ть. Пойдем.
      -- Куда  ты тащишь меня? -- говорила Кристин,  смущенно хихикая, в то
время как Джоунзи увлекал ее за руку в кусты рядом с домом. -- Джоунзи! Пе-
рестань же в самом деле!
      -- Пойдем, ну пойдем, -- говорил он. -- Я хочу показать тебе кое-что.
-- Он тянул ее все дальше и дальше в кусты по вытоптанной в траве тропинке.
      -- Что ты хочешь показать мне?
      -- Давай сначала отойдем подальше от гостей, -- ответил он.
      Крепко сжав ее руку, он тащил ее так, словно его гнала какая-то сила.
Кристин ничуть не было  страшно.  Напротив, ее охватило легкое возбуждение.
Она догадывалась, что сейчас произойдет, и чувствовала, что не станет этому
противиться. Поделом Коттону, если молодой красивый  парень, словно дикарь,
утащит ее в кусты и там страстно поцелует.
      Нет, она не будет сопротивляться,
      Было что-то  очень приятное в том  внимании, которое оказывал  ей Сэм
Джоунз на протяжении всего этого дня, нечто такое, что напомнило  ей раннюю
юность, то время, когда она ездила  за город каждый уик-энд в течение всего
лета. И сейчас, когда она бежала рядом с ним в преддверии поцелуя, который,
как она знала, ждет ее, она снова чувствовала себя совсем юной, беззаботной
девушкой, несущейся по вытоптанной траве  между  деревьями,  -- ее башмачки
пляшут в пятнах солнечного света,  падающих  на дорожку, а она убегает  все
дальше и дальше от дома, в глубину сада.
      Джоунзи резко остановился.
      -- Вот здесь, -- сказал он.  -- Это достаточно далеко от дома? Как ты
думаешь?
      -- Для чего? -- спросила Кристин. Сердце у нее, как ни странно, силь-
но колотилось.
      -- А ты разве не знаешь? -- спросил Джоунзи.
      Став спиной к дому, он притянул  ее к себе. У Кристин внезапно перех-
ватило дыхание. Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя, и в этот миг
ее оглушил дикий вопль. Она испуганно вздрогнула, чувствуя, как все  тело у
нее  покрылось  мурашками,  но тут же до нее дошло, что кричал не кто иной,
как Джоунзи. Она резко отстранилась и поспешно перевела взгляд с  его иска-
зившегося лица на то место, куда он смотрел.
      Не более чем в семи футах  от них, на тропинке, лицом вниз лежал муж-
чина. Спина его была вся в крови. Тело мужчины было неподвижно.
      -- О боже мой! -- с трудом проговорил Джоунзи. -- Это же Бирнбаум!


      ГЛАВА 9

      Телефон в  дежурной комнате следственного отдела звонил требовательно
и настойчиво. Хэл  Уиллис, находившийся в  ней сейчас один,  выпрямился  из
своего полусогнутого положения перед бачком с холодной водой и крикнул:
      -- Ну сейчас,  сейчас! Господи боже  мой! Никогда не  дадут  человеку
спокойно напиться... Ну иду же, иду!
      Он бросил бумажный стаканчик с недопитой водой в корзину для мусора и
торопливо схватил телефонную трубку.
      -- Алло! Восемьдесят седьмое отделение! --  заорал  он.  --  Детектив
Уиллис у телефона,
      -- Я  слышу тебя, приятель, -- сказал чей-то  голос. -- Знаешь, помо-
ему, я бы тебя услышал даже без этой штуки, хотя я нахожусь не так уж близ-
ко, на Хай-стрит. Может, попробуем еще раз? Только на этот раз пиццикато?
      -- Ты имеешь в виду диминуэндо? -- переспросил  Уиллис, заметно пони-
жая тон.
      -- Ну,  что  бы я ни имел в виду, по-моему, мы поняли друг друга. Это
говорит Эйвери Эткинз, из лаборатории. Кто-то из ваших прислал нам записку.
Мы тут ее изучили.
      -- Какую записку?
      -- С надписью "Для жениха". В курсе дела?
      -- Смутно. Ну и что с ней?
      -- Как ты сказал, дружище, тебя зовут?
      -- Уиллис. Хэл Уиллис. Детектив третьего  разряда.  Пол  --  мужской,
цвет кожи -- белый, американец.
      -- И к тому же довольно наглый, -- сказал Эткинз.
      -- Послушай, у тебя есть что сказать мне или нет? Я тут один, и у ме-
ня тысяча дел, понял?
      -- Понял. Записывай,  умник. Бумага фирмы "Скайлайн" по пять долларов
и десять центов за стопу. Продается  в городе повсюду в виде наборов из де-
сяти конвертов с вложенными в них карточками. Цена набора --  двадцать пять
центов. Пойди отыщи, где ее купили. Чернила "Шефферз  скрип", тридцать вто-
рой номер, несмываемые, черные. Продаются на каждом углу. Так что  тебе бу-
дет легко установить место их приобретения,  умник.  Теперь  об  отпечатках
пальцев. На  карточке их две группы,  обе паршивые. Одна  серия принадлежит
парню по имени Томас Джордано. В картотеке не числится. Установил данные по
его личному  делу, он служил в сухопутных войсках  связи. Вторая серия при-
надлежит парню по имени Стивен Луис Карелла, который, как я  понимаю, рабо-
тает детективом в вашем  бесподобном  восемьдесят седьмом участке. Ему надо
быть поаккуратнее и смотреть, за что он хватается  своими жирными пальцами.
Ну как, наглец, не устал еще?
      -- Я тебя внимательно слушаю.
      -- Теперь само собой остается почерк,  и тут много всякой муры, о ко-
торой тебе знать не обязательно, если только ты не предъявишь  нам образчик
для сравнения. Есть только одна вещь, которую тебе знать следует.
      -- Какая же?
      -- Тот, кто это прислал, просил нас сличить почерк с подписью некоего
Мартина Соколина, на которого у нас имеется дело в нашем розыскном бюро. Мы
это сделали. И одно можно сказать наверняка.
      -- Что же?
      -- То, что Мартин Соколин этого любовного послания не писал.


      Все трое детективов стояли, склонившись над  телом Джозефа Бирнбаума.
На их лицах не было ни боли, ни ужаса, ни печали. С бесстрастным выражением
они взирали  на смерть,  и все, что они при  этом чувствовали, было наглухо
скрыто под масками, которые они привычно надевали на себя в таких случаях.
      Карелла первый опустился на колени.
      --  Стреляли в  спину,  -- сказал он.  --  Пуля, по-видимому,  прошла
сквозь сердце. Смерть наступила мгновенно.
      -- Я тоже так думаю, -- кивнул головой Хоуз.
      -- А как получилось, что мы не слышали выстрела? -- спросил Клинг.
      -- Все время хлопают пробки от  шампанского. А от дома до этого места
расстояние порядочное. И  когда  прозвучал выстрел, повидимому, решили, что
это выстрелила очередная пробка. Будь добр, поищи вокруг, Берт. Может, най-
дешь стреляную гильзу.
      Клинг двинулся к кустам,  внимательно  шаря взглядом в траве. Карелла
повернулся к Джоунзи. Тот стоял рядом с Кристин  с мертвенно-бледным лицом.
Было видно,  что он пытается сдерживать себя, но  его руки, опущенные вдоль
тела, заметно дрожали.
      -- Перестань  трястись, -- резко  сказал Карелла. -- Ты можешь помочь
нам, но в таком состоянии от тебя мало проку.
      -- Я... я... я ничего не могу поделать, -- промямлил Джоунзн. -- Я... я
чувствую, я сейчас свалюсь. Поэтому... я послал за вами Кристин.
      -- Только ли поэтому? -- поинтересовался Хоуз.
      -- Я... я знал, что сам не справлюсь.
      -- Может, это и к лучшему, -- заметил Карелла. -- Если бы ты сам выс-
кочил перед гостями, ты бы уже нарушил все застолье, это как пить дать!..
      -- А что это вас вообще занесло сюда? -- спросил Хоуз, бросив гневный
взгляд на Кристин.
      -- Мы прогуливались, -- ответил Джоунзи.
      -- Почему именно здесь?
      -- А почему бы и нет?
      -- Отвечай на мой вопрос, черт побери! -- заорал Хоуз. -- Вон там ле-
жит мертвый  человек, и тело его нашел ты, и я хотел бы знать, какого черта
ты оказался здесь? Что это, совпадение?
      -- Да.
      -- Странное совпадение!..
      -- Почему? Я просто гулял с Кристин и...
      -- Коттон, мы только...
      -- До тебя дойдет очередь, Кристин, -- отрезал Хоуз. -- Джоунз, поче-
му ты выбрал именно эту тропу  для прогулки? Чтобы рядом с тобой был свиде-
тель, когда ты обнаружишь тело?
      -- Что-о?
      -- То, что ты слышал!
      -- Эт-то... Это аб... это абсурд!
      -- Так ли? Тогда зачем же ты сюда забрался?
      -- Чтобы поцеловать Кристин, -- выпалил Джоунзи.
      -- Ну и как, тебе это удалось? -- спросил Хоуз ядовито.
      -- Коттон...
      -- Не лезь, Кристин. Ты поцеловал ее?
      -- Какое это имеет отношение к Бирнбауму? Какое вообще твое дело, по-
целовал я ее или?..
      -- Когда ты увидел тело? -- перебил Карелла, недовольный тем, что Хо-
уз превращает полицейский допрос в сугубо личную свару.
      -- Мы стояли здесь, -- объяснил Джоунз. -- И я случайно увидел его.
      -- Вы стояли просто так? -- спросил Карелла.
      -- Я... я собирался поцеловать Кристин.
      -- Продолжай, -- сказал  Карелла,  заметив, как кулаки Хоуза невольно
сжались.
      -- Я увидел тело, -- продолжал Джоунзи. -- И я... я закричал. И тут я
узнал Бирнбаума.
      -- Куда ведет эта дорожка? -- оборвал его Хоуз.
      -- К дому Бирнбаума. На соседнем участке.
      Из кустов, с треском раздвигая ветки, вышел Клинг.
      -- Вот она, Стив, -- он протянул Карелле латунную гильзу. Тот посмот-
рел на нее. Сбоку стояло клеймо "357 МАGNUМ", на тыльной стороне в кружочке
было вытиснено: "РЕТЕRS МАGNUM 357". Во всяком случае, теперь можно  было с
уверенностью утверждать, что убийца использовал либо  кольт,  либо  Смит  и
Вессон Магнум.
      -- Магнум, -- сказал Карелла. -- Внушительная игрушка.
      -- Не обязательно, -- ответил Хоуз. -- "Смит и Вессон" выпускает Маг-
нум с коротким стволом, три с половиной дюйма.
      -- В любом случае эта гильза выводит из игры нашего приятеля Мартино,
с его Айвер Джонсоном. 22.
      -- Угу. Что будем делать дальше, Стив?
      -- Сообщим в главное управление, наверное. При том, что нас  тут трое
детективов, я думаю, можно не звонить  в местный участок. Или все же позво-
нить?
      -- Думаю, что стоит.
      -- Боже, мне смерть как не хочется расстраивать  свадебное веселье. -
- Он сделал паузу. -- Я думаю, что и сам Бирнбаум этого не захотел бы.
      -- Может быть, нам и не придется.
      -- Как ты это себе представляешь?
      -- Это место довольно хорошо защищено кустами. Может  быть, мы сумеем
провести фотографов и медицинских экспертов с  соседней  улицы  через  двор
Бирнбаума. Как ты думаешь?
      -- Не знаю, -- задумчиво ответил Карелла.
      -- Какой это участок?
      -- Сто двенадцатый, по-моему.
      -- Знаешь там кого-нибудь?
      -- Нет. А ты?
      -- Нет.
      -- Тогда почему ты думаешь, что они пойдут нам навстречу?
      --  Профессиональная  любезность. Какого черта, спрос нс убыток.  Же-
нишься-то все-таки не каждый день.
      Карелла кивнул и посмотрел на бездыханное тело Джозефа Бирнбаума.
      -- Умираешь тоже не каждый  день,  -- добавил он. -- Джоунзи,  пойдем
назад в дом. И вы тоже, мисс Максуэлл. Я бы хотел задать вам обоим несколь-
ко вопросов. Берт, ты пойдешь с нами и позвонишь в сто двенадцатый участок.
Коттон, останься, пожалуйста, с телом, хорошо?
      Он предполагал, что  Хоуз лучше, чем Клинг, владеет искусством дипло-
матии, необходимой для разговора с людьми из сто двенадцатого участка. Но в
то же время ему совсем не хотелось, чтобы этот ревнивец  орал  на Джоунзи и
Кристин, когда он будет их допрашивать.
      Если Хоуз и  оценил  тактику Кареллы, он ничем  не  показал этого. Он
просто кивнул головой и отошел к распростертому телу Бирнбаума, в  то время
как остальные направились назад к лому.
      Хоуз слышал вдалеке  звуки оркестра, взрывы смеха и приглушенное рас-
стоянием хлопанье бутылок шампанского. Вблизи, в густой растительности, ог-
лушительно пели мириады насекомых. Он смахнул с носа мошку и  закурил сига-
рету. Тропинка,  как он заметил,  резко изгибалась всего в нескольких футах
от того места, где лежал Бирнбаум.  От нечего делать Хоуз прошелся до пово-
рота и с удивлением обнаружил, что деревья вдруг расступились и он вышел на
открытую лужайку позади дома Бирнбаума. Он поднял голову вверх.
      В открытом чердачном окне что-то блеснуло. Он присмотрелся вниматель-
нее. Что-то снова шевельнулось в окне, затем проем опустел и больше, сколь-
ко он ни всматривался, ничего разглядеть не удавалось. Но Хоуз  был уверен,
что секунду назад он видел вокне мужчину с ружьем.


      Когда Кристин Максуэлл вошла в  спальню  на первом этаже, там за  ту-
алетным столиком сидела блондинка в красном шелковом платье. Карелла сказал
Кристин, что хочет допросить Джоунзи  одного  и что скоро он пригласит  ее.
Она тут же спустилась вниз в поисках дамской комнаты. Она  чувствовала себя
ужасно, и ей хотелось умыть лицо и подкрасить губы.
      Как бы то ни было, при виде блондинки в красном шелковом платье у нее
еще более ухудшилось настроение. Когда Кристин подошла к туалетному столику
и положила на него свою маленькую синюю сумочку, блондинка как  раз поправ-
ляла чулок, и перед взором  Кристин  предстала  великолепно изогнутая нога,
которая могла бы украсить любую  будуарную  сцену  из голливудского фильма.
Стоя рядом с этой пышной девицей в облегающем красном платье с глубоким вы-
резом, Кристин Максуэлл вдруг почувствовала себя  тощей  и  неуклюжей.  Она
знала, что это нелепо. Она давно убедилась, что ее появление всегда вызыва-
ет два-три  восхищенных присвиста у отирающихся  на любом углу  города без-
дельников. Но блондинка,  которая сейчас разглаживала на вытянутой ноге чу-
лок, была так необыкновенно хороша, так царственно величественна, что Крис-
тин  неожиданно  пришло  в голову, что все эти годы она водила себя и своих
поклонников за нос. Блондинка наклонилась,  застегивая  резинку,  от чего у
нее заколыхались плечи и грудь. Кристин в восхищении не могла оторвать глаз
от этой ликующей плоти.
      -- Ты что-то немного побледнела, милочка, -- заметила блондинка.
      -- Что? Ах, да. Наверное.
      -- Сходи выпей немного виски. Сразу щеки зарумянятся.
      Грациозно выпрямившись, она  посмотрела  на себя в зеркало, заправила
выбившуюся прядь волос на место и затем сказала:
      -- Ну все, уступаю место. А мне надо сходить пи-пи.
      Она прошла в ванную комнату, закрыв за собой дверь на замок.
      Кристин открыла сумочку, достала расческу и  начала расчесывать воло-
сы. Вид у  нее действительно был  бледный. Стоит, пожалуй,  умыться.  Боже,
этот несчастный, лежащий на тропе.
      Дверь ванной комнаты открылась.
      -- Что ж, пока, дорогуша, -- сказала блондинка. Она подошла к туалет-
ному столику, схватила сумочку и вылетела из комнаты.
      Она явно не заметила, что  сумочка,  которую  она взяла, принадлежала
Кристин. Не заметила  этой  ошибки в  своем  возбужденном состоянии и  сама
Кристин.


      Мужчина, скрывавшийся на чердаке пустого дома Бирнбаума, заметил, как
Хоуз посмотрел вверх на окно, за которым он стоял, и затем посмотрел на не-
го еще раз. Он быстро юркнул вниз под подоконник.
      "Он видел меня, --  подумал он. -- Он видел ружье. Что  теперь будет?
Проклятие, она же знает, что никого  не должна подпускать к дому! Куда она,
черт подери, запропастилась? Почему она не делает того, что ей положено?"
      Прислушиваясь, он ждал.  Он  слышал равномерные тяжелые шаги, прибли-
жавшиеся к дому. Осторожно он прополз  на четвереньках влево от окна и вып-
рямился, отступая в глубь комнаты. На том месте, где он стоял, заметить его
с улицы было невозможно,  но ему самому хорошо была видна лужайка  и... так
оно и есть, этот человек уже почти пересек ее и явно собирался войти в дом.
"Что мне делать?"
      Он снова прислушался. Человек обогнул дом. был слышен хруст гравия на
дорожке. Затем скрипнули ступени на веранде. Шаги прогремели и стихли перед
входной дверью. Стука не  последовало.  Чуть слышно скрипнув петлями, дверь
осторожно отворилась. Тишина. Снайпер ждал.  Он  вновь  услышал звук шагов.
Осторожно и  тихо человек проследовал через  пустую прихожую к  лестнице на
чердак и  стал подниматься по ней, замирая на  каждой ступени. Каждый новый
скрип говорил о том, что незваный гость приближался. Снайпер перешел от ок-
на к двери и остановился перед ней. Быстрым движением он перехватил винтов-
ку за ствол.
      Осторожные шаги слышались теперь в коридоре за дверью.  Он затаил ды-
хание и стал ждать.
      Круглая дверная  ручка  повернулась  почти  незаметно.  Снайпер занес
ружье над  плечом для удара,  как бейсбольную биту. Сжимая пистолет, Коттон
Хоуэ ударом ноги распахнул дверь на чердак, и в тот же миг, описав в возду-
хе стремительную расплывчатую дугу,  окованный  приклад ружья ударил его по
лицу и он без сознания рухнул на пол.


      ГЛАВА 10

      Кислый запах все еще продолжал  висеть  в  воздухе маленькой комнаты,
расположенной через улицу  от фотоателье Джоди Льюиса. Доналд Пуллен открыл
дверь своим ключом и тут же присвистнул:
      -- Фью! Чем это воняет?
      -- Пороховыми газами, -- сразу же ответил Майер.
      Запах был знаком ему не меньше,  чем запах его жены, но, конечно, да-
леко не настолько приятен.
      -- Боб, здесь стреляли.
      -- Угу, -- промычал Боб и немедленно принялся  шарить вокруг взглядом
в поисках стреляной гильзы.
      Майер подошел к окну.
      -- Отличный вид на фотоателье! -- Неожиданно он нагнулся: -- Вот она,
Боб. -- Он подобрал полый латунный цилиндр.
      -- А вот и еще, -- сказал О'Брайен, нагибаясь в свою очередь.
      -- Одно и то же оружие, -- констатировал Майер. -- Ружье.
      -- Кто-то в  этой комнате стрелял  из ружья? --  недоверчиво  спросил
Пуллен.
      -- Похоже на то, -- ответил Майер.
      -- Но зачем? Зачем кому-то понадобилось стрелять из ружья в такой ма-
ленькой комнатке, как эта?
      -- Вероятнее всего для того, чтобы попасть в кого-то, кто  будет вхо-
дить или выходить из фотоателье на той стороне улицы. Вы ведь говорили, что
мисс Блейк специально просила квартиру напротив фотоателье, не так ли?
      -- Ну конечно же! Абсолютно точно! -- воскликнул Пуллен. -- Это прос-
то поразительное умозаключение.
      -- Элементарное, -- снисходительно произнес Майер, и Боб О'Брайен ед-
ва удержался,  чтобы не расхохотаться. --  Давай осмотрим все,  Боб. Ружье,
как мне кажется, -- это не совсем тот вид оружия, который выбрала бы женщи-
на. Как ты думаешь?
      -- Я никогда не думаю по воскресеньям, -- срезал его О'Брайен, но тем
не менее начал осматривать комнату.
      Жилье имело вид  временного пристанища. Справа, у голой стены, стояла
железная кровать, рядом с ней находился ночной столик,  на котором возвыша-
лись таз и кувшин с водой.  В левом углу комнаты позади обшарпанного кресла
виднелся торшер. В стене напротив окна был встроенный шкаф для  одежды, за-
дернутый занавеской.  Дверь рядом с ним  вела в крошечную  ванную. О'Брайен
вошел туда и открыл аптечку. Она была пуста. Он отдернул занавеску, прикры-
вавшую стенной шкаф: на вешалках ничего не висело.
      --  Кто  бы  тут ни жил, вещами он явно не обременял себя, -- заметил
О'Брайен.
      -- Есть  какие-нибудь признаки пребывания женщины? -- поинтересовался
Майер. -- Салфетки со следами помады? Заколки? Длинные волоски?
      --  Вообще  никаких  намеков  на  пребывание   человека,  --  ответил
О'Брайсн. -- Хотя постой минуту, кое-что  есть. -- Он взял в руки с ночного
столика пепельницу. --  Окурок сигары. Знаешь каких-нибудь дам, которые ку-
рят сигары?
      -- Энн Бакстер и Гермиону Гинголд, -- ответил Майер. --  Думаешь, они
и из ружья стреляют?
      -- Может быть. Но большинство актрис по воскресеньям заняты. И потом,
я не настолько везуч, чтобы напасть на дело, в которое замешаны знаменитос-
ти.
      -- А у меня проходила по  делу одна знаменитость, -- сказал Майер. --
Певица. Досадно только, что я тогда уже был женат.
      -- Почему?
      -- Ну... -- Майер красноречиво передернул плечами.
      -- Просто обалденное зрелище, ребята, наблюдать, как вы работаете, --
встрял Пуллен.
      -- Да уж, наша работа куда интереснее, чем ее показывают по телевизо-
ру, -- начал О'Брайен. -- Большинство людей думают, что полицейские  -- это
обычные служащие, которые ходят в свои пропахшие плесенью  офисы и печатают
там доклады в  трех  экземплярах под копирку. И  еще  мною работают ногами.
Словом, обычные парни,  понимаете?