знаете.
   - Не могли бы вы рассказать мне про тот вечер, когда его убили? Что  было
до того, как он ушел?
   - Когда он ушел, я спала. Когда у него был этот ночной обход с 12  до  8,
мы каждый раз спорили, надо ли пробовать поспать до его ухода.
   - Спорили?
   - Ну, обсуждали это. Майк предпочитал не ложиться, но у меня двое  детей,
и в десять вечера я уже с ног валюсь. Так что он обычно уступал, и в тот раз
мы оба рано легли - по-моему, часов в девять.
   - И вы спали, когда он ушел?
   - Да. Но перед тем как он вышел, я проснулась.
   - Он вам ничего не сказал? Нельзя ли предположить, что он боялся  засады?
Никто не угрожал ему или что-нибудь в этом роде?
   - Нет. - Мэй Риардон посмотрела на часы. - Мне скоро надо идти,  детектив
Буш. Я договорилась в похоронном бюро. Я хотела спросить вас насчет этого. Я
знаю,  вы  работаете  с...  с  телом...  и  вообще...   но   родственники...
Родственники - люди немножко старомодные,  и  мы  хотели...  хотели  сделать
приготовления. Вы не знаете, когда... когда вы закончите?
   - Скоро, миссис Риардон. Нам все  нужно  проверить.  Результаты  вскрытия
могут помочь нам найти убийцу.
   - Да, я знаю. Вы не подумайте... просто  родственники...  Они  все  время
спрашивают... Они не могут понять... Они не понимают, что это  такое,  когда
его больше нет... Когда утром просыпаешься, а его нет рядом. - Она  закусила
губу и отвернулась. - Извините. Майк... Майк был бы недоволен. Он  не  хотел
бы, чтобы я...
   Она замотала головой и тяжело сглотнула.  Буш  смотрел  на  нее,  понимая
чувства этой женщины, которая была женой, сочувствуя всем женщинам на свете,
чьи мужья были оторваны от них силой. Он подумал об Элис, о том, что бы  она
чувствовала, если бы в него попала пуля, но прогнал  эти  мысли.  Думать  об
этом было не к добру, особенно сейчас, после  этих  двух  случаев.  Господи,
неужели это какой-нибудь псих на свободе? Кто-то, кто решил орудовать именно
на этом чертовом участке?
   Да, это было возможно.
   Это было так возможно, что опасно было думать о таких вещах, как  реакция
Элис на его собственную смерть. Когда думаешь об этом, это парализует  мозг,
и при внезапной опасности не хватит быстроты реакции. То же самое, что плыть
на лодке без весел.
   О чем думал Майк Риардон, когда его пристрелили?
   Что было на уме у Дэвида Фостера, когда четыре пули вошли в его тело?
   Конечно, могло быть так, что эти  два  убийства  не  были  связаны  между
собой. Возможно, но не очень вероятно. Модус операнди был очень похож. Когда
будет готова баллистическая экспертиза,  они  узнают  точно,  искать  одного
человека или двух.
   Буш может держать пари, что это один и тот же человек.
   - Вы хотите спросить меня еще о чем-нибудь? - сказала Мэй. Она уже  взяла
себя в руки и теперь смотрела ему прямо  в  лицо,  бледная,  с  расширенными
глазами.
   - Если бы вы  собрали  записные  книжки,  фотографии,  номера  телефонов,
какие-нибудь газетные вырезки, если он  их  хранил,  -  все,  что  могло  бы
вывести нас на его друзей или даже родственников, я был бы вам очень обязан.
   - Я могу это сделать, - согласилась Мэй.
   - И вы не припоминаете ничего необычного, что могло бы нам помочь, верно?
   - Ничего. Детектив Буш, как мне сказать детям? Я отправила их в  кино.  Я
им сказала, что их отец на дежурстве. Но сколько  времени  я  смогу  от  них
скрывать? Как сказать двум маленьким детям, что их отец убит? О господи, что
мне делать?
   Буш молчал. Через некоторое время Мэй пошла собирать то, что он просил.
   25 июля в  15.42  заключение  баллистической  экспертизы  легло  на  стол
Кареллы. Было произведено микроскопическое исследование  с  целью  сравнения
пуль и гильз, найденных на месте убийства Майка Риардона  и  возле  мертвого
тела Дэвида Фостера.
   В заключении было сказано, что оба раза стреляли  из  одного  и  того  же
пистолета.

   Глава восьмая

   В ночь гибели Дэвида Фостера неопрятная дворняжка, подбиравшая объедки  в
мусорных баках, задержалась на минутку  и  испачкала  тротуар.  Собака  была
неаккуратна, а человек был небрежен, и в результате такого совпадения  парни
из  лаборатории  получили  для  работы  отпечаток   каблука.   С   некоторым
отвращением они приступили к работе.
   Отпечаток немедленно сфотографировали, не потому, что  сотрудники  любили
возню с камерами, а по той простой причине, что им было  известно,  что  при
изготовлении слепка отпечаток  можно  повредить.  Его  поместили  на  черную
картонную  подставку,  разделенную  на  дюймы.  Висящая  над  отпечатком  на
подвижном  треножнике  камера  с  объективом,  параллельным   отпечатку   во
избежание  искажений,  весело  щелкала.  Увековечив  отпечаток  на   пленке,
лаборанты приступили к менее антисептической задаче изготовления слепка.
   Один из сотрудников налил в  резиновую  чашку  полпинты  воды.  Потом  он
всыпал в воду гипс, стараясь не разбалтывать его,  чтобы  он  погрузился  на
дно. Он добавлял гипс до тех пор, пока  вода  не  перестала  его  поглощать,
высыпав в чашку примерно 10 унций. Потом он передал чашку другому лаборанту,
который готовил отпечаток для снятия слепка.
   Поскольку  отпечаток  каблука  был  на  мягком  материале,  его   покрыли
шеллаком, а потом тонким слоем масла. Гипсовую смесь размешали  и  осторожно
нанесли на  приготовленный  отпечаток.  Ее  накладывали  ложкой,  маленькими
порциями. Когда отпечаток был покрыт слоем гипса толщиной около трети дюйма,
лаборанты положили на гипс куски бечевки, чтобы укрепить его, но так,  чтобы
они не смяли детали отпечатка. Затем наложили сверху еще слой гипса  и  дали
ему застыть. Время от времени они щупали гипс, определяя по его  температуре
степень застывания.
   При том, что имелся только один,  да  и  то  неполный,  полного  описания
походки человека, учитывая длину и размах  шага,  длину  и  ширину  левой  и
правой ступни, давление на каблук и подошву, невозможно применить  к  одному
отпечатку, парни из лаборатории выжали из  полученного  материала  все,  что
могли. После тщательного изучения они обнаружили, что внешний  край  каблука
сильно стоптан. Эта особенность  свидетельствовала  о  том,  что  обладатель
каблука ходил, слегка переваливаясь. Они заключили также,  что  это  был  не
настоящий каблук, а поставленная при починке резиновая набойка, и что, ставя
набойку, третий гвоздь  на  левой  стороне  каблука  выдернули.  Кстати,  на
каблуке убийцы (если отпечаток действительно оставил убийца) была ясно видна
торговая  марка  "О'Салливэн",   а   каждому   известно,   что   это   самый
распространенный каблук в Америке.
   Все вышло, как в старом анекдоте. Только сотрудникам лаборатории было  не
до смеха.
   Газеты  приняли  убийство  двух  полицейских  близко  к  сердцу.  Проявив
замечательное разнообразие, заголовки для  двух  утренних  бульварных  газет
сообщали о смерти Дэвида  Фостера  так:  "УБИТ  ВТОРОЙ  КОП"  и  "ПРЕСТУПНИК
УБИВАЕТ ВТОРОГО КОПА".
   Вечерняя газета, стремящаяся не  отставать  от  утренних,  объявляла  без
обиняков: "ПО УЛИЦАМ БРОДИТ УБИЙЦА". В связи  с  тем  что  эта  газета  была
заинтересована в повышении тиража и  поставила  себе  цель  "комментировать"
все, что в данный момент могло привлечь публику, начиная с Даниеля Буна [16]
и кончая длинными зимними кальсонами, в тот день на ее первой странице  было
набрано крупно: "ПОЛИЦЕЙСКИЕ ДЖУНГЛИ - ЧТО ПРОИСХОДИТ  В  НАШИХ  ПОЛИЦЕЙСКИХ
УЧАСТКАХ", а ниже шло мелкими белыми буквами на красном  фоне:  "См.  статью
Марея Шнайдера, стр. 4".
   Тот,  у  кого  хватило  терпения  одолеть  первые  три  страницы,  полные
слащавого либерализма, мог прочесть на четвертой, что Марей Шнайдер объяснял
гибель  Майка  Риардона  и  Дэвида  Фостера  "загниванием   и   продажностью
служителей нашего грязного гестапо".
   В  "загнивающем"  Отделе  детективов  "продажного"  87-го  участка   двое
детективов, Стив  Карелла  и  Хэнк  Буш,  стояли  у  стола  и  просматривали
несколько карточек,  извлеченных  их  "продажными"  коллегами  из  картотеки
"Привлекавшиеся к уголовной ответственности".
   - Вот послушай, - сказал Буш.
   - Слушаю, - сказал Карелла.
   - Майк и Дэйв арестовывают какого-нибудь подонка, так?
   - Так.
   - Судья говорит, что надо, и этот тип получает от  государства  крышу  на
пяток-десяток лет. О'кэй?
   - О'кэй.
   - Потом он выходит. У него было время растравить себя, раздуть свою злобу
в большую ненависть. Он вбил себе в голову достать  Майка  и  Дэйва.  Он  их
находит. Сначала он достает Майка, потом спешит убить Дэйва, пока злость  не
остыла. Раз-и Дэйв тоже готов.
   - Похоже, - заметил Карелла.
   - Поэтому я думаю, что эта гнилушка Фланнаган тут ни при чем.
   - Почему?
   - Посмотри на его карточку. Грабеж, хранение инструментов для  взлома,  в
сорок седьмом году изнасилование. Майк  и  Дэйв  поймали  его  на  последнем
грабеже. Тогда он в первый раз попал  в  тюрьму,  ему  дали  десять  лет.  В
прошлом месяце его освободили досрочно, так что он просидел только пять.
   - И что же?
   - По-моему, очень злой парень не смог бы так хорошо себя вести, чтобы ему
скостили пять лет. Кроме того, Фланнаган никогда не ходил с  пистолетом.  Он
был джентльмен.
   - Пистолет достать нетрудно.
   - Верно. Просто не думаю, что это он.
   - Я бы все-таки проверил его, - сказал Карелла.
   - Ладно, но раньше я хочу проверить  другого  типа.  Ордиса.  Луис  Ордис
Чокнутый. Взгляни на его карточку.
   Карелла придвинул к себе карточку. Это был белый прямоугольник с  разными
графами.
   - Наркоман, - сказал Карелла.
   - Да. Представляешь, какую злость наркоман может накопить за четыре года?

                             ИМЯ ЗАКЛЮЧЕННОГО

   УЧАСТОК                       ФАМИЛИЯ                   ИМЯ И ИНИЦ.
   87-Й                           ОРДИС                   ЛУИС ЧОКНУТЫЙ

   ДАТА И ВРЕМЯ АРЕСТА                                 АДРЕС ЗАКЛЮЧЕННОГО
    2 МАЯ 1952 19.00 635                                 ШЕСТАЯ  СТР. ЮГ

   ПОЛ     ЦВЕТ КОЖИ       ДАТА РОЖДЕНИЯ     МЕСТО РОЖД.      ИНОСТРАНЕЦ
    М.       БЕЛЫЙ       ДЕНЬ, МЕС. ГОД       САН ХУАН,     АМЕР. ГРАЖДАHИH
                          12.   08. 1912     ПУЭРТО-РИКО

    Социальное     Умеет читать         Род занятий              Работает
      полож.         и писать
    Женат Холост      Да Нет           Мойщик посуды             Да Нет

    В ЧЕМ ОБВИНЯЕТСЯ        КОНКРЕТНО          ДАТА  И  ВРЕМЯ ПРОИСШЕСТВИЯ
    НАРУШЕНИЕ ГОС.          ХРАНЕНИЕ                    2.05.52
    ПРАВА 1751              НАРКОТИКОВ                   19.00
    СТАТЬЯ 1                С ЦЕЛЬЮ СБЫТА

    Уч. жалоба N          Место происшествия             Участок
       ЗЗА-411            635 Шестая стрит Юг              87-й

    ФАМИЛИЯ ЗАЯВИТЕЛЯ                                  АДРЕС ЗАЯВИТЕЛЯ
    ОФИЦЕР(Ы), КОТОРЫЕ ПРОИЗВЕЛИ АРЕСТ                  МАЙКЛ РИАРДОН
    (ФАМИЛИЯ(И)                                          ДЭВИД ФОСТЕР
    (ЗВАНИЕ)                                       ДЕТЕК. 2-ГО И 3-ГО КЛАССА
                                                (ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ) ОТДЕЛ ДЕТЕК.

    ПРИГОВОР СУДА
    ПРИГОВОРЕН К 4 ГОДАМ ЗАКЛЮЧЕНИЯ В ТЮРЬМЕ,
    ОССАЙНИНГ, НЬЮ-ЙОРК

     ДАТА                        СУДЬЯ                     СУД
    7.06.52                                               ФИЛДС

   - Он отбыл срок? - спросил Карелла.
   - Вышел в начале месяца, - ответил Буш. - В  тюрьме  пришлось  поститься.
Так что теперь вряд ли пылает братской любовью к полицейским.
   - Да, вряд ли.
   - Вот именно. Теперь посмотри его досье.  В  пятьдесят  первом  году  был
задержан за хулиганство. Якобы еще не имел дела с наркотиками,  но  при  нем
нашли пистолет 45-го калибра. Пистолет был неисправен, но  все  же  это  был
45-й калибр. В сорок девятом году тоже хулиганство, драка в  баре.  Опять  с
пистолетом, с исправным. Ему тогда повезло. Получил срок условно.
   - Кажется, предпочитает 45-й калибр.
   - Как и тот тип, который убил Майка и Дэйва. Что скажешь?
   - Надо на него посмотреть. Где он? Буш пожал плечами:
   - Можно только гадать.
   Хромой Дэнни в  детстве  болел  полиомиелитом.  Он  легко  отделался,  не
оставшись калекой на всю жизнь, но после болезни у него  осталась  небольшая
хромота, и прозвище прилипло к нему навсегда.  Его  настоящая  фамилия  была
Нельсон, но об этом мало кто знал, и все вокруг называли его  Хромым  Дэнни.
Даже письма к нему так надписывали.
   Дэнни было пятьдесят четыре года, но он  казался  моложе.  Он  был  очень
маленький, с маленькими глазами, мелкими чертами лица и мелкокостный. У него
была вихляющая походка подростка, тонкий  пронзительный  голос,  и  на  лице
почти не было морщин.
   Хромой Дэнни был осведомителем.
   Он очень хорошо зарекомендовал себя, и сотрудники 87-го участка  часто  к
нему обращались. Он всегда готов был сделать, что требуется, -  если  только
мог. Редко случалось, чтобы Дэнни  не  мог  дать  нужную  информацию.  Тогда
обращались к другим подсадным уткам. Кому-то всегда было  известно  то,  что
нужно. Следовало только найти нужного человека в нужное время.
   Дэнни сидел обычно в баре под названием "Энди паб". Он не был алкоголиком
и даже мало пил. Просто он сделал бар своей конторой. Это было дешевле,  чем
снимать где-то комнату, и,  кроме  того,  здесь  имелась  телефонная  будка,
которой он часто пользовался. Кроме того, в баре удобно было слушать -  а  в
этом  заключалась  первая  обязанность  Дэнни.  Второй   обязанностью   было
разговаривать.
   Он сел напротив Кареллы и Буша и сначала выслушал их. Потом он заговорил.
   - Ордис Чокнутый, - сказал он, - ага, ага.
   - Ты знаешь, где он?
   - А что он сделал?
   - Не знаем.
   - Последний раз я слышал, что он в тюряге.
   - Он вышел в начале месяца.
   - Ордис, Ордис. А, есть. Он наркоман.
   - Правильно.
   - Наверно, его нетрудно разыскать. Что он сделал?
   - Может, и ничего, - сказал Буш, - а может, и много чего.
   - А, вы думаете про эти убийства полицейских? - спросил Дэнни.
   Буш пожал плечами.
   - Только не Ордис. Вы лаете не на то дерево.
   - Почему ты так думаешь?
   Дэнни отпил пива, потом посмотрел на вентилятор.
   - В этой духоте вентилятор не помогает. Черт,  если  эта  жара  скоро  не
прекратится, я уезжаю в Канаду. У меня дружок там.  В  Квебеке.  Вы  были  в
Квебеке?
   - Нет, - сказал Буш.
   - Там хорошо. Прохладно.
   - Так как насчет Ордиса?
   - Он сейчас придет, вот вы его и заберете, - сказал Дэнни и стал смеяться
собственной шутке.
   - Он сегодня остроумный, - сказал Карелла.
   - Я всегда остроумный, - ответил Дэнни. - Ко мне столько дамочек стоит  в
очереди, сколько на счетах не сосчитаешь. Я самый умный.
   - Мы не знали, что ты кот, - сказал Буш.
   - Я не кот. Тут все полюбовно. - А Ордиса ты любишь?
   - Я его от дырки в стене не  отличу.  Мне  на  него  наплевать.  Меня  от
наркоманов тошнит.
   - Ну так где же он?
   - Еще не знаю. Дайте мне время.
   - Сколько времени?
   - Час, два. Наркоманов легко найти. Поговорить с парой  пушеров  [17],  и
готово. Он  вышел  в  начале  месяца,  так?  Значит,  он  сейчас  по  уши  в
наркотиках. Уж это точно.
   - Может, он бросил, - сказал Карелла. - Может, это еще не точно.
   - Они никогда не бросают, -  заметил  Дэнни.  -  Не  верьте  сказкам.  Он
наверняка собирал зелье по всей округе. Я его найду. Но если вы думаете, что
это он пришил ваших приятелей, то это ошибка.
   - Почему?
   - Я видел этого парня. У него не все дома. Он прибабахнутый.  Он  атомной
атаки не заметит. У него в жизни одна цель: лошадка [18]. Он такой. Он живет
ради Белого бога. Только об этом и думает.
   - Риардон и Фостер тогда его арестовали, - сказал Карелла.
   - Ну и что? Думаете, он имел на них зуб? Ничего подобного. У него времени
нет обижаться. Он успевает только найти своего пушера и купить что надо.  Он
уже наполовину ослеп от лошадки. Он не смог  бы  отстрелить  свой  палец.  И
чтобы он пришиб двух копов? Не смешите меня.
   - Мы бы все-таки на него взглянули, - сказал Буш.
   - Конечно. Я вас не УЧУ, как вам работать. Но этот тип готов для  желтого
дома, ребята. Он не отличит пистолет 45-го калибра от бетономешалки.
   - Парочка пистолетов у него была, - возразил Карелла.
   - Он играл с ними, играл, понятно? Если бы одна из этих штучек выстрелила
недалеко от него, у него целую неделю был бы понос. Поверьте моему слову, он
ни о чем не думает, кроме героина. Потому его и зовут Чокнутый. Он  чокнутый
и есть. Он за чертями гоняется.
   - Я не доверяю наркоманам, - сказал Буш.
   - Я тоже, - ответил Дэнни. - Но этот парень  не  убийца,  поверьте  моему
слову. Он не знает даже, как время убить.
   - Окажи нам услугу, - сказал Карелла.
   - Конечно.
   - Найди нам его. Ты знаешь наш номер.
   - Конечно. Я вам звякну где-то через час. Я его найду. С ними всегда так.

   Глава девятая

   В полдень 26 июля температура поднялась до 95,6 градуса по Фаренгейту.  В
полицейском участке два вентилятора  разгоняли  влажный  воздух,  вползавший
через решетки  открытых  окон.  Казалось,  все  предметы  в  комнате  Отдела
детективов осели под постоянным  тяжелым  давлением  жары.  Только  шкафы  с
картотеками и столы  стояли  прямо.  Отчеты,  карточки,  копирка,  конверты,
списки стали вялыми и липкими на ощупь и ко всему приклеивались.
   Сотрудники Отдела детективов работали без пиджаков. Их сорочки  промокли,
большие темные  пятна  выступали  из-под  мышек  и  расползались  на  спине.
Вентиляторы совсем не помогали. Вентиляторы размешивали удушливые  испарения
города, а  люди  дышали  с  трудом  и  перепечатывали  свои  отчеты  в  трех
экземплярах, выверяли листы с заданиями и мечтали  о  лете  в  горах  или  в
Атлантик-Сити, где в лицо дует ветер с океана.  Они  вызывали  жалобщиков  и
подозреваемых, их руки потели на черном пластике телефонных  трубок,  и  они
ощущали жару, как врага, который вонзает в тело тысячи раскаленных кинжалов.
   Лейтенант Бернс так же мучился от жары, как  и  все  остальные  работники
Отдела детективов. Его кабинет был налево от барьера и имел большое  угловое
окно. Окно было распахнуто, но свежее от этого не становилось. Зато  сидящий
напротив окна репортер имел свежий вид. Его фамилия была Сэведж; на нем  был
легкий синий костюм и темно-синяя  панама;  он  курил  сигарету  и  небрежно
пускал кольца к потолку, где дым застаивался плотным серо-голубым слоем.
   - Мне нечего больше сказать  вам,  -  произнес  Бернс.  Репортер  страшно
раздражал его. Бернсу не верилось, что человек может  иметь  фамилию  Сэведж
[19].
   - Может, это кто-то из молодых?
   Кроме  того,  он  не  мог  поверить,  чтобы  в  такой  день  человек  мог
чувствовать себя таким свежим.
   - Больше ничего,  лейтенант?  -  очень  мягко  спросил  Сэведж.  Это  был
красивый мужчина с короткими белокурыми волосами  и  прямым,  почти  женским
носом. Глаза были серые, холодные. Очень холодные.
   - Ничего, - ответил лейтенант. - Какого черта вы ждали? Если бы мы знали,
кто это, он был бы уже здесь, так ведь?
   - Полагаю, что так, - сказал Сэведж. - Кого вы подозреваете?
   - Мы над этим работаем.
   - На кого падает подозрение? - повторил Сэведж.
   - На нескольких человек. Подозревать - наше дело. Вы напишете про них  на
первой странице, и они скроются в Европе.
   - Что вы имеете в виду?
   - Подросток.
   - Это  мог  сделать  любой,  -  сказал  Бернс.  -  Например,  вы.  Сэведж
улыбнулся, показав блестящие белые зубы.
   - В этом районе много банд подростков, верно?
   - Они у нас под контролем. Этот район не самое спокойное место в  городе,
Сэведж, но, как нам кажется, мы делаем здесь все возможное. Я  понимаю,  что
могу обидеть вашу газету, Сэведж, но мы  стараемся  сами  заниматься  своими
делами.
   - Кажется, я слышу в вашем голосе иронию, лейтенант? - спросил Сэведж.
   - Ирония - оружие интеллигента, Сэведж. Каждому,