эра, доллары посыплются на него, как листья в ноябре.  Сколько,  по-твоему,
он мог отправить таких писем?
   - Давайте прикинем, - сказал Карелла.  -  Сначала  он  выбрал  смотрителя
парков и  потребовал  пять  тысяч.  Затем  -  заместителя  мэра  и  запросил
пятьдесят тысяч. Теперь он заявляет, что в пятницу вечером укокошит мэра. По
моим подсчетам, он должен  увеличить  сумму  в  десять  раз,  а  это  значит
полмиллиона. Если разделить...
   - Перестань, - сказал Бернс.
   - Это всего лишь арифметика.
   - Какое отношение имеет арифметика к покушению на мэра?
   - Не знаю, - пожал плечами Карелла. - Просто мне  кажется,  что  если  мы
поймем его логику, то сможем нащупать в ней изъян.
   Бернс уставился на него в недоумении.
   - Я хочу сказать, что этому типу недостаточно мэра.
   - Недостаточно? Лично мне кажется, что мэр - это уже чересчур!
   - Глухой думает иначе. Он  слишком  высокого  мнения  о  себе,  -  сказал
Карелла и снова посмотрел на письмо. - А кто этот Карл Валер?
   - Владелец швейной фабрики, живет в Стюарт-сити. Это семнадцатый участок.
Он прибежал к  ним  сегодня  утром.  Капитан  Банди  решил,  что  нам  стоит
ознакомиться с посланием, раз уж мы имели дело с такими записочками.
   - Все та же схема, - сказал Хоуз. - Он  и  раньше  оповещал  о  покушении
заранее.
   - Да, но сейчас кое-что отсутствует, - возразил Карелла.
   - Что именно?
   - Личный мотив. Наш участок он выбрал нам в отместку за то, что  когда-то
мы помешали ему ограбить банк. Но почему же на этот раз  он  решил  оставить
нас в покое? Если он ухлопает мэра, в дураках останутся те, кто  отвечал  за
его безопасность. А мы вроде ни при чем! Это меня и смущает. Схема рушится.
   - А по-моему, все нормально, - сказал Бернс. - Если он все-таки доберется
до мэра, страшно даже подумать, что начнется в городе. Он ведь написал,  что
предупреждений больше не будет.
   - И все-таки меня что-то смущает, - сказал Карелла.
   - Да брось ты, - отмахнулся Бернс. - Он сообщил о своих  планах  открытым
текстом. Это не человек, а исчадие ада.
   Карелла и Хоуз чуть не прыснули. Полицейские редко называют  преступников
исчадиями ада, даже закоренелых насильников и убийц. Так склонны изъясняться
адвокаты  и  политики.  Да  и  сам  Бернс  никогда  не  пользовался   такими
выражениями.  Но,  взглянув  на  своего  шефа,  детективы   мигом   утратили
веселость. Лейтенант выглядел прескверно. Он  постарел  и  осунулся.  Тяжело
вздохнув, он спросил:
   - Как же остановить его, ребята?
   Такой вопрос может задать новичок-защитник, когда он  уясняет  себе,  что
ему предстоит играть против опытного форварда весом в добрый центнер.
   - Уповая на Всевышнего, - сказал Карелла.
 
   Мэр Джеймс Мартин Вейл  был  набожным  человеком,  но  знал,  что  одними
молитвами делу не поможешь.
   Поэтому он срочно созвал своих коллег (Бернса, понятно, не пригласили)  и
предложил продумать меры, призванные помешать Глухому (как  его  называли  в
87-м участке) привести  в  исполнение  угрозу.  Дж.М.В.  был  обаятельным  и
неглупым человеком, и ему без труда удалось  внушить  собравшимся,  что  его
беспокоит не собственная безопасность, а покой и благополучие  всех  жителей
города.
   - Мою шкуру надо беречь только для  того,  чтобы  не  позволить  мерзавцу
запустить лапу в карманы наших сограждан, - сказал он. - Если это сойдет ему
с рук, они заплатят вымогателю. Поэтому-то мне и нужна охрана.
   - Ваша честь, - подал  голос  окружной  прокурор,  -  мне  представляется
разумным не снимать охрану и после пятницы.  Если  этот  тип  выполнит  свою
угрозу в любой другой день, жители нашего города подумают,  что  он  сдержал
слово.
   - Пожалуй, - согласился Дж.М. В.
   - Ваша честь, - сказал главный ревизор,  -  я  хотел  бы  предложить  вам
воздержаться от появления в общественных местах, скажем, до конца апреля.
   - Право, я не уверен, что должен отгородиться от всего мира,  -  возразил
мэр, памятуя, что в этом году должны состояться выборы.
   - Во всяком случае,  вам  следовало  бы  делать  это  пореже,  -  уточнил
ревизор, также вспомнив о выборах и о том, что идет в одном списке с мэром.
   - А ты что скажешь, Малыш? - обратился мэр к начальнику полиции.
   Тот был невысокого роста, но весил под сто  килограммов.  Сидя  в  кресле
напротив его чести Дж.М. В., шеф полиции сказал:
   - Полицейские будут роиться вокруг вас, как комары.
   Сравнение получилось не слишком элегантным, но достаточно убедительным.
   - Что касается моих ребят, то можете рассчитывать на любое количество,  -
сказал окружной прокурор, вспомнив, что двое его лучших детективов  взлетели
на воздух вместе с заместителем мэра и теперь получают зарплату  в  небесной
прокуратуре.
   - Я полагаю, - вмешался главный врач города, - что по окончании совещания
вам следует немедленно пройти медицинский осмотр.
   - Зачем?
   - Видите ли, ваша честь, есть опасность, что вас уже отравили.
   - Это уж чересчур, - сказал Дж.М. В.
   - Ваша честь, - не унимался главный врач, -  микроскопические  дозы  яда,
накапливаясь, могут в конце концов оказать роковое воздействие. Поймите,  мы
имеем дело  с  человеком,  приводящим  в  исполнение  тщательно  продуманный
план...
   - Договорились, - перебил его Дж.М. В. - Я  готов  пройти  осмотр,  когда
скажете. Может быть, это избавит меня хотя бы от  насморка,  -  добавил  он,
любезно улыбнувшись.
   -  Ваша  честь,  -  сказал  президент  городского  совета,  -   предлагаю
подвергнуть самой тщательной проверке ваши автомобили. И сделать  это  нужно
немедленно.
   - Проверку мы обеспечим, - вставил окружной прокурор.
   - Ваша честь, - сказал пресс-секретарь мэра,  -  по-моему,  следовало  бы
запретить сообщения в средствах массовой информации о ваших передвижениях  и
встречах, пока мы не поймаем преступника.
   - Хорошая мысль, - кивнул Дж.М. В. - Я не намерен много путешествовать. -
Он одарил любезной улыбкой и окружного прокурора.
   - Вот  именно,  сэр,  -  сказал  тот.  -  Лично  я  рекомендовал  бы  вам
месяц-другой посидеть дома.
   - Кто знает,  вдруг  бомба  уже  подложена  в  этот  кабинет,  -  брякнул
начальник полиции.
   Эта бестактная реплика повергла собравшихся в уныние. Стало  слышно,  как
тикают часы на столе мэра.
   - Что ж, - нарушил тишину Дж.М. В. - может, имеет смысл провести обыск  в
моем кабинете, да и у меня дома тоже. Предосторожность не повредит.
   - Да, сэр, - согласился окружной прокурор.
   - И разумеется, надо обязательно отыскать этого Глухого.
   - Да, сэр. Мы принимаем все меры, - сказал начальник полиции.
   - Какие же? - поинтересовался мэр.
   - Когда-нибудь он должен ошибиться.
   - А вдруг этого не произойдет?
   - Обязательно произойдет.
   - Но пока вы ничего не придумали?
   - В нашем деле, -  сказал  начальник  полиции,  -  прошлое,  настоящее  и
будущее связаны между собой. И в один прекрасный день они смогут сложиться в
одно целое. - Он увидел, что его не поняли, и продолжил: -  В  нашей  работе
бывают случаи, которые помогают распутать самое безнадежное дело.  Например,
мы задерживаем человека по обвинению в краже, совершенной полгода  назад,  а
на следствии выясняется, что четыре месяца назад он совершил убийство.
   - Что ж, - улыбнулся мэр, - надеюсь, нам не придется ждать еще полгода?
   - Я бы не хотел выглядеть  болтуном,  -  возразил  начальник  полиции.  -
Просто я напомнил, что все тесно связано,  и  не  сомневаюсь,  что  в  самое
ближайшее время мы его задержим.
   - Хорошо бы это случилось до того, как он прикончит меня, - сказал мэр. -
Если всем все ясно, давайте действовать. Я готов увидеться с  доктором,  как
только вы его пришлете.
   - А я свяжусь с отделом по борьбе  с  терроризмом,  -  сообщил  начальник
полиции.
   - Чем скорей, тем лучше. - Мэр встал из-за стола. - Спасибо, господа, что
пришли  и  поделились  вашими  соображениями.  Убежден,  что  встреча   была
полезной.
   - С минуты на минуту появятся мои ребята, - сказал прокурор
   - Спасибо, - отозвался мэр - Поверьте, я ценю вашу заботу.
   Прежде чем разойтись, все собравшиеся заверили мэра,  что  ему  обеспечат
надежную защиту. Тот поблагодарил каждого, а затем сел  за  стол  в  большое
кожаное кресло и взглянул на часы.
   За окном пошел снег.
 
   Сначала это был легкий снежок.
   Он падал неторопливо, покрывая тротуары и  мостовые  тонким  слоем  белой
пудры. К восьми вечера, когда Ричард Джиниро выписывался из  больницы,  снег
повалил сильнее, не создавая, однако,  проблем  для  городского  транспорта,
особенно для машин, у которых были покрышки с шипами, как на автомобиле отца
Джиниро. По пути домой семейство Джиниро  затеяло  горячую  дискуссию.  Мать
уговаривала сына разрешить ей поговорить  с  капитаном,  а  отец  просил  ее
помолчать. Джиниро чувствовал, что полон сил, и рвался на работу,  хотя  его
смена была только завтра -  с  четырех  часов  до  полуночи.  Из-за  ранения
капитан Фрик на неделю снял его с пешего патрулирования и поручил  работу  в
патрульной машине.
 
   13
   Пятница.
   Город превратился в тундру.  Столько  снега  видели  разве  что  те,  кто
родился на Аляске. Снег  засыпал  все:  крыши,  стены,  тротуары,  мостовые,
мусорные баки, даже людей. Такого не было и в знаменитую  пургу  1888  года,
говорили знатоки, родившиеся много позже. Его чести Дж.М. В. пришлось срочно
нанимать тысячу двести работников для уборки снега. На это должно было  уйти
585400 долларов и рабочая неделя - при условии, что снегопад не повторится.
   Как  только  снежная  буря  прекратилась,  люди  взялись  за  работу.   А
прекратилась она в 15.30 - за пятнадцать минут до того, как  Джиниро  сел  в
патрульную машину, и за полтора часа до того, как Карелла  и  Уиллис  заняли
свой пост в ателье. Городские власти рассчитывали, что снег убирать будут  в
три смены, но ударил мороз, и работать стало трудно.  Город  накрыло  волной
холода - из Канады или откуда-то еще. Никого не интересовало, откуда взялась
эта волна. Всем хотелось, чтобы она поскорее ушла куда-нибудь подальше  -  в
океан, на Бермуды или во Флориду.
   Лютый мороз загнал  людей  в  квартиры.  Жизнь  в  городе  замерла.  Днем
объявили чрезвычайное положение, и  к  четырем  часам  дня  улицы  опустели.
Большинство учреждений и контор  закрылось,  машины  на  улицах  можно  было
пересчитать по пальцам, городской транспорт почти бездействовал. Автомобили,
застрявшие  на  перекрестках,  под  тяжелыми  снежными   шапками   выглядели
допотопными животными на арктической  равнине.  Рабочие,  убиравшие  снег  с
мостовых и тротуаров,  грелись  у  костров,  которые  разводили  в  железных
бочках, а затем снова  брались  за  лопаты.  Они  бросали  снег  в  урчавшие
самосвалы, из выхлопных труб тянулись сизые клубы  дыма,  быстро  таявшие  в
морозных сумерках. В пять часов зажглись уличные  фонари,  и  снег  покрылся
янтарными пятнами. По улицам гулял свирепый  ледяной  ветер,  свинцово-серое
небо становилось чернее и чернее.
   Карелла и Уиллис коротали время за шашками  в  теплом  и  уютном  ателье,
причем Карелла проигрывал партию за партией, пока Уиллис не сознался, что  в
школе занимался в шашечной секции. Передвигая шашки, Карелла думал,  как  он
будет добираться домой.
   Карелла сильно сомневался, что налет состоится. Ему казалось, что в такую
погоду ни один нормальный преступник не  высунет  носа  на  улицу.  Если  бы
вопрос стоял так: сегодня или никогда  -  тогда  другое  дело.  Например,  в
такой-то час в такое-то место доставят на десять миллионов долларов  золота.
Тут уж волей-неволей придется действовать, наплевав на опасность  и  погоду.
Но ателье можно ограбить когда угодно. Преступники знали,  что  по  пятницам
Джон Портной уносит выручку домой в металлическом ящике. Он делает это  семь
тысяч лет и не изменит своему правилу еще пару  тысячелетий.  Поэтому  можно
ограбить его в эту пятницу, можно в следующую, а  можно  подождать  до  мая,
когда распустятся листочки, защебечут птицы и грабить будет легко и приятно,
не опасаясь замерзнуть по дороге.
   Но вдруг они все же явятся  сегодня?  -  размышлял  Карелла.  Уиллис  тем
временем съел сразу две его шашки. Вдруг он и Уиллис поймают грабителей? Как
ему добраться до жены и детей в такую погоду? У его машины зимние  покрышки,
но без цепей. А как проехать даже на самых лучших покрышках по такому  льду?
Была, правда, смутная  надежда,  что  капитан  Фрик  пошлет  кого-нибудь  из
патрульных  отвезти  его  домой  в  Риверхед,  но  использование  служебного
транспорта для перевозки служащих никогда не поощрялось, а тем более сейчас,
когда глухие преступники носятся по городу, убивая направо и налево.
   - Съешь меня, - сказал Уиллис.
   Карелла хмыкнул  и  съел  шашку.  Он  взглянул  на  часы  -  девятнадцать
двадцать. Если Калуччи и Ла Бреска не передумали, они будут  здесь  примерно
через полчаса. А тем временем в квартире Питера Калуччи хозяин и  Ла  Бреска
тщательно готовились к налету. Джону Портному,  худому  сутулому  старику  с
запавшими глазами, было за семьдесят, но ребята решили не  искушать  судьбу.
Калуччи вооружился кольтом калибра 0, 45, а Ла Бреска - "вальтером", который
приобрел по случаю. Оба пистолета - полуавтоматические.  Если  Джон  Портной
вздумает брыкаться, его можно будет успокоить в  два  счета.  Калуччи  сунул
кольт в правый карман пальто, Ла Бреска заткнул "вальтер" за пояс.
   Приятели договорились стрелять, только если Джон Портной станет голосить.
Они собирались связать  старика,  заткнуть  ему  рот  и  оставить  в  задней
комнате, а потом вернуться с добычей к Калуччи. До ателье  было  пять  минут
ходьбы, но, поскольку улицы завалило снегом, они договорились выйти в 19.25.
   Вид у обоих был внушительный, а уж  с  пистолетами  и  подавно.  Досадно,
конечно, что никто не увидит их сейчас  и  не  оценит  по  достоинству  этих
крутых и отчаянных парней.
 
   Из уютного салона патрульной машины Ричард Джиниро смотрел на  занесенные
снегом и продуваемые ветром улицы. Он прислушивался к позвякиванию цепей  на
колесах и стрекотанию рации. За рулем  сидел  верзила  по  фамилии  Филлипс,
который с самого начала смены, то есть с 15.45, непрерывно жаловался на свою
горькую судьбу. Было уже полвосьмого вечера, но Филлипс все еще рассказывал,
как он вкалывал на прошлой неделе, не зная ни секунды покоя ("нет, это  было
безумием пойти работать в полицию!"). Справа от Джиниро  продолжала  бубнить
рация: "Машина номер двадцать тринадцатый квадрат... машина двадцать восемь,
сигнал..."
   - Как это похоже на Рождество, - сказал Джиниро, глядя на сугробы.
   - Рождество! - фыркнул Филлипс. - Я дежурил в это  Рождество.  Было  черт
знает что...
   - Все белым-бело, - продолжал Джиниро.
   - Вот именно, а кому это нужно?
   Сунув руки под мышки, Джиниро слушал и не  слышал,  как  бубнят  радио  и
Филлипс. Рация потрескивала, цепи на колесах мелодично позвякивали.
   Джиниро клонило в сон.
 
   Глухому что-то не давало покоя.
   И дело было не в снеге, который засыпал улицы, мостовые и  колодец  М3860
на Факсон-драйв. Снег его не пугал. Глухой был готов к сюрпризам  погоды.  В
багажнике его черного автомобиля, стоявшего возле дома, лежали лопаты.  Снег
- ерунда, придется немножко его покидать, чтобы добраться  до  люка,  вот  и
все. На это уйдет время, поэтому выехать надо на час раньше. Нет, дело  было
не в снеге, а в чем-то другом.
   - Что происходит? - шепнул  Бак.  Он  был  в  полицейской  форме,  взятой
напрокат, и чувствовал себя в ней не совсем ловко.
   - Ума не приложу, - ответил Ахмад. - Ты только погляди, как  он  мечется,
места себе не находит.
   Глухой и впрямь не находил себе места. Он ходил из угла в  угол,  бормоча
под нос и кивая головой, словно скорбящий старик, который понял наконец, как
несовершенен мир. Бак, чувствуя себя героем, потому что на  его  груди  была
ленточка "За доблестную службу", подошел к нему и спросил:
   - Что с тобой?
   - Восемьдесят седьмой участок, - ответил Глухой.
   - Что?
   - Восемьдесят седьмой участок, - повторил Глухой. - Что  толку,  если  мы
укокошим мэра... Неужели непонятно?
   - Нет.
   - Они выйдут сухими из воды, - сказал Глухой. - Дж.М. В. погибнет, но они
из-за этого не пострадают.
   - Кто не пострадает? - не понял Бак.
   - Они.
   - Послушай, пора двигаться. Надо откапывать колодец, надо...
   - Дж.М.В. погибнет, ну и что? - спросил Глухой. - Разве деньги -  главное
в жизни? А где чувство удовлетворения?
   Бак уставился на него.
   - Где удовлетворение? - повторил Глухой. - Если Дж.М.В...
   Он внезапно осекся, зрачки у него расширились.
   - Дж.М.В., - прошептал он. - Дж.М.В.! - воскликнул  Глухой  и  ринулся  к
столу. Открыв средний ящик, он вытащил  телефонный  справочник  и  стал  его
лихорадочно листать.
   - Что он делает? - удивился Ахмад.
   - Понятия не имею, - ответил Бак.
   - Вы только посмотрите! - бормотал Глухой. - Их же здесь тысячи! Тысячи!
   - Тысячи чего? - спросил Бак.
   Глухой не ответил. Нагнувшись над справочником, он  яростно  перелистывал
страницы.
   - Так, так, - бормотал он, - нет, не годится, а ну-ка, что здесь...  нет,
не то... другой район... посмотрим здесь... нет, не то... Калвер-авеню:  то,
что надо!
   Глухой схватил карандаш,  что-то  поспешно  записал  в  блокноте,  вырвал
страницу и засунул ее в карман комбинезона.
   - Пошли! - скомандовал он.
   - Ты готов? - спросил Бак.
   - Готов! - отозвался Глухой и взял тестер. - Мы  ведь  обещали  укокошить
Дж.М. В., верно?
   - Было такое.
   - Вот и отлично, - усмехнулся он. - Мы укокошим  двоих  Дж.М.  В.  Причем
одного - на территории восемьдесят седьмого участка.
   Глухой весело двинулся к выходу, команда последовала за ним.
 
   Двое молодых людей уже давно слонялись по улицам. Они поели в  закусочной
неподалеку от  Эйнсли-авеню,  потом  зашли  на  бензоколонку  и  купили  там
бензина. Тот, что повыше, нес в руках жестянку с бензином и страшно мерз. Он
пожаловался приятелю, который был пониже ростом, но сочувствия не получил.
   - Все мерзнут, - отвечал тот.
   Высокий стал проситься домой. Он говорил,  что  все  равно  им  никто  не
попадется, а потому нет смысла мерзнуть.
   - Уже отнимаются ноги, - бубнил он, - и руки  тоже.  Почему  бы  тебе  не
взять у меня банку?
   Приятель велел ему заткнуться, потому что в такую погоду охотиться  лучше
всего. Вдруг они отыщут не одного бродягу, задремавшего в подъезде, а  целых
двух!
   Высокий буркнул, что и сам бы не прочь подремать где-нибудь в парадном.
   Некоторое время они стояли на перекрестке и громко  препирались.  Наконец
высокий уступил и согласился погулять еще минут  десять.  Коротышка  сказал,
что лучше полчаса - за это  время  кто-нибудь  обязательно  подвернется.  Но
высокий стоял на своем:  десять  минут  -  и  точка.  Приятель  обозвал  его
кретином и повторил, что в  такую  погоду  охотиться  лучше  всего.  Высокий
увидел выражение его лица и струхнул.
   - Полчаса так полчаса, но потом сразу домой. Холодно ведь, Джимми.
   - Смотри не заплачь, - сказал Джимми.
   - Просто мне холодно, - ответил высокий.
   - Потерпи, -  сказал  Джимми.  -  Мы  обязательно  кого-нибудь  найдем  и
разведем хороший костер. Тогда и погреемся.
   Молодые люди захохотали.
   Они свернули за угол и пошли в сторону Калвер-авеню, навстречу патрульной
машине номер семнадцать, в которой  сидели  Филлипс  и  Джиниро.  Позвякивая
цепями, словно колокольчиками, машина следовала по своему маршруту.
 
   Трудно сказать, кто удивился больше - полицейские или грабители.
   Когда шеф полиции сказал, что  в  работе  полиции  настоящее,  прошлое  и
будущее связаны между собой, он не философствовал и не размышлял  о  сложной
зависимости между иллюзией и реальностью, миром грез и  повседневностью.  Он
просто хотел сказать, что в работе полиции много случайностей и  что  многие
преступления так и остались бы нераскрытыми, если бы не д