аете,  о
ком это я? — Пек потрогал  свой  нос,  слегка  придавив  его  большим  и
указательным пальцами. Мейеру показалось, что  тому  нужно  высморкаться
или, что он собирается поковырять в носу.  Интересно,  есть  ли  у  него
носовой платок? Он хотел  было  предложить  ему  бумажную  салфетку,  но
решил, что тот может обидеться.
   — Для клоунов? — спросил Мейер.
   — Да, для клоунов. Но это не  такие  клоуны,  на  которых  вы  ходите
смотреть в цирк или на эстраду. Нет, это совсем другие, — Пек  улыбнулся
и снова потер кончик носа. — Нет, с цирками и эстрадными театрами мы  не
имеем ничего  общего.  Клоунами  у  нас  называют  радиолюбителей.  Тех,
которые сами делают себе приемники и передатчики. Вот в основном им мы и
продаем радиодетали. Вы даже не поверите, если я вам  скажу,  сколько  в
этой округе подобных психов. Вы ведь наверняка не думали, что их  тут  у
нас так много, правда?
   — Нет, никогда не подумал бы, — сказал Мейер,  от  всей  души  желая,
чтобы человек этот наконец высморкался, —  но  в  чем,  однако,  состоит
существо вашей жалобы?
   — Видите ли, дело в том, — сказал, запинаясь, Пек и  снова  потеребил
свой нос, — что кто-то забрался в нашу лавку.
   — Когда это произошло?
   — На прошлой неделе.
   — Так почему же  вы  выжидали  столько  времени,  прежде  чем  решили
обратиться к нам?
   — Да мы решили было и совсем к вам не  обращаться,  потому  что  этот
парень, который забрался к нам, унес не так-то уж  и  много,  понимаете?
Оборудование подобного рода обычно бывает довольно тяжелым,  поэтому  не
каждый человек сможет вот так запросто взять да и утащить всю партию. Во
всяком случае, он взял у нас очень немного  и  поэтому  мы  с  партнером
решили просто наплевать и забыть об этом случае.
   — А что же заставило вас все-таки обратиться к нам?
   — А он повторил свой рейс. Этот вор, грабитель, жулик или как там его
еще назвать.
   — Он вернулся?
   — Вот именно
   — И когда?
   — Прошлой ночью.
   — И на этот раз он унес много оборудования, правильно?
   — Нет, что вы! На этот раз он взял даже меньше, чем в прошлый.
   — Погодите, минутку. Мистер Пек, давайте начнем все с самого  начала.
Не хотите ли воспользоваться салфеточкой, мистер Пек?
   — Салфеточкой? — удивленно спросил Пек. — А зачем мне салфеточка? — и
он снова потеребил нос.
   Мейер терпеливо вздохнул. Из всех детективов 87-го участка Мейер был,
пожалуй, самым терпеливым. Однако терпение это было отнюдь не врожденным
его  достоинством,  не  наследственным  качеством.  Во  всяком   случае,
родители Мейера скорее проявляли склонность к импульсивным действиям.  В
качестве примера можно было бы привести  даже  само  появление  на  свет
Мейера Мейера. Дело, видите ли, в  том,  что  он  был,  если  можно  так
выразиться, ребенком, призванным изменить  монотонное  течение  семейной
жизни. Если обычно известие о приближающемся пополнении семьи  наполняет
сердца будущих родителей чувством безмерной радости, то чувства, которые
испытал Макс Мейер, узнав что ему в который раз предстоит  стать  отцом,
были совсем другого свойства. Да, никаких  восторгов  тут  уж  точно  не
было. Он проворачивал эту новость  и  так  и  эдак,  не  раз  предаваясь
размышлениям самого мрачного порядка, пока, наконец, его не осенило, что
он нашел отличный способ рассчитаться с  младенцем  за  его  самовольное
появление на белый свет. Он нарек своего младенца Мейером Мейером, сочтя
это великолепным розыгрышем. Да, папаша Мейер был большим шутником, или,
как он сам выражался, хохмачом, если  это  слово  вам  больше  нравится.
Правда, шутка эта чуть было не убила младенца.
   Нет,  говорить  всерьез  об  убийстве  было  бы,  пожалуй,  некоторым
преувеличением. В конце концов, Мейер все-таки вырос  и  превратился  во
взрослого мужчину, вполне нормального и физически, и психически. Однако,
если учесть, что  детство  Мейера  прошло  в  районе  с  преимущественно
нееврейским населением, то тот факт, что он принадлежал к ортодоксальной
еврейской  семье,  да  еще  был   носителем   такого,   можно   сказать,
двуствольного имени, как Мейер Мейер,  никак  не  облегчало  ему  задачу
приобретения друзей или привлечения сердец на свою  сторону.  В  районе,
где  сама  принадлежность  к  еврейской  нации  могла   вызывать   чисто
спонтанную ненависть, у юного Мейера Мейера были свои трудности.
   И Мейер Мейер научился  терпению.  С  помощью  одних  только  кулаков
невозможно рассчитывать на победу над дюжиной своих сверстников. Поэтому
ему пришлось научиться работать головой. Так, терпением и настойчивостью
Мейер  Мейер  научился  решать  свои  проблемы,  не  прибегая  к  помощи
психиатра  или  психоаналитика.  Таким  образом   терпение   стало   его
благоприобретенным достоинством. Терпение даже стало образом его  жизни.
А значит, в конечном счете, шуточка старого Макса Мейера, может, даже  и
пошла его сыну на пользу. Если, конечно, не принимать  во  внимание  тот
факт, что Мейер Мейер был лыс, как бильярдный  шар.  Собственно  говоря,
это обстоятельство действительно могло бы  показаться  не  заслуживающим
внимания, если бы не еще один факт, — на этот раз чисто хронологического
порядка — Мейеру Мейеру было всего тридцать семь лет.
   И вот с присущим ему терпением Мейер Мейер  сидел  сейчас  над  своим
желтым бланком с карандашом наизготовку.
   — Скажите, пожалуйста, мистер Пек, — сказал он,  —  что  именно  было
украдено, когда вор впервые забрался в ваш магазин?
   — Генератор, — ответил Пек. Мейер сделал соответствующую  пометку  на
желтом листе.
   — Какова продажная цена этого генератора? — спросил он.
   — Видите ли,  это  шестисотвольтовый  генератор,  модель  2Л2314.  Мы
продаем их по цене пятьдесят два доллара и  тридцать  девять  центов  за
штуку. В эту цену включен и налог с оборота.
   — И больше он ничего не взял у вас, когда пришел в первый раз?
   —  Да,  он  больше  ничего  не  взял.  Мы  на   эту   деталь   делали
сорокапроцентную надбавку к ее оптовой цене и поэтому ущерб,  нанесенный
нам, был не так уж и велик. Вот мы и решили просто плюнуть на это  дело,
понимаете?
   — Понятно. Но вор, однако, снова залез в вашу лавку и сделал  он  это
прошлой ночью, я правильно вас понял?
   — Совершенно верно, — сказал Пек, теребя нос.
   — И что же он похитил на этот раз?
   — Разную мелочь. Например, реле, которое мы продаем  по  цене  десять
долларов и  двадцать  два  цента,  включая  налог.  Несколько  батареек,
рубильничек. Примерно такие  вещи.  Всего-то  он  набрал  не  более  чем
долларов на двадцать пять.
   — Но на этот раз вы все же решили заявить в полицию?
   — Да.
   — А почему? Видите ли,  я  спрашиваю  это  потому,  что  на  сей  раз
причиненный вам ущерб был еще меньше, чем...
   — Да потому что мы боимся, что он может теперь появиться и  в  третий
раз. А что если теперь он просто подъедет на грузовике и  обчистит  весь
магазин целиком? Ведь такое тоже не исключено.
   — Да, да, я прекрасно вас понимаю. И мы весьма благодарны вам за  то,
что вы взяли на себя труд  известить  нас  о  совершенном  преступлении,
мистер Пек. Теперь мы  будем  особенно  пристально  наблюдать  за  вашим
магазином Кстати, как он называется и где он расположен?
   — Запчасти Пека, дом 1827 по Калвер-Авеню.
   — Благодарю вас, — сказал Мейер. — Мы обязательно проследим.
   — Нет, позвольте уж мне поблагодарить вас, — сказал мистер Пек. После
чего он в последний раз потеребил свой нос и вышел из помещения.
   Факт кражи товаров на сумму примерно в семьдесят пять долларов сам по
себе не  казался  особенно  интересным.  Или  по  крайней  мере  не  мог
считаться значительной кражей, если только вы не относитесь к числу  тех
ревнителей буквы закона, которые утверждают, будто  любая  кража  должна
трактоваться как грубейшее нарушение закона. Однако в 87-м участке кражи
имущества на сумму до ста долларов считались весьма заурядным  явлением,
а кроме того, если вы станете разбиваться в лепешку из-за каждой  мелкой
кражи, стараясь во что бы то ни стало  отыскать  похитителя,  то  у  вас
никогда не хватит времени на то, чтобы заняться по-настоящему серьезными
преступлениями, которых здесь — увы! — тоже хватало. Учитывая  все  это,
скромная жалоба мистера Пека едва ли заслуживала серьезного внимания или
беспокойства. Однако все это было бы справедливым в отношении любого, но
только не детектива по имени Мейер. Мейер, который был в курсе абсолютно
всего,  что  происходило  в  87-м  участке,  и   кроме   того,   обладал
феноменальной памятью.
   Мейер  еще  раз  перечитал  сделанные  только  что  записи,  а  потом
направился к столу, стоявшему в противоположном конце комнаты.  За  этим
столом сидел Стив Карелла, в этот момент усердно лупивший двумя пальцами
по пишущей машинке, печатая свой отчет.
   — Стив, — сказал Мейер. — Тут у  меня  только  что  был  один  малый,
который...
   — Ш-ш-ш,  —  остановил  его  Стив,  продолжая  колотить  пальцами  по
клавишам машинки. Он даже глаз не  оторвал  от  листа  бумаги,  пока  не
закончил абзац. После этого он вопросительно посмотрел на Мейера.
   — Можно? — спросил Мейер.
   — Валяй.
   — Сейчас у меня здесь был один малый, который...
   — Да садись ты ради Бога! Хочешь чашечку кофе? Я  как  раз  собирался
сгонять за ним Мисколо.
   — Нет, спасибо, кофе мне что-то не хочется, — отказался Мейер.
   — Значит, это что — не светский визит?
   — Нет. Только что у меня был здесь один малый, который имеет  магазин
радиодеталей на Калвер-Авеню.
   — Да?
   — Ага. И тут его лавка была ограблена дважды, с небольшим интервалом.
В первый раз грабитель увел у него какой-то генератор, хотя я и не знаю,
что это такое, а во второй — несколько деталей,  названия  которых  я  и
вовсе не запомнил. Но насколько я помню...
   — Да, да, было такое, — сказал Карелла и, отложив в сторону  свой  не
совсем еще законченный отчет, принялся рыться в ящике стола.  Он  достал
оттуда стопку бумаг и начал лихорадочно их перелистывать.
   — Здесь же была целая серия ограблений радиомагазинов, не так  ли?  —
спросил Мейер.
   — Ага, была, — ответил Карелла. — Но куда же мог запропаститься  этот
чертов список? — Он разбросал бумаги по столу, сортируя их.  —  Нет,  ты
только погляди, сколько всякого барахла  напихали  в  этот  ящик.  Этого
малого в конце концов взяли. Он отбывает сейчас срок в  Кастельвью.  Где
же это может быть?.. Ювелирные магазины... велосипеды...  Почему  никому
не пришло в голову  подсоединить  эту  пачку  к  сведениям  о  пропавших
велосипедах?.. Ах, вот, наконец! Погляди-ка, ты об этом?
   Мейер вгляделся в машинописную страничку.
   —  Да,  об  этом,  —  сказал  он.   —   Довольно   странная   картина
вырисовывается, что ты скажешь на это?
   Честно говоря, ничего особенно странного на этой страничке  не  было.
На ней просто перечислялись радиодетали, которые за последние  несколько
месяцев были похищены в различных магазинах  их  района.  Оба  детектива
наклонились к листку, каждый со своей  стороны  стола,  и  углубились  в
содержание отпечатанного на нем текста.
   На листке были перечислены даты совершения краж,  названия  и  адреса
магазинов, кроме  того,  был  список  похищенных  деталей  вместе  с  их
серийными номерами. В левом  нижнем  углу  имелась  приписка  следующего
содержания: «Пит. Почерк здесь один и тот же. Можешь ли  связать  его  с
каким-нибудь типом? Стив.»
   — Ну, и что ты теперь скажешь? — спросил Мейер. — Не знаю.
   — Но тебе уже тогда должно было что-то броситься в глаза, иначе ты не
сделал бы этой приписки для лейтенанта.
   — Пожалуй, — сказал Карелла.
   — А что сказал тебе на это Пит?
   — Ничего  особенного.  Он  считал,  что  это  —  работа  каких-нибудь
сопляков. Кажется, так.
   — А что это был за почерк, Стив? Это тебе запомнилось?
   — В каждом из этих случаев проникали через окно, выломанное на  задах
магазина и каждый раз крали одну крупную деталь или несколько мелких.
   — А зачем все эти штуки могли понадобиться вору?
   — Очень может быть, что он просто рассчитывал на  то,  что  о  мелкой
краже не станут заявлять в полицию. А может,  и  вовсе  ее  не  заметят.
Если, конечно, предположить, что каждую из этих краж совершал один и тот
же вор.
   — Ну, я, например, считаю, что именно так оно и было, — сказал Мейер.
   — Ага. Во всяком случае, я не вижу тут ничего серьезного.
   — Да, я тоже так думаю. Вот  —  можешь  добавить  и  мои  сегодняшние
записи к твоему списку. — Мейер умолк, задумчиво потирая лысину. — А  ты
что — рассчитывал на то, что мы раскроем  здесь  какого-нибудь  русского
шпиона или еще кого?
   — Либо русского шпиона, либо террориста из ИРА.
   — Я только думаю, кому бы еще могли понадобиться все эти детали?
   — А может быть, мы просто-напросто имеем дело с человеком, у которого
не хватает денег на свое хобби, — сказал Карелла.
   — В таком случае, почему бы ему не сменить столь дорогостоящее  хобби
на что-нибудь более дешевое.
   — Единственное, от чего я наотрез отказался, как только меня  сделали
детективом,  —  сказал  Карелла,  —  так  это  —   от   поиска   мотивов
преступления. Как только ты начинаешь всерьез доискиваться,  что  именно
толкнуло  какого-то  придурка  на  преступление,   ты   сам   немедленно
превращаешься в полнейшего психа.
   — Этим ты подрываешь мою мальчишескую веру в детективную  литературу,
— сказал Мейер. — Средства  осуществления  преступления,  мотивы  его  и
предоставившаяся возможность  его  совершения.  Вот  три  кита,  которые
известны всем и каждому.
   — Не включай сюда меня, пожалуйста. Я всего лишь делаю свою работу, —
сказал Карелла.
   — Ага, — сказал Мейер.
   — И все-таки это всегда происходит внезапно. В один  прекрасный  день
все эти разрозненные  клочки  вдруг  неожиданно  объединяются  в  единое
целое. И каждый раз они выглядят совсем не  так,  как  казалось  тебе  с
самого начала. Для того, чтобы разгадать мотивацию  преступления,  нужно
было становиться не полицейским, а психиатром.
   — А все же, — сказал Мейер, — тут просто масса  радиодеталей.  И  вор
этот не поленился целых семь раз совершать кражи со взломом только  ради
того, чтобы заполучить их. Слишком уж все это рискованно, если речь  шла
бы о простом  хобби.  Как  ты  думаешь,  Стив,  к  чему  все  это  может
сводиться?
   — А черт его знает, — ответил Карелла и снова принялся  за  печатание
своего   отчета,   пытаясь   обеими   указательными   пальцами   сломить
ожесточенное сопротивление старой пишущей машинки.
   Глава III
   Диана Кинг не была красавицей. Однако она была весьма привлекательной
женщиной. Привлекательность ее в главном  была  основана  на  правильной
лепке лица, которое хотя и не вполне  соответствовало  нормам  Голливуда
или  Мэдисон-Авеню,  являлось  тем  не  менее   великолепным   каркасом,
позволявшим   украшать   и   улучшать   его,   не   нарушая    гармонии.
Привлекательность ее помимо этого основывалась на целом ряде вещей.  Это
были, во-первых, услуги,  предоставляемые  салонами  красоты  и  сотнями
парфюмерных и прочих фирм; во-вторых, образ жизни — в комфорте,  роскоши
и при отсутствии забот; в-третьих, услуги парикмахеров и массажисток;  и
в-четвертых, врожденный вкус, позволяющий ей прекрасно подбирать  платья
и  туалеты  к  своей  фигуре,  хотя  та  отнюдь  не  отличалась  многими
излишествами, присущими кинозвездам.
   Диана Кинг была привлекательной женщиной. Честно говоря,  Диана  Кинг
была чертовски привлекательной женщиной.
   Она стояла сейчас в фойе у входной двери  своего  роскошного  дома  —
тридцатидвухлетняя женщина в черных свободных брюках и  белой  блузке  с
длинным рукавом и глубоким вырезом впереди. На плечи и шею ее, прикрывая
блузку, было накинуто полотенце. Волосы ее были так же черны, как брюки,
если не считать одной пряди, начинающейся у виска надо лбом и теряющейся
где-то в районе макушки. Серебряный поясок охватывал тонкую  талию.  Еще
раз окинув глазами комнату, она снова обратилась к Питу Камерону.
   — Что они сотворили с Дугом? — повторила она свой вопрос.
   — Ничего, — ответил Камерон. — А  что  это  вы  сотворили  со  своими
волосами?
   Рука Дианы рассеянно тронула серебристую прядь.
   — О, это была идея Лиз, — сказала она. — По поводу чего  здесь  стоял
такой крик?
   — Лиз еще здесь? — спросил Камерон и голос его выдал явный интерес.
   — Да, она все еще здесь. Так с чего это  Дуг  промчался  наверх,  как
паровой экспресс? Терпеть не могу этих  их  деловых  встреч  «на  высшем
уровне». Пит, представляешь себе, он даже не заметил меня там наверху.
   — Зато он заметил меня, — произнес изнеженный женский  голос,  и  Лиз
Белью спустилась по лестнице в гостиную. В смысле красоты  она  обладала
всем тем, в чем было отказано природой Диане Кинг.  У  нее  от  рождения
были белокурые волосы и поэтому ей не  требовались  услуги  парикмахера,
синие глаза были обрамлены густой щеточкой черных ресниц, нос  отличался
безукоризненной формой, это же можно было  сказать  и  о  линии  губ.  С
годами она приобрела фигуру, которая излучала  СЕКС,  написанный  именно
большими буквами. Лиз подкрепляла свою красоту, если  только  можно  так
выразиться, полировкой такого качества и прочности, что ее скорее  можно
было принять за отлично закрепленную эмаль.  Даже  нынешний  туалет  ее,
приспособленный к повседневной жизни на  Смоук-Райз  —  свитер,  простая
юбка и туфли на низком каблуке — окатывал вас сексом  ведрами,  бочками,
целыми цистернами. На ней сейчас была  одна-единственная  драгоценность,
но это был огромный бриллиант, сияющий в кольце  на  ее  левой  руке,  и
бриллиант этот величиной и формой напоминал что-то вроде злокачественной
опухоли.
   — Будь я проклята, если я позволю хоть одному мужчине промчаться мимо
Лиз Белью, не сказав ей даже: «Хэлло», — сказала она, намекая,  по  всей
вероятности, на встречу с Кингом наверху.
   — В таком случае — «Хэлло», — сказал Камерон.
   — А я все думала, когда же ты соизволишь заметить меня.
   — Как я понял, в свободное время ты подрабатываешь в салонах красоты,
— сказал Камерон.
   — А ты видел прическу Дианы? Великолепно, правда?
   — А мне не нравится, — сказал Камерон. — Простите мне мою прямоту.  Я
считаю,  что  она  достаточно  красива  и  без  того,  чтобы   добавлять
сиреневый...
   — Замолчи, чудовище, — сказала Лиз. — Эта прядь придает ей  изюминку.
Она эмансипирует ее. —  Она  помолчала,  приглядываясь  к  плодам  своих
трудов, а потом, как бы противореча себе, добавила: — А кроме того,  она
в любой момент может ее смыть, если ей почему-то разонравится.
   — Ладно, сначала я узнаю, что по этому поводу думает Дуг,  —  сказала
Диана.
   — Дорогая моя, никогда не спрашивай мужчину, что он думает по  поводу
той или иной части твоего тела. Правильно я говорю, Пит?
   Камерон улыбнулся.
   — Абсолютно верно, — подтвердил он.
   Диана нервно посмотрела на ведущую вверх лестницу.
   — Что он может там делать?
   — Твой возлюбленный супруг? — спросила Лиз. — Он всего лишь звонит по
телефону. Я остановила его и он тут же извинился за то, что  не  обратил
на меня должного внимания и сказал, что ему  крайне  необходимо  сделать
важный телефонный звонок.
   — Пит, ты уверен, что ему не  грозят  никакие  неприятности?  У  него
такое выражение лица...
   — Неужто ты до сих пор не знаешь, что оно означает?
   — сказала Лиз.  —  Господи,  да  у  моего  Гарольда  постоянно  такое
выражение  на  лице.  А  означает  оно  то,  что  он  просто  собирается
кого-нибудь убить.
   — Убить?
   — Естественно. — Диана резко обернулась к Камерону.
   — Пит, скажи пожалуйста, что же все-таки сегодня произошло здесь?
   — Ничего, — отозвался Камерон, пожимая плечами. — Они предложили Дугу
сделку, а он в ответ плюнул им в их совместную рожу.
   — Мой Гарольд еще бы и выставил их пинками за дверь, — сказала Лиз.
   — Собственно говоря, именно это и сделал Дуг.
   — Значит, все идет нормальным путем.