а, он
выпалил:
      -- Где ребята?
      -- Что? -- спросила Луиза.
      -- Томми и Анджела, где они?
      Луиза Карелла захлопала глазами.
      -- Мама, они ведь еще не уехали, ведь правда же?
      Луиза Карелла, тоже опробовавшая и шампанское, и дорогой ликер, снова
захлопала глазами.
      -- Мама, они уехали?
      -- Да, да, уехали. Сегодня ведь их свадьба. Чего ты ждал? Что они бу-
дут торчать здесь и судачить со стариками?
      -- Ох, мама! -- в отчаянии  воскликнул Карелла. -- Ты видела, как они
ушли?
      -- Да, разумеется. Я еще поцеловала Анджелу на прощание.
      -- У них было что-нибудь в руках?
      -- Естественно, у них были в  руках чемоданы. Они ведь едут в свадеб-
ное путешествие, как ты знаешь.
      -- Che cosa? [Что случилось? (Ит.)] -- не вытерпел дядюшка Гарибальди
из Скрэнтона. -- Che cosa, Louisa?
      -- Niente. Sta zitto, Garibaldi [Ничего.  Замолчи, Гарибальди (ит.)],--
ответила она и снова повернулась к сыну: -- А в чем дело?
      -- Кто-то днем  поставил на стол две маленькие бутылочки самодельного
вина. Ты случайно их не видела?
      -- Видела. Для жениха и для невесты. Очень мило.
      -- Они взяли их с собой?
      -- Да. Думаю, что да. Да, я видела, как Томми укладывал их в сумку.
      -- Ах, ты черт! -- воскликнул Карелла.
      -- Стив! Я не люблю, когда ты ругаешься.
      -- Куда они поехали, мама?
      -- Поехали? Откуда я знаю? Ведь это их свадебное путешествие. Ты раз-
ве говорил мне, куда ты едешь в свое свадебное путешествие?
      -- О черт! -- снова воскликнул Карелла. -- Что Анджела  говорила мне,
как она сказала? Она упоминала об  отеле! Черт подери, называла она его или
нет?
      -- Что с тобой? -- спросила Луиза сына. -- Ты ведешь себя, как сумас-
шедший!
      -- Берт! -- крикнул Карелла, и Клинг тут же подбежал к нему. -- Берт,
ты слышал, чтобы кто-нибудь упоминал отель, в который поедут новобрачные?
      -- Нет, а что? Они уехали с вином?
      -- Да.
      -- О черт! -- выругался Клинг.
      -- Что будем делать?
      -- Не знаю.
      -- Большой отель,  она сказала. Это  я помню точно.  Постой,  постой.
Один из самых больших отелей в мире, она сказала. Прямо в нашем городе. Это
ее слова. -- Он схватил Клинга  за плечи с отчаянием: -- Какой отель счита-
ется самым большим, Берт?
      -- Я не знаю, -- ответил Клинг беспомощно.
      -- Как ты думаешь, кто-нибудь  мог  видеть, как они отъезжали? --  Он
повернулся к матери. -- Мама, они уехали на своей машине?
      -- Нет, на такси, Стив. А в чем, наконец, дело? Почему ты...?
      -- Che cosa? -- снова спросил дядюшка Гарибальди из Скрэнтона.
      -- Sta zitto! -- сказала Луиза более резко.
      -- Ты не слышала, Томми не говорил при тебе водителю, куда ехать?
      -- Нет. Боже мой,  они уехали всего несколько минут назад. Если  бы я
знала, что это так важно, я бы их попросила...
      Но Карелла уже мчался  к выходу на улицу. Выбежав за ворота,  он пос-
мотрел в ту и другую сторону. Запыхавшись, его догнал Клинг.
      -- Решил что-нибудь?
      -- Нет.
      -- Вон там кто-то есть,
      Карелла посмотрел туда, где фотограф Джоди Льюис укладывал в багажник
автомобиля свое снаряжение.
      -- Льюис, -- сказал он. -- Может, он их видел. Пойдем.
      Они подошли к машине. Льюис захлопнул багажник и быстро обогнул маши-
ну.
      -- Замечательная  свадьба, -- сказал он,  сел в автомобиль  и включил
зажигание.
      -- Одну минуточку,  --  остановил его Карелла. --  Вы  не видели, как
уезжали моя сестра с мужем?
      -- Счастливую парочку? -- переспросил Льюис. -- Да, разумеется. Изви-
ните, но я очень спешу. -- Он опустил ручной тормоз.
      -- Вы случайно не слышали адрес, который они назвали водителю такси?
      -- Нет, не слышал, --  ответил  Льюис. -- Не имею привычки  подслуши-
вать. А теперь, если  позволите, я бы хотел сделать последние снимки  и от-
правиться спать. Спокойной ночи. Свадьба была чудесной.
      -- Последние снимки... -- повторил Карелла и повернулся  к Клингу; на
их лицах одновременно появилось одно и  то же выражение. -- Вы едете, чтобы
еще раз их сфотографировать?
      -- Да, я...
      -- В отель? Сфотографировать, как они оставляют в  холле свои туфель-
ки?
      -- Да, -- ответил Льюис, -- так что вы сами понимаете, я очень спешу.
Если вы поз...
      -- У вас есть попутчики, мистер, -- Карелла  распахнул дверцу автомо-
биля. Клинг  вскочил на сиденье.  Карелла уже собирался последовать за ним,
когда услышал за спиной голос бегущей к нему матери:
      -- Стив! Стив!
      Он застыл, уже занеся ногу на подножку автомобиля.
      -- Что такое, мама?
      -- Тедди! Тедди! У нее началось!
      -- Что?
      -- Началось! Ребенок, Стив!
      -- Но ведь ребенок должен родиться не раньше следующей неде...
      -- У нее началось, -- твердо  повторила Луиза Карелла. -- Отвези ее в
больницу.
      Карелла захлопнул дверцу  машины. Просунув голову в открытое окно, он
выпалил:
      -- Вся надежда на тебя, Берт! Останови их! Я повез жену! -- и
помчался со всех ног к дому,
      -- Как называется этот отель? -- спросил Клинг.
      -- "Нептун".
      -- Вы не можете ехать побыстрее?
      -- Я и сам спешу. Но  мне совсем не хочется получить штраф за наруше-
ние правил.
      -- Я  --  полицейский, -- сказал Клинг. -- Со мной можете ни о чем не
волноваться. А теперь жмите!
      -- Есть, сэр, -- ответил Льюис и изо всех сил нажал на акселератор.
      -- Вы не можете ехать побыстрее? -- спросил Карелла водителя такси.
      -- Я и так гоню изо всех сил, -- ответил водитель
      -- Черт подери! Моя жена сейчас родит!
      -- Знаете, мистер, я...
      -- Я -- полицейский, -- оборвал его Карелла. -- Пришпорь эту клячу.
      -- Зачем волноваться?  -- сказал водитель, нажимая на акселератор. --
Ты полицейский, я  таксист,  и не надо споров,  поможем  ребенку явиться на
свет без пустых разговоров.


      ГЛАВА 17

      Какая-то конференция то ли Бизонов, то ли Масонов, то ли Мышей, то ли
Лосей бурлила в вестибюле отеля "Нептун", когда туда прибыли Клинг  с Джоди
Льюисом. Один из этих Лосей, или  Мышей, или Бизонов, или черт сознает кого
дотронулся до Клинга тросточкой с  электрической  подзарядкой,  от чего тот
подскочил на полметра  вверх  и ринулся  дальше  по направлению к  конторке
портье, думая на бегу  о том, что непременно арестует этого типа  как пред-
ставляющего угрозу для общественного спокойствия, едва  только разберется с
Томми и Анджелой. Боже, половина девятого. Клер уже будет вне себя от злос-
ти, когда он до нее доберется. Допустим, если ребятишки еще  не попробовали
этого вина... почему он называет их ребятишками? Ведь они с  Томми примерно
одного возраста...  но допустим, они не  пробовали этого вина,  допустим, в
промывании желудка и доставке  в  больницу не будет необходимости... святой
Моисей, во что превратился этот день, начавшийся так мирно и спокойно!
      -- Здесь мистер и миссис Джордано? -- спросил он портье.
      -- Да, сэр, они недавно прибыли, -- ответил портье.
      -- В каком они номере?
      -- Простите, сэр, но они просили их не беспокоить. Видите ли, они мо-
лодожены и...
      -- Я из полиции, -- оборвал Клинг, показав ему жетон. -- Какой номер?
Быстро!
      -- А что? Что-нибудь...
      -- Какой номер, черт подери?
      -- 428. Что-нибудь...
      Клинг бросился к лифту. За ним, с фотоаппаратом в руках,  ринулся че-
рез вестибюль Джоди Льюис.
      -- Четвертый, -- бросил Клинг мальчишке-лифтеру. -- Скорее!
      -- Что за спешка? -- ответил парнишка.
      Лениво облокотясь о стену и заслонив спиной панель  с кнопками управ-
ления, он посмотрел на Клинга со скучающей усмешкой. Клинг не  был располо-
жен спорить. Не собирался он и становиться первой жертвой грубого обращения
прислуги "Нептуна" с посетителями за последние десять лет.  Он просто схва-
тил мальчишку за рукав лифтерского кителя, отдернул его  от панели управле-
ния и отшвырнул к задней стенке лифта как раз в тот момент, когда туда вбе-
жал Джоди  Льюис, а затем нажал на кнопку,  регулирующую закрытие дверей, и
на кнопку с цифрой "4".
      -- Эй, -- запротестовал мальчишка, -- здесь не разрешается...
      -- Не вякай, -- оборвал его Клинг, -- а не то сброшу тебя в шахту.
      Мальчишка с оскорбленным видом уставился на Клинга, посылая ему в ду-
ше проклятия. Наконец лифт остановился, двери плавно раскрылись,  и Клинг с
Льюисом  выбежали  в холл. В спину  им,  беря на прощание реванш,  мальчиш-
ка-лифтер проорал: "Ты, гнида!" -- и поспешно закрыл двери кабины.
      -- Какой номер? -- спросил Льюис.
      -- Четыреста двадцать восьмой.
      -- Сюда.
      -- Нет, сюда.
      -- Здесь написано: с четыреста двадцатого по четыреста двадцать вось-
мой.
      -- А стрелка указывает сюда.
      Они вдвоем бросились по коридору.
      -- Вот, -- остановился Льюис.
      Клинг забарабанил в дверь.
      -- Откройте! -- закричал он.
      -- Кто там? -- отозвался громкий голос Томми.
      -- Полиция! Берт Клинг! Откройте! Скорей!
      -- Что? Что? -- в голосе Томми послышалось  недоумение. Раздался звук
отодвигаемой задвижки, в замке повернулся  ключ,  и  дверь открылась. Перед
ними, с бокалом вина в руке, стоял Томми. На нем  был  голубой шелковый ха-
лат, и  было видно,  что он страшно смущается. Из  уютного кресла в глубине
комнаты на  них удивленно смотрела  Анджела Джордано. В поднесенной к губам
руке она держала бокал.
      Глаза Клинга расширились.
      -- Стой! -- крикнул он.
      -- Что?!
      -- Не пей это вино!
      Он бросился в комнату мимо оторопевшего Томми Джордано  и выбил бокал
с вином из рук Анджелы.
      -- Эй, какого черта... -- начал Томми, но Клинг перебил его:
      -- Вы уже пили его?
      -- Вино?
      -- Да, да, вино!
      -- Нет. Мы только открыли одну бутылку. А что?..
      -- Какую?
      -- Я не знаю. Они обе там на столе. А что происходит? Это наши шутни-
ки тебя надоумили сюда примчаться?
      Клинг подбежал  к столу и взял в  руки открытую  бутылку вина. На  ее
горлышке все еще болталась карточка с надписью "Для невесты". Он  вдруг по-
чувствовал себя последним идиотом.  Захватив  с собой вторую бутылку, пред-
назначенную для жениха, и испытывая невыносимую неловкость, он направился к
двери.
      -- Извините, --  пробормотал  он. -- Простите, что  я  так вломился к
вам. Вино было испорченное. Виноват.  Простите,  простите,  -- повторял он,
пятясь к двери.
      Стоявший сзади него Джоди Льюис воскликнул:
      -- Один последний снимок, пожалуйста! Только  выставьте  для  меня  в
холл ваши туфельки, ладно? Один последний снимок!
      -- Ах, да убирайтесь  вы к черту! -- ответил Томми и  захлопнул дверь
перед их носом.
      -- Боже, -- проговорил Льюис, -- ну и характер. -- Он выждал немного.
-- У тебя там случайно не вино?
      -- Вино, -- ответил Клинг, все еще испытывая неловкость.
      -- Почему бы нам не откупорить и не распить его? -- сказал Льюис. - -
Я совершенно без сил.


      Стив  Карелла  мерял шагами приемную роддома. Позади него  вышагивали
Майер, Хоуз и О'Брайен, уже успевшие отвезти на санитарной машине  в тюрем-
ную больницу  Соколина, после того  как сдали в местный полицейский участок
Уну Блейк.
      -- Почему  так долго? -- спрашивал Карелла. --  Боже мой, неужели это
всегда так долго тянется?
      -- Расслабься, -- сказал Майер. -- Я прошел через это уже три раза. И
с каждым разом мне казалось, что это длится все дольше и дольше.
      --  Она  там  уже чуть ли не час, -- простонал Карелла.-- Все будет в
порядке, не волнуйся. Как вы собираетесь назвать ребенка?
      -- Если будет мальчик, то Марк,  а девочку -- Эйприл. Майер, это ведь
не должно длиться так долго?
      -- Расслабься.
      -- Расслабься, расслабься... -- Он помолчал. -- Хотел бы я знать, ус-
пел ли Клинг добраться до ребят вовремя?
      -- Расслабься, -- снова сказал Майер.
      -- Ты только представь себе этого шизика! Налить мышьяку -- полчашки!
--  в  маленькую  бутылочку с вином и полагать при этом, что Томми от этого
просто стошнит! Студент-стоматолог! Это так им преподают химию! -- Он пока-
чал головой. -- Покушение на убийство -- вот как это называется. И он полу-
чит свое, на всю катушку.
      -- Расслабься, -- сказал Майер.  --  Они все получат свое, на  полную
катушку.
      -- Как Соколин?
      -- Будет жить, -- ответил Майер. -- Ты видел физиономию Коттона?
      -- Коттон, я слышал, тебя побила женщина? -- спросил Карелла.
      -- Угу, -- стыдливо пробормотал Хоуз.
      -- Сюда идет сестра, -- спас его от неприятного разговора О'Брайен.
      Карелла тут же развернулся на месте. К ним приближалась чопорная жен-
щина в  белом халате. Он быстро пошел ей  навстречу, громко цокая каблуками
по мраморному полу.
      -- С ней все в порядке? -- расслышали детективы и увидели, как сестра
кивнула, а  затем, взяв Кареллу за локоть, отошла с ним к стене и они шепо-
том о чем-то засовещались. Стив все время кивал головой. Друзья, не отрыва-
ясь, смотрели на него. Затем, уже более громко, Карелла спросил:
      -- Я могу ее сейчас увидеть?
      -- Да, -- ответила медсестра. -- Доктор все еще у  нее.  Все в полном
порядке.
      Карелла направился по коридору, не оглядываясь на своих коллег.
      -- Эй! -- крикнул Майер.
      Карелла обернулся.
      -- Так кто? -- спросил Майер. -- Марк или Эйприл?
      Карелла улыбнулся  растерянно-загадочной улыбкой и, прокричав в ответ
"Оба!", трусцой побежал к лифту.



   Макбейн Эд
   ИСТРЕБИТЕЛЬ ПОЛИЦЕЙСКИХ

   OCR'ed by Alligator
   croc@aha.ru


   Глава первая

   Вид со стороны реки,  огибающей  город  с  севера,  был  великолепен.  Он
вызывал  трепет,  заставляя  задерживать  дыхание,  потому  что   это   было
величественное  зрелище.  Четкие  силуэты  небоскребов  врезались  в   небо,
заслоняя синеву: горизонтальные и вертикальные линии, строгие прямоугольники
и остроконечные пирамиды, минареты и шпили; геометрическое  единство  узоров
на бело-голубом фоне небесного пространства.
   А  ночью,  идя  по  Ривер-стрит,  вы  погружались  в  ослепительный   мир
сверкающих солнц, в поток света, шедший от реки на  юг,  превращая  город  в
блистательную выставку электрических  чудес.  Свет  уличных  фонарей  уходил
вдаль, окаймляя город и отражаясь в темной воде реки. Окна зданий  светились
все выше, поднимаясь сияющими квадратами к звездам и  сливаясь  с  красными,
зелеными,  желтыми  и  оранжевыми  неоновыми  огнями,  окрашивающими   небо.
Светофоры мигали своими яркими глазами, а вдоль главной  магистрали  скопище
пламенных нитей сплеталось в многоцветный сияющий клубок.
   Город лежал, как россыпь драгоценных камней, которые мерцают,  соперничая
буйством красок.
   Высотные здания выглядели как декорация.
   Они выходили на реку и сияли светом, созданным людьми, и  на  них  нельзя
было смотреть без благоговения и не задерживать дыхания.
   Позади зданий, за световой стеной, были улицы.
   На улицах гнили отбросы.

   Будильник зазвенел в 11 ночи.
   Он дотянулся до него, шаря в темноте, нащупал кнопку и  надавил  на  нее.
Дребезжание прекратилось. В комнате было очень тихо. Рядом с собой он слышал
ровное дыхание Мэй. Окна были широко открыты, но  в  комнате  было  жарко  и
сыро, и он снова подумал о кондиционере, который собирался купить  с  начала
лета. Нехотя сел в кровати и потер глаза огромными, как  окорока,  кулаками.
Он  был  крупный  человек  с  прямыми  светлыми  волосами,  которые   сейчас
растрепались. Его серые  глаза,  в  темной  комнате  совершенно  бесцветные,
припухли от сна. Он встал и потянулся. Он спал в пижамных  брюках,  и  когда
поднял руки над головой, брюки сползли с его плоского  мускулистого  живота.
Он хмыкнул, подтянул брюки и снова посмотрел на Мэй.
   Простыня сбилась в ногах кровати влажным бесформенным комком. Мэй лежала,
изогнувшись дугой, ее ночная  рубашка  задралась  на  бедре.  Он  подошел  к
постели и на секунду положил руку на ее бедро. Она  пробормотала  что-то  во
сне и повернулась. Он ухмыльнулся в темноте и пошел бриться в ванную.
   Каждое действие было им рассчитано заранее,  и  он  точно  знал,  сколько
времени понадобится на бритье, на одевание и  на  то,  чтобы  быстро  выпить
чашку кофе. Перед тем как бриться, он снял  наручные  часы,  положил  их  на
умывальник и время от времени поглядывал на них.  В  одиннадцать  десять  он
начал одеваться. Надел  футболку,  которую  брат  прислал  ему  с  Гавайских
островов,  габардиновые  рыжевато-коричневые  брюки  и   легкую   поплиновую
ветровку. Положил в левый карман брюк носовой платок  и  взял  с  туалетного
столика бумажник и мелкие деньги.
   Он открыл верхний  ящик  туалетного  столика  и  достал  револьвер  38-го
калибра, который лежал рядом со шкатулкой, где Мэй хранила  свои  украшения.
Провел большим пальцем по жесткой коже кобуры и засунул револьвер  в  правый
брючный карман  под  поплиновой  курткой.  Зажег  сигарету,  зашел  в  кухню
вскипятить воду для кофе, а потом пошел взглянуть на детей.
   Мики спал, как обычно, держа во рту большой палец.  Он  провел  рукой  по
голове мальчика. Господи, мокрый, как поросенок. Надо опять поговорить с Мэй
насчет кондиционера. Нехорошо детям потеть вот  так  в  душной  коробке.  Он
подошел к кроватке Кэти и сделал то же привычное движение. Она не была такая
потная, как братишка. Девочки не так потеют. Он услышал, как в кухне  громко
засвистел чайник. Посмотрел на часы и улыбнулся.
   Он пошел в кухню, положил в большую чашку две полные  ложки  растворимого
кофе и налил кипяток. Он пил  черный  кофе  без  сахара.  Почувствовал,  что
наконец просыпается, и в сотый раз пожалел, что лег спать перед  дежурством.
Это просто глупо. Черт возьми, он может выспаться, когда вернется  домой,  а
так что он выгадывает? Нет, это глупо. Надо будет поговорить об этом с  Мэй.
Он выпил кофе залпом и снова вернулся в спальню.
   Ему нравилось смотреть на нее спящую. Ему всегда было  немного  стыдно  и
неловко, когда он смотрел на нее, а  она  спала.  Сон  -  интимная  вещь,  и
некрасиво подсматривать за человеком без его  ведома.  Но  до  чего  же  она
красивая во сне, черт, это несправедливо. Несколько минут он глядел на  нее,
на рассыпавшиеся по подушке темные волосы, крутой изгиб бедра и ноги, на все
женственное, что было в  поднявшейся  рубашке  и  открытой  белой  коже.  Он
подошел к постели сбоку и убрал  ей  волосы  с  виска.  Поцеловал  ее  очень
осторожно, но она пошевелилась и сказала:
   - Майк?
   - Спи, милая.
   - Ты уходишь? - хрипло прошептала она.
   - Да.
   - Будь осторожен, Майк.
   - Буду. - Он улыбнулся. - А ты веди себя хорошо.
   - Угу, - сказала она  и  повернулась  на  подушке.  Он  в  последний  раз
взглянул на нее с порога, потом прошел  через  гостиную  и  вышел  из  дому.
Посмотрел на часы. Одиннадцать  тридцать.  Точно  по  графику,  и  черт  его
побери, если на улице не было значительно прохладнее, чем в доме.

   В одиннадцать  часов  сорок  одну  минуту,  когда  Майк  Риардон  был  на
расстоянии трех кварталов от своей работы, две пули попали ему в затылок  и,
пройдя навылет, разворотили  часть  лица.  Он  почувствовал  только  удар  и
внезапную невыносимую боль, смутно услышал выстрелы, а потом все  потемнело,
и он опустился на мостовую.
   Он умер прежде, чем коснулся земли.
   Он  был  гражданином  этого  города,  а  теперь  кровь  стекала   с   его
изуродованного лица и разливалась вокруг него липкой красной лужей.

   В одиннадцать пятьдесят шесть другой гражданин нашел  его  и  позвонил  в
полицию. Между гражданином, который спешил к телефонной будке, и гражданином
по имени Майк Риардон, который, скорчившись, безжизненно лежал на  асфальте,
почти не было разницы, когда Риардон был жив.
   Не считая одного.
   Майк Риардон был полицейским.


   Глава втор