ому
предстояло стоять до восьми утра, когда на длинную дневную смену  придет
детектив Капек.
   Карелла отправился домой, где он  прочитал  очередное  послание  сына
Санта-Клаусу, пообедал в  семейном  кругу  и  совсем  уж  собрался  было
расположиться в гостиной для чтения детектива, который он  принес  домой
еще неделю назад, но так и не успел его открыть, так как вдруг  зазвонил
телефон.
   — Я подойду! — заорал он во всю глотку, зная прекрасно, что Тедди его
все равно не слышит, а у Фанни сегодня свободный день, но также помня  о
том, что Марк, его сын, завел себе привычку в последние дни подходить  к
телефону и  говорить  в  трубку:  «Отдел  автослужбы,  детектив  Карелла
слушает», что обычно сходило ему с  рук,  за  исключением  тех  случаев,
когда какой-нибудь детектив из отдела автослужбы не  звонил  Карелле  об
украденном автомобиле.
   — Алло? — сказал Карелла в трубку.
   — Алло, Стив?
   — Да? — сказал Карелла. Он никак не мог узнать этот
   голос.
   — Это говорит Джерри.
   — Кто?
   — Джерри Флетчер.
   Карелла чуть было не выронил трубку.
   — Алло, — сказал он, — как поживаете?
   — Отлично,  спасибо.  Я  тут  уезжал  на  уик-энд  и  только  недавно
вернулся. Честно говоря, квартира  эта  производит  на  меня  удручающее
впечатление. И я подумал, а не согласитесь ли вы составить мне  компанию
и не выпить ли нам чего-нибудь?
   — Но, знаете, — сказал Карелла, — уже довольно поздно, а  я  как  раз
собирался...
   — Глупости, сейчас еще и восьми нет.
   — Да, это так, но сегодня воскресный вечер и...
   — Садитесь в машину и подъезжайте сюда, — сказал Флетчер. —  И  мы  с
вами совершим поход по старым добропорядочным пивнушкам, развеемся, черт
побери.
   — Нет, это и в самом деле неловко как-то. Огромное  спасибо,  Джерри,
но...
   — Это займет у вас каких-нибудь  полчаса  добраться  сюда,  —  сказал
Флетчер, — и очень может быть, что этим вы спасете  мне  жизнь.  Если  я
просижу здесь в одиночестве еще хотя бы пять минут, то я, скорее  всего,
кончу тем, что выпрыгну в окно. — Совершенно неожиданно он расхохотался.
— А знаете, что сказано в уголовном кодексе относительно самоубийства?
   — Нет, а что? — спросил Карелла.
   — Это самая идиотская статья во всей этой книжице, — сказал  Флетчер,
все еще  продолжая  смеяться.  —  В  ней  говорится,  я  цитирую:  «Хотя
самоубийство можно рассматривать в качестве нанесения  серьезного  вреда
обществу, однако, поскольку привлечение к ответственности нарушителя  не
представляется    возможным,    мера     уголовного     наказания     не
предусматривается». Ну как вам нравится эта юридическая бессмыслица? Так
что приезжайте, Стив. Постараюсь показать вам наиболее  яркие  образчики
нашей городской жизни, а заодно мы пропустим и пару стаканчиков, что  вы
на это скажете?
   Внезапно Карелле стало ясно, что Джералд Флетчер уже пропустил немало
стаканчиков, прежде чем решиться на этот звонок. А потом сообразил,  что
если он слишком упорно будет сопротивляться, то и Флетчер в конце концов
может снять свое великодушное предложение. А  поскольку  Карелле  ничего
так не хотелось, как провести ночь, шатаясь по кабакам города с убийцей,
который  может  выпить  значительно  больше,  чем  это  было  бы  в  его
интересах, то ответ пришел к нему мгновенно.
   — О'кей, буду у вас в половине девятого. Но это при условии, что  мне
удастся уговорить жену.
   — Вот и прекрасно, — сказал Флетчер. — Жду вас.
   Глава X
   Гриль-бар «Педди» был расположен на Стеме, неподалеку от театрального
района города. Карелла с Флетчером прибыли туда примерно в девять часов,
когда там царило еще относительное  затишье.  Наплыв  народа  начинается
несколько позже, как объяснил  Флетчер.  Вообще  предполагается,  что  в
ресторане для  одиноких  ни  холостяки,  ни  пришедшие  туда  девушки  с
перспективами карьеры не должны слишком уж явно набиваться на знакомство
друг с другом. И если ты  слишком  рано  выходишь  на  охоту,  то  могут
подумать, что ты уж слишком озабочен.  Однако,  если  ты  явишься  сюда,
напротив,  слишком  поздно,  то  рискуешь  остаться  с  носом.  Идеально
попадать сюда в то время, когда наплыв достигает  пикового  значения,  и
когда можно сделать  вид,  будто  зашел  сюда  просто  для  того,  чтобы
позвонить по телефону, а никак не за спутником жизни.
   — А вы, как я вижу, недурно  во  всем  этом  разбираетесь,  —  сказал
Карелла.
   — Я достаточно наблюдательный человек, — сказал Флетчер и  улыбнулся.
— Так что вы будете пить?
   — Виски с содовой, — сказал Карелла.
   — Виски с содовой, — заказал Флетчер бармену, —  и  один  гвардейский
мартини.
   В прошлый раз он пил просто виски, а сегодня  пьет  мартини,  подумал
Карелла. Ну, что ж, это неплохо. Чем крепче напитки, тем скорее  у  него
развяжется  язык.  Карелла  внимательно  оглядел  зал.   Мужчины   здесь
собрались в возрасте от тридцати с чем-то до пятидесяти с  чем-то.  Было
их  здесь  в  это  раннее  время  около  дюжины.  Все  они  были   одеты
по-субботнему  —  в  спортивные  костюмы,  некоторые  носили  сорочки  с
галстуками,  кое-кто  был  в  рубашках  спортивного  покроя,  другие   в
свитерах. Женщины были представлены примерно половинным составом и одеты
они тоже были довольно разномастно —  в  брючных  костюмах,  в  юбках  с
кофточками или со свитерами и только одна из них, самая бойкая  и  самая
некрасивая, осмелилась явиться сюда в  бальном  платье.  Выбор  партнера
пока что сводился к робким переглядываниям и сдержанным улыбкам —  никто
не хотел слишком явно проявлять свой  интерес,  пока  не  собрались  все
участники.
   — И что вы думаете обо всем этом? — спросил Флетчер.
   — Мне случалось видеть и похуже, — сказал Карелла.
   — Могу спорить на что угодно, что случалось. Но можно с  уверенностью
сказать, что вам  случалось  видеть  и  кое-что  получше?  —  Им  подали
спиртное и Флетчер тут же поднял свой стакан в молчаливом тосте. — А что
вы сказали бы о людях, которые тут собираются? — спросил он.
   — Я сказал бы, что представители, если  можно  так  выразиться,  ниже
среднего  класса  собираются  здесь  с  целью   найти   себе   партнеров
противоположного пола.
   — Следовательно, достаточно приличная клиентура, не так ли?
   — О да, — ответил Карелла. — В иных местечках, стоит  только  попасть
туда, и сразу же чувствуешь, что половину собравшихся  составляют  воры.
Здесь я этого не ощущаю. Мелкие бизнесмены, мелкие служащие, разведенные
женщины, женщины, которым пока не удалось выйти замуж  —  вот  примерный
состав. Здесь нет даже ни одной профессиональной проститутки, что весьма
необычно для баров на Стеме.
   — А вы можете распознать проститутку с первого же взгляда?
   — Обычно, да.
   — А что бы вы ответили, если бы я сказал вам, что вон та блондинка  в
бальном платье профессиональная проститутка.
   Карелла еще раз поглядел на эту женщину.
   — Не думаю, что я согласился бы с вами.
   — А почему?
   —  Во-первых,  немного   старовата,   чтобы   соперничать   с   юными
конкурентками, которых сейчас полно на улицах.  Во-вторых,  она  целиком
занята оживленным разговором с маленькой толстушкой, а та  уж  наверняка
прибыла сюда с Риверхед  в  надежде  на  красивого  парня,  которого  ей
удастся затащить к себе в постель. А  возможно,  даже  и  под  венец.  А
в-третьих, она не навязывает, не продает товара. Она терпеливо выжидает,
когда кто-нибудь из тех, кто постарше, сделает первый ход.  Проститутки,
Джерри, отнюдь не выжидают. Они берут инициативу на себя, они предлагают
товар, навязывают его. Бизнес есть бизнес, а  время  —  деньги.  Они  не
могут позволить  себе  такой  роскоши  —  быть  скромницами.  —  Карелла
помолчал немного, а потом неожиданно  спросил:  —  А  что,  неужели  она
действительно проститутка?
   — Понятия не имею, — сказал Флетчер. — Я впервые ее  вижу.  Я  просто
хотел сказать, что внешность иногда бывает обманчивой.  Допивайте,  есть
еще несколько других мест, которые я хотел бы продемонстрировать вам.
   Он уже знал Флетчера достаточно хорошо, чтобы  понять,  что  тот  все
время пытается что-то сказать ему. Тогда, во вторник, за ленчем  Флетчер
бросал ему вызов, как бы говоря: «Я убил свою  жену,  ну  и  что  же  вы
собираетесь предпринять по этому поводу?» Сегодня же он точно  таким  же
образом пытался указать ему на что-то другое, но на что именно,  Карелла
никак не мог сообразить.
   «Забава» была расположена всего в  двадцати  метрах  от  «Педди»,  но
настолько сильно от него отличалась, как будто была расположена на Луне.
Если посетители «Педди» состояли  преимущественно  из  уравновешенных  и
благопристойных людей, которые стремились мирно разрешить свои сердечные
проблемы, то «Забава»  была  битком  набита  шумной,  крикливой  толпой,
разнополой и разновозрастной. Люди эти были одеты безвкусно и крикливо в
барахло из дешевой синтетики, приобретенной по случаю на  Джексон-Авеню.
Язык, с помощью которого общались посетители «Забавы»,  очень  напоминал
тот, который Карелле зачастую приходилось слышать у себя  в  полицейском
участке и на котором изъясняются обитатели  камер  «Калькутты».  У  бара
сидело по меньшей мере с полдюжины проституток,  которые  вовсю  вертели
задницами и выставляли напоказ груди, отбивая кусок хлеба у конкуренток.
Подходы здесь были неприкрыто грубыми и  бесстыдными.  Когда  Карелла  с
Флетчером локтями прокладывали себе путь к бару, брюнетка  в  совершенно
прозрачной блузке, под которой не  было  бюстгальтера,  преградила  путь
Карелле.
   — Скажи пароль, чужестранец, — сказала она.
   — Виски с содовой, — сказал Карелла.
   — Ошибся, — сказала она и вплотную приблизилась к нему.
   — А что же тогда? — спросил он.
   — Поцелуй меня, — сказала она.
   — Как-нибудь в другой раз, — ответил он.
   — Это не приказ, — сказала она, хихикая, — это всего лишь пароль.
   — Ладно, — сказал он.
   — Если вы хотите  пройти  к  бару,  —  сказала  девушка,  по-прежнему
загораживая ему путь, — вам нужно сказать этот пароль.
   — Поцелуй меня, — сказал он и  попытался  пройти  мимо,  но  тут  она
закинула руки ему вокруг шеи и  впилась  в  него  влажным  поцелуем,  да
таким, что он пронял его до самых носков. Она не отпускала  его  столько
времени, что ему показалось, будто прошло часа полтора, а потом,  так  и
не разжимая объятий, откинулась чуть назад и коснулась носом кончика его
носа.
   — Увидимся чуть позже, чужеземец, — сказала она. — Мне сейчас нужно в
дамскую комнату.
   За баром Карелла попытался вспомнить, когда он  целовал  в  последний
раз кого-нибудь  помимо  своей  жены  Тедди  и  было  ли  вообще  такое.
Заказывая спиртное, он почувствовал, как что-то мягкое прижалось сзади к
его плечу, и обернулся.  Это  была  одна  из  проституток  —  чернокожая
смазливая девушка лет двадцати. Она с улыбкой наклонилась к нему.
   — И что же это ты так долго не появлялся здесь? — сказала  она.  —  Я
жду тебя уже целый вечер.
   — Зачем?
   — Чтобы научить тебя кое-чему, когда мы останемся наконец вместе.
   — Ох, вы наверняка ошиблись номером, — сказал Карелла и повернулся  к
Флетчеру, который уже поднимал очередной бокал.
   — Добро пожаловать в «Забаву», —  сказал  Флетчер  и,  подняв  бокал,
осушил его одним глотком. Затем он сделал знак бармену, чтобы тот  подал
ему следующую порцию. — У нас  их  еще  много  в  запасе,  —  сказал  он
Карелле.
   — Чего много?
   — Забав этих. И всего такого прочего.  —  Бармен  принес  ему  свежий
мартини. Флетчер поднял бокал. — Надеюсь, вы не станете возражать,  если
я напьюсь сегодня вдрызг, — сказал он.
   — Валяйте, — ответил Карелла.
   — Буду  премного  благодарен  вам,  если  к  исходу  ночи  вы  просто
загрузите меня в автомобиль. — Флетчер снова осушил стакан. —  Обычно  я
не потребляю алкоголь в таких количествах, но сейчас я  очень  тревожусь
за того парня...
   — За какого парня? — быстро спросил его Карелла.
   — Послушай, милый, — сказала чернокожая проститутка, — неужели ты так
и не закажешь девушке чего-нибудь выпить?
   — Ралфа Корвина, — сказал Флетчер. — Как я  понял,  у  него  возникли
затруднения с адвокатом и...
   — Ну не будь таким жмотом, — сказала девушка. — Ты же видишь,  что  я
тут просто подыхаю от жажды.
   Карелла повернулся и поглядел на нее. Глаза их встретились только  на
одно мгновение. Взгляд девушки говорил: «Ну, что ты скажешь? Хочешь  или
не хочешь?» Глаза Кареллы как бы ответили  ей:  «Послушай,  милочка,  ты
нарываешься на очень крупные неприятности». Никто из них не произнес  ни
единого слова. Девушка тут же поднялась с места и пересела  подальше  от
них, примостившись рядом с мужчиной  среднего  возраста  в  расклешенных
брюках и апельсинового цвета рубашке с закатанными рукавами.
   — Итак,  вы  говорили?..  —  сказал  Карелла,  снова  оборачиваясь  к
Флетчеру.
   — Я говорил о том, что хотел бы как-то помочь этому Корвину.
   — Помочь? Ему?
   — Да. Как вы считаете, Ролли Чарбьеру не покажется странным,  если  я
предложу ему оплатить услуги хорошего адвоката для защиты этого парня на
предстоящем процессе?
   — Полагаю, что он и в  самом  деле  может  счесть  такое  предложение
несколько странноватым.
   — Мне кажется, что я улавливаю саркастические нотки  в  том,  что  вы
сказали.
   — Ну что вы, по крайней мере, девяносто процентов  мужей,  у  которых
убиты жены, только и думают о том, как бы им раздобыть хорошего адвоката
для защиты убийцы. Вы шутите.
   — Нет, я говорю вполне серьезно. Послушайте, я знаю, что  то,  что  я
намерен сейчас сказать, не очень-то расположит вас ко мне...
   — Тогда и не говорите этого.
   — Нет, все-таки хочу это сказать, — Флетчер отхлебнул глоток.  —  Мне
искренне жаль этого парня. Я чувствую...
   — Привет, чужестранец, — это возвратилась брюнетка.  Она  уселась  на
стул, освободившийся после ухода чернокожей  проститутки,  и,  кокетливо
взяв Кареллу под руку, спросила: — Ты очень тосковал по мне?
   — Я был в отчаянии, — сказал он. — Но поскольку  у  меня  тут  сейчас
очень серьезный разговор с моим другом...
   — Бог с ним, с твоим другом, — сказала девушка. — Меня зовут  Алисой,
а тебя как?
   — Меня зовут Дик Никсон, — сказал Карелла.
   — Приятно познакомиться, Дик, — ответила игриво девушка. — Хочешь еще
разок поцеловать меня?
   — Нет.
   — Почему же нет?
   — Потому что у меня такие, знаешь ли, очень  болезненные  язвочки  во
рту, — сказал Карелла, — и я очень не хотел бы, чтобы они появились и  у
тебя.
   Алиса уставилась на него, испуганно мигая. Она потянулась было к  его
стакану, решив, по-видимому, промыть рот мартини, но  тут  же  отдернула
руку.
   — Вот так, детка, а теперь, если тебе уже не хочется  меня  целовать,
то позволь мы продолжим беседу с приятелем. Но малышка, как  видно,  уже
оправилась после первого испуга и, оскалив зубки в хищной  улыбке  дикой
кошечки, промурлыкала:
   — А что если я тебе не поверю?.. Я  думаю,  ты  просто  кокетничаешь,
хочешь, чтобы тебя соблазняли, как целомудренную девицу... Я ошибаюсь?
   Карелла не  успел  ответить,  потому  что  Алиса  кошачьим  движением
выгнула спинку, развернула плечики и, закинув ногу  за  ногу,  поставила
мысок  красной  туфельки  на  колено  Карелле.  Ножка  в  черном   чулке
скользнула по ноге Кареллы и остановилась в низу его  живота.  При  этом
она смотрела прямо в глаза Карелле, наблюдая за его реакцией.  Казалось,
она нащупывает  ту  линию  поведения,  которая  позволит  ей  сыграть  с
клиентом удачную партию.
   Она не походила на вульгарную проститутку, хотя  и  усвоила  принятые
здесь жаргон и манеры. Ее развязность и назойливость скорее напоминали о
ребенке, требующем внимания  от  взрослых  всеми  доступными  способами.
Алиса сбросила туфельку, и ножка в черном чулке продолжила  прогулку  по
самым интересным, с ее точки зрения,  местам  детектива.  Карелла  вдруг
почувствовал, как теплая волна желания расходится  от  живота  по  всему
телу, и на секунду потерял над собой контроль.
   Флетчер, наблюдавший эту сцену, не  проявляя  нетерпения,  откровенно
ухмылялся. Казалось, его совершенно не интересует продолжение разговора,
зато очень забавляет присутствие назойливой брюнетки.
   Заметив довольную  физиономию  Флетчера,  Карелла,  столь  неожиданно
поддавшийся  на  заигрывания  этой  девчонки,  сбросил  с  колен  ножку,
пальчики которой уже  принялись  виртуозно  расстегивать  ему  штаны,  и
свирепо рявкнул: — Флетчер! Пойдёмте отсюда!
   Флетчер заржал и поднялся из-за  стола.  Алиса,  хихикая,  потягивала
мартини из стакана Кареллы. Она была довольна собой.
   Они выбрались из «Забавы», и Карелла вдохнул прохладный воздух. Но не
прошли они и  пятидесяти  метров,  как  Флетчер  свернул  в  переулок  и
толкнулся  в  дверь,  над  которой  светилась  кроваво-красная  вывеска:
«Пурпурные стулья». — Вы что, Флетчер, вознамерились обойти за ночь  все
самые гнусные бары на Стеме?
   — А почему бы и нет?  —  отозвался  Флетчер.  —  Я  демонстрирую  вам
наиболее посещаемые места в этом городе.
   Карелла весьма сомневался в том, что заведение это  можно  отнести  к
числу наиболее  часто  посещаемых  в  городе.  Сейчас  было  уже  начало
двенадцатого, а в зале было  не  так  уж  и  много  посетителей,  причем
исключительно женского пола.  Они  разговаривали,  смеялись,  танцевали,
обнимались и целовались. Когда Карелла с Флетчером направились в сторону
стойки, за которой стояла барменша — эдакий мясник с  бойни  в  юбке,  —
откровенная враждебность повисла в воздухе, сконцентрировавшись,  как  в
фокусе, над ними. Барменша решила облечь это чувство в слова.
   — Картинки смотрите? — спросила она.
   — Нет, просто листаем, — ответил Флетчер.
   — Сходили бы в общественную библиотеку.
   — Она уже закрыта.
   — Может быть, вы не понимаете намеков.
   — А на что вы намекаете?
   — Вас кто-нибудь беспокоит? — спросила она.
   — Нет.
   — Так незачем и нас беспокоить. Вы тут нам не нужны, и  мы  не  хотим
вас здесь видеть. Если решили поглядеть на уродцев, сходите  в  цирк.  —
Барменша отвернулась и быстро направилась к женщине, сидящей  в  дальнем
конце стойки.
   — Мне кажется, что нам указали на дверь, — сказал Карелла.
   — Да уж, во всяком случае,  нас  не  упрашивают  остаться,  —  сказал
Флетчер. — Ну как, вы хорошо пригляделись к этому местечку?
   — Мне и раньше приходилось бывать в таких местах.
   — В самом деле? А я впервые познакомился с  подобными  заведениями  в
сентябре. Интересное зрелище, — сказал он и направился к выходной  двери
пурпурного цвета.
   Холодный  декабрьский  воздух  в  комбинации  с  немалым  количеством
мартини оказал на Флетчера  такое  воздействие,  что  к  бару  «Отдых  у
Квигли» он шел, уже  нетвердо  держась  на  ногах  и  опираясь  на  руку
Кареллы. Карелла попытался было внушить ему, что пора бы и по домам,  но
Флетчер заявил, что он хочет, чтобы Карелла непременно всех  их  увидел,
чтобы он всех их посмотрел. На этот раз он привел его к такому  бару,  о
котором  Карелле  приходилось  слышать  и  раньше.  Войдя  в  него,   он
безошибочно почувствовал,  что  это,  по  существу,  притон,  посещаемый
вполне определенной категорией граждан, и  сразу  порадовался  привычной
тяжести служебного револьвера, скрытого под полой  его  пиджака.  Пол  в
«Отдыхе у Квигли» был посыпан песком, в зале царил полумрак, было  полно
людей, которые привыкли вставать не ранее десяти  часов  вечера  и  были
намерены уйти отсюда не ранее десяти утра. Внешне они буквально ничем не
отличались от обычных завсегдатаев  первого  из  тех  баров,  в  которых
побывали сегодня Карелла с Флетчером. Люди  эти  были  примерно  так  же
одеты, они разговаривали, стараясь не повышать голоса, они были  не  так
грубы и  вульгарны,  как  посетители  «Забавы»,  и  не  выглядели  столь
покорными, как публика в «Пурпурных стульях». Однако, подобно тому,  как
быстро двигающуюся в мутных водах  акулу  можно  с  первого  же  взгляда
отличить от плывущ