нужно трогать.
   - Почему же?
   - Ну, потому что он уже умер. Он... я полагаю, он
думал, что придет полиция...
   - Но он сразу понял, что его отец покончил с собой,
верно?
   - Да... да, я думаю.
   - Но почему он предупредил остальных, чтобы они не
прикасались к телу?
   - Не могу вам сказать, - коротко ответила Кристин.
Карелла откашлялся.
   - Вы представляете, сколько стоил ваш тесть, миссис
Скотт?
   - Стоил? Что вы имеете в виду?
   - Какой у него был капитал? Сколько денег?
   - Нет. Не имею представления.
   - Но вы должны кое-что знать. Вам, конечно, известно,
что он был очень богатым человеком.
   - Да, конечно, это мне известно.
   - Но неизвестно, насколько богатым, верно?
   - Да.
   - Знаете ли вы, что он завещал разделить поровну между
тремя сыновьями 750 тысяч? Не говоря уже о Скотт Индастриз
Инкорпорейтед и многих других предприятиях. Это вы знали?
   - Нет, я не... - Кристин остановилась. - На что вы
намекаете, детектив Карелла?
   - Намекаю? Ни на что. Я констатирую факт наследования,
вот и все. Вы считаете, что в этом заключается какой-то
намек?
   - В этом - нет.
   - Вы уверены?
   - Да, черт вас побери, из того, что вы говорите, можно
сделать вывод, что кто-то намеренно... Вы это имеете в
виду?
   - Это вы делаете выводы, миссис Скотт, а не я.
   - Идите вы к черту, мистер Карелла, - сказала Кристин
Скотт.
   - Ммм, - ответил Карелла.
   - Вы забываете об одной мелочи, Карелла.
   - Например?
   - Мой тесть был найден мертвым в комнате без окон, и
дверь была заперта изнутри. Может быть, вы сможете мне
объяснить, как ваши слова об убийстве...
   - Это ваши слова, миссис Скотт.
   - ...об убийстве согласуются с очевидными фактами?
Неужели все детективы бессознательно стараются всех измазать
в грязи? В этом заключается ваша работа, мистер Карелла?
Копаться в грязи?
   - Моя работа - это защита закона и раскрытие
преступлений.
   - Здесь не было совершено никакого преступления. И не
нарушен никакой закон.
   - По законам нашего штата, - ответил Карелла, -
самоубийство тоже считается преступлением.
   - Значит, вы подтверждаете, что это самоубийство?
   - Внешне это выглядит именно так. Однако очень часто
"типичное самоубийство" оказывается убийством. Вы ведь не
будете возражать, если я расследую все как полагается?
   - Я возражаю только против вашей крайней невоспитанности.
К тому же помните, что я вам сказала.
   - Что именно?
   - Что он был найден в комнате без окон, запертой изнутри.
Не забывайте об этом, мистер Карелла.
   - Если бы я мог это забыть, миссис Скотт! - горячо
ответил Карелла.

                      Глава 8

   Алф Мисколо скорчился у двери мужской уборной.
   Всего полминуты назад в него попала пуля 38-го калибра.
Люди в дежурной комнате застыли, словно выстрел парализовал
их и лишил дара речи. В воздухе, мутном от серо-голубого
дыма, тяжело висел запах карбида. Вирджиния Додж, чей
силуэт четко вырисовывался на фоне этого дыма, внезапно
предстала как вполне реальная и определенная опасность.
Когда Коттон Хейвз выбежал из-за своего углового стола, она
резко отвернулась от барьера и приказала:
   - Назад!
   - Там раненый! - возразил Хейвз, толкая дверцу барьера.
   - Вернись, или ты будешь следующим! - крикнула
Вирджиния.
   - Иди к чертям! - ответил Хейвз и побежал к двери
туалета, где лежал Мисколо.
   Пуля прошла сквозь спину Мисколо аккуратно, как иголка
сквозь ткань. Взорвавшись у выходного отверстия, она
вырвала под ключицей кусок размером с бейсбольный мяч.
Мисколо был без сознания и дышал с трудом.
   - Внеси его сюда, - сказала Вирджиния.
   - Его нельзя трогать, - ответил Хейвз, - ради бога, он...
   - Ладно, герой, - выдавила из себя Вирджиния, - сейчас
взлетишь на воздух.
   Она вернулась к столу, размахивая револьвером.
   - Внеси его сюда, Коттон, - сказал Бирнс.
   - Пит, если мы тронем его, он может...
   - Это приказ! Делай, как я говорю!
   Хейвз, прищурившись, повернулся к лейтенанту.
   - Слушаю, сэр. - Он даже не пытался скрыть свою злость.
   Поднять Мисколо, плотного и тяжелого, особенно теперь,
когда он был без сознания, оказалось нелегким делом. Хейвз
пронес раненого в комнату.
   - Положи его на пол так, чтобы его нельзя было увидеть из
коридора, - сказала Вирджиния и повернулась к Бирнсу: -
Если кто-нибудь войдет, скажите, что револьвер выстрелил
случайно. Никто не пострадал.
   - Мы должны вызвать к нему врача, - возразил Хейвз.
   - Мы никого к нему не вызовем, - отрезала Вирджиния.
   - Он же...
   - Положи его на пол, рыжий. За картотекой. И быстро.
Хейвз понес Мисколо за картотеку и осторожно опустил его на
пол. Вирджиния молча села за стол, положив сумку перед
бутылью с нитроглицерином и держа револьвер так, что его не
было видно из-за сумки.
   - Не забудьте, лейтенант, - прошептала она, когда Дейв
Марчисон, дежурный сержант, отдуваясь, остановился перед
барьером. Дейву было за пятьдесят, это был плотный мужчина,
который не любил подниматься по ступенькам, поэтому посещал
детективов на втором этаже только в случае крайней
необходимости.
   - Эй, лейтенант, что это была за чертовщина? Похоже на
выстрел.
   - Да, - не очень уверенно ответил Бирнс, - это и был
выстрел.
   - Что-нибудь...
   - Просто разрядился револьвер. Случайно, беспокоиться не
о чем. Никто не... никто не пострадал.
   - О господи, я напугался до смерти. Вы уверены, что все
в порядке?
   - Да. Да. Все в порядке.
   Марчисон с любопытством посмотрел на лейтенанта, потом
обвел глазами дежурную комнату. Он долго рассматривал
Вирджинию Додж и Анджелику Гомес, которая сидела, скрестив
стройные ноги.
   - Полно народу, начальник, а?
   - Да, сегодня у нас тесновато, Дейв.
   Марчисон продолжал с любопытством глядеть на лейтенанта.
   - Ну ладно, - наконец сказал он, пожав плечами, - раз все
в порядке, пока, Пит.
   Когда сержант отвернулся, Бирнс тихо произнес:
   - Срочно!
   - А?
   Бирнс слегка улыбнулся и ничего не ответил.
   - Ладно, пока, - повторил Марчисон и нерешительно пошел
по коридору.
   В дежурной комнате стояла тишина. Были слышны тяжелые
шаги Марчисона, спускавшегося на первый этаж по
металлическим ступеням.
   - У нас есть индивидуальные пакеты? - спросил Хейвз,
склонившись над Мисколо.
   - Должен быть один, - ответил Виллис, - в нашем мусорном
столе.
   Он быстро подошел к столу, стоявшему в углу комнаты, в
ящики которого детективы совали всякую всячину. Стол был
завален объявлениями о розыске, циркулярами из полицейского
управления и донесениями. В ящиках находились две пустые
кобуры, коробки со скрепками, пустой термос, краска для
снятия отпечатков пальцев, различные карточки, фишки и
прочие вещи, которые трудно внести в какой-нибудь реестр.
Виллис порылся в одном из ящиков, нашел пакет и передал его
Хейвзу, который тем временем разорвал воротник рубашки
Мисколо.
   - О господи, - сказал Виллис, - крови, как из заколотой
свиньи.
   - Это сука! - ответил Хейвз, надеясь, что Вирджиния Додж
услышит его. Со всей осторожностью, на которую был
способен, он сделал повязку.
   - У тебя есть что-нибудь подложить ему под голову?
   - Возьми мой пиджак, - сказал Виллис. Сняв пиджак, он
свернул его так, что получилось нечто вроде подушки, и почти
нежно подложил под голову Мисколо.
   Бирнс подошел к ним:
   - Ну как?
   - Ничего, нужен врач.
   - Как его вызвать?
   - Поговори с ней.
   - Это все без толку.
   - Какого черта, ты здесь старший!
   - Разве?
   - А что, не так?
   - Вирджиния Додж вбила клин в мое старшинство и расколола
его пополам. Пока она сидит здесь с этой проклятой бутылью,
я ничего не могу поделать. Ты хочешь, чтобы все мы погибли?
Этого ты хочешь?
   - Я хочу, чтобы к раненому позвали врача, - ответил
Хейвз.
   - Никаких врачей! - крикнула Вирджиния с другого конца
комнаты. - И не думайте об этом! Никаких врачей!
   - Понятно? - спросил Бирнс.
   - Понятно, - ответил Хейвз.
   - Не будь героем, Коттон. Здесь речь идет не только о
твоей жизни.
   - Я не настаиваю. Пит, но какая у нас гарантия, что она
не взорвет свою игрушку, как только появится Стив? И какое
мы имеем право приносить Стива в жертву нашему
эгоистическому желанию остаться в живых любой ценой?
   - А, по-твоему, лучше принести в жертву всех, кто сейчас
в этой комнате, ради того, чтобы спасти Стива?
   - Прекратите разговоры, - приказала Вирджиния, - пройдите
на другой конец комнаты, лейтенант! Ты, коротышка, туда! А
рыжий - в угол.
   Все разошлись. Анджелика Гомес наблюдала за ними с
улыбкой, явно забавляясь. Она поднялась - ее узкая юбка
натянулась, подчеркивая линию бедер, - и подошла, немного
раскачиваясь, к Вирджинии Додж, которая неподвижно сидела за
столом со своим револьвером и бутылью... Хейвз наблюдал за
ними. Он смотрел на них отчасти потому, что страшно
разозлился на шефа, и лихорадочно искал какое-нибудь
средство убрать Вирджинию Додж. Но он не мог отвести глаз
от Анджелики Гомес еще и потому, что пуэрториканкская девица
была самым красивым существом женского пола, которое ему
довелось видеть с незапамятных времен.
   Он не мог сказать с полной уверенностью, что интересует
его больше - круглые ягодицы Анджелики или бутыль на столе.
Он фантазировал не только относительно нитроглицерина, но и
относительно того, насколько взрывчатой может оказаться эта
крашеная блондинка, и с каждой минутой Анджелика Гомес
казалась ему все более привлекательной. Ее движения были
экономны и гармоничны. Тонкие лодыжки плавно переходили в
стройные икры и полные бедра, тонкий овал лица и чистая
линия шеи гармонировали с аристократическим носом. Она в
совершенстве владела своим телом и словно не сознавала свою
редкую красоту. Смотреть на нее было одно удовольствие.
"Эта женщина перерезала горло человеку, - напомнил себе
Хейвз, - хорошая девочка".
   - Эй, это бомба, правда? - спросила Анджелика Вирджинию.
   - Садись и не приставай ко мне, - ответила та.
   - Не надо быть такая нервная. Я только спросила вопрос.
   - Да, в этой бутылке нитроглицерин.
   - Вы ее будете взорвать?
   - Да, если надо будет.
   - Зачем?
   - Заткнись. Не задавай глупых вопросов.
   - У вас есть револьвер тоже, да?
   - У меня два револьвера, - ответила Вирджиния. - Один в
руке, другой в кармане плаща. И еще несколько в этом ящике.
- Она указала на ящик стола, куда положила Оружие
детективов, прибавив к ним револьвер Виллиса.
   - Я думаю, вы серьезная, да?
   - Да, я совершенно серьезна.
   - Эй, послушайте, отпустите меня, а?
   - О чем ты говоришь?
   - Отпустите меня, и я уйду отсюда. Сейчас вы здесь
главнее всех, правда? Вы слушали, что говорит этот парень
раньше, правда? Он говорит, вы вставили клин, правда?
Хорошо. Я уйду. Хорошо?
   - Ты останешься здесь, милашка, - твердо произнесла
Вирджиния.
   - Пор ке? Зачем?
   - Потому что если ты выйдешь отсюда, то станешь болтать.
А если разболтаешь кому не следует, все мои планы летят к
чертям.
   - Кому разболтаю? Не буду говорить никто. Сразу уеду из
чертов город. Может, вернусь Пуэрто-Рико. На самолет. Я
перерезала глотку этот парень, слышишь? Теперь эти сопляки
будут мне отомстить. И одно утро я просыпаюсь мертвая,
правда? Давай, как тебя, Кармен, отпусти.
   - Ты останешься, - сказала Вирджиния.
   - Кармен, не...
   - Останешься, - повторила Вирджиния.
   - Ну, а если я выйти? Если я просто выйти?
   - Получишь то же, что и тот легавый.
   - Ох, ну и стерва! - сказала Анджелика, вернулась к
своему стулу и уселась, скрестив ноги. Поймала взгляд
Хейвза, улыбнулась ему и сразу же натянула юбку пониже.
   Вообще-то Хейвз не изучал ее ноги. Ему пришла в голову
мысль. Он придумал план, состоящий из двух частей, и первая
часть плана - если его удастся выполнить - должна быть
выполнена именно там, где сидела пуэрториканкская девица.
Суть идеи заключалась в том, что в ход пускались два
металлических предмета. Хейвз был почти уверен, что один из
них подействует немедленно, а для второго понадобится
некоторое время, если это вообще сработает. Идея показалась
Хейвзу блестящей, и, завороженный ею, он уставился в
пространство. Случайно его взгляд сфокусировался на ногах
Анджелики.
   И теперь, используя тот факт, что Анджелика находится
поблизости от одного из предметов, и понимая, что Вирджинию
Додж следует отвлечь перед исполнением первой части плана,
он пробрался к Анджелике и достал из кармана пачку сигарет.
   - Закуришь?
   Анджелика взяла предложенную сигарету. "Мучас грасиас.
Большое спасибо", - сказала она, поднесла сигарету к губам и
посмотрела в лицо Хейвзу.
   - Нравятся ноги, парень?
   - Да, красивые ноги, - согласился Хейвз.
   - Чертовски красивые ноги, еще бы! Не так часто увидишь
такая ноги. Муй буэно, очень хорошо моя ноги. - Муй.
Очень, - снова согласился Хейвз.
   - Хочешь увидеть все остальное?
   "Если телефон зазвонит, - размышлял Хейвз, - Вирджиния
поднимет трубку. Она теперь слушает "все разговоры и ни за
что не пропустит ни одного, тем более что это может быть
Карелла. И если ее внимание будет отвлечено, у меня хватит
времени выполнить то, что я задумал, - пустить машину в ход,
чтобы все подготовить. Предположим, она будет действовать
импульсивно, как все люди, когда они... ладно, я слишком
много предполагаю. Но все же есть надежда. Ну давай,
телефон, звони!"
   - Я спросила вопрос, - перебила его мысли Анджелика.
   - Какой вопрос?
   - Хочешь увидеть остальной?
   - Это было бы очень мило.
   Хейвз, не отрываясь, смотрел на телефон. Он припомнил,
что обычно телефон звонил со злобной настойчивостью каждые
тридцать секунд. Всегда кто-нибудь докладывал о нападениях
и избиениях, о драках, ножевых ранениях, о кражах и
ограблениях и о тысяче других правонарушений и преступлений,
которые ежедневно совершались в районе. Почему же теперь
телефон молчит? Кто отменил на сегодня все происшествия?
Не нужно нам таких каникул, когда Стив вот-вот угодит в
ловушку, когда у Мисколо хлещет кровь из дыры размером в мою
голову, когда эта сука сидит здесь со своим бутылем и
аккуратным маленьким 38-м калибром.
   - Это будет чертовски мило, - сказала Анджелика, - и все
настоящий. Ты видишь моя грудь?
   - Вижу.
   Ну, телефон, звони!
   - Это мой настоящий грудь, - говорила Анджелика, - нет
бюстгалтер, я не ношу бюстгалтер. Веришь?
   - Верю.
   - Я тебе покажу.
   - Не надо. Я и так верю.
   - Как насчет это?
   - Насчет чего?
   - Ты говоришь другим и отпускаешь меня. Позже приходишь
гости, а?
   Хейвз покачал головой:
   - Никак нельзя.
   - Почему нельзя? Анджелика - это что-то!
   - Анджелика - это что-то, - согласился Хейвз.
   - Ну?
   - Первое. Ты видишь эту женщину, которая там сидит?
   - Si.
   - Она никого не выпустит отсюда. Понятно?
   - Si. Когда она уйдет?
   - Если она когда-нибудь уйдет. И, кроме того, я все
равно не смогу отпустить тебя, потому что тот человек,
который стоит у стены, это лейтенант, начальник над всеми
детективами. Если я отпущу тебя, он может меня уволить или
отправить в тюрьму.
   Анджелика кивнула.
   - Не пожалеешь, Анджелика - стоящий товар, можешь меня
поверить.
   - Я тебе верю.
   Хейвз не хотел возвращаться на свое место, потому что
должен был находиться рядом с Анджеликой, когда зазвонит
телефон, если он вообще зазвонит. В то же время он
почувствовал, что их разговор зашел в тупик и больше не о
чем говорить. Тогда он задал вечный вопрос:
   - Когда ты стала проституткой?
   - Я не проститутка, правда.
   - Брось, Анджелика, - сказал он ворчливо.
   - Ну хорошо, иногда. Но только чтобы покупать красивый
платья. Я красиво одеваюсь, правда?
   - Да, конечно.
   - Послушай, - приходи ко мне гости, а? Займемся этим
самым.
   - Милая моя, там, куда ты попадешь, занимаются только
изготовлением номерных знаков.
   - Чего? - спросила она, и в это время раздался
телефонный звонок.
   Этот звук застал Хейвза врасплох. Он автоматически
повернулся и чуть не протянул руку к стене, но потом
вспомнил, что должен ждать, пока Вирджиния возьмет трубку, и
увидел, как Бирнс пересек комнату, направляясь к ближайшему
столу, на котором стоял телефонный аппарат.
   Телефон пронзительно звенел в дежурной комнате.
   Вирджиния переложила револьвер в левую руку. Правой
подняла трубку и кивнула Бирнсу.
   - Восемьдесят седьмой участок. Лейтенант Бирнс.
   - Вот это здорово, теперь уже начальство сидит у
телефона? - сказал голос в трубке.
   Хейвз сделал шаг назад и прислонился к стене. Вирджиния
Додж сидела вполоборота к нему, так что он не мог поднять
руку. Потом она повернулась на своем стуле так, что
оказалась к нему спиной. Хейвз быстро поднял руку.
   - Кто говорит? - спросил Бирнс.
   - Это Сэм Гроссман из лаборатории. Кто еще может быть?
   Термостат был прикреплен к стене. Хейвз обхватил его
одной рукой и быстрым движением кисти поставил стрелку на
крайнее деление.
   В один из самых теплых октябрьских дней температура в
дежурной комнате должна была вскоре подняться до 98 градусов
по Фаренгейту.

                      Глава 9

   Сэм Гроссман был детективом, лейтенантом и очень
аккуратным человеком. Другой, менее дотошный начальник
криминалистической лаборатории, отложил бы этот звонок до
утра. Кроме всего прочего, было уже без трех минут шесть, и
Гроссмана ждало дома семейство, которое не хотело обедать
без него. Но Сэм Гроссман верил в то, что лабораторные
исследования так же важны для раскрытия преступления, как и
работа детектива, и считал, что они должны идти рука об
руку. Сэм никогда не упускал возможности доказать своим
коллегам, которые часто круглые сутки были на ногах, проводя
расследование, что лаборатория нужна детективу, как воздух,
и к ней надо обращаться как можно чаще.
   - Мы закончили с телом. Пит, - сказал Сэм.
   - С каким телом?
   - Старик. Джефферсон Скотт.
   - Ах, да.
   - Над этим делом работает Карелла? - спросил Гроссман.
   - Да.
   Бирнс посмотрел на противоположный конец комнаты, где
сидела Вирджиния Додж. Услышав имя Кареллы, она выпрямилась
и очень внимательно прислушивалась к разговору.
   - Карелла - мастер своего дела, - заметил Гроссман, - он
сейчас в доме Скотта?
   - Я не знаю, где он, - ответил Бирнс. - Может быть. А
что?
   - Если он еще там, хорошо бы связаться с ним.
   - А почему, Сэм?
   - Причина смерти определена как удушье. Ты знаком с этим
делом, Пит?
   - Я читал донесение Кареллы.
   - Старик был найден висящим в петле. Шея не сломана,
никаких признаков насилия. Удушье. Похоже на самоубийство.
Помнишь, у нас было недавно дело Эрнандеса - тоже казалось,
что парень повесился, а на самом деле это было отравление
героином. Помнишь?
   - Да.
   - Здесь у нас другое. Старик действительно умер от
удушья.
   - Да?
   - Но удушье произошло не от петли. Он не повесился.
   - А что случилось?
   - Мы подробно обсудили это с нашим врачом. Пит, и мы
совершенно уверены, что не ошиблись. Повреждения на шее
старика показывают, что его задушили руками, а потом уже
накинули петлю на шею. Имеются также повреждения кожи,
произведенные петлей, но большинство оставлено руками. Мы
пытались снять с кожи отпечатки пальцев, но не смогли. Нам
не всегда удается снять отпечатки пальцев с кожи...
   - Значит, вы думаете, что Скотт был убит?
   - Да, - невыразительно ответил Гроссман. - Кроме того,
мы сделали несколько анализов той веревки, на которой он
висел. Тоже, что и в случае с этим парнем Эрнандесом.
Направление волокон веревки показывает, что старик не
спрыгнул со стула, как это казалось на первый взгляд. Его
повесили. Это убийство, Пит. Совершенно бесспорно.
   - Ладно, большое спасибо, Сэм.
   - Если вы думаете, что Карелла еще там, я свяжусь с ним
немедленно.
   - Я не знаю, где он сейчас, - сказал Бирнс.
   - Если он еще не ушел оттуда, ему следует знать, что
кто-то в этом доме - убийца, с очень большими руками.

   Дэвид Скотт сидел, сжав руки у себя на коленях.
Квадратные