этому сегодня утром оказалась здесь, когда мисс Блейк уходила.
      -- В какое примерно время она ушла?
      -- Сразу после завтрака. Я ведь  еще тут и за кухарку, когда Трэверзы
уезжают.
      -- Кто-нибудь за ней заезжал?
      -- За кем?
      -- За мисс Блейк.
      -- А-а. Да, между прочим, кто-то заезжал.
      -- Кто?
      -- Я его  не знаю. Я вам уже сказала, что я не очень-то в курсе того,
что здесь творится. По-моему, Трэверзы смотрят на все сквозь пальцы.
      -- У мужчины что-нибудь было в руках?
      -- Какого мужчины?
      -- Того, что заезжал за мисс Блейк.
      -- А-а, этого. Да, было. Футляр для тромбона.
      -- Тромбона? А не для трубы или саксофона?
      -- Нет, тромбона. Я что, не знаю, как выглядит тромбон?  Длинный чер-
ный футляр. Да, конечно, это был тромбон, что там говорить.
      -- А как выглядел мужчина?
      -- Я не присматривалась. Он сидел в гостиной, пока она  собиралась, а
шторы были  опущены. Но  футляр от тромбона рядом с  креслом я заметила. --
Маленькая женщина сделала паузу. -- Но вообще-то она тут не задержится, эта
Уна Блейк.
      -- Почему вы так решили?
      -- Я на прошлой неделе тоже сидела с собакой. Так вот, ей звонили три
раза в один и тот же день и из одного и того же места. Из агентства по нед-
вижимости, Эта особа скоро переедет.
      -- Какого агентства? Вы не запомнили название?
      -- Разумеется, запомнила. Ей же  три  раза звонили. И потом, это  тут
рядом.
      -- И как оно называется? -- спросил О'Брайен.
      -- Агентство Пуллена.  Это  отсюда следующая остановка по "надземке".
Оно находится на углу, прямо под станцией.
      -- Вы можете описать Уну Блейк? -- спросил Майер.
      -- Да, конечно. Но я на самом деле очень мало о ней знаю. Что вас ин-
тересует?
      -- Что на ней было одето, когда она уходила из дома?
      -- Красное шелковое платье  с  довольно глубоким вырезом. Красные ло-
дочки на высоком каблуке. Без чулок. В волосах что-то вроде красного перыш-
ка и заколка с фальшивым бриллиантом.
      -- У нее была в руках сумочка?
      -- Да, такая маленькая, не поймешь что. Туда  влезает только пудрени-
ца, помада и еще кое-какая мелочь.
      -- Тоже красная?
      -- Нет, темно-синяя. Кажется, расшитая стеклярусом.
      -- Ну хорошо, а сама она как выглядит?
      -- Блондинка. По-моему,  натуральная. С пышными формами. Если вас ин-
тересует мое мнение, у нее щитовидка. Ну как бы  там  ни  было,  она  очень
крупная женщина. Шумная, я полагаю. Или просто у нее такой голос. Я бы ска-
зала, очень хорошенькая.  Глаза  голубые. Создается впечатление... не знаю,
как сказать... что она пышет здоровьем, что ли. У нее приятная улыбка и хо-
рошенький носик. Я вам чем-нибудь помогла?
      -- Да, Большое спасибо.
      -- Вы направляетесь сейчас в агентство?
      -- Да.
      -- Я бы вам не советовала. Они по воскресеньям не работают.


      На  девушке,  с которой танцевал Берт Клинг,  было  красное  шелковое
платье и красные лодочки на высоком каблуке. В ее волосах красовалось крас-
ное перо, щекотавшее Клинга по щеке  всякий раз, как он делал очередное па.
Люди потихоньку начинали  подтягиваться к столам, где перед каждым прибором
официанты уже поставили по  коктейлю.  Клинг ощутил легкий голод, возможно,
оттого, что затратил много сил, танцуя с этой энергичной девушкой,  так как
ему пришлось пустить в ход все свое умение, чтобы не ударить лицом в грязь.
У нее был очень большой бюст, и во время танца  она  так тесно прижималась,
что ее длинные  светлые  волосы все время касались  его  лица. Она казалась
вполне женственной и очаровательной, несмотря на свои крупные формы, но все
же какая-то напористость в ней заставляла его чувствовать, что это не он, а
она водит  его по площадке. И эта  сила совершенно  не вязалась с  голубыми
глазами и  славной улыбкой, которые  поначалу привлекли его. Глаза и улыбка
были  абсолютно  женственные, манера же танцевать могла принадлежать  како-
му-нибудь стальному магнату, которого ждут дела,  и  поэтому  он  торопится
поскорее все закончить.
      Джаз-банд, стоило к  нему попривыкнуть, уже казался наполовину не та-
ким плохим,  как вначале. Он наигрывал  попурри из фокстротов,  переходя от
одной мелодии к другой, но все время сохраняя устойчивый танцевальный ритм.
Сэл Мартино, положив тромбон на стул рядом с собой, дирижировал  правой ру-
кой, время от времени улыбаясь  публике.  Официанты  сновали между столами,
разнося напитки.  Клинг скользил взглядом по  танцующим. Бен Дарси  все еще
кружился с Анджелой. Похоже, парочка  из-за  чего-то  спорила. Стив Карелла
танцевал с рыженькой,  которая буквально соскочила с обложки "Плейбоя". Хо-
тя, продолжал размышлять Клинг, это же можно, пожалуй, сказать и о блондин-
ке, которая  гоняет его по площадке. У Тедди  Кареллы не слишком счастливый
вид из-за этой зажигательной девицы в зеленом платье. И у Коттона Хоуза то-
же вид не очень-то веселый. Угрюмо насупился и наблюдает, как  Кристин Мак-
суэлл танцует с Сэмом Джоунзом.
      "Не свадьба, а черт знает что, -- подумал Клинг. --  Все  прямо с ума
посходили. Даже  Стив Карелла  и тот туча тучей, хотя  непонятно, с чего бы
мужчине мрачнеть от соседства такой девицы".
      -- По-моему, я до сих пор не знаю вашего имени, -- сказал Клинг блон-
динке в красном платье.
      -- Не знаете, -- ответила она.  Голос у нее оказался низкий и хрипло-
ватый.
      -- Меня зовут Берт