загадки, - улыбнулся
Хоуз.
   - Надеюсь, - вздохнул Карелла. - Только и остается,  что  уповать  на
других.
   Но мистер Рер, как выяснилось, был не в состоянии помочь им разрешить
загадку. Мистер Рер, человек лет шестидесяти пяти, худощавый и жилистый,
с лысой головой и острым взглядом карих глаз, одетый в коричневый свитер
на пуговицах и клетчатую шерстяную рубашку без галстука,  впустил  их  к
себе  в  квартиру  только  после   того,   как   они   предъявили   свои
удостоверения, и затем спросил, чем может быть им полезен.
   - Расскажите нам все, что вам известно об игре в кости в подвале дома
4111 на Пятой Южной, - попросил Карелла, решив сразу приступить к делу.
   - Об игре во что? - переспросил Рер.
   - Мистер Рер, мы не в  настроении  играть  в  кошки-мышки,  -  сказал
Карелла, рассуждая, что раз уж пошел в открытую, то какого черта? - Игра
на деньги - правонарушение, зато убийство - преступление из числа тех, в
которых ни в коем случае  не  следует  быть  замешанным.  Поэтому  лучше
сейчас рассказать нам все, что  вам  известно  про  эту  игру,  кто  еще
принимал в ней участие и почему...
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Рер.
   - Об игре в кости, мистер Рер.
   - Не понимаю, о чем идет речь.
   - Об убийстве Джорджа Лассера, мистер Рер.
   - Не понимаю, о ком идет речь.
   - Ладно. Я уже сказал вам, что шутить мы  не  намерены.  Берите  вашу
шляпу, мистер Рер.
   - Вы что, меня арестовываете? - спросил Рер.
   - Мы намерены устроить небольшой смотр, мистер Рер.  Мы  покажем  вас
другому игроку и попросим его вас опознать.  Как  вы  на  это  смотрите,
мистер Рер?
   - Надеюсь, вам известны последствия незаконного лишения свободы?
   - Вот как? Вы что, адвокат, мистер Рер?
   - Я работал в счетно-аналитической конторе.
   - И что вы там делали?
   - Занимался бухгалтерским учетом.
   - У вас собственное дело или вы на кого-нибудь работаете?
   - Я уже на пенсии, - сказал Рер. - А  работал  в  фирме  "Кавано  энд
Пост" здесь, в городе.
   - Хорошо. Значит, спешить вам некуда.
   - Мне хотелось бы пригласить моего адвоката.
   - Мистер Рер, мы вас не арестовываем, - сказал  Карелла.  -Мы  просим
вас поехать вместе с  нами  в  полицейский  участок.  На  такую  просьбу
офицеры полиции, расследующие дело об убийстве, имеют  полное  право.  В
участке  мы  задержим  вас  недолго,  чтобы  определить,  можно  ли  вас
отпустить или предъявить вам обвинение. Все это ничуть  не  противоречит
закону, мистер Рер.
   - Что означает "недолго"? - спросил Рер.
   - Нам придется вызвать еще несколько человек, - объяснил  Карелла.  -
Как только они явятся, мы проведем очную ставку, ясно? На это  не  уйдет
много времени.
   - Я иду с вами, но заявляю протест, - сказал Рер, надевая пальто.
   - Мистер Рер, - заметил Карелла, - мы ведь не в баскетбол играем.
   Когда они втроем приехали  в  следственный  отдел,  Карелла  позвонил
Хромому Дэнни и, объяснив ему, что  задержал  Рера,  сказал,  что  хочет
найти и Спедино.
   - Зачем? - спросил Дэнни.
   - Я хочу, чтобы твой знакомый их опознал.
   - А зачем? Они что, отрицают, что участвовали в  игре?  -  Совершенно
верно.
   - Врут. Я тебе дал точные сведения, Стив. Малому, у  которого  я  это
выяснил, обманывать меня было ни к чему.
   - Ладно. По-твоему, он захочет прийти сюда и их опознать?
   - Не знаю. Он ведь не  подозревал,  что  его  рассказ  будет  передан
легавым, понятно?
   - Извести его об этом, идет?
   - Все равно, по-моему, он не придет, Стив.
   - Мы можем его взять насильно.
   - Чем подведете меня под монастырь. Кроме того, это не совсем просто.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Если ты захочешь его задержать, тебе придется  оформить  бумаги  на
экстрадицию.
   - Почему? А где он?
   - Он в субботу отбыл в Пуэрто-Рико.
   - И когда вернется?
   - Весной. После пасхи.
   - Здорово, - отозвался Карелла.
   - Весьма сожалею.
   - Черт с тобой, - сказал Карелла и положил трубку.
   Несколько секунд он смотрел на телефон, потом прошел  через  дверь  в
решетчатой перегородке и пошел по коридору в  так  называемое  помещение
для допросов, где его ждали Хоуз и Рер. Отворив дверь с матовым стеклом,
он вошел в комнату, сел в торце длинного стола и сказал:
   - Я обещал задержать вас  недолго,  мистер  Рер.  Сколько  вы  у  нас
пробыли? Десять минут?
   - Сколько еще...
   - Вы можете ехать домой, - сказал Карелла. Рер удивленно воззрился на
него. - Идите, вы меня поняли?! Поезжайте домой.
   Рер молча встал, надел пальто и шляпу и вышел из комнаты.
   В половине третьего дня позвонил детектив-лейтенант Сэм Гроссман. Над
Гровер-парком бушевал ветер, его порывы хлестали по  забранным  решеткой
окнам следственного  отдела,  свистели  под  карнизами  старого  здания.
Карелла вслушивался в рев ветра, за которым,  подобно  теплому  ветерку,
пришедшему откуда-то с юга, звучал мягкий голос Сэма Гроссмана.
   - Стив, у меня,  пожалуй,  есть  кое-что,  проливающее  свет  на  это
убийство топором, - говорил Гроссман. - Например? - спросил Карелла.
   - Например, мотив преступления.
   На секунду Карелла замер. Оконные стекла дрожали под  новым  яростным
порывом ветра.
   - Что ты сказал? - спросил он Гроссмана.
   - Я сказал, что, по-моему, мне известен мотив.
   - Мотив убийства?
   -  Да,  мотив  убийства.  А  ты  о  чем  подумал?  Разумеется,  мотив
преступления, а не празднества.
   - Извини, Сэм. Это дело...
   - Ладно, хочешь слушать или нет? А то у меня и без  вас  забот  полон
рот.
   - Слушаю, - улыбнулся Карелла.
   - По-моему, мотив преступления - ограбление, - сказал Гроссман.
   - Ограбление?
   - Да. Что с тобой? Оглох, что ли? Я сказал, ограбление.
   - Но чего там грабить, в этом подвале?
   - Деньги, - ответил Гроссман.
   - Где?
   - Могу я говорить по порядку?
   - Разумеется. Слушаю тебя, - повторил Карелла.
   - Мы не особенно любим у себя в лаборатории делать выводы,  -  сказал
Гроссман. - Мы предоставляем это вам, умникам, кому и положено бывать на
месте преступления. Но...
   - Да уж умники, - пробормотал Карелла.
   - Послушай, ты можешь меня не перебивать?
   - Извини, извини, -  заторопился  Карелла.  -  Весьма  сожалею,  сэр,
весьма сожалею. Покорно прошу простить, сэр.
   - Ладно, ты  тоже  меня  извини,  -  отозвался  Гроссман.  -  Я  хочу
объяснить тебе, что звонок Коттона заставил нас здесь задуматься, и  мне
представляется, что теперь все понятно.
   - Послушаем, - сказал Карелла.
   - Возле топки стоит верстак, ты, наверное, его видел.
   - Позади бункера с углем?
   - Кажется. Тебе лучше знать. Я ведь сужу только по фотоснимкам. А  ты
там был.
   - Давай дальше, Сэм.
   - Над верстаком висят три полки. На них полно всяких банок и  коробок
с шурупами, шайбами, болтами и гвоздями -  словом,  с  обычным  дерьмом,
которое всегда можно найти рядом с верстаком. И все это покрыто пылью.
   - Коттон мне об этом говорил, - сказал Карелла.
   - Верно. Значит, тебе также известно, что две полки покрыты пылью,  а
вот полка номер три, средняя, вытерта начисто. - Почему?
   - А как ты сам думаешь?
   - Чтобы убрать отпечатки пальцев.
   - Конечно. Что понятно и школьнику. Поэтому я  послал  туда  еще  раз
Джона Ди Меццо с наказом внимательно просмотреть каждую банку  и  каждую
коробку на этой полке. Что Джонни и проделал.  Он  очень  добросовестный
работник.
   - И?
   - Почему я велел  ему  просмотреть  эти  банки  и  коробки?  -спросил
Гроссман.
   - Что это? Тест на сообразительность?
   - Просто проверяю, - сказал Гроссман.
   - Потому, что ты решил, что, если кто-то вытер эту полку, значит, ему
что-то потребовалось с этой полки. А  когда  он  это  что-то  заполучил,
испугался, что оставил отпечатки. Поскольку на полке стоят только  банки
и коробки, значит, то, что он искал, было в банках или коробках.
   - Блеск, - отозвался Гроссман.
   - Элементарно, - поскромничал Карелла.
   - Во всяком случае,  Джонни  тщательно  просмотрел  все  предметы  на
средней полке и обнаружил, что большинство банок и коробок тоже  покрыты
пылью. За исключением одной. Эта единственная банка тоже была  протерта,
равно как и полка. "Максуэлл Хаус".
   - Что?
   - Банка была из-под кофе "Максуэлл Хаус".
   - А! Это имеет значение?
   - Нет, но я подумал, что тебя это  может  заинтересовать.  Во  всяком
случае, Джонни решил, что банку эту стоит принести сюда  и  как  следует
посмотреть. Поэтому он осторожно ее завернул и приволок  в  лабораторию,
где мы ее посмотрели. В ней тоже были шайбы, болты, шурупы и  все  такое
прочее, как и в других банках на полке. Но у нас есть причина  полагать,
что весь этот чабур-хабур положили туда после того, как протерли  банку.
Что дает нам основание считать, что в банке было нечто совсем другое...
   - Подожди, подожди, я  что-то  перестаю  соображать,  -  перебил  его
Карелла.
   - Я начну  сначала,  -  сказал  Гроссман.  -  Средняя  полка  вытерта
начисто, понятно?
   - Понятно.
   - Банка из-под кофе вытерта начисто, понятно?
   - Понятно...
   - Но в ней полно всякой дребедени.
   - Ясно.
   - Мы вываливаем из банки все эти шайбы, болты и прочее. И что  же  мы
видим?
   - Что?
   - Что внутри банка тоже насухо вытерта. Зачем вытирать банку  внутри,
если в ней полно всякой дребедени?
   - И вправду зачем? - спросил Карелла.
   - Потому, что всего этого в ней  не  было.  Шурупы,  гайки  и  прочее
положили после того, как вытерли банку.
   - А что же в ней было?
   - Хочешь знать мое мнение? Деньги.
   - Чем-нибудь это подтверждается?
   - Нет, ничем. Кроме твоих собственных слов об убийстве.  Ты  сообщил,
что он подрабатывал, продавая дрова жильцам этого дома.
   - Совершенно верно.
   - Можно предположить, что эти деньги он хранил в банке из-под кофе.
   - Брось, Сэм. Сколько денег он мог там иметь? Доллар-другой?
   - Я думаю, мне незачем  напоминать  тебе  о  бесчисленных  убийствах,
которые были совершены в нашем прекрасном городе  не  из-за  доллара,  а
из-за нескольких несчастных центов.
   - Да, незачем.
   - Вот так. Я полагаю, Стив, что кто-то вынул что-то из этой  банки  и
это что-то, скорей всего, деньги. Затем, весьма возможно, вор  вспомнил,
как в виденных им фильмах говорится про отпечатки  пальцев.  Поэтому  он
вытер банку снаружи и внутри, но потом решил,  что  пустая  банка  будет
смотреться странно среди прочих, заполненных до отказа. Поэтому он залез
во все другие банки на полке, вытащил понемножку отовсюду, заполнил  эту
банку и на всякий случай протер и полку.
   - Не очень он умный, а? - спросил Карелла.
   - Нет, не очень, - согласился Гроссман. - А кто  сказал,  что  убийца
обязательно должен быть умным? Только в комиксах он умный. А наш убийца,
по правде говоря, человек довольно глупый. Он  вытирает  пыль  только  с
одной банки и одной полки, оставив прочие такими, как были. Зажги он над
верстаком неоновую вывеску, он не привлек бы к себе большего внимания.
   - А может, он и хотел привлечь внимание? - предположил Карелла.
   - Вряд ли.
   - Откуда ты знаешь? - Потому что он сделал еще одну ошибку.
   - Какую?
   - Все  тщательно  протерев  и  вытерев,  он  оставил  на  банке  один
отпечаток.
   - Что?!
   - Представь себе.
   - И где?
   - На ободке. Часть  большого  пальца.  Получилось  это,  по-видимому,
когда он ставил банку обратно на полку.
   - Можешь мне этот отпечаток сейчас доставить?
   - Да я уже проверил его в картотеке. Никаких сведений.
   - А насчет ФБР?
   - Могу направить прямо к  ним,  -  сказал  Гроссман.  -  Что  немного
сэкономит время.
   - Буду весьма признателен. - Карелла помолчал. - Может, мне  съездить
туда еще раз и самому осмотреть подвал? - спросил он.
   - Вреда от этого не будет, - отозвался Гроссман.
   - А как ты думаешь, что произошло сначала: ограбление или убийство?
   - Ты согласен с моей теорией?
   - Готов согласиться со всем,  что  мне  нынче  подскажут,  -улыбнулся
Карелла. - Так в каком порядке действовал преступник?
   - Не знаю.  Может,  сначала  убил.  Чем  и  объясняются  его  ошибки.
Возможно, он и не так уж глуп. Просто запаниковал, совершив убийство.
   - По-твоему, он знал, где хранятся деньги?
   - Не заметно, чтобы он искал. Значит, знал.
   - Да...
   - О чем ты задумался, Стив?
   - Сейчас  скажу.  Для  восьмидесятисемилетнего  старика  этот  Лассер
выглядит что-то уж больно загадочным.
   - Каждый человек по-своему загадочен, -  высказался  Гроссман.  -  Но
когда его убивают, все его тайны обнаруживаются, вот и все.
   -  Во  всяком  случае,  спасибо  за  то,  что  указал  нам,  в  каком
направлении искать, и за отпечаток, который можно будет  сравнить,  если
найдется с чем. Большое тебе спасибо, Сэм.
   - Не стоит, - отозвался Гроссман. - И не беспокойся. Найдешь и  этого
преступника, не сомневаюсь.
   - Ты так думаешь, Сэм?
   - Разумеется, я так думаю! А как еще прикажешь мне думать? Преступник
одержит победу? Не говори глупостей.
   VIII
   Во вторник утром Коттон Хоуз отправился  в  нижнюю  часть  города  на
Ганнинг-стрит, 1107, где расположились офисы счетно-аналитической  фирмы
"Кавано энд Пост". Зигмунд Рер сказал детективам, что он когда-то служил
в этой фирме бухгалтером, и Хоуз решил попытаться узнать там кое-что  об
ушедшем  на  пенсию  шестидесятипятилетнем  человеке,  который  приходил
играть в кости в подвал, а им наговорил кучу лжи.
   В это же время в  верхней  части  города  в  грязном  подвале  одного
полицейского спасли от смерти жалкие четыре дюйма,  в  то  время  как  у
другого этих четырех дюймов не оказалось.
   В фирме "Кавано энд Пост" Хоузу довелось беседовать не  с  кем  иным,
как с самим мистером Кавано, представительным джентльменом с  роскошными
усами и багровым румянцем на щеках. Сидя напротив него,  Хоуз  никак  не
мог поверить, что видит перед собой  американского  бизнесмена,  который
родился в Филадельфии и вырос отнюдь не в фешенебельном  районе.  Кавано
так был  похож  на  английского  кавалерийского  полковника,  что  Хоузу
казалось, будто он  вот-вот  крикнет  "В  атаку!"  и  ринется  на  штурм
турецких бастионов.
   - Хотите узнать про Зигги, да? - спросил Кавано.  -  А  что?  У  него
неприятности?
   - Ни в коем случае, - ответил Хоуз. - Обычная проверка по заведенному
порядку.
   - Что это означает?
   - Вы о чем? - спросил Хоуз.
   - Что означает "обычная проверка по заведенному порядку"?
   - Мы расследуем убийство, - бесстрастно отозвался Хоуз.
   - Вы считаете, что Зигги кого-то убил?
   - Нет, мы так не считаем. Но  определенные  аспекты  полученной  нами
информации не совпадают, мистер Кавано. У нас есть  основания  полагать,
что мистер Рер говорит неправду, поэтому  мы  решили,  что  нам  следует
повнимательнее приглядеться к его прошлому.
   - Хорошо вы говорите, - с чувством отметил Кавано.
   - Спасибо, - смутился Хоуз.
   - Не за что, я и вправду так думаю. Там, где я рос,  если  кто-нибудь
осмелился бы заговорить так, как вы, ему бы сейчас же снесли голову. Вот
я   и   не   научился   говорить.    Владею    одной    из    крупнейших
счетно-аналитических фирм в городе, а говорю, как извозчик, не так ли?
   - Нет, сэр.
   - А как я говорю? — Не знаю.
   — Как извозчик, верно?
   — Нет, сэр.
   —Ладно, не будем спорить.  Тем  не  менее  говорите  вы  хорошо.  Мне
нравятся молодые люди, которые умеют говорить.  Так  что  же  вы  хотите
знать про Зигги?
   — Как долго он здесь работал?
   — С 1930 года и по прошлый год, когда ушел на пенсию.
   — Он был честным? - спросил Хоуз.
   — Цель поражена с первого выстрела, - сказал Кавано.
   — Что вы имеете в виду, сэр?
   — Нечестным я бы его не назвал, - сказал Кавано. - Нет, это слово ему
не подходит.
   — А какое же?
   — Зигги любил лошадей.
   — Игрок?
   — М-мм. Игрок, да еще азартный. Лошади, карты, кости, футбол, бокс  -
что ни назови, Зигги всегда был готов биться об заклад.
   — Это каким-либо образом влияло на его работу?
   — Видите ли... — заговорил было Кавано, но лишь пожал плечами.
   — Были ли у него долги?
   — Мне известен только один случай.
   — Когда?
   — В 1937 году. — И Кавано опять пожал плечами. — В  1937  году  почти
все жители нашего города жили в долг.
   — Он проигрался?
   — Да. Проиграл в покер три тысячи долларов.
   — Много денег, — заметил Хоуз.
   — Даже нынче это немалая сумма, — согласился Кавано. — А в 1937  году
это была куча денег.
   — И чем же история завершилась?
   — Его партнеры взяли с него долговую расписку,  согласно  которой  он
был обязан отдать деньги в течение шестидесяти дней. Шутить с ними  было
опасно. Я не оправдываю Зигги, я просто стараюсь объяснить, что он попал
в настоящую переделку.
   — И что же он сделал? Залез в кассу фирмы?
   — Нет, конечно. С чего вы это взяли?
   — Я решил было, что вы к этому ведете.
   — Ни в коем случае.
   — Так что же произошло, мистер Кавано?
   — Он попытался шантажировать одного из наших клиентов. — Рер?
   — Да. Он работал над документами одного из наших  клиентов,  которому
принадлежала  компания,  занимавшаяся  фиксированием  цен.  Зигги  решил
выманить у него деньги, пригрозив, что, если тот ему не заплатит, он  на
него донесет.
   — Это же настоящий шантаж, мистер Кавано.
   — Нет, не совсем.
   — Шантаж. И что же произошло?
   — Клиент позвонил мне. Я посоветовал ему обо всем забыть, а  затем  у
меня состоялся с Зигги долгий разговор,  который  кончился  тем,  что  я
одолжил ему три тысячи, получив взамен обещание никогда  больше  так  не
поступать. — Кавано вздохнул. — Я могу быть с вами откровенным?
   — Разумеется.
   — Вне протокола? Я знаю, вы полицейский, но  человек  интеллигентный,
так что давайте с минуту поговорим начистоту, идет?
   — Давайте, — согласился Хоуз.
   — Вы не подтвердили, что не будете записывать.
   — Ну а если подтвержу, к чему это обязывает?
   —  По  крайней  мере,  между  нами  будет  устная  договоренность,  —
усмехнулся Кавано.
   — Устная договоренность не стоит даже  той  бумаги,  на  которой  она
могла бы быть написана, — провозгласил Хоуз. — Это сказал Сэмюэл Голдуин
где-то в 1940 году.
   — Чего? — растерялся Кавано.
   — Приступайте, — предложил Хоуз. — В протокол не заносится.
   — Ладно. В нашем деле, в бухгалтерском учете, есть много такого,  что
мы видим и стараемся забыть, что видели, вы понимаете, о чем  я  говорю?
Вы себе не представляете, сколько бухгалтерских гроссбухов,  как  только
наступает   время   уплаты   налога,    вдруг    становятся    полностью
сбалансированными. И я, хочу вам сказать, не мог позволить иметь у  себя
в фирме подонка, который выискивает промахи в документах моих  клиентов,
а потом на этом основании занимается вымогательством. Слух о таких вещах
распространяется с неимоверной скоростью. Поэтому я поговорил  с  Зигги,
как старший брат с младшим.  "Зигги,  —  сказал  я,  —  ты  еще  молодой
человек, — это, если вы помните, происходило в 1937 году и он тогда  был
еще молодым — Зигги, ты молодой человек, и у тебя у  нас  в  фирме  есть
будущее. Я знаю, ты любишь лошадок, Зигги, — я говорил с ним, как брат с
братом, — и знаю, что тебе  не  дают  спать  твои  долги,  а  отсюда  ты
начинаешь делать глупости. Но, Зигги, я родился и вырос на южной окраине
Филадельфии, а округа эта далеко не из лучших, там царят такие же нравы,
как и среди тех, с кем ты играешь в карты. Я  готов  одолжить  тебе  три
тысячи, чтобы ты расплатился со своими приятелями, Зигги, — продолжал  я
увещевать его, — но с тем условием, что  буду  еженедельно  вычитать  из
твоего жалованья десять долларов до тех пор, пока ты не вернешь все  три
тысячи, понятно?  И  вот  что  еще  я  тебе  скажу,  Зигги:  ребенком  в
Филадельфии я кое-чему обучился, и если ты хоть раз попробуешь  вымогать
деньги у моих клиентов,  Зигги,  ты  завершишь  свои  дни  в  яме,  куда
заливают жидкий бетон. Ничего нет хуже, чем присутствие в  бухгалтерском
бизнесе подонка, у которого