равился к двери, открыл ее, помахал  на  прощание
рукой и вышел, затворив ее за собой.
   — А вам, Рейнольде, следовало бы сейчас обязательно поесть, —  сказал
Кинг. — Инга вас ждет на кухне.
   — Мне что-то не очень хочется, сэр.
   — Да что это вы — решили уморить себя голодом! Сейчас же  ступайте  и
поешьте. Джеффри вернется домой с минуты на минуту.
   — Хорошо, сэр, благодарю вас, — и Рейнольдс направился  к  выходу  из
комнаты.
   — Мистер Рейнольде, не будете ли вы любезны  послать  сюда  детектива
Паркера? — сказал Карелла. — Он, по-видимому, сейчас находится на кухне.
   — Хорошо. Обязательно пришлю, — сказал Рейнольде. Диана Кинг выждала,
пока за ним закроется дверь и только после этого заговорила.
   — Мистер Карелла, похитители уже успели узнать, в чем  дело,  как  вы
считаете?
   — Они должны бы уже разобраться, что к чему,  миссис  Кинг.  Ведь  об
этом постоянно передают сообщения по радио и  по  телевидению,  об  этом
напечатано в газетах.
   — Значит, все, что сейчас предпринимается, и в  самом  деле  является
напрасной тратой времени?
   — Ну, видите ли...
   — Разве это не так?
   — Я не  люблю  моделировать  действия  похитителей  детей,  —  сказал
Карелла. — Это примерно то же, что моделировать действия убийц.
   — Но... но вы считаете, что  они  могут  причинить  ему  какой-нибудь
вред, не так ли?
   — Конечно же, ничего они ему не сделают! — вмешался Кинг. — Ведь с их
точки зрения это — обычная коммерческая сделка, которая  не  состоялась.
Вот, собственно, и все.
   — Конечно же, они могут причинить ему зло, миссис  Кинг,  —  спокойно
проговорил Карелла. — Точно так же, как грабитель может избить человека,
обнаружив, что у того просто нет при себе денег.
   — Но это же бессмысленно, — возразил Кинг. — Я уверен, что они просто
отпустят его, как только узнают правду из газет или по радио.
   — Ну, конечно, такая возможность тоже не может быть исключена, сказал
Карелла.
   — Но и другую возможность вы тоже не исключаете,  правда?  —  сказала
Диана. — Возможность того, что  они  причинят  ему  вред  до  того,  как
отпустят его, да?
   — Такое тоже вполне возможно, — сказал Карелла.
   — Это было бы очень глупо. А я не  верю,  что  эти  люди  могут  быть
глупыми.
   — Похитителям детей совсем не  обязательно  быть  умными.  Им  вполне
достаточно ловкости и жестокости.
   — Мы как-то не задумывались над этим,  Дуг.  О  том,  что  они  могут
сделать с ним что угодно, до того как выпустят его на свободу, —  сказал
Камерон. — Мы как-то не учитывали эту вторую возможность.
   — Да, сказал Карелла. — Но здесь есть еще и третья возможность.
   — Меня зовут Джеффри Рейнольдс, — повторил мальчик. Сай  схватил  его
за ворот свитера и рывком подтянул к себе.
   — Ты врешь, — сказал он.
   — Я не вру. Мое имя Джефф, а фамилия — Рейнольдc. Эй, поосторожней со
свитером. Он ведь не мой. Его возвращать надо...
   — Ты кому врешь, ублюдок сопливый? —  выкрикнул  Сай  и  так  толкнул
Джеффа, что тот отлетел к противоположной стене.
   — Сай! — выкрикнула Кэти и сделала шаг в направлении мальчика.
   — Держись от него подальше, — сказал Сай и встал между ними.
   — Я не... я не вру,  —  сказал  Джефф.  —  Зачем  мне  врать?  —  его
постепенно начал охватывать страх. Он по-прежнему не сводил глаз с Сая —
ему, с одной стороны, не хотелось, чтобы тот продолжал так обращаться  с
ним, а с другой — он не знал, как  этому  воспрепятствовать.  Получалось
так, что за правду его ждала трепка, но он никак не мог  угадать,  какой
именно лжи хочет от него этот человек.
   — Как зовут твоего отца? — спросил Сай.
   — Чарлзом.
   — А мать как зовут?
   — Моя мама умерла.
   — Где ты живешь?
   — В доме у мистера Кинга.
   — Не смей называть его мистером! — выкрикнул Сай.  —  Ты  же  отлично
знаешь, что Кинг — твой отец.
   — Мой отец? Нет, нет, он отец Бобби. — Сай снова ухватил его за ворот
свитера. — Ах ты сучонок, — сказал он, — не думай провести меня. — Но  я
же говорю вам... — Заткнись! Я прекрасно знаю, что ты Бобби Кинг, и  мне
совсем не нужны... А это что?
   — Что? — спросил уже по-настоящему перепуганный Джефф. — Где? Что?
   — А ты посмотри на свитере. Вот здесь. А ну-ка снимай этот свитер.  —
Он грубо стащил  через  голову  Джеффа  свитер  и  рассматривал  его  на
растопыренных руках. Постепенно на лице его начала проявляться улыбка. —
Значит, ты говоришь, будто ты  Джефф,  да  еще  и  с  какой-то  дурацкой
фамилией, да? — Да, я Джефф.
   — Вот-вот. А на свитере у тебя вышито, что ты — Роберт Кинг. Так кому
ты будешь...
   — Так это же свитер Бобби! — сказал Джефф. — Миссис Кинг дала мне его
поносить.
   — Говори правду!
   — Так я же и говорю правду.
   — А чем занимается твой отец?
   — Он шофер.
   — А ты что делал в зарослях?
   — Играл там вместе с Бобби.
   — И зовут тебя Джеффом, да?
   — Да.
   — А почему же ты не сказал этого  раньше?  Почему  тебе  понадобилось
ждать пока об этом объявит полиция?
   — А я и не знал... Я думал... Вы сказали, что у  вас  есть  для  меня
ружье...
   Сай кивнул.  Он  стоял  сейчас,  уперев  руки  в  бедра  —  маленький
человечек в щегольском костюме, правда, давно не бритый.  Он  пристально
присматривался к Джеффу и кивал, кивал головой, как бы обдумывая что-то.
И тут внезапно он резко взмахнул рукой и влепил Джеффу звонкую пощечину.
   — Врешь, гаденыш! — заорал он.
   — Эдди, заставь его прекратить это! —  крикнула  Кэти.  Сай  вплотную
приблизился к мальчику. — Я  не  позволю  всякому  сопляку  пудрить  мне
мозги!
   Джефф бросился к Кэти и тут только  слезы  по-настоящему  полились  у
него из глаз — слезы страха и отчаяния.
   — Я — Джефф Рейнольдс, — всхлипывал он. — Я... Я...
   — Заткнись! — выкрикнул Сай. — Еще одно слово  —  и  тебя  вообще  не
будет на белом свете!
   — Хватит, Сай, — сказал Эдди. — Мальчишка и так перепуган до смерти.
   — А мне плевать, перепуган он или нет! Ты что  думаешь  —  я  позволю
дурачить себя всякому...
   — Я сказал — хватит. — Сай кинул злобный взгляд на Эдди, но  не  стал
подходить к Кэти с Джеффом. — Дай-ка мне посмотреть на этот свитер, Сай.
— Сай бросил ему свитер. — Здесь и в самом деле  вышито  «Роберт  Кинг»,
Кэти.
   — А мальчик говорит, что ему дали его поносить. Неужто  это  выглядит
так уж неправдоподобно.
   — Ага, — сказал Сай.  —  Когда  на  кону  стоит  пятьсот  тысяч,  все
начинает выглядеть довольно неправдоподобно.
   — Давайте отвезем мальчика обратно, — тихо проговорила Кэти.
   — Нет уж, погодите. Не так скоро, черт побери. Мы не затем...
   — Это же совсем не тот мальчик, Эдди, — мягко стояла на своем Кэти. —
Зачем же нам зря рисковать своими шеями? Чего мы можем этим добиться?
   — Эдди, дорогой, слушай меня внимательно, — сказал Сай. — Мы ведь  на
пару провернули это дельце, так? Фифти-фифти, верно? Так вот  и  давайте
спокойно все взвесим, о'кей? Мы теперь не можем просто взять и отпустить
мальчишку. — Он сделал паузу, глядя попеременно то на  Кэти,  то  на  ее
мужа. — Он же нас теперь знает и, клянусь Богом, сразу же наведет на нас
полицию!
   — А никто и не говорит о том, чтобы взять и просто отпустить его, так
ведь? — сказал Эдди.
   — Вот и хорошо что — никто, — быстро подхватил Сай, — подобную  мысль
просто нужно гнать от себя. Мы отлично все спланировали, так  вот  и  не
будем рушить все из-за одной только бабьей истерики.
   — Я пока что только тем и  озабочен,  как  бы  все  сделать  получше,
только об этом и думаю, вот и все, — сказал Эдди.
   — И очень правильно делаешь, в этом ничего плохого нет, — сказал Сай.
— Да только думать нужно как следует! Для выполнения нашего плана  нужны
два человека.
   — Знаю, знаю.
   — О'кей. А в этого мальчишку мы вложили надежды на пятьсот тысяч — не
забывай этого!
   — Ничего вы во все это не вложили, кроме своего времени,  да  и  того
было не так-то уж много, — сказала Кэти. — А  что  вложили  в  него  его
родители? Что?..
   — Ты совершенно права, детка. А  ты  знаешь,  какой  срок  нам  могут
влепить за похищение? И это при том раскладе, что мы вообще не сядем  на
электрический стул! Все это через кассу не оплатишь!
   — Видишь, Кэти, он прав, — сказал Эдди. — Нам придется держать  здесь
этого парня. По крайней мере до тех пор...
   — Ничего подобного. Мы можем отпустить его сию же секунду!
   — Вот-вот, и сию же минуту отправиться  себе  спокойно  в  тюрьму!  —
сказал Сай. Он обернулся в сторону Эдди,  продолжая  соблазнять  его.  —
Твоя доля здесь составляет двести пятьдесят тысяч, Эдди. Ты хоть  можешь
представить себе такую кучу денег?
   — Кому нужны эти деньги? — воскликнула Кэти. — Нам они не нужны.
   — Нет, вы только гляньте — ей  они  не  нужны.  Тоже  мне  —  госпожа
Рокфеллер в свитере с протертыми локтями. «Нам они не нужны»!
   — Мне они не нужны!
   — Ладно, мне они нужны, — тихо сказал Эдди.  —  Это  же  такая  масса
денег. Почему бы мне и не заполучить их? — голос его крепчал.  —  А  что
мне, оставаться на всю жизнь жалким подонком без гроша в кармане? Почему
я должен отказываться от такого куска? Я хочу получить эти  деньги.  Мне
они нужны!
   — Тогда не позволяй заморочить себе голову пустой болтовней, — быстро
вставил Сай.
   — Какого черта! Разве я был рожден на Смоук-Райз в таком дворце,  как
этот мальчишка? Что я получил в наследство,  Кэти?  Девятнадцатую  Южную
улицу и Дэвид-Авеню. Отца, который все просаживал,  играя  в  подпольной
лотерее, и не совсем нормальную мамашу?
   — Но нельзя винить этого мальчика за то...
   — Никого я ни в чем не  виню.  Просто  я  говорю,  что  с  детства  я
буквально ничего не имел и что сейчас у  меня  по-прежнему  ничего  нет,
даже после всех этих мелких ограблений. Неужто я так до конца дней своих
не сумею ничего себе добыть? Когда  же  мне  наконец  тоже  представится
шанс?
   — А это и есть твой шанс, Эдди, — вставила умоляюще Кэти,  —  отпусти
этого мальчишку и мы сразу...
   — Что — «мы сразу»? Поедем в Мексику? На какие шиши? А чем  мы  будем
там жить — мечтой? Надеждами? Любовью? И что нам  там  делать,  если  мы
туда и доберемся? Снова заниматься тем, чем я занимаюсь здесь?
   — У тебя, парень, будет скоро четверть миллиона  долларов,  —  сказал
Сай. — На них ты сможешь накупить себе любого радиооборудования, сможешь
поступить на любые курсы. Черт побери, да ты тогда сможешь вообще  иметь
там собственную радиостанцию!
   — Да нет, ничего этого мне не  нужно...  просто...  просто  хотел  бы
подыскать какое-нибудь местечко, где-нибудь на берегу моря  для  себя  и
х... Чтобы рядом был океан... Может, мы завели бы небольшую лодку...  Не
знаю, — Эдди обернулся к Кэти и она разглядела в его глазах нечто такое,
чего она никогда ранее не замечала, что-то очень близкое к слезам. —  Но
это будет мое, Кэти. Мое. Мое место под солнцем.
   — Заведешь себе «Кадиллак», — сказал Сай. — Со всеми его бамперами  и
фарами! Накупишь себе роскошных костюмов, а жене — норковое  манто.  Ну,
что на это скажешь? Представляешь —  манто  из  голубой  норки  и  нитка
жемчуга длиной в целую милю!
   — Если бы только...
   — Все что угодно, Эдди! Все, чего душа пожелает, представляешь!  Весь
мир в твоих руках! Четверть миллиона долларов!
   — Да, Кэти, мы должны довести это до конца. Мы должны, во что  бы  то
ни стало!
   — Дело говоришь, — одобрил Сай.
   — Но... но это же — не тот мальчик! — сказала Кэти.
   — Нет, нет, —  сказал  Эдди.  —  Он  просто  не  может  быть  не  тем
мальчиком.
   — Эдди, ты же и сам прекрасно знаешь, что он не тот. Так.
   — А если перестать ломать голову над этим, — сказал тихо  Сай,  —  то
какая нам, собственно, разница? В комнате воцарилась тишина.
   — Что? — вырвалось, наконец, у Эдди.
   — Нам ведь безразлично — тот это пацан или не тот.
   — Не понимаю.
   — Все очень просто. Мы хотели захватить сынка Кинга, верно? О'кей. Мы
предприняли попытку. И очень может быть, что попытка эта нам не удалась.
А какая, собственно, разница? Нам нужно пятьсот тысяч. Разве может  быть
такая сумма у какого-то паршивого шофера?
   — Нет, откуда...
   — Вот и отлично! А у кого есть такие деньги? — Сай выжидающе  оглядел
своих сообщников, но ответа не последовало.  —  Эти  деньги  могут  быть
только у Кинга. О'кей. Значит, мы снова позвоним Кингу. Мы прямо так ему
и скажем, что нам плевать, чей это сынок — его или шофера. Он может даже
быть и внуком садовника.  Нам  нужны  деньги  и  пусть  он  их  поскорее
выкладывает!
   — Мы потребуем их у Кинга?
   — А у кого их нам требовать? У  шофера?  —  Эдди  безнадежно  покачал
головой. — Он не станет платить, Сай. — Выложит денежки как миленький. —
Нет, — по-прежнему безнадежно мотая головой, возразил Эдди. — Платить он
не станет. Знаешь, может быть  Кэти  все-таки  права.  Может  нам  лучше
всего...
   — А мы ему объясним, — сказал Сай, — что если он  не  выложит  нужную
нам сумму, то у этого  сидящего  здесь  мальчишки  будут  очень  крупные
неприятности, черт побери. — Он сделал паузу  и  ухмыльнулся  в  сторону
Джеффа. — А я не думаю, что мистер Кинг захочет, чтобы все знали, что на
руках у него кровь.
   Глава VII
   Когда лейтенант Питер Бернс покинул дежурную комнату  87-го  участка,
телефоны звонили там  с  такой  частотой,  будто  это  была  не  дежурка
полицейского участка,  а  контора  подпольного  букмекера,  принимающего
ставки перед Кентуки Дерби. Пройдя через коридор и  примыкающий  к  нему
холл, он спустился на первый этаж по лестнице к канцелярии. Он кивнул по
дороге сержанту Дэйву Мерчисону, который сидел там за высокой  конторкой
и вышел затем на  улицу,  где  его  дожидался  патрульный  автомобиль  с
полицейским за рулем. На улице стоял пронизывающий холод. Бернс  обмотал
поплотнее шарф вокруг шеи и поглубже натянул шапку на голову, как  будто
это могло предохранить его от  порывов  ледяного  ветра,  налетающих  со
стороны Гроувер-Парка и как бы  разбивающихся  о  мрачный  фасад  здания
участка.
   Сидевший за рулем полицейский,  заметив  шефа,  выскочил  из  машины,
обежал вокруг нее и предупредительно открыл дверцу.  Бернс  кивнул  ему,
плюхнулся на сидение и тут же поглубже засунул руки в карманы пальто. Он
был человеком, устроенным  наподобие  очень  удобного  приспособления  —
утюга. Бернс был твердым как сталь и одновременно способным  раскаляться
под давлением обстоятельств, кроме того, никто,  как  он,  не  умел  так
сглаживать любые препятствия, которые могли возникать на  его  жизненном
пути или же в делах управляемого им полицейского участка.
   — Куда, сэр? — спросил полицейский, снова усаживаясь за руль.
   — Смоук-Райз, — сказал Бернс. — Похищение ребенка.
   Похищение ребенка. Слова эти не переставали терзать
   Бернса. Он сам  был  отцом  уже  взрослого  теперь  сына,  а  значит,
прекрасно был знаком со всеми тревогами и заботами, с  которыми  не  раз
столкнешься, пока поставишь на ноги ребенка. В силу этого Бернс  не  был
поклонником той части статьи уголовного кодекса,  в  которой  говорилось
следующее: «учитывая, однако, что если состав присяжных, признавая  вину
лица в совершении преступления, караемого смертной  казнью,  выступит  с
ходатайством заменить смертную казнь тюремным заключением виновного, суд
может пойти на такую замену». Не был он сторонником и того дополнения  к
статье 1250-й, в котором сказано: «Учитывая также, что, несмотря на  все
сказанное выше в данной статье относительно применения смертной казни, в
случае, если лицо, ставшее объектом похищения, будет отпущено на свободу
живым до того, как будет возбуждено уголовное дело,  смертная  казнь  не
применяется и смертный приговор не выносится...»
   Вот и  решай  тут,  черт  побери,  выносить  смертный  приговор  этим
подонкам или нет. Похищение детей с целью выкупа — самое гнусное из всех
возможных преступлений, гнуснее даже торговли наркотиками,  а  у  Бернса
были особые счеты с торговцами наркотиками. И если  собираются  положить
конец  этому  мерзкому  преступному  промыслу,  то  вынесение   смертных
приговоров здесь просто необходимо. Похищение,  безусловно,  может  быть
только предумышленным  преступлением.  Ему  всегда  предшествует  весьма
тщательное  планирование,  кроме   того,   оно   всегда   сопровождается
спекуляцией на родительских чувствах, родителей сознательно и продуманно
подвергают изощреннейшей пытке, шантажируя и постоянно держа их при этом
в неведении, заставляя терзаться сомнениями  и  страхом.  Бернс  в  душе
считал, что на  худой  конец  даже  в  отношении  убийц  можно  было  бы
ограничиться тюремным заключением  вместо  смертной  казни.  Потому  что
тонкая разграничительная полоса, отделяющая убийство первой степени,  то
есть предумышленное убийство, от убийства неумышленного, иногда может не
просматриваться вовсе, что же касается похищения с целью выкупа, то  они
все без исключения относятся к  категории  предумышленных  преступлений,
поскольку  это  грязное  дело  практически  невозможно  осуществить,  не
спланировав его заранее.
   — Это  наверное  куда-то  дальше  по  этой  дороге,  сэр?  —  спросил
полицейский.
   — А что это там впереди? — спросил Бернс.
   — Похоже на какой-то свет, сэр. — Подъедь-ка туда.
   — Да, сэр.
   Проехав еще немного по шоссе,  полицейский  остановил  машину.  Бернс
вышел и направился к Хейвсу и  Кронигу,  которые,  присев  на  корточки,
усердно и внимательно что-то проделывали у самой земли.
   — Привет, Коттон, — сказал Бернс. — Здравствуйте, Крониг. Что это тут
у вас?
   — У нас все идет неплохо, лейтенант, — сказал Хейвс.
   — Мы делаем здесь отливку следа  от  покрышки,  —  сказал  Крониг.  —
Похоже на то, что она получится и в самом деле неплохо.
   — Хорошо. А эти подонки вторично не звонили?
   — Нет, Пит. Во всяком случае, при мне не звонили, — сказал  Хейвс.  —
Правда, я уже довольно давно не был в доме.
   — А где все остальные?
   — Карелла с Паркером в доме. Мейер, по-моему, решил сделать обеденный
перерыв.
   — О'кей, — сказал Бернс. — Я тут созвонился с шефом детективов и  он,
возможно, сюда нагрянет.
   — Только возможно? — удивился Крониг.
   — Он по уши увяз в этом скандале  с  уклонением  от  налогообложения,
который  наконец-то  вчера  разразился.  Он  ведь  очень  давно  выжидал
подходящего момента, чтобы засадить этого прохвоста за решетку.
   — И все-таки, похищение... — начал было Крониг.
   — Самое неприятное во всех преступлениях это то, —  сказал  Бернс,  —
что они не проявляют уважения к преступлениям других и не знают табели о
рангах. Так что привилегированных преступлений нет и быть не  может.  Во
всяком случае, если шеф все-таки объявится здесь, то я
   буду...
   Он заметил направляющуюся к ним по дороге фигуру. В темноте они могли
разглядеть только очертания грузной и крупной фигуры на фоне чуть  более
светлого неба. Рука Бернса  скользнула  за  отворот  пальто.  Почти  все
детективы 87-го участка — кроме левшей или  особенно  упрямых  —  носили
свои кобуры в зимнее  время  пристегнутыми  к  верхнему  поясу  с  левой
стороны. Это освобождало их от  необходимости  расстегивать  каждый  раз
пальто, хотя тянуть правую руку к левому боку за пистолетом  —  дело  не
столь моментальное, как выхватывание пистолета, привешенного над  правым
бедром — в конце концов, моменты, когда судьба решается в считанные доли
секунды, как это часто бывает в фильмах-вестернах, в практической  жизни
встречаются не так уж и часто. В то же время полицейский свободно  может
отправиться на тот свет за те секунды, которые понадобятся  ему  на  то,
чтобы расстегнуть пальто, а уж потом добыть пистолет. По мере того,  как
загадочная фигура приближалась к ним, рука  Бернса  все  крепче  сжимала
рукоятку револьвера 38-го калибра.
   — Лейтенант, это вы? — послышался голос  из  темноты.  Бернс  тут  же
узнал голос Паркера. Рука его сразу же разжалась.
   — Да. Ну, что там у вас?
   — У нас ничего. Просто Карелла тут недавно спрашивал, не приехали  ли
вы. А как дела в участке?