ли даже О'Брайен отправится разгонять  шестилеток,  играющих  в
стеклянные шарики, то непременно какимнибудь чудом один из этих малышей вы-
тащит автомат и начнет разносить все вокруг. Таков уж был Боб О'Брайен. Не-
везучий полицейский.
      Но, разумеется,  это  было  чистым полицейским преувеличением, потому
что О'Брайен  служил  в полиции уже десять лет, четыре года из них -- в во-
семьдесят седьмом участке, и за все  это время он застрелил только семь че-
ловек. Хотя, если исходить из статистики, это все равно было чуточку много-
вато.
      -- Как дела, Майер? -- спросил он.
      -- О, очень хорошо, -- сказал Майер. -- Очень хорошо, спасибо.
      -- Я тут думал.
      -- О чем?
      -- О Мисколо.
      Мисколо был  полицейским, охранявшим канцелярию, находившуюся тут же,
дальше по коридору. По правде говоря,  Майер вообще никогда не думал о нем.
Он и вспоминал-то о Мисколо только тогда, когда встречал его.
      -- Так что случилось с Мисколо? -- спросил он равнодушно.
      -- ЕГО кофе, -- сказал О'Брайен.
      -- Кофе?
      -- Он раньше делал замечательный кофе, -- сказал  О'Брайен с грустью.
-- Помню, бывало, придешь, особенно поздно, после засады  или чего-нибудь в
этом роде,  и тебя ждет чашечка кофе, приготовленная  Мисколо, и веришь ли,
Майер, после  нее человек чувствовал себя  как король, настоящий  король. У
него были и крепость, и вкус, и аромат.
      -- Ты зря теряешь  время в полиции, -- сказал Майер. --  Кроме шуток,
Боб. Тебе надо быть комментатором  на  телевидении. Ты мог бы делать  такую
рекламу кофе, что...
      -- Перестань, я говорю серьезно.
      -- Извини. Так что случилось с его кофе?
      -- Не знаю. Просто он стал не таким, как раньше. Ты знаешь, когда это
началось?
      -- Когда?
      -- Когда Мисколо  ранили. Помнишь ту психопатку, которая влетела сюда
с начиненной тринитротолуолом бутылью  и  выстрелила в Мисколо? Помнишь тот
случай?
      -- Помню, -- сказал Майер. Он  очень хорошо это помнил. У него самого
остались на теле шрамы в память  о том граде пуль, который обрушила на него
Вирджиния Додж в октябре прошлого года. -- Да, я помню.
      -- Ну так вот, сразу же,  как Мисколо вышел из больницы, с первого же
дня, как  он приступил  к работе, кофе стал паршивым.  Теперь скажи: как ты
думаешь, Майер, отчего так произошло?
      -- Н-да, даже не знаю, Боб.
      -- Меня эта загадка просто мучает. Человек получает пулю и  вдруг пе-
рестает варить хороший кофе. Восьмое чудо света, да и только.
      -- Почему бы тебе не спросить об этом у самого Мисколо?
      --  Да  ты  что, как я могу это сделать, Майер? Он так гордится своим
кофе. Могу я его спросить, почему это ни с  того ни  с сего  его кофе  стал
невкусным? Как я могу это сделать, Майер?
      -- Да, наверное, никак.
      -- И  я не могу выйти и купить себе кофе, потому что иначе он обидит-
ся. Что я теперь должен делать, Майер?
      -- Ей-богу,  Боб, не знаю. По-моему, у тебя  комплекс. Почему бы тебе
не попробовать сублимировать это?
      -- Чего?
      -- Почему бы тебе не вызвать кое-кого из свидетелей, видевших  то на-
падение, и не попробовать выжать из них еще что-нибудь?
      -- Ты думаешь, я тебя разыгрываю, да?
      -- Разве я это сказал, Боб?
      -- Я тебя не разыгрываю, Майер, -- покачал головой О'Брайен. -- Прос-
то мне хочется выпить кофе, но, когда я подумаю о  кофе  Мисколо, меня тош-
нит.
      -- Выпей в таком случае воды.
      -- В девять тридцать утра? -- О'Брайен посмотрел на него с возмущени-
ем. -- Как ты думаешь, может быть, позвонить на пульт  Мерчисону, попросить
его купить кофе и потихоньку пронести сюда?
      На столе Майера зазвонил телефон. Он снял с рычага трубку и сказал:
      -- Восемьдесят седьмой участок, детектив Майер.
      -- Майер, это Стив,
      -- Привет, малыш. Скучаешь по работе, да? Не можешь удержаться, чтобы
не позвонить даже в свободный день?
      -- Это я по твоим прекрасным голубым глазам соскучился, -- сказал Ка-
релла.
      -- Да, мои глаза всем нравятся.  А я думал, твоя сестра выходит замуж
сегодня.
      -- Выходит.
      -- Так  чем я могу помочь тебе? Подкинуть  деньжат на свадебный пода-
рок?
      -- Не надо, Майер.  Посмотри лучше новое расписание и скажи, с  кем я
дежурю на этой неделе. Мне надо знать, кто еще сегодня свободен.
      -- Тебе нужен четвертый партнер для бриджа? Постой  секундочку. -- Он
открыл верхний ящик стола и вытащил планшетку с защелкой вверху,  под кото-
рой был  зажат листок с отпечатанным на мимеографе  текстом. Он углубился в
таблицу, ведя указательным пальцем вниз по странице.
      -- Ох, жаль мне этих несчастных обормотов, -- сказал Майер  в трубку.
-- Работать с таким занудой...
      -- Ладно-ладно, кто они? -- спросил Карелла.
      -- Клинг и Хоуз.
      -- У тебя нет под рукой их домашних телефонов?
      -- Чего еще изволите, сэр? Почистить ботинки? Погладить штаны? А жену
мою не одолжить на субботу - воскресенье?
      -- А что, неплохая идея, -- сказал Карелла, хмыкнув.
      -- Обожди. У тебя есть чем записать?
      -- Сарин телефон?
      -- Оставь Сару в покое.
      -- Это ты заговорил о ней.
      -- Слушай, рогоносец, тебе нужны эти номера или нет? Мы тут работаем,
нам трепаться некогда.
      -- Валяй, --  сказал Карелла, и  Майер продиктовал ему  телефоны.  --
Спасибо. Теперь я хочу  попросить тебя еще кое о чем. Первое:  попробуй на-
вести справки о парне  по имени Марти Соколин. Возможно, что у  тебя ничего
не получится,  потому что  он житель Калифорнии, а связываться  с ФБР у нас
нет времени. Но звякни в наше собственное Бюро  криминалистического учета и
попроси их проверить по картотеке, не появлялся ли он в наших краях за пос-
ледние несколько лег.  И  самое главное,  постарайся  выяснить, нет ли  его
здесь сейчас.
      -- Я думал, у тебя сегодня выходной, -- сказал Майер устало.
      -- Добросовестный полицейский никогда не отдыхает,  -- сказал Карелла
с чувством.  -- И последнее. Пришли,  пожалуйста, ко мне  домой патрульного
забрать  одну  записку.  Я бы хотел, чтобы ее изучили в лаборатории, и я бы
хотел получить ответ как можно скорее.
      -- Ты думаешь, у нас тут частная служба посыльных?
      -- Ну ладно, Майер, отпусти вожжи. Я буду дома через  полчаса пример-
но. Постарайся снестись со мной насчет Соколпна до двенадцати дня, хорошо?
      -- Попробую, -- сказал Майор. -- Как еще ты развлекаешься в свой сво-
бодный день? Упражняешься в стрельбе из пистолета?
      -- До свидания, Майер, -- сказал Карелла. -- Я должен позвонить Берту
и Коттону.
      Коттон Хоуз спал как убитый, когда в его холостяцкой квартире раздал-
ся телефонный звонок. Он смутно услышал его сквозь сон, и то скорее как от-
даленное треньканье. Во время второй мировой войны, будучи на тихоокеанском
театре военных действий, он  умудрился  отличиться тем, что единственный из
всей команды катера проспал боевую тревогу, не услышав  истошных воплей си-
рены. Из-за этого случая он чуть не лишился звания главного  торпедиста. Но
командиром судна был  лейтенант, которого готовили как специалиста по ради-
олокаторам для дивизиона военно-морской связи  и  который  с большим трудом
мог отличить торпеду от собственного  носа.  Он признавал, хотя это и  нес-
колько уязвляло его самолюбие, что настоящим командиром корабля, человеком,
которого слушалась вся команда, который знал навигацию и баллистику, был на
самом деле  не он, а Коттон Хоуз. Лейтенант,  которого команда звала Стари-
ком, хотя ему было всего двадцать  пять лет, работал до армии ведущим музы-
кальных программ в  своем родном городе Шенектади, штат НьюЙорк. Единствен-
ное, чего он хотел, это вернуться  живым и невредимым к своим любимым плас-
тинкам и  автомобилю с откидным  верхом марки "Эм-джи" и своей возлюбленной
Эннабел Тайлер, с которой он встречался еще в последних классах школы.
      Ему было начхать на Правила субординации в ВМС,  на Правила дисципли-
нарных взысканий в ВМС и даже  на Порядок боевых действий ВМС. Он знал, что
ему надо делать свое дело, и  он знал, что без абсолютной поддержки со сто-
роны Коттона Хоуза ему этого дела  не сделать. Возможно, адмирал и был бы в
восторге, если бы Коттона Хоуза понизили в звании с главного  торпедиста до
торпедиста первого класса, но лейтенанту было плевать на адмирала.
      -- Ты должен быть начеку, -- сказал он Хоузу. --  Мы  не можем допус-
тить, чтобы ты проспал еще одну атаку камикадзе,
      -- Да, сэр, -- сказал Хоуз. -- Виноват, сэр.
      -- Я  приставлю к  тебе матроса, чтобы он будил  тебя всякий раз, как
объявят боевую тревогу. Надеюсь, это поможет.
      -- Да, сэр, -- сказал Хоуз. -- Спасибо, сэр.
      -- Но  как, черт возьми, ты  умудрился дрыхнуть под  этот несусветный
грохот, Коттон? Мы чуть не получили два прямых попадания в носовую часть!
      -- Майк, я ничего не  могу  с  этим  поделать, -- сказал Коттон. -- Я
сплю как сурок.
      -- Ладно, кто-нибудь будет  отныне  будить тебя, -- сказал лейтенант.
-- И  давай постараемся выбраться живыми из этой  адовой заварушки, а, Кот-
тон?
      Они выжили в адовой заварушке. Коттон Хоуз больше никогда не слышал о
лейтенанте с тех пор,  как они расстались в Лидо-Бич в Италии.  Он полагал,
что тот вернулся к своим музыкальным передачам в  Шенектади, штат Нью-Йорк.
И хотя  Хоузу вопреки всему удалось всетаки свести  на нет попытки японских
летчиков потопить их катер, его победа над Морфеем, если она и была, оказа-
лась весьма недолговечной. Коттон Хоуз по-прежнему спал как  сурок. Он объ-
яснял это тем, что он был  крупным мужчиной: шесть футов и два дюйма ростом
и весом сто девяносто фунтов. А крупные мужчины, как он считал, больше нуж-
даются во сне.


      Телефон продолжал  звонить.  На  постели произошло какое-то движение,
скрипнули пружины, послышался шорох откидываемой простыни.  Хоуз слегка по-
шевелился. Отдаленное звяканье стало теперь как будто ближе. Затем его сме-
нил несколько неуверенный со сна голос.
      -- Алло, --  сказал  голос. -- Кто? Простите,  мистер  Карелла, но он
спит. Вы не могли бы позвонить немного попозже? Кто говорит? Кристин Максу-
элл. -- Голос помедлил. -- Нет, я не думаю, что его нужно будить прямо сей-
час. Когда он проснется, он сам вам...
      Кристин снова замолчала. Котгон присел в кровати. Она стояла обнажен-
ной, прижав к уху черную телефонную трубку; на фоне ее тела копна белокурых
волос, отброшенных со лба, казалась еще светлее. В восхищении он залюбовал-
ся ею: тонкими пальчиками, обхватившими телефонную  трубку, плавным изгибом
руки, длинным,  стройным телом. Брови се  сейчас были нахмурены,  в голубых
глазах замешательство.
      -- Ну  так, -- сказала она, -- почему же вы сразу не сообщили, что вы
из полиции? Одну минуту, я посмотрю, может быть, он...
      -- Я не сплю, -- проворчал Хоуз с кровати.
      -- Минуточку, -- сказала Кристин. -- Сейчас он подойдет. -- Она прик-
рыла трубку  ладонью. --  Это какой-то Стив Карелла. Он  говорит, что он из
восемьдесят седьмого отделения.
      -- Так оно и есть, -- сказал Хоуз, идя к телефону.
      -- Это значит, что тебе придется идти сегодня на работу?
      -- Не знаю.
      -- Но ты обещал провести день...
      -- Солнышко мое, я ведь еще даже не говорил с ним. -- Хоуз мягко взял
трубку из ее рук, -- Привет, Стив. -- Он зевнул.
      -- Я вытащил тебя из постели?
      -- Да.
      -- Занят сегодня?
      -- Да.
      -- Нет желания сделать мне одолжение?
      -- Нет.
      -- Тысячу раз спасибо.
      -- Извини, Стив, но я обещал этот день девушке. Мы договаривались по-
ехать на катере по реке Гарб.
      -- Ты что, не можешь это поломать? Мне нужна помощь.
      -- Если я это поломаю, леди проломит мне башку. -- Кристин, слушавшая
разговор, энергично закивала.
      -- Ну  уж!.. Такой здоровый, сильный  парень. Можешь взять  девушку с
собой.
      -- Куда взять?
      -- На свадьбу к моей сестре.
      -- Я не люблю свадеб, -- сказал Хоуз. -- Они меня нервируют.
      -- Кто-то  угрожал моему будущему зятю.  Во всяком случае,  это можно
понять таким образом. Мне нужно  в  толпе несколько своих людей. На  всякий
случай. Что ты теперь скажешь?
      -- Ну... -- начал Хоуз.  Кристин  затрясла головой. -- Нет, Стив,  не
могу. Извини.
      -- Слушай, Коттон, когда я последний раз просил тебя об одолжении?
      -- Ну... -- начал Коттон, и Кристин снова затрясла головой. -- Не мо-
гу, Стив.
      -- Будет бесплатная выпивка, -- сказал Карелла.
      -- Нет.
      -- Ты что, не можешь уговорить свою девушку?
      -- Нет.
      -- Коттон, я прошу об одолжении.
      -- Постой секунду, -- сказал Хоуз и прикрыл ладонью трубку.
      -- Нет, -- моментально сказала Кристин.
      -- Тебя  приглашают в гости, -- сказал  Хоуз. --  На свадьбу. Что  ты
скажешь на это?
      -- Я хочу поехать на прогулку. Я не ездила на  речные  прогулки с во-
семнадцати лет.
      -- Мы поедем в следующее воскресенье, о'кей?
      -- В следующее воскресенье у тебя нет выходного.
      -- Хорошо, в  первое  же воскресенье,  когда  у меня будет  выходной,
о'кей?
      -- Нет.
      -- Кристин?
      -- Нет.
      -- Солнышко?
      -- А, к черту.
      -- Ну, хорошо?
      -- К черту, -- снова сказала Кристин.
      -- Стив, -- сказал Хоуз в трубку, -- мы придем.
      -- К черту, -- сказала Кристин.
      -- Куда мы должны приехать?
      -- Вы можете приехать ко мне домой около двенадцати?
      -- Разумеется. Какой у тебя адрес?
      -- Дартмут, 837. Это в Риверхеде.
      -- Мы будем.
      -- Огромное спасибо, Коттон.
      -- Пришли венок на мои похороны, -- сказал Хоуз и повесил трубку.
      Скрестив руки на груди, Кристин стояла возле телефона.  Она вся дыми-
лась от негодования. Хоуз попытался обнять ее, но она быстро отстранилась.
      -- Не прикасайтесь ко мне, мистер Хоуз.
      -- Солнышко...
      -- Хватит называть меня "солнышком".
      -- Кристин, солнышко, у него неприятности.
      -- Ты обещал мне, что мы поедем на эту прогулку. Я обо всем договори-
лась еще три недели назад. А теперь...
      -- Но тут такое дело, что  я не мог уклониться. Слушай, ну так вышло:
Карелла мой друг и ему нужна помощь.
      -- А я для тебя кто?
      -- Девушка, которую я люблю, -- сказал Хоуз и привлек ее к себе.
      -- Разумеется, -- ответила Крисгин холодно.
      -- Ты  ведь знаешь, что я тебя люблю. -- Он поцеловал ее в кончик но-
са.
      -- Разумеется. Любишь, как же.  Да  я для тебя просто веселая  вдова,
которую ты...
      -- Ты очень милая вдовушка.
      -- ...подцепил в книжном магазине.
      -- В  очень милом  книжном магазине, -- сказал Хоуз  и поцеловал ее в
макушку. -- У тебя такие приятные мягкие волосы,
      -- И  не  думай,  что  у  меня так уж никого нет на свете, -- сказала
Кристин, по-прежнему  прикрывая скрещенными руками  грудь. -- Да я могла бы
найти сотню мужчин, которые бы охотно поехали со мной на эту прогулку.
      -- Я знаю, -- сказал он и поцеловал ее в мочку уха.
      -- Ты  паршивец, --  сказала она, -- Просто так  уж получилось, что я
люблю тебя.
      -- Я знаю. -- Он поцеловал ее в шею.
      -- Перестань.
      -- Почему?
      -- Ты знаешь, почему.
      -- Так почему?
      -- Перестань, -- сказала она, но голос ее стал мягче, а руки не такими
напряженными. -- Мы ведь идем к твоему приятелю, не так ли?
      -- Еще не скоро, в двенадцать.
      Кристин помолчала
      -- Я очень люблю тебя, -- сказала она.
      -- И я люблю тебя.
      -- Да уж конечно. Держу пари, что ты...
      -- Ш-ш-ш, ш-ш-ш, -- он нашел  губами ее рот, она обвила его шею рука-
ми. Он прижался к ней, взъерошивая  и путая ее густые светлые волосы. Потом
снова поцеловал ее, и она уткнулась лицом в его плечо. Он сказал:
      -- Иди. Иди же ко мне.
      -- Но твой друг. У нас же нет времени...
      -- У нас еще есть время.
      -- Мы ведь должны...
      -- У нас еще есть время.
      -- Но разве мы не...
      -- Еще есть время, -- сказал он ласково.


      Берт Клинг читал  воскресные  комиксы, когда раздался звонок Кареллы.
Он бросил с сожалением последний взгляд  на комикс с Диком Трейси и пошел к
телефону.
      -- Слушаю, -- сказал он.
      -- Привет, Берт. Это Стив.
      -- Хо-хо, -- тут же отозвался Берт.
      -- Занят?
      -- Кончай наводящие вопросы. Что случилось? Что тебе нужно?
      -- Не будь таким деловым. Молодым это не идет.
      -- Я должен ехать в участок?
      -- Нет.
      -- В чем тогда дело?
      -- Моя сестра выходит сегодня замуж. Жених получил к свадьбе подарок,
который можно истолковать как угрозу или предупреждение.
      -- Да? Почему же он не позвонит в полицию?
      -- Он уже позвонил. Мне. А теперь я звоню тебе. Есть желание пойти на
свадьбу?
      -- В котором часу?
      -- Можешь приехать к двенадцати?
      -- Только я должен заехать за Клер в девять вечера. Она хочет посмот-
реть какой-то фильм.
      -- О'кей.
      -- Где ты сейчас? -- спросил Клинг.
      -- Дома. Дартмут, 837. В Риверхеде. Так ты будешь?
      -- Да. До встречи.
      -- Берт!
      -- Что?
      -- Захвати с собой пушку.
      -- О'кей, -- Клинг повесил трубку и вернулся к своей  газете. Высокий
блондин двадцати пяти лет, он сейчас,  у себя дома, в одних трусах, казался
значительно моложе. Руки и ноги у него были покрыты легким  светлым пушком.
Он свернулся в кресле калачиком, снова углубившись в комикс, но потом решил
позвонить Клер. Он вновь прошел к телефону и набрал ее номер.
      -- Клер, -- сказал он, -- это Берт.
      -- Здравствуй, любовь.
      -- Я иду сегодня днем на свадьбу.
      -- Не на свою собственную, надеюсь.
      -- Нет. Сестры Стива. Хочешь пойти со мной?
      -- Я не могу. Я говорила  тебе, что мне нужно сводить отца на кладби-
ще.
      -- Ах да, верно. Ну ладно, увидимся в девять в таком случае, о'кей.
      -- Хорошо. Кино идет  в  драйв-ине [Драйв-ин -- открытая киноплощадка
для автомобилистов, где  фильм  смотрят, не выходя из  машин.  -- Прим. пе-
рев.]. Ты как, не против?
      -- Прекрасно. Мы можем пообниматься, если станет скучно.
      -- Мы можем пообниматься, даже если не будет скучно.
      -- А что за картина?
      -- Да старая, -- сказала Клер, -- но я думаю, что тебе понравится.
      -- Как называется?
      -- "Сеть", -- ответила она.


      Пакет из Бюро криминалистического учета принесли в следственное отде-
ление в 10.37. Майер Майер по правде не ожидал его  увидеть.  Шансов на то,
что за этим Марти Как-бы-его-там-ни-звали числилась судимость, было с само-
го начала очень и очень мало. Если же к этому добавить вероятность судимос-
ти именно в их городе, то  надежды совсем почти не оставалось. Однако суди-
мость за ним числилась, и судимость  эта в обширной картотеке бюро была за-
фиксирована. Сейчас фотокопия его "Дела" лежала у Майера на столе и он нес-
пешно перелистывал страницы.
      Марти  Соколин  не был грабителем. По любым  полицейским  меркам  его
нельзя было даже  назвать  профессиональным преступником. Он просто однажды
оступился. А "Дело" его оказалось  в  картотеке потому, что оступился он  в
этом городе, приехав сюда из Калифорнии.
      По-видимому, стоило обратить  внимание на то, что Марти Соколина спи-
сали из армии не из-за обморожения, как считал Томми Джордано.  Правда, ко-
миссовали его действительно по здоровью,  но  отправили  в  психиатрическую
больницу в Пасадене, штат Калифорния, как больного неврастенией.
      Майер Майер ничего  не знал о предположении Томми насчет обморожения.
Но он, однако, знал, что "неврастения" -- это современный термин в психиат-
рии, эквивалентный тому, что во время первой мировой войны называлось прос-
то и ясно: "психическая контузия".  Специалист,  вероятно,  определил бы ее
как  нервное  расстройство или истощение, которое возникает от  длительного
физическог