-то из команды, но  сомневаюсь.  Мне  известно  все,  что
происходит на этой лохани. Вот что я вам скажу. Он вовсе не проводил все
ночи с малышкой Лулу Белл или как там ее, черт возьми?
   — С Мэг? Вы имеете в виду его жену?
   — Ага, с Мэг. Он вытатуировал ее имя на руке. Андрович  подцепил  эту
девчонку в Атланте. Провалиться мне на этом месте, если я знаю,  как  ей
удалось окольцевать его! — пожал плечами капитан Кисовский. — Как бы там
ни было, она женила его на себе, но это не значит, что она заставила его
сидеть дома и вышивать салфетки. Как бы не так,  сэр!  Для  этого  парня
жизнь существовала только за стенами дома. Никаких салфеток! Знаете, что
он делал?
   — Что?
   — Когда мы приплывали сюда,  он  две  недели  слонялся  по  городу  и
развлекался, прежде чем шел домой. Там он говорил,  что  корабль  только
пришвартовался. Случалось, что мы отплывали через каких-то два дня после
этого. Дружище, этот  паршивец  наставлял  девчонке  рога.  Похоже,  она
неплохая девчонка, и мне ее даже немного жаль.  —  Капитан  опять  пожал
плечами и сплюнул на пол.
   — Где он слонялся, когда не был дома? — поинтересовался
   Карелла.
   — Везде, где имеются бабы, — ответил Кисовский.
   — Бабы в этом городе имеются везде.
   — Значит, он и гулял везде, — сделал вывод капитан. — Готов поспорить
на пять долларов, что он и сейчас с девкой. Как только кончились деньги,
сразу, небось, бросился к какой-нибудь Скарлетт О'Харе.
   — Когда он исчез, у него было только  тридцать  долларов,  —  заметил
Стив Карелла.
   — Тридцать долларов, черт бы меня побрал! Кто вам такое сказал? Когда
мы плыли из Пенсаколы, здесь состоялся большой крэп. Андрович оказался в
числе выигравших. Он сорвал что-то около семисот баков, а это не  шутка,
Стиви. Прибавь январское жалованье. Его выдают только по приходе в порт.
Тогда мы здесь простояли всего два дня. Пришвартовались двенадцатого,  а
отплыть должны были четырнадцатого, в Валентинов день. Так что парень не
мог потратить  больше  штуки  за  два  дня,  —  Кисовский  задумался.  —
По-моему, по дороге в порт он подцепил какую-нибудь шлюху и развлекается
с ней целый месяц. Когда монеты иссякнут, ваш Андрович примчится домой.
   — Думаете, он решил отдохнуть от семейной жизни? — спросил детектив.
   — Когда мы стояли  в  Нагасаки,  этот  парень...  ладно,  это  другая
история. — После небольшой паузы капитан Кисовский поинтересовался: — Вы
не очень беспокоитесь о нем, так ведь?
   — Ну, как вам сказать...
   — И правильно делаете. Проверьте бордели и  стриптизные  клубы,  Скид
Роу, и вы найдете голубчика. Единственная загвоздка,  по-моему,  в  том,
что он не  хочет,  чтобы  его  нашли.  Что  вы  намерены  делать,  когда
застукаете его? Заставите вернуться к Мелиссе Ли или как  там  ее,  черт
возьми?
   — Нет, мы не можем его заставить, — ответил Карелла.
   — Тогда чего же вы хлопочете? — Кисовский опять втянул  воздух  через
зубы и плюнул на пол. — Не беспокойтесь, он объявится.
   Между двумя жилыми домами стояли мусорные  баки,  на  крышах  которых
скопились лужицы воды. Старуха в домашних шлепанцах шла к ним аккуратно,
стараясь не попасть в воду. Она приблизилась к ближайшему баку, прижимая
к груди сумку с мусором, словно обиженный ребенок.
   Подняв крышку и стряхнув с  нее  воду,  женщина  уже  было  собралась
бросить сумку, когда  увидела,  что  находится  в  ящике.  Старуха  была
ирландкой. Она крепко выругалась, закрыла крышку и  подошла  ко  второму
ящику. К  этому  времени  пожилая  ирландка  уже  полностью  промокла  и
проклинала себя за то, что не захватила зонт, и крышку мусорного бака за
то,  что  та  не  поддавалась.  Наконец  она  подняла  ее,  обрызгавшись
скопившейся на крышке водой, собралась  швырнуть  сумку  и  броситься  к
дому.
   В этот момент старуха увидела газету.
   На мгновение она замешкалась.
   Из  газетного  свертка  что-то   выглядывало.   Любопытная   ирландка
нагнулась над свертком, и тут же раздался ее крик.
   Глава 9
   Все случилось в понедельник.
   Сначала Пол  Блейни  внимательно  осмотрел  восхитительный  маленький
сверток, который полицейские выудили из  мусорного  ящика,  привлеченные
неистовыми воплями старухи.
   В окровавленной газете лежала человеческая кисть.
   После тщательного изучения Блейни позвонил в 87-й участок  и  сказал,
что кисть принадлежала белому мужчине в возрасте от 18 до 24 лет  и  что
едва ли он сильно ошибется, если предположит, что первую, точно такую же
кисть он осматривал неделю назад.
   Пол Блейни разговаривал с Бертом Клингом, у которого едва хватило сил
взять карандаш и записать полученную информацию.
   Это первое происшествие случилось в 9.30 утра в понедельник.
   Второе событие произошло в 11  часов.  На  берегу  Ривер  Харб  нашли
человеческое тело без головы и рук, которое сразу же отправили в морг.
   На теле сохранилась одежда. В правом брючном кармане лежало промокшее
водительское удостоверение на  имя  Джорджа  Раиса.  Звонок  по  номеру,
указанному в удостоверении, подтвердил мнение Пола  Блейни  о  том,  что
тело находилось в воде две недели. Очевидно,  мистер  Раис  не  вернулся
вечером домой с работы недели две назад. Если  жена  заявила  о  пропаже
мужа, значит, его розыскная карточка должна находиться  в  бюро  розыска
пропавших лиц. Миссис Раис попросили, как можно  быстрее,  приехать  для
опознания останков. А между тем Блейни продолжил осмотр.
   Голова и обе руки отсутствовали. Раису было двадцать шесть  лет.  Так
что он вполне мог  претендовать  на  пост  владельца  найденных  кистей.
Однако после тщательного осмотра Пол  Блейни  решил,  что  тело  мистера
Раиса, очевидно, лишилось головы и рук, повстречавшись с гребным  винтом
корабля или большой лодки. Кроме того, кровь на дне  пассажирской  сумки
принадлежала к группе О, а кровь мистера Раиса — к  группе  АБ.  И  еще,
судя по длине кистей, их владелец имел рост больше шести футов,  а  рост
мистера Раиса (с головой, разумеется) едва достигал пяти футов восьми  с
половиной дюймов.
   Основными ориентирами  и  для  миссис  Райс  при  опознании  останков
послужили одежда и шрам на животе. Даже принимая во внимание, что одежда
сильно изменилась после двухнедельного пребывания в  воде  и  встречи  с
винтом, шрам остался нетронутым. Так что, несомненно,  на  берегу  Ривер
Харб было найдено тело Джорджа Раиса.
   Миссис Райс также сказала, что  ее  муж  работал  в  соседнем  штате.
Каждое утро он отправлялся на  работу  на  пароме  и  таким  же  образом
возвращался под вечер домой. Очевидно, мистер Раис возвращался вечером с
работы и спрыгнул с парома или его столкнули. Как бы  там  ни  было,  он
попал под винт. Тщательный обыск в квартире Райсов не обнаружил никакого
посмертного письма.
   Поэтому Пол Блейни еще  раз  позвонил  в  87-й  участок  и  рассказал
Клингу, этому выбившемуся из сил воскресному  наезднику,  что  кисти  не
принадлежат телу, которое прибило к берегу Ривер Харб.
   Таким  образом,  вопрос  установления   личности   владельца   кистей
оставался открытым. И сын  Марты  Ливингстон,  и  матрос  Карл  Андрович
по-прежнему оставались вероятными кандидатами.
   Был понедельник, синий  из-за  дождя  понедельник,  а  все  случается
именно по понедельникам.
   В два часа дня произошло третье событие.
   В соседнем штате взяли двух бандитов, которые назвали адреса в Изоле.
На одного в картотеке главного полицейского  управления  имелось  досье,
второй был чист. Судя по всему, парни ограбили бензоколонку и попытались
скрыться на угнанной машине. При этом они так спешили, что  не  заметили
патрульную машину и врезались в ее бампер. На этом их маленькие  шалости
закончились. Парень с досье имел при себе револьвер. Его звали  Робертом
Гермейном.
   Второго молодого человека, который сидел за рулем и который  врезался
в полицейскую машину, звали Ричардом Ливингстоном.
   Как бы  неумело  вы  ни  водили  машину,  для  этого  вам  все  равно
понадобятся две руки, которые и были у Ричарда Ливингстона.
   Клинг получил эту информацию в  три  часа.  Трясущимися  руками  Берт
сделал  запись  Карелле:  "Больше  не  надо  разыскивать   сына   миссис
Ливингстон".
   В 4.10 раздался очередной звонок.
   — Алло, — произнес детектив.
   — Кто это? — спросил женский голос.
   — Детектив Клинг, 87-й участок. Кто это?
   — Миссис Андрович, миссис Карл Андрович.
   — О, хэллоу, миссис Андрович. Что-нибудь случилось?
   — Ничего плохого, — ответила Мэг. — Мой муж вернулся.
   — Карл?
   —Да.
   — Вернулся домой?
   —Да.
   — Когда?
   — Несколько минут  назад.  —  После  продолжительной  паузы  Маргарет
Андрович добавила: — Он принес цветы.
   — Я рад, что он вернулся, — сказал Клинг. — Я сам сообщу  в  Б.Р.П.Л.
Спасибо, что позвонили.
   — Не за что, — ответила Мэг. — Не окажете мне услугу?
   — Какую, миссис Андрович?
   — Расскажите это, пожалуйста, тому детективу... Карелле, да?
   — Да, мэм.
   — Расскажете?
   — Что ваш муж вернулся? Да, мэм, расскажу.
   — Нет, нет, не это. Я хочу, чтобы вы передали ему не это.
   — А что, миссис Андрович? — удивился Берт Клинг.
   — Карл принес цветы. Скажите, что Карл принес мне  цветы.  —  Девушка
положила трубку.
   Вот что случилось в понедельник.
   Во вторник произошла  уличная  драка,  пожар  поблизости  и  какая-то
женщина избила своего мужа сковородкой. Так что все были заняты.
   В среду на работу вышел Стив Карелла. Дождь не прекратился. Казалось,
он никогда не прекратится. С того дня, как Ричард  Генеро  нашел  первую
кисть, минула неделя.
   Прошла целая неделя, а парни из 87-го не продвинулись ни на шаг.
   Глава 10
   Старуху, которая нашла в мусорном ящике вторую  кисть,  звали  Коллин
Брейди. Ей было шестьдесят четыре года, но в ней по-прежнему  оставалось
что-то от молодости, что полностью соответствовало ее имени.
   Как только разговор  заходит  об  ирландках,  сразу  возникает  образ
рыжеволосой девушки с зелеными глазами, которая резвится на вереске  под
ярко-синим небом и пушистыми белыми облаками.  На  лице  девушки  играет
какая-то диковатая улыбка. Если попробовать задеть ее,  будьте  уверены,
она  не  даст  спуску.  В  общем,  когда  говорят  об  ирландках,  сразу
вспоминаются вечно юные, дикие девушки.
   Коллин Брейди полностью соответствовала этому поэтическому образу.
   Она развлекала Кареллу и Хоуза, словно те  были  кавалерами,  которые
пришли к девушке с ветками  алтея.  Старуха  угощала  полицейских  чаем,
рассказывала анекдоты  с  акцентом  таким  же  сильным  и  крепким,  как
ирландский кофе. Глаза у нее были  ярко-зеленые,  а  кожа  —  гладкой  и
белой, как у семнадцатилетней девушки. Несмотря на то, что сейчас волосы
уже поседели, раньше  они,  несомненно,  горели,  как  медь.  Мужчина  с
крупными руками все еще мог обхватить узкую талию.
   — Я никого не видела, — заявила она, — ни  души.  В  такой  день  все
сидят по домам. Ни в коридоре, ни на лестнице, ни во дворе я  никого  не
заметила. Был очень противный день. Мне следовало бы  захватить  зонтик,
но я его не взяла. Чуть не померла от страха, когда увидела, что лежит в
мусорном ящике. Хотите еще чая?
   — Нет, спасибо, миссис Брейди. Так значит, вы никого не видели?
   — Никого.  Извините,  что  ничем  не  могу  помочь  в  этом  ужасном,
отвратительном деле. Резать  людей  на  части...  так  поступают  только
дикари. — Она отхлебнула чая.  На  узком  лице  светились  настороженные
зеленые глаза. — Вы не разговаривали с соседями?  Вдруг  они  что-нибудь
видели.
   — Мы хотели сначала поговорить с  вами,  миссис  Брейди,  —  объяснил
Коттон Хоуз.
   — Вы ирландец, молодой человек? — неожиданно спросила старуха.
   — Частично.
   Зеленые глаза вспыхнули.  Она  кивнула  и  промолчала,  но  принялась
разглядывать Хоуза опытным глазом девушки, которая ищет жениха.
   — Ну что же, тогда мы пойдем, миссис  Брейди,  —  сказал  Карелла.  —
Большое спасибо.
   — Поговорите с соседями,  —  посоветовала  Коллин  Брейди.  —  Может,
кто-то из них что-нибудь и видел.
   Никто ничего не видел.
   Детективы обошли каждую  квартиру  в  доме,  в  котором  жила  миссис
Брейди, и в соседнем доме. Затем усталые и разочарованные они  поплелись
под дождем в  участок.  Как  только  Карелла  и  Хоуз  вошли  в  комнату
детективов, Эрнандес сказал:
   — Стив, с полчаса назад звонил кто-то из Б.Р.П.Л. Он спросил  Клинга,
но того не было. Тогда он поинтересовался, кто еще занимается делом этой
пассажирской сумки. Я сказал, что ты. Он  попросил  позвонить  тебя  или
Клинга.
   — Как его звали? — спросил Стив Карелла.
   — Я записал. Бартоломью или что-то в этом роде. Карелла сел за стол и
посмотрел на лист бумаги.
   — Ромео Бартольди, — вслух прочитал он и набрал  номер  бюро  розыска
пропавших лиц.
   — Добрый день, — поздоровался Стив Карелла. — Карелла из  87-го.  Нам
недавно звонил Бартольди и сказал...
   — Это Бартольди.
   — Добрый день. Что стряслось?
   — Как, ты сказал, тебя зовут?
   — Карелла.
   — Привет, пайсан.
   — Привет, — улыбнулся Карелла. — В чем дело?
   — Послушай, конечно, это не мое дело, но мне  пришла  в  голову  одна
мысль.
   — Какая?
   — На прошлой неделе у нас был Клинг. Он рассказал,  что  вы  нашли  в
пассажирской сумке мужскую кисть.
   — Верно, — подтвердил Стив Карелла. — И что?
   — Это не мое дело, конечно, только он искал  связь  с  пропавшими  за
февраль.
   —Да?
   — Клинг сказал, что это была сумка "Серкл Эйрлайнз". Так?
   — Так.
   — О'кей. Может, никакой связи и нет, но мы с коллегой искали тут одну
дамочку,  которая  исчезла  около  трех  недель  назад.  Она  занималась
стриптизом и в январе приехала из Канзас-Сити. Зовут Бабблз Цезарь. Это,
конечно, не настоящее ее имя, Карелла. Она Барбара Цезаре,  а  на  сцене
Бабблз. Можешь поверить, у нее есть эти бабблз.
   — Ну и что с ней? — спросил Карелла.
   — Чарльз Тюдор, ее агент, заявил в полицию тринадцатого февраля,  что
она пропала за день до Валентинова дня. Сегодня у нас что?
   — Одиннадцатое, — ответил Стив Карелла.
   — Точно, одиннадцатое. Значит, уже прошло больше трех недель. Все это
время мы ее искали. Проверили прошлое и все такое. И вот что  раскопали.
Она прилетела из Канзас-Сити.
   — Прилетела?
   — Ага. Об остальном можешь сам догадаться. Она прилетела на  самолете
"Серкл Эйрлайнз". Возможно, это простое совпадение, а может, и  нет,  не
знаю. Но я подумал, что надо бы вам рассказать.
   — Ага, — буркнул Карелла.
   — Согласен. Это одни догадки, но вдруг существует связь.
   — Каким классом  она  летела?  —  спросил  Стив  Карелла.  —  Высшим,
Туристским?..
   — Первым, — ответил Бартольди. — Они ведь выдают  пассажирам  Первого
класса сумки?
   — Да.
   — Вдруг эта дама исчезла, потому что  грохнула  какого-нибудь  парня.
Ведь кисть лежала в сумке "Серкл Эйрлайнз"... — Бартольди затем добавил:
— Конечно, это только догадки.
   — Мы уже проверили несколько версий, и все безрезультатно,  —  сказал
Карелла. — Какой адрес у этого Тюдора?
   "Крео Билдинг" находилось в Изоле, на Стеме и  служило  неофициальным
местом встреч  для  всех  музыкантов  и  артистов  в  городе.  К  зданию
примыкало кафе, которое работало круглые  сутки,  и  кинотеатр.  Широкие
двери вели в мраморное фойе, которое по отделке  могло  бы  поспорить  с
собором святого Петра. На верхних этажах располагались менее  изысканные
залы для репетиций  и  конторы  музыкальных  издателей,  композиторов  и
агентов. В здании постоянно толпилась разношерстная публика.
   Сюда захаживали хиппи с саксофонами и тромбонами  обсудить  различные
ансамбли. Некоторые из них при этом покуривали  сигареты  с  марихуаной.
Другие полностью погружались в религию, которой для них являлась музыка,
и не нуждались ни в каких дополнительных стимуляторах.
   Бывали здесь и длинноволосые  любители  классики  в  мягких  фетровых
шляпах с футлярами для гобоев. Они обсуждали итоги  театрального  сезона
где-нибудь в Бостоне или в Далласе и спрашивали друг друга, выступит  ли
в филармонии Бернстейн.
   В "Крео Билдинг" встречались и певицы с  такими  же  натренированными
улыбками, как  и  голосами.  Независимо  от  состояния  дел,  они  гордо
расхаживали, как голливудские кинозвезды.
   Не обходили стороной это здание и  балерины.  Они  ходили  вперевалку
утиной походкой,  что,  наверное,  является  отличительной  чертой  всех
профессиональных  танцовщиц.  Балерины  носили   туфли   на   высоченных
каблуках, которые гремели по мраморному полу фойе.
   Можно было увидеть здесь и высоких бледных женщин с ярко накрашенными
губами в черных очках, которые выступали в стриптизных клубах.
   Частыми гостями "Крео Билдинг" являлись музыкальные издатели, похожие
на русский "вариант" американского капиталиста. Они попыхивали  сигарами
и громко разговаривали, обращаясь друг к другу на "ты".
   Конечно, немало попадалось непопулярных и популярных композиторов.  И
те и другие плохо пели, еще хуже играли на пианино, но напускали на себя
холодный, уверенный вид музыкальных автоматов.
   Наверху проходили репетиции — с маленькими, и с большими  оркестрами,
и с пианино, и с барабанами. Репетировали все — и симфонии, и  танцы,  и
джаз. Единственное, что не репетировали в "Крео Билдинг",  это  диалоги,
которые проходили в фойе.
   Трудно сказать, репетировал ли свои диалоги Чарльз Тюдор. В маленькой
приемной на восемнадцатом этаже сидели две высокие  бледные  девушки  со
шляпными коробками в руках. В углу  за  столом  расположилась  маленькая
плоскогрудая краснощекая девица. Карелла показал ей полицейский значок и
сказал:
   — Полиция. Мы хотели бы поговорить с мистером Тюдором.
   Секретарша внимательно изучила сначала Хоуза, затем Кареллу.  Бледные
девушки побледнели еще сильнее. Та,  что  повыше,  внезапно  вскочила  и
выбежала из приемной. Вторая поспешно углубилась в чтение "Вэрайети".
   — О чем будет разговор? — деловито поинтересовалась секретарша.
   — Об этом мы поговорим с  самим  мистером  Тюдором,  —  ответил  Стив
Карелла. — Будьте любезны, скажите ему, что мы пришли.
   Девушка скорчила гримасу и нажала кнопку на телефонном аппарате.
   — Мистер Тюдор, — сказала она,  —  пришли  два  джентльмена,  которые
утверждают, что они детективы... Они сказали, что обсудят  это  с  вами,
мистер Тюдор... Не могу сказать. Я впервые  вижу  детективов...  Да,  он
показал мне значок... Да, сэр. — Положив трубку, секретарша объяснила: —
Подождите минуточку. У него клиентка.
   — Спасибо, — поблагодарил Карелла.
   Детективы стояли у стола и принялись разглядывать небольшую  комнату.
Вторая танцовщица из стриптизного клуба сидела тихо, даже не осмеливаясь
перевернуть страницу журнала.  Стены  покрывали  черно-белые  фотографии
полуголых и голых девиц в разнообразных позах.  Каждая  фотография  была
подписана. Большинство подписей начинались словами "Чарли, который..." и
заканчивались различными экзотическими именами типа Пламя, Факел,  Майя,
Изгота или Бали. Коттон Хоуз обошел всю  приемную,  разглядывая  снимки.
Девушка с журналом следила за ним глазами.
   В конце концов она  произнесла  очень  тоненьким  для  такой  крупной
женщины голоском:
   — Это я.
   — Да? — повернулся к ней Хоуз.
   — В мехах. Вы как раз смотрите на нее. Это я.
   — Ого! — воскликнул Хоуз.  Он  еще  раз  взглянул  на  снимок,  потом
повернулся и сказал: — Я не узнал вас вашими... — Коттон Хоуз замолчал и
улыбнулся.
   Девушка пожала плечами.
   — Вас зовут Мэрлой? Подпись не очень разборчива.
   — Да, Мэрла. На самом деле меня зовут Мэри Лу, но  мой  первый  агент
переделал его в Мэрлу. Звучит экзотически, вы не находите?
   — Да, да, очень экзотическое имя, — согласился детектив.
   — А вас как зовут?
   — Хоуз.
   — И все?
   — Коттон Хоуз.
   Несколько секунд девушка молча смотрела на  рыжего  детектива.  Затем
спросила:
   — Вы тоже занимаетесь стриптизом? — и тут же  разразилась  смехом.  —
Извините, но согласитесь, чт