оворите... - Рип наморщил лоб. - Вы это про что?
   - Про статью о вашем клубе.
   - Нам статьи не нужны. Кончай, отец.
   - Рип, я хочу быть твоим другом.
   - У меня полно друзей среди "гроверов".
   - Сколько?
   - Да не меньше... - Рип осекся. - Вы хитрый черт, точно?
   - Можешь ничего не говорить мне, если не хочешь, Рип. Почему  ребята  так
тебя называют?
   - У нас у всех прозвища. У меня такое.
   - Но почему?
   - Хорошо владею ножом.
   - Тебе приходилось пускать в ход нож?
   - Приходилось ли? Вы что, смеетесь? В этих краях ты труп, если не  носишь
нож или штуку. Труп, понятно?
   - Что такое штука, Рип?
   - Пистолет. - Рип широко раскрыл глаза. - Вы не знаете, что такое  штука?
Ну, мужик, ты не жил.
   - А у "гроверов" много штук?
   - Хватает.
   - Каких? - Всяких. Вам какие нужно? Есть, и все.
   - 45-го калибра?
   - Почему вы спрашиваете?
   - 45-й калибр - хороший пистолет.
   - Большой, - сказал Рип.
   - Вам приходится стрелять?
   - Приходится. Мы что, для смеха таскаем пушки? Дерешься как можешь, а  то
быстро будешь валяться с биркой на ноге. - Рип отпил еще рома. - Здесь  тебе
не  твоя  контора,  отец.  Здесь  надо  быть  начеку.  Так  что  лучше  быть
"гровером". Как увидят нашу куртку, так понимают: уважать надо.  Они  знают:
кто заденет меня, будет иметь дело со всеми "гроверами".
   - Ты говоришь о полицейских?
   - Да нет, кому нужны неприятности с законом? Мы не  хотим  неприятностей.
Пусть только полиция к нам не цепляется.
   - В последнее время какие-нибудь полицейские к вам цеплялись?
   - Мы с копами договорились. Они нас не беспокоят, мы их не беспокоим. Уже
несколько месяцев ни одной драки. Сейчас все спокойно.
   - Тебя это устраивает?
   -  Конечно,  почему  нет?  Кто  хочет,  чтобы  ему  раскололи  черепушку?
"Гроверы" хотят мира. Мы никогда не отступаем, но сами не  напрашиваемся  на
неприятности. Мы только отвечаем, когда нас задевают  или  когда  парень  из
другого клуба хочет увести нашу девчонку. Такого мы не терпим.
   - Так что за последнее  время  у  вас  не  было  никаких  столкновений  с
полицией?
   - Только всякие мелочи. Не о чем говорить.
   - Какие мелочи?
   - Да просто один парень накурился. Так что он вроде как  вышел  из  себя,
понятно? Разбил витрину в магазине, просто так, понятно? Ну, и один коп  его
сцапал. Получил срок условно.
   - Кто его сцапал?
   - Почему вы спрашиваете?
   - Просто интересно.
   - Кто-то из "быков", не помню кто.
   - Детектив?
   - Я сказал - "бык".
   - Как к этому относятся остальные "гроверы"?
   - К чему?
   - Что этот детектив забрал одного из ваших ребят?
   - Да нет, парень  был  из  младших,  не  мог  отличить  локоть  от  зада.
Во-первых, нечего было ему давать марихуану. Когда не  умеешь  ее  правильно
курить... этот парень просто был еще сопляк.
   - И у вас нет обиды на полицейского, который его забрал?
   - Что?
   - Не обижаетесь на полицейского, который забрал парня? Глаза  Рипа  вдруг
стали настороженными:
   - Вы к чему клоните, мистер?
   - Да ни к чему.
   - Как, вы сказали, ваша фамилия?
   - Сэведж.
   - Почему вы спросили, как мы ладим с полицией?
   - Просто так.
   - Так зачем же вы спрашивали?
   - Просто из любопытства.
   - Так, - сказал Рип ровным голосом. -  Ну,  мне  надо  идти.  Видно,  эта
девчонка не придет больше.
   -  Слушай,  погоди  немножко,  -  попросил  Сэведж.  -  Я  бы  хотел  еще
поговорить.
   - Да?
   - Да, конечно.
   - Жалко, приятель, но я больше не хочу говорить, - ответил Рип. Он  встал
с дивана. - Спасибо за ром. Еще встретимся.
   - Конечно, - сказал Сэведж.
   Он смотрел вслед парню, который, волоча  ноги,  выходил  из  бара.  Дверь
закрылась за ним, и он исчез.
   Сэведж посмотрел на свой стакан. Значит, между "гроверами" и  полицейским
- точнее, детективом - были счеты. Значит,  его  теория  была  не  такой  уж
беспочвенной,  как  этот  лейтенант  пытался  ему  внушить.   Он   задумчиво
прихлебывал джин, потом заказал еще один. Минут через  десять  он  вышел  из
бара, пройдя мимо двух аккуратно одетых мужчин.
   Эти двое были Стив Карелла и полисмен в гражданской одежде - полисмен  по
имени Берт Клинг.

   Глава одиннадцатая

   Буш весь размяк от жары, пока добирался до дому.
   Он  ненавидел  запутанные  дела,  они  заставляли  его  чувствовать  себя
беспомощным. Он не шутил, когда говорил Карелле, что не считает  полицейских
умными. Он действительно так думал, и с каждым трудным делом  его  убеждение
только крепло.
   Крепкие ноги и упрямство - вот все, что было нужно.
   Пока что в результате беготни по  городу  они  не  подобрались  к  убийце
ближе, чем в начале поисков. Что же касается  упрямства,  то  они,  конечно,
будут бороться до победного конца. А когда  он  наступит?  Сегодня?  Завтра?
Никогда?
   К черту это дело, подумал  он,  я  дома.  Человек  может  позволить  себе
роскошь позабыть дома про свою чертову работу. Имеет человек право  спокойно
провести несколько часов с женой?
   Он вставил ключ в замочную скважину, повернул его и распахнул дверь.
   - Хэнк? - спросила Элис.
   - Да, - ответил Буш.
   Голос  Элис  звучал  холодно.  Элис  всегда  так  говорила.   Элис   была
замечательная женщина.
   - Хочешь выпить?
   - Да. Ты где?
   - В спальне. Иди сюда, здесь ветерок.
   - Ветерок? Ты что, смеешься?
   - Нет, правда.
   Он снял куртку и кинул ее  на  спинку  стула.  По  дороге  в  спальню  он
стаскивал с себя рубашку. Буш никогда не носил майки. Он не верил,  что  они
впитывают пот. Он считал, что это просто лишняя одежда, а в такую погоду ему
хотелось сбросить с себя все, что только можно. Он содрал  рубашку  с  почти
дикарским удовольствием. У  него  была  широкая  грудь,  поросшая  курчавыми
волосами, рыжими, как и грива у него на голове. Правую  руку  косо  рассекал
шрам.
   Элис сидела в кресле у открытого окна в  белой  блузке  и  прямой  черной
юбке. Она поставила босые  ноги  на  подоконник,  и  легкая  юбка  чуть-чуть
шуршала, когда из окна доносился слабый ветерок. Светлые волосы были  убраны
назад и связаны в "конский хвост". Он подошел к ней, она подставила ему лицо
для поцелуя, и он заметил мелкие капли пота на ее верхней губе.
   - Где то, что можно выпить? - спросил он.
   - Сейчас сделаю, - сказала Элис. Она сбросила ноги с подоконника, и  юбка
на секунду съехала набок, открыв бедро.
   Он молча смотрел на нее, думая о том, что же в этой женщине  так  волнует
его. Интересно, все ли женатые мужчины чувствуют то же по отношению к  своим
женам после десяти лет брачной жизни?
   - Пусть у тебя глаза не загораются, - сказала она, читая по его лицу.
   - Почему?
   - Слишком жарко.
   - Я знаю одного парня, так он говорит, что лучший способ...
   - Я знаю этого парня.
   - .. это в запертой комнате в самый жаркий день года с закрытыми окнами и
под двумя одеялами.
   - Джин с тоником?
   - Хорошо.
   - Я слышала, что водка с тоником лучше.
   - Надо будет купить.
   - У тебя был трудный день?
   - Да. А у тебя?
   - Сидела и беспокоилась за тебя, - сказала Элис.
   - Уже вижу у тебя несколько седых волос.
   - Он насмехается над моим беспокойством, - сказала Элис в пространство. -
Нашли вы этого убийцу?
   - Нет.
   - Лимон хочешь? - Давай.
   - Придется идти в кухню. Будь ангелом, выпей так.
   - Я ангел, - согласился Буш.
   Она подала ему стакан. БУШ сел на край кровати. Он отпил  немного,  потом
ссутулился, опустив руку со стаканом.
   - Устал?
   - Валюсь с копыт.
   - У тебя не очень усталый вид.
   - Пришел домой, с копыт долой.
   - Ты всегда так говоришь, - сказала Элис. - Хорошо бы ты не повторял  это
все время. Ты всегда повторяешь одно и то же.
   - Например?
   - Например, вот это.
   - А что еще?
   - Когда мы едем в машине и попадаем все время на красный  свет,  а  потом
начинаем попадать на зеленый, ты говоришь: "Повезло нам, парням".
   - Ну и что тут плохого?
   - Первые сто раз ничего.
   - О черт!
   - Это же правда.
   - Хорошо, хорошо. Не пришел домой и не с копыт долой.
   - Мне жарко, - сказала Элис.
   - Мне тоже.
   Она начала расстегивать блузку и, прежде чем он успел взглянуть  на  нее,
предупредила:
   - Только ничего себе не воображай.
   Она сняла блузку и повесила ее на спинку кресла. У нее была полная грудь,
просвечивающаяся  через  тонкий  белый  лифчик.  Чашки   лифчика   были   из
прозрачного нейлона, и Буш видел выпуклые бугорки сосков. Это напоминало ему
фотографии в журнале "Нэшнл джиогрэфик", которые он рассматривал в  приемной
дантиста в то время, когда занимался своими зубами. Девушки с острова  Бали.
Ни у кого не было такой груди, как у девушек с острова  Бали.  Разве  что  у
Элис.
   - Что ты делала весь день? - спросил он.
   - Да так, ничего.
   - Ты была дома?
   - Почти все время.
   - Так что же ты делала?
   - Просто сидела.
   - Угу. - Он не мог оторвать глаз от ее лифчика. - Ты скучала по мне?
   - Я всегда по тебе скучаю, - сказала она ровным голосом.
   - Я по тебе скучал.
   - Пей.
   - Нет, правда.
   - Это хорошо, - сказала она и улыбнулась быстрой улыбкой.
   Он внимательно посмотрел на нее. Улыбка почти сразу же исчезла, и у  него
появилось странное чувство, что это была просто дежурная улыбка.
   - Почему бы тебе не поспать? - спросила она.
   - Попозже, - ответил он, глядя на нее.
   - Хэнк, если ты думаешь...
   - Что?
   - Нет, ничего.
   - Мне еще придется вечером вернуться на работу, - предупредил он.
   - Они занимаются этим делом вовсю, верно?
   - Очень торопятся, - согласился он. - Думаю, старик боится, что теперь он
на очереди.
   - Бьюсь об заклад, что ничего больше не случится, - сказала  Элис.  -  Не
может быть, чтоб было еще убийство.
   - Никогда нельзя сказать заранее, - ответил Буш.
   - Ты не хочешь поесть перед уходом? - спросила она.
   - Я еще не ухожу. Элис вздохнула.
   - Никак не спастись от этой проклятой жары. Что ни делаешь, все равно она
чувствуется.
   Она взялась за пуговицу  сбоку  юбки.  Расстегнув  пуговицу,  расстегнула
"молнию". Юбка упала к ее ногам, и она вышла из нее. На ней были  нейлоновые
трусики с оборками. Она подошла к окну, а он глядел на нее. Ноги у нее  были
длинные и гладкие.
   - Иди ко мне, - сказал он.
   - Нет, Хэнк, мне не хочется.
   - Ладно, - сказал он. - Как ты думаешь, к вечеру не станет прохладнее?
   - Сомневаюсь. -  Он  пристально  смотрел  на  нее.  У  него  было  четкое
ощущение, что она раздевалась для него, но она сказала...  В  недоумении  он
ухватил себя за нос.
   Она обернулась от окна. От белизны нейлона ее кожа казалась еще белее. Ее
груди выпирали из слишком тесного лифчика.
   - Тебе пора стричься, - сказала она.
   - Завтра постригусь. У нас ни минуты не было свободной.
   - Ох, черт возьми эту жару, - сказала она и завела руку за  спину,  чтобы
расстегнуть лифчик. Он видел, как подпрыгнули освободившиеся груди, как  она
швырнула лифчик через всю комнату. Она пошла смешать себе еще коктейль, а он
не мог отвести от нее глаз."Что она пытается сделать? - недоумевал он. - Что
она хочет со мной сделать?"
   Буш быстро встал и подошел к ней. Он обнял ее и положил руки ей на грудь.
   - Не надо, - сказала она.
   - Крошка...
   - Нет, - твердо, холодным голосом.
   - Почему нет?
   - Потому что я сказала.
   - Тогда какого черта ты разгуливаешь, как...
   - Убери руки, Хэнк. Пусти.
   - Ну, беби...
   Она отстранилась.
   - Поспи, - сказала она, - ты устал. - В ее глазах было  что-то  странное,
почти злой блеск.
   - Не могу...
   - Нет.
   - Ради бога, Элис...
   - Нет!
   - Ладно.
   Элис быстро улыбнулась.
   - Ладно, - повторила она.
   - Ну хорошо... - Буш помолчал. - Я... лучше пойду лягу.
   - Да, лучше ложись.
   - Чего я не могу понять, так это...
   - Тебе в такую погоду даже простыня не понадобится, - прервала Элис.
   - Наверно.
   Он подошел к кровати, снял ботинки и носки. Ему не  хотелось,  чтобы  она
видела, как она его задела. Он снял  брюки  и  быстро  забрался  в  постель,
натянув простыню до подбородка.
   Элис глядела на него, улыбаясь.
   - Я читаю "Анапурна", - сказала она. - Ну и что?
   - Просто я об этом подумала. Буш перекатился на бок.
   - Мне по-прежнему жарко, - сказала Элис. - Пожалуй, приму душ.  А  потом,
может быть, схожу в какой-нибудь кинотеатр, где есть кондиционер. Ты ведь не
против?
   - Нет, - пробормотал Буш.
   Она подошла к кровати сбоку и постояла минуту, глядя на него.
   - Да, пойду под душ. - Она медленно стянула трусики по плоскому животу  и
по белым бедрам. Трусики упали на пол, она переступила через них и стояла  у
кровати, глядя на Буша и улыбаясь.
   Буш не двигался. Он смотрел в пол, но мог видеть ее ноги и ступни. И  все
же он не пошевелился.
   - Спи крепко, дорогой, - прошептала она и пошла в ванную.
   Он услышал, как зашумел душ. Лежа, он прислушивался к  шуму  воды.  Потом
телефонный звонок заглушил шум душа в ванной.
   Он сел и потянулся к телефону.
   - Алло?
   - Буш?
   - Да.
   - Это Хэвиленд. Тебе лучше немедленно подойти.
   - В чем дело? - спросил Буш.
   - Знаешь этого молодого новичка Клинга?
   - Да?
   - В него только что стреляли в баре на Кальвер.

   Глава двенадцатая

   Когда Буш вошел, комната детективов 87-го  участка  напоминала  юношеский
клуб. Не менее двух дюжин подростков столпилось между входом  и  письменными
столами. При этом около  дюжины  полицейских  выкрикивали  вопросы,  звучали
ответы на двух  языках,  и  бедлам  был  полный,  а  шум  такой,  как  будто
взорвалась бомба.
   На всех подростках были  яркие  золотисто-фиолетовые  куртки,  на  спинах
красовалась надпись: "гроверы". Буш поискал глазами Кареллу в  переполненной
комнате и, увидев его, быстро пошел к нему. Хэвиленд, свирепый полицейский с
лицом херувима, кричал на одного из ребят:
   - Не болтай чепуху, сопляк, а не то я сломаю твою чертову руку!
   - Попробуй только, шпик, - ответил юнец, и Хэвиленд ударил его по  губам.
Парень отшатнулся, падая на проходящего Буша. Буш двинул плечами,  и  парень
отлетел обратно в объятия Хэвиленда, как будто его толкнул носорог.
   Когда Буш подошел, Карелла говорил с двумя подростками.
   - Кто стрелял? - спросил он. Ребята пожали плечами.
   - Вы все пойдете в тюрьму как соучастники, - пообещал Карелла.
   - Что произошло? - осведомился Буш.
   - Мы с Клингом зашли выпить пива. Тихо, спокойно. Я его  там  оставил,  а
через десять минут, когда он уходил, на него набросились эти  подонки.  Один
из них всадил в него пулю.
   - Как он?
   - В госпитале. Пуля 22-го калибра, прошла через правое плечо.
   Видимо, малокалиберный револьвер.
   - Думаешь, это связано с другими убийствами?
   - Сомневаюсь. Модус операнди не тот.
   - Так какого черта?
   - Откуда я знаю? Кажется, весь город решил, что  открыт  сезон  охоты  на
полицейских.
   Карелла снова повернулся к подросткам.
   - Когда напали на полицейского, вы там были? Ребята не ответили.
   - Ладно, приятели, - сказал Карелла, - хитрите дальше. Увидите,  что  это
вам даст. Посмотрим, сколько продержатся "гроверы" после такого дела.
   - Мы не стреляли в полицейского, - сказал один из парней.
   - Да? Так он что, сам в себя стрелял?
   - Вы думаете, мы свихнулись, - сказал другой парень. - Стрелять в "быка"?
   - Он полисмен, а не детектив, - сказал Карелла.
   - На нем был костюм, - добавил первый парень.
   - Полицейские носят гражданскую одежду вне службы, - ответил Буш, - ну  и
что из этого?
   - Никто не стрелял в полицейского, - повторил первый парень.
   - Никто, только кто-то выстрелил.
   Лейтенант Бернс вышел из своего кабинета и проревел:
   - Ладно, тихо! Замолчите! В комнате сразу стало тихо.
   - Кто у вас главный? - спросил Бернс.
   - Я, - ответил высокий подросток.
   - Как тебя зовут? - До-До.
   - Полное имя?
   - Сальвадор Хесус Сантес.
   - Хорошо, подойди сюда, Сальвадор.
   - Ребята зовут меня До-До.
   - Ладно, подойди сюда.
   Сантес подошел  к  Бернсу.  Он  шел,  виляя  бедрами.  Подростки  заметно
успокоились. До-До - главный, он крепкий мужик. Он сумеет поговорить с  этим
типом.
   - Что произошло? - спросил Бернс.
   - Маленькая стычка, вот и все, - сказал Сантес.
   - Из-за чего?
   - Просто так. Нам кое-что передали, и мы сделали что нужно.
   - Что передали?
   - Ну, вроде как информацию, вы знаете.
   - Нет, не знаю. Черт возьми, ты о чем говоришь?
   - Слушай, отец... - начал Сантес.
   - Только назови меня "отец" еще раз,  и  я  тебя  до  синяков  изобью,  -
предупредил Бернс.
   - Ну ладно, от... - Сантес осекся. - Что вы хотите знать?
   - Я хочу знать, почему вы напали на полицейского?
   - На какого полицейского? Вы это о чем?
   - Слушай, Сантес, не старайся  быть  чересчур  умным.  Вы  накинулись  на
полисмена, когда он выходил из бара. Вы его избили, и один из  ваших  всадил
ему пулю в плечо. Что это за чертова история?
   Сантес серьезно задумался над вопросом Бернса.
   - Ну?
   - Он коп?
   - А вы думали кто?
   - На нем был голубой летний костюм! - сказал Сантес, широко открыв глаза.
   - При чем тут это, черт возьми? Почему вы на него набросились? Почему  вы
в него стреляли?
   Позади Сантеса ребята зашумели. Бернс услышал шум и закричал:
   - Замолчите! У вас есть главный, пусть он и говорит! Сантес молчал.
   - Так как же, Сантес?
   - Ошибка, - сказал Сантес.
   - Вот это правильно.
   - Я хочу сказать, мы не знали, что он коп.
   - Почему вы на него накинулись?
   - Я говорю, ошибка.
   - Давай сначала.
   - Ладно, - сказал Сантес. - Мы вам в последнее время доставляли хлопоты?
   - Нет.
   - Ладно. Мы занимались своими делами, верно?  Вы  о  "гроверах"  даже  не
слышали в последнее  время,  только  когда  мы  защищали  свои  права,  так?
Последняя драка была на территории "Серебряных Кальверов", когда они  задели
одного из наших младших. Верно я говорю?
   - Продолжай, Сантес.
   - Ну вот. Сегодня утром тут болтался  какой-то  тип,  все  вынюхивал.  Он
пристал к одному из наших старших в баре и давай тянуть из него душу.
   - К какому из старших?
   - Забыл, - сказал Сантес.
   - Кто был этот тип?
   - Говорил, что он из газеты.
   - Что?
   - Ага. Сказал, его зовут Сэведж, вы его знаете?
   - Я его знаю, - ответил Бернс, сдерживаясь.
   - Ну, он стал выспрашивать, сколько у нас пушек, и есть  ли  пушки  45-го
калибра, и, может, у нас неприятности с законом, и вообще.  Этот  старший  -
ушлый мужик. Он сразу усек, что тип хочет свалить на "гроверов" двух  убитых
"быков". Тип - из газеты, а нам надо беречь свою репутацию. Если  этот  хрен
доберется до своей конторы и напечатает про нас всякое вранье, это плохо для
нашей репутации.
   - И что вы тогда сделали, Сантес? - устало спросил Бернс, думая о Сэведже
и о том, с каким удовольствием он свернул бы репортеру шею.
   - Тогда старший нам рассказал, и мы решили припугнуть газетчика, пока  он
не напечатал свое дерьмо. Когда он выходил, мы набросились на  него.  Только
он вынул пистолет, так что одному из ребят  пришлось  выстрелить  в  него  в
целях самообороны.
   - Кому из ребят?
   - Откуда мне знать? - сказал Сантес. - Один из ребят стрелял.
   - Думая, что это Сэведж.
   - Конечно. Как мы могли знать, что это был коп? На нем был  синий  летний
костюм, и у него были светлые волосы, как у этого ублюдка репортера. Так что
мы его подстрелили. По ошибке.
   - Ты все время это повторяешь, Сантес, но,  я  думаю,  ты  не  понимаешь,
какую вы сделали ошибку. Кто стрелял? Сантес пожал плечами.
   - С каким старшим говорил Сэведж? Сантес пожал плечами.
   - Он здесь? Сантес, по-видимому, потерял охоту разговаривать.
   - Ты знаешь, что у нас есть список всех членов вашей чертовой  банды,  а,
Сантес?
   - Конечно.
   - Ладно. Хэвиленд, возьмите список. Я хочу, чтобы вы сделали  перекличку.
Арестуйте отсутствующих.
   - Подождите, - сказал Сантес. - Я вам сказал, что  это  ошибка.