слышали, как под его ногами заскрипел гравий на дорожке во дворе,  затем
до них донесся звук  захлопываемой  дверцы  машины,  чуть  позже  —  шум
двигателя. Сай молча дожидался, пока машина не выехала со двора  и  пока
шум мотора окончательно не затих на дороге.
   После этого он снова запер дверь на замок и ухмыльнулся, оборачиваясь
к Кэти.
   — Так, так, — сказал он, — наконец-то мы одни.
   У Стива Кареллы были  воспоминания,  которые  он  нес  по  жизни  как
мельничные жернова на шее. Были среди них  и  вещи,  тесно  связанные  с
работой в полиции. Он знал, что он никогда не сможет  вычеркнуть  их  из
памяти, что они всегда будут таиться где-то в  закоулках  его  сознания,
как бы поджидая момента, чтобы снова объявиться перед ним во всей  своей
откровенной наготе и неприглядности. Теперь он знал, что к этим  химерам
навечно присоединится и  образ  Чарлза  Рейнольдса,  разговаривающего  с
Дугласом Кингом. Как только он  увидел  этого  человека,  ему  сразу  же
захотелось уйти  куда-нибудь  из  комнаты,  чтобы  не  стать  свидетелем
предстоящей сцены, которая,  он  это  знал  наверняка,  присоединится  к
прочим мучающим его кошмарам.
   Так, он никогда не забудет запаха пролитого виски в винной лавке в ту
ночь, когда он был  занят  расследованием  убийства  Анни  Бун,  —  ряды
разбитых бутылок на полках, тело девушки, беспомощно распластавшееся  на
полу, и гриву рыжих волос, плавающих в луже пролитого спиртного.
   Никогда он не забудет того полного остолбенения, что охватило его при
виде  мальчишки  с  револьвером  в  руке,  мальчишки,  который,  по  его
расчетам, ни за что не  должен  был  выстрелить,  но  в  тот  же  момент
мелькнул  язычок  пламени  и  раздался  грохот  выстрела  и  он   ощутил
мучительную боль в груди и только после этого понял, что мальчишка  и  в
самом деле спустил курок, а  потом  помнит,  как,  будто  сквозь  туман,
навстречу ему несется земля, а сам он все летит  и  летит  к  ней...  Он
никогда не забудет этого холодного дня в парке, хотя он уже давно  успел
забыть даже имя стрелявшего в него мальчишки.
   Никогда не забудет он, как он ворвался в квартиру Тэдди в те  далекие
дни, когда та еще не стала  его  женой,  и  встретится  там  с  убийцей,
которого  буквально  подослал  к  ней  газетный  репортер,  называвшийся
Клиффом Беспощадным, и как он  тогда  стремительно  бросился  на  пол  и
открыл убийственный огонь, не давая человеку с пистолетом  сорок  пятого
калибра в руке прицелиться. Он никогда не забудет ощущение  прижавшегося
к нему тела Тэдди, которую он сжимал в объятиях, когда  весь  этот  ужас
закончился. Да, он никогда не забудет всего этого.
   И сейчас, слушая Чарлза Рейнольдса, он испытывал почти  непреодолимое
желание заткнуть  уши,  зажмурить  глаза  и  отключиться  от  того,  что
происходит прямо перед ним, потому что он  совершенно  точно  знал,  что
сцена эта будет потом преследовать его всю жизнь.
   Человек этот вошел в гостиную через арку, которая вела в  столовую  и
робко  остановился  там,  ожидая,  пока  Дуглас  Кинг  обратит  на  него
внимание. Кинг был занят прикуриванием сигареты  и  руки  его  чуть-чуть
дрожали,  а  Карелла  сидел  в  это   время   у   параллельной   трубки,
подсоединенной к телефонному аппарату,  и  смотрел  на  Кинга,  а  потом
как-то неожиданно для себя обнаружил, что помимо них в комнате находится
также и Рейнольдс. На лице у Рейнольдса было написано выражение крайнего
отчаяния, которое каким-то образом отражалось  и  во  всей  его  фигуре.
Плечи у него были какие-то сгорбленные, а руки  безвольно  болтались  по
сторонам тела. Терпеливо, не подавая ни  малейших  признаков  жизни,  он
стоял там и ждал, когда Кинг обернется, наконец, в его  сторону.  Он  не
проронил не звука, покорно ожидая, пока хозяин дома и его наниматель сам
не обратит на него внимания.
   Кинг отошел наконец от кофейного столика и выпустил к потолку длинную
струю дыма.
   — Очень может быть, что они теперь и вообще не  позвонят...  —  начал
было он, но тут же заметил Рейнольдса. Он резко обернулся в его сторону,
сделал еще одну затяжку и наконец заговорил.
   — Вы испугали меня, Рейнольдс, — сказал он.
   — Простите, сэр, — сказал Рейнольдс и  растерянно  замолчал.  —  Сэр,
я... — заговорил он снова. — Сэр, я хотел бы поговорить  с  вами.  —  Он
снова  сделал  мучительную  паузу.  —  Мистер  Кинг,  мне  хотелось   бы
поговорить с вами... — И Карелла по этим первым же словам предугадал все
последующее и ему сразу же захотелось выбежать из комнаты.
   — А не могли бы  вы,  Рейнольдс...  —  заговорил  Кинг,  но  не  стал
продолжать, видимо передумав. — Хорошо, так в чем дело? Чего вы  хотели,
Рейнольдс?
   Рейнольдс сделал один-единственный шаг  в  его  направлении,  как  бы
определив ту границу, которую он мысленно решил не пересекать,  ибо  это
было бы нарушением установленных им для себя  правил.  И  так  вот  —  с
сгорбленными плечами и безвольно повисшими руками — он заговорил.
   — Я хотел бы попросить вас, мистер Кинг, чтобы вы уплатили  выкуп  за
моего сына.
   — Не просите меня об этом, — сказал Кинг и отвернулся.
   — И все-таки я прошу вас, мистер Кинг, — сказал Рейнольдс  и  вытянул
руку в направлении  своего  хозяина,  как  бы  желая  притянуть  к  себе
отступающего от него Кинга. Но он так и не сдвинулся  с  отведенной  для
себя точки на полу у самого порога. Он так  и  стоял,  умоляюще  вытянув
руку, пока Кинг снова не обернулся к  нему.  И  тут  эти  два  человека,
разделенные сорока  футами  паркета  гостиной,  а  на  деле  разделенные
господь ведает сколькими милями, стали походить на двух рыцарей, которые
с копьями наперевес должны броситься навстречу  друг  другу,  а  Карелла
почувствовал себя в роли зрителя, который так и не определил  для  себя,
кому из них он желает победы в этом фантасмагорическом турнире.
   — Я должен попросить вас об этом, мистер Кинг, — сказал Рейнольдс.  —
Вы же и сами это понимаете, правда?
   — Нет, Рейнольдс, нет. Ничего я не понимаю. И прошу вас, Рейнольдс...
Я и в самом деле чувствую...
   — В жизни своей я еще никогда никого ни о чем не просил, — с  усилием
выговаривая слова, сказал Рейнольдс, — но сейчас  я  умоляю  вас.  Прошу
вас, мистер Кинг. Пожалуйста, верните моего сына.
   — Я не желаю этого выслушивать, — сказал Кинг.
   — Вы должны меня выслушать, мистер Кинг. Я говорю сейчас с вами как с
человеком. Как отец с отцом. И я умоляю вас спасти моего сына.  Господи,
Боже мой, помоги мне спасти моего сына.
   — Вы обращаетесь не по адресу, Рейнольдс! Я ничем не могу вам помочь.
Я ничем не могу помочь Джеффу.
   — Я не верю вам, мистер Кинг. — Но это правда.
   — Я... я не имею никакого права. Я знаю, что я не имею права. Но куда
еще я могу обратиться? Кого еще мне просить об этом?
   — Да понимаете ли вы, о чем вы меня просите? —  спросил  Кинг.  —  Вы
просите меня о том, чтобы я окончательно разорил себя. И неужто я обязан
сделать такое? Черт побери, Рейнольдс, неужто я  когда-нибудь  осмелился
бы обратиться к вам с подобной просьбой?
   — Но я просто вынужден вас просить! — сказал  Рейнольдс.  —  Разве  у
меня еще остается какой-то выбор, мистер Кинг?  Где  есть  еще  какое-то
место, куда я мог бы обратиться, где  я  мог  бы  добыть  пятьсот  тысяч
долларов? Где оно, это место? Где тот другой человек? Скажите мне,  и  я
пойду туда. Но куда мне идти? Мне некуда больше идти. —  Он  в  отчаянии
покачал головой. — И вот я пришел к вам. И поэтому я прошу вас.  Умоляю,
умоляю вас...
   — Нет!
   — Ну что мне для этого сделать, мистер Кинг? Скажите.  Я  сделаю  что
угодно. Что бы вы ни сказали. Я буду работать всю свою жизнь...
   — Перестаньте болтать глупости. Да и что вы можете?..
   — Хотите, я встану перед вами на колени, мистер Кинг? Хотите, чтобы я
на коленях молил вас об этом?
   И он опустился на колени,  а  Карелла  отвернулся  от  этой  сцены  с
перекошенной судорогой лицом. Разделенные  сорока  футами  паркета,  эти
двое мужчин пожирали друг друга  глазами,  Рейнольдс  —  на  коленях,  с
молитвенно сложенными руками,  Кинг  —  с  сигаретой  в  дрожащей  руке,
засунув другую руку в карман халата.
   — Да встаньте же вы, ради всего святого, — сказал Кинг.
   — Вот я стою перед вами на коленях, мистер Кинг, — сказал  Рейнольдс.
Я умоляю, я умоляю вас. Прошу вас, ради всего святого.
   — Встаньте! Встаньте! — выкрикнул Кинг срывающимся голосом — Господи,
да будьте же вы мужчиной, неужто вы...
   — ...спасите моего сына.
   — Рейнольдс, прошу вас, — Кинг отвернулся. В последний момент Карелла
заметил, что тот, отворачиваясь, плотно зажмурил  глаза.  —  Прошу  вас,
Рейнольдс, встаньте. Прошу вас.  Подымитесь  же  вы  наконец.  Неужто...
неужто вы не можете оставить меня в покое? Сделайте это!  Неужто  вы  не
можете уйти? Прошу вас...
   Рейнольдс поднялся с колен. С величайшим достоинством он отряхнул  на
коленях брюки. Больше он не сказал ни слова. Он  повернулся,  выпрямился
и, прямой и молчаливый, вышел из комнаты.
   Раздавленный произошедшим, Дуглас Кинг молча смотрел  на  закрывшуюся
за Рейнольдсом дверь.
   — Ну, как — заставило вас все это почувствовать  себя  кучей  дерьма,
мистер Кинг? — спросил Карелла.
   — Заткнитесь!
   — А ведь должно было заставить. Потому что, честно говоря, ничем иным
вы и быть не можете.
   — Послушайте, Карелла, я черт побери, не намерен выслушивать здесь...
   — А подите-ка вы к чертовой матери, мистер  Кинг,  —  зло  проговорил
Карелла. — Валите вы!..
   — Что это с тобой, Стив?  —  проговорил  спускающийся  по  ступенькам
Бернс. — Ну-ка, кончай.
   — Прошу прощения, — сказал Карелла.
   — Я сидел сейчас там, наверху, на  телефоне,  —  сказал  Бернс.  —  Я
перепроверил весь список украденных машин и совершенно уверен в том, что
нашел  нужную  нам.  Серый  «Форд»  модели  1949  года.  Данные  ее  уже
передаются по телетайпу. Но я  не  думаю,  что  на  машине  до  сих  пор
остается старый номерной знак, как ты считаешь?
   — Я тоже не думаю этого, сэр.
   — Я же сказал тебе — кончай!
   — Что прикажете кончать, сэр?
   — Кончай это горение на медленном огне.
   — А я и не...
   — И,  пожалуйста,  не  пытайся  врать  мне.  Запомни,  нам  предстоит
проделать здесь немалую работу, а как мы ее можем довести до конца, если
каждый будет вести себя так, будто  у  него  в  заднице...  —  Он  резко
оборвал себя. По ступенькам спускалась Лиз  Белью,  неся  в  одной  руке
чемодан, а другой сжимая руку Бобби Кинга.
   — Доброе утро, — сказала она. — Ничего новенького?
   — Нет, мэм, — сказал Бернс. — Пока никаких новостей.
   — Папка? — окликнул Кинга Бобби.
   — Что тебе, сынок?
   — Джефф еще не вернулся?
   — Нет, сынок. Он еще не вернулся.
   — А я думал, что ты его уже привел обратно.
   В комнате воцарилась полная неловкая тишина. Карелла глядел на них  и
молил Бога, чтобы ему  никогда  во  все  последующие  годы  не  пришлось
увидеть на улице у своего сына Марка то выражение, которое  было  сейчас
на лице Бобби Кинга.
   — Бобби, никогда не задавай трудных вопросов финансовым магнатам,  да
еще таким ранним утром, — игриво проговорила Лиз. — Он пока что будет  у
меня дома, Дуг, — и она  многозначительно  подмигнула.  —  Пока  все  не
утрясется.
   — А где Диана?
   — Наверху, накладывает последние мазки.
   — А ты?..
   — Я поговорила с ней, — Лиз безнадежно покачала головой. — Ничего  не
получается. Но дай ей время. — Она повернулась к Бернсу. — Мне будет дан
полицейский эскорт, лейтенант?
   — Можете не сомневаться, черт побери.
   — Тогда пусть это будет этот ваш рыжеволосый полицейский,  —  сказала
Лиз. — Знаете, тот, у которого такая седая прядь.
   — Детектив Хейвс?
   — Его фамилия Хейвс? Да, да, именно он.
   — Посмотрю, что можно будет для вас сделать.
   — А он сейчас находится  прямо  тут  за  дверью,  лейтенант.  Он  там
наслаждается свежим воздухом.  Передать  ему,  чтобы  он  исполнил  свой
долг?
   — Да, да, — сказал Бернс с совершенно обалдевшим видом. — Да,  можете
так и сказать ему.
   — Я обязательно скажу ему. Идем, Бобби, нам предстоит познакомиться с
очень красивым полицейским. — И она повела его к выходной двери. У самой
двери Бобби обернулся.
   — Так ты что, пап, так и не вернешь его  домой?  —  спросил  он.  Лиз
силой уволокла его за дверь. И тут же  они  услышали  ее  голос:  «Алло!
Детектив Хейвс! Подите-ка сюда!».
   И дверь за ними захлопнулась.
   — Я чувствую, джентльмены, что должен объяснить вам свою  позицию,  —
проговорил, откашливаясь, Кинг. — Я понимаю, что если  судить  по  чисто
внешним признакам...
   Зазвонил телефон. Кинг оборвал себя на полуслове. Бернс кинул  взгляд
на Кареллу и тот бросился к прямому телефону.
   — А ты тем временем возьми параллельную трубку, Пит! — бросил  он  на
ходу, и Бернс взял трубку.
   — Действуйте, мистер Кинг, — сказал Карелла, —  берите  трубку.  Если
это тот человек, постарайтесь подольше продержать его на линии.
   — А что... что  я  должен  сказать  ему?  —  спросил  Кинг,  стараясь
перекричать телефонный звонок.
   — Просто постарайтесь, чтобы он как можно дольше разговаривал с вами.
Говорите, что угодно. Лишь бы он продолжал висеть на линии.
   — А... а как быть с деньгами?
   — Скажите ему, что они уже у вас, — сказал Бернс.
   — Пит...
   — Это наш единственный шанс, Стив. Они должны думать, что мы  идем  у
них на поводу.
   — Да  снимайте  же  трубку!  Говорите  с  ним!  —  Кинг  с  некоторым
колебанием снял трубку. — Алло? — Мистер Кинг? — Голос,  который  звучал
сейчас в трубке, совсем не походил на голос  человека,  с  которым  Кинг
разговаривал раньше. По лбу у Кинга поползли морщинки от удивления.
   — Да, у телефона мистер Кинг, — сказал Кинг. — Простите, а  с  кем  я
разговариваю?
   — Ты отлично знаешь, с кем разговариваешь, — сказал голос. — Не валяй
дурака.
   — Простите, я не узнал вашего голоса, — сказал Кинг и тут  же  кивнул
Бернсу, который сразу сказал в трубку прямой линии:  «Это  наш  тип,  он
сейчас разговаривает. Поторапливайтесь».
   Сидя  у  звукозаписывающего  аппарата,  который  был  подсоединен   к
параллельной трубке, Карелла пристально следил за  вертящимися  бобинами
магнитофона, на который записывался телефонный разговор. Почти не  дыша,
он одновременно прислушивался к  голосу,  звучащему  на  противоположном
конце провода.
   — Деньги у вас собраны, мистер Кинг?
   — Видите ли...
   — Да или нет? Их уже доставили вам?
   — Пусть подольше говорит, — шепнул ему Бернс.
   — Да, они уже у меня. Вернее, у меня сейчас большая  часть  требуемой
суммы.
   — Как это так — большая часть? Мы же говорили...
   — Ну, а  остальные  должны  доставить  с  минуты  на  минуту.  Вы  же
потребовали, чтобы купюры были мелкими, так ведь? — А какая разница?
   — И кроме того, чтобы у этих купюр серийные  номера  не  шли  подряд.
Пятьсот тысяч долларов — это довольно большая кипа денег. Вы это и  сами
должны понимать. А кроме того, у нас в запасе было не так-то уж и  много
времени.  Сейчас  в  банке  пересчитывают  последние  пачки.  Их  должны
доставить мне в ближайшие минут тридцать.
   — Ладно. Хорошо. А вот теперь — то, что вам нужно  будет  сделать.  У
вас, есть наручные часы, мистер Кинг?
   — Да. Да, у меня есть такие часы.
   — Так вот, вам прежде всего нужно будет поставить их точно  по  моим.
Снимите-ка их пока с руки.
   — Хорошо. Одну минуточку.
   — Сделайте так, чтобы он подольше разговаривал, — прошептал Карелла.
   — Да, сейчас я как раз снимаю их.
   Тем временем Бернс по прямой  линии,  выходящей  прямо  на  правление
телефонной компании, подгонял ее сотрудников.
   — Ну, что там у вас  творится?  —  нетерпеливо  шептал  он.  —  Я  же
предупредил вас о том, что он сейчас находится на линии.
   — Ну, ты когда-нибудь кончишь возиться? — нетерпеливо спросил голос в
трубке Кинга.
   — Так, у меня готово.
   — На моих часах сейчас ровно тридцать одна минута девятого.  Переведи
свои часы так, чтобы на них было точно такое же время.
   — Хорошо.
   — Перевел?
   — Да, перевел.
   — Вот  и  славненько.  Теперь  я  буду  говорить  с  тобой  быстро  и
повторяться не стану. Поэтому запоминай все с первого раза. Из дома тебе
нужно будет выйти ровно в десять часов, деньги у тебя будут  с  собой  и
будешь ты их нести в обычной картонной коробке. Выйдя из дома, ты  сразу
же направишься в гараж и сядешь там в свой черный «кадиллак» с  номерным
знаком ДК-74. Именно этим автомобилем вам нужно  будет  воспользоваться,
мистер Кинг, и никаким другим. Понятно?
   — Да, я вас понял, — сказал Кинг.
   — Да поторапливайтесь вы там, — шептал в свою трубку Бернс.
   — Вы отъедете от дома и направляйтесь к выезду из Смоук-Райз. За вами
будут постоянно следить, мистер  Кинг,  поэтому  не  вздумайте  посадить
кого-нибудь с собой в машину и не позволяйте полиции сопровождать вас  в
другой машине. Если мы  обнаружим,  что  за  вами  движется  полицейская
машина, мы немедленно убьем мальчишку. Вы поняли меня?
   — Да. Да, я вас понял.
   — Ну, как там у них? — шепотом спросил Карелла у Бернса.
   — Эти идиоты там...
   — Вы будете продолжать движение по прямой, мистер Кинг, пока  с  вами
не встретится наш человек с дальнейшими инструкциями.  Вот  пока  что  и
все, что вам нужно на сейчас знать. Вы должны  выйти  из  дома  ровно  в
десять, имея при себе деньги. До скорого свидания, мистер...
   — Подождите!
   — Пусть продолжает говорить, — сказал Бернс. — Они уже выяснили,  что
звонят откуда-то из центральной части Сэидс-Спит!
   — Чего вам еще, мистер Кинг?
   — А когда нам возвратят мальчика?
   — Как только мы получим деньги, вам снова позвонят.
   — А как... а откуда нам знать, жив ли он сейчас?
   — Он пока что жив.
   — Могу я с ним поговорить?
   — Нет. До свидания, мистер Кинг.
   — Подождите! Вы...
   — Он повесил трубку! — сказал Карелла, срывая с головы наушники.
   — Вот сукин сын! — сказал Бернс. В телефонную трубку он крикнул. — Он
только что повесил трубку. Что вы там успели... Что! Ах, так. Да, да,  я
понимаю.  О'кей.  Большое  вам  спасибо.  —  И  он  повесил  трубку.   —
Оказывается,  это  уже   не   играет   особой   роли.   Он   звонил   по
телефону-автомату. Поэтому они  смогли  проследить  его  только  до  той
телефонной подстанции, которая обслуживает район, из которого он звонил.
Точный номер определить все равно было нельзя, потому  что  включение  и
переключение на подстанции производится автоматически. — Он обернулся  к
Карелле. — Ну, что он там наговорил, Стив?
   — Наговорил он порядочно. Хочешь, я перемотаю пленку и ты послушаешь?
   — Да, валяй. Отлично сработано, мистер Кинг.
   — Спасибо, — мрачно отозвался Кинг.
   — Голос звучал у него совсем по-другому, — сказал Карелла. — Вам  это
не показалось?
   — Показалось, — сказал Кинг.
   — По-моему, на этот раз с нами  разговаривал  другой  тип,  —  сказал
Карелла. — Не возражаешь, Пит, если я возьму запись прошлого разговора и
мы  сравним  их  голоса?  Хотя  бы  просто  для  того,  чтобы  убедиться
окончательно.
   — А чего тут возражать? Давай, действуй.
   Карелла посмотрел на часы. — Восемь тридцать пять. У нас все равно  в
запасе имеется достаточно  времени,  —  сказал  он  и  нажал  на  кнопку
обратной перемотки пленки.
   В восемь тридцать три Эдди Фолсом вышел из кабинки телефона-автомата.
Его поездка к бакалейному магазину заняла немного  больше  времени,  чем
рассчитывал Сай, но поводов для волнения все равно  не  было.  Еще  уйма
времени до назначенных десяти часов.
   С небрежным видом он направился к магазинной стойке.
   — Дайте-ка мне пакет порошкового шоколада, —  сказал  он,  —  бутылку
молока и вот эту коробочку печенья.
   Глава XII
   В половине девятого Кэти  начала  нервно  прохаживаться  по  комнате.
Сейчас уже было без четверти девять, и она снова подошла к выходящему во
двор окну, от которого  она  и  до  этого  не  отводила  глаз.  Она  уже
несколько раз подходила к окну,