. Я видел раньше, как Стив работает. Обычно он беседует с  леди
очень вежливо, а с этой явно переборщил. Я сказал ему, что  мне  это  не
понравилось.
   — Ну и что он ответил?
   — Он сказал, что девчонка лжет,  как  только  та  раскрыла  рот.  Ему
захотелось выяснить, почему.
   — Как он узнал, что она врет?
   — Интуиция. Вот я и говорю, что здесь что-то  сверхъестественное.  Мы
обошли всех проклятых цветочников. Никто в то утро не приносил  цветы  в
шесть утра. Никто из них даже не открывается раньше девяти.
   — Муж мог заказать цветы где-нибудь в городе, Берт.
   — Конечно, но это не очень вероятно.  Он  не  относится  к  любителям
погулять. Карл — моряк, и когда на берегу, почти все время  сидит  дома.
Так что самым естественным для него было бы заказать  розы  в  цветочном
магазине поблизости от дома.
   — И?
   — И ничего. Я устал. Стив отправил мясной нож в лабораторию. —  После
небольшой паузы Берт добавил: — Она не похожа на даму, которая в  спорах
с мужчинами хватается за нож. Иди сюда.
   Клэр села к нему на колени. Детектив поцеловал девушку и сказал: —  У
меня целый уик-энд. Стив уступил воскресенье.
   — Здорово! — обрадовалась Клэр.
   — Ты какая-то странная сегодня, — заметил он.
   — Странная? Почему?
   — Не знаю. Просто мягкая.
   — Я без лифчика!
   — Почему?
   — Хотела чувствовать себя  свободнее.  Убери  руки.  —  Она  внезапно
спрыгнула с коленей Клинга.
   — А вот ты похожа на женщину, которая может схватиться за нож. — Берт
Клинг оценивающе наблюдал за девушкой, сидя на стуле.
   — Вот как? — холодно поинтересовалась она. — Когда будешь есть?
   — Не знаю, позже...
   — Куда мы пойдем вечером? — спросила Клэр.
   — Никуда.
   — О?
   — Я должен выйти на работу только  в  понедельник  утром,  —  пояснил
Клинг.
   — Тебе ничего за это не будет?
   — Все в порядке. Я планировал...
   —Да?
   — Я думал, что мы прямо сейчас ляжем в  постель  и  проваляемся  весь
уик-энд до понедельника. Как ты относишься к такому предложению?
   — По-моему, это будет довольно тяжело.
   — Согласен, но я за такой уик-энд!
   — Нужно подумать. Я собиралась пойти в кино. — В кино мы всегда можем
пойти, — принялся уговаривать девушку Берт.
   — А сейчас я проголодалась. — Клэр пристально посмотрела на  него.  —
Пойду приготовлю отбивные.
   — Лучше ляжем в постель.
   — Берт, люди живут не  одной  постелью.  Клинг  внезапно  встал.  Они
стояли в противоположных углах и смотрели друг на друга.
   — Что ты планировала на вечер? — спросил детектив.
   — Есть мясо.
   — И все?
   — Еще кино.
   — А завтра?
   Клэр Таунсенд пожала плечами.
   — Иди сюда, — позвал Клинг.
   — Нет, это ты иди, — ответила девушка.
   Он подошел к Клэр. Она наклонила голову и закрыла руками грудь.
   — Весь уик-энд, - мечтательно произнес полицейский.
   — А ты хвастун, — прошептала Клэр.
   — А ты кукла.
   —Да?
   — Очаровательная куколка.
   — Ты поцелуешь меня?
   — Может быть.
   Они стояли в двух дюймах, но не дотрагивались друг до друга, а просто
смотрели, словно продлевая удовольствие и давая желанию  превратиться  в
ураган.
   Наконец Берт Клинг положил  руки  на  талию  Клэр,  но  не  поцеловал
девушку.
   Она медленно опустила руки.
   — Ты на самом деле сняла лифчик? — спросил он.
   — Эх ты, супермен уик-эндовский, —  прошептала  девушка.  —  Даже  не
можешь сам выяснить, что на мне.
   Руки Берта скользнули под блузку и притянули Клэр.
   В следующий раз человечество увидит Берта Клинга только в понедельник
утром.
   А на улице по-прежнему лил дождь.
   Сэм Гроссман  долго  рассматривал  пассажирскую  сумку,  потом  очки.
Гроссман был  полицейским  лейтенантом.  Он  руководил  лабораторией  на
Хай-стрит. За годы работы в полиции Гроссман видел немало мертвых тел  и
их части в сундуках, саквояжах, сумках, коробках и  даже  завернутыми  в
старые газеты.  Самолетная  сумка  ему  попадалась  впервые,  но  он  не
удивился и не был шокирован. Внутри сумку покрывала засохшая кровь, но и
от этого он не упал в обморок. Гроссману предстояла непростая работа,  и
он собирался выполнить ее. Он немного напоминал фермера из Новой Англии,
который обнаружил, что одно из его угодий можно  превратить  в  отличное
пастбище, только если убрать все камни и выкорчевать пни.
   Сэм Гроссман уже осмотрел отсеченную кисть. Он пришел к выводу, что с
изуродованных пальцев невозможно снять  отпечатки.  Проведя  развернутый
анализ крови, определил, что кровь принадлежит к группе О.
   Сейчас Гроссман проверял на отпечатки пальцев  сумку,  но  ничего  не
нашел. Да он и не ожидал их обнаружить. Человек, который отрезал  кисть,
наверняка знал, что такое отпечатки, и наивно  было  надеяться,  что  он
оставит их на сумке.
   Затем Гроссман принялся искать на сумке волосы,  ворсинки  ткани  или
пыль, которые могли бы дать хоть какой-то ключ  к  личности  убийцы  или
жертвы,  к  роду  занятий,  хобби.   Снаружи   он   не   нашел   ничего,
заслуживающего интереса.
   Разрезав сумку скальпелем,  полицейский  начал  рассматривать  дно  и
подкладку. В углу Гроссман заметил что-то, похожее на пыль от оранжевого
мела. Отложив несколько крупинок для анализа, он принялся изучать  пятна
крови на дне.
   Непосвященному наблюдателю показалось  бы,  что  Гроссман  занимается
абсурдным занятием. Он разглядывал  пятно  крови,  которое,  несомненно,
принадлежало отсеченной кисти. Что он пытался выяснить этим  путем?  Что
кисть лежала в сумке? Но это и так все уже знали.
   Сэм Гроссман просто  хотел  определить,  является  ли  пятно  на  дне
человеческой кровью, а если это не кровь,  то  что?  Существовала  также
возможность, что кровяное пятно  могло  быть  накрыто  другим.  Так  что
Гроссман не  зря  тратил  время.  Он  просто  очень  тщательно  выполнял
порученную работу.
   Пятно оказалось красно-коричневым. Из-за того, что материал подкладки
не впитывал кровь, она засохла и напоминала потрескавшуюся корку  грязи.
Гроссман аккуратно вырезал кусочек пятна и разделил его  на  две  части,
которые пометил "пятно 1" и "пятно 2". Просто для  порядка.  Он  опустил
оба кусочка в 0,9-процентный физиологический раствор поваренной  соли  и
положил на два предметных стекла. Они должны будут  простоять  некоторое
время  закрытыми.  Поэтому  он  накрыл  их  и  занялся  микроскопическим
анализом оранжевого мела, который лежал в углу.  Позже  он  накрыл  одно
предметное стекло  другим,  чистым,  и  начал  изучать  его  под  мощным
микроскопом. Гроссман сразу же понял, что перед ним или кровь  человека,
или кровь млекопитающего.
   На второе пятнышко он капнул раствором Райта и подождал минуту. Затем
стал по капле добавлять  дистиллированную  воду,  чтобы  на  поверхности
образовалась металлическая накипь. После ее образования  засек  время  и
через три минуты промыл предметное стекло.
   При помощи микрометрического окуляра Гроссман решил измерить кровяные
тельца. Лейкоциты человеческой крови достигают в диаметре 1/3200  дюйма.
Диаметр кровяных телец  отличается  у  разных  млекопитающих.  Например,
собачьи эритроциты достигают 1/3500 дюйма в диаметре, что ближе всего  к
человеческим.
   Тельца, которые измерил Гроссман, имели в диаметре 1/3200 дюйма.
   Сэм Гроссман не хотел  рисковать,  ведь  существенна  ошибка  даже  в
тысячные доли дюйма. Поэтому он проделал обычную процедуру,  использовав
после  химического,  микроскопического  и  спектроскопического  анализов
реакцию на пресипитаны, которая  может  точно  определить,  является  ли
исследуемая кровь человеческой или нет.
   Реакция с данным пятном оказалась положительной.
   На сумке была кровь человека.
   После проведения развернутого анализа крови Гроссман  установил,  что
она относится к группе "О", и сделал логичный вывод, что  на  дне  сумки
засохло пятно крови из отсеченной кисти.
   Что касается пыли от оранжевого  мела,  то  она  оказалась  вовсе  не
меловой пылью. Это были крупинки "Скинглоу", жидкой пудры.
   Едва ли женской жидкой пудрой станет пользоваться мужчина.
   И все же, несмотря на это, кисть в сумке принадлежала мужчине.
   Самюэль Гроссман вздохнул и позвонил в 87-й участок.
   Глава 7
   Суббота.
   Дождь.
   Как-то раз в детстве он забрался  с  друзьями  под  тележку  продавца
льда. Лил страшный ливень. Трое ребят сидели под деревянной  тележкой  в
безопасности и смотрели, как дождь, словно пиками, колотит по  мостовой.
Стив Карелла тогда заработал пневмонию. Вскоре после этого  ливня  семья
Кареллов переехала из Изолы  в  Риверхед.  Стиву  всегда  казалось,  что
переезд был устроен именно тем, что он  подхватил  пневмонию,  сидя  под
тележкой продавца льда на Колби-авеню.
   В Риверхерде тоже шли дожди. Однажды он целовался с девушкой по имени
Грейс Маккарти в подвале ее дома. На проигрывателе крутились "Перфидиа",
"Санта-Фетрейл" и "Зеленые глаза". Дождь барабанил в маленькое  в  форме
полумесяца окно подвала. Им обоим было по пятнадцать  лет.  Сначала  они
танцевали. Внезапно Стив поцеловал Грейс. Затем они устроились на софе и
слушали Гленна Миллера и целовались,  как  сумасшедшие,  ожидая,  что  в
любой момент в подвал спустится мать Грейс.
   "Дождь не так уж плох", — подумал он.
   Они с Мейером шлепали по лужам ко второму  кандидату,  которого  Берт
Клинг откопал в бюро  розыска  пропавших  лиц.  Карелла  прикрыл  руками
огонек, закурил и бросил спичку в поток, несущийся вдоль тротуара.
   — Помнишь ролик из сигаретного рекламного сериала, где главный  герой
проявляет фотографии в темной комнате? Видел его? — спросил Мейер.
   — Да. И что?
   — У меня есть отличный сюжет для этого сериала.
   — Ну что же, выкладывай, — без особого энтузиазма сказал Карелла.
   — Этот парень взламывает сейф. Он сверлит  дырку  в  передней  стенке
сейфа. На полу рядом лежат инструменты и пара шашек динамита.
   — Дальше.
   — Голос диктора:  "Хеллоу,  сэр".  Взломщик  отрывается  от  сейфа  и
закуривает. Голос диктора: "Только после  многолетней  тренировки  можно
стать  опытным  медвежатником".  Парень   вежливо   улыбается.   "Я   не
медвежатник, — возражает он. — Взламывание сейфов мое хобби.  Я  считаю,
что  человек  должен  иметь  многосторонние  увлечения".  Диктор   очень
удивлен. "Не медвежатник? Хобби? Могу я спросить у вас, сэр, чем  же  вы
зарабатываете на хлеб?"
   — И что отвечает взломщик? — поинтересовался Стив Карелла.
   — Он выпускает облако  дыма  и  опять  вежливо  улыбается.  "Конечно,
можете, — отвечает он. — Я сводник". —  Мейер  ухмыльнулся.  —  Ну  как,
понравилось?
   — Очень. Кажется, пришли. Только не шути так же с леди, а то  она  не
пустит нас.
   — Подумаешь! Я в любой момент могу бросить  эту  вшивую  профессию  и
устроиться на работу в рекламное агентство.
   — Не делай этого, Мейер. Мы без тебя пропадем.
   Они  вошли  в  дом.  Женщину,  которую  они  искали,   звали   Мартой
Ливингстон. Она заявила об исчезновении сына Ричарда всего  лишь  неделю
назад. Парню было девятнадцать лет. Рост — шесть футов два дюйма, вес  —
сто девяносто четыре фунта. Только эти факты и позволили отнести  его  к
возможным владельцам отсеченной кисти.
   — Какая квартира? — спросил Мейер.
   — 24-я, второй этаж.
   Детективы поднялись на второй этаж. В коридоре мяукала кошка. Карелла
и Мейер подозрительно покосились на нее.
   — Она учуяла, что мы копы, — предположил Стив Карелла.
   Он постучал в дверь, а Мейер нагнулся погладить кошку.
   — Киска, — нежно приговаривал он. — Кисочка. — Кто  это?  —  закричал
испуганный женский голос.
   — Миссис Ливингстон? — спросил Карелла.
   — Да. Кто это?
   — Полиция, — объяснил Карелла. — Откройте, пожалуйста.
   — По... — И наступила тишина, знакомая тишина неприятного удивления и
поспешной пантомимы. Что бы ни происходило за  дверью,  было  ясно,  что
миссис Ливингстон не одна.
   Молчание продолжалось. Рука Мейера  оставила  кошку  и  потянулась  к
кобуре, висящей на правой стороне пояса. Он вопросительно  посмотрел  на
Кареллу, который уже держал в руке револьвер 38-го калибра.
   — Миссис Ливингстон? — позвал Стив Карелла. В квартире царила тишина.
   — Миссис Ливингстон! — еще раз крикнул он.
   Мейер Мейер, приготовившись,  прижался  к  противоположной  стене.  —
О'кей, ломай дверь, — сказал Карелла. Мейер поднял  правую  ногу,  левым
плечом оттолкнулся от стены  и  сильно  ударил  ногой  по  замку.  Дверь
распахнулась, и он ворвался в квартиру с револьвером в руке.
   — Ни с места! — крикнул Мейер  Мейер  худощавому  мужчине  маленького
роста, который, перекинув одну ногу  за  окно,  собирался  выскочить  на
пожарную лестницу. — Промокнете, мистер.
   Мужчина замешкался.  Потом,  так  и  не  решившись,  опустил  ногу  и
вернулся в комнату. Мейер взглянул на его ноги.  Он  был  без  носков  и
застенчиво смотрел на  женщину,  которая  стояла  около  кровати.  Кроме
комбинации, одетой на голое тело, на этой  крупной  краснощекой  женщине
лет  сорока  пяти  с  крашенными  хной  волосами  и   тусклыми   глазами
алкоголички ничего не было.
   — Миссис Ливингстон? — спросил Карелла.
   — Да, —  ответила  женщина.  —  Какого  черта  вы  врываетесь  в  мою
квартиру?
   — Куда это ваш друг так спешит? — поинтересовался Стив Карелла.
   — Я вовсе не спешу, — возразил худой мужчина.
   — Не спешите? Вы всегда уходите через окно?
   — Я хотел посмотреть, не кончился ли дождь.
   — Дождь не кончился. Подойдите.
   — Что я сделал? — спросил тот, но все же быстро подошел к детективам.
   Мейер методично обыскал его. Руки детектива на мгновение  задержались
на поясе, откуда он достал револьвер и  протянул  его  Карелле.  —  Есть
разрешение? — спросил Стив Карелла.
   —Да.
   — Вам лучше иметь разрешение на ношение  огнестрельного  оружия.  Как
вас зовут, мистер?
   — Кронин. Леонард Кронин.
   — Почему вы так торопились выбраться отсюда, мистер Кронин?
   — Ты не обязан отвечать, Ленни, — вмешалась миссис Ливингстон.
   — Вы адвокат, миссис Ливингстон? — спросил Мейер.
   — Нет, но...
   — Тогда перестаньте давать  советы.  Мы  вам  задали  вопрос,  мистер
Кронин.
   — Ничего не говори им, Ленни.
   — Послушайте, Ленни, — терпеливо обратился  к  Кронину  Мейер.  —  Мы
никуда не спешим. Если хотите, можете поехать в участок. В любом  случае
— там или здесь — вам придется отвечать. Кстати, наденьте носки.  А  вы,
миссис Ливингстон, набросьте  халат  или  еще  что-нибудь,  пока  мы  не
подумали, что вы здесь немного резвились. О'кей?
   — Зачем мне халат? — возмутилась миссис  Ливингстон.  —  Надеюсь,  вы
видели раньше женское тело?
   — Видел,  но  все  равно  наденьте  халат.  Мы  не  хотим,  чтобы  вы
простудились.
   — Не беспокойся о моем здоровье, сукин ты сын!  —  взвизгнула  миссис
Ливингстон.
   — Прекрасный разговор, — покачал головой Мейер.
   Кронин присел на край кровати и начал натягивать носки. На  нем  были
черные брюки. На деревянном стуле в  углу  комнаты  висел  черный  плащ.
Рядом с ночным столиком на полу расползлась лужа от черного зонтика.
   — Вы забыли плащ и зонтик, Ленни, — заметил Карелла.
   — Действительно, забыл. — Леонард Кронин оторвался от своего занятия.
   — Вам  обоим  придется  пойти  с  нами,  —  сказал  Стив  Карелла.  —
Одевайтесь, миссис Ливингстон.
   Марта Ливингстон накрыла левую грудь, направила ее  на  Кареллу,  как
пистолет, слегка сдавила и закричала:
   — Катись ко всем чертям, фараон проклятый!
   — О'кей, если хотите, пойдем так. К обвинению в проституции мы  можем
добавить обвинение в появлении в общественном месте в непристойном виде.
   — Проститу... — задохнулась Марта Ливингстон. — О  чем  вы  говорите,
черт бы вас побрал? Я такого наглеца еще не видела! — Знаю, — согласился
Карелла. — Пошли.
   — Как бы там ни было, почему вы вломились в мою квартиру?
   — продолжала настаивать на своем миссис Ливингстон. — Что  вам  здесь
нужно?
   — Мы пришли задать вам несколько вопросов о вашем пропавшем  сыне,  —
ответил Карелла.
   — О моем сыне? И только? Надеюсь, этот поганец мертв. Вы что,  только
поэтому и сломали замок?
   — Если вы желаете ему смерти, почему заявили о его исчезновении?
   — Для того, чтобы получать чеки из фонда помощи по потере  кормильца.
Ричард был моим единственным источником существования. Как только сынуля
исчез, я сразу обратилась за помощью, а  они  требуют,  чтобы  все  было
оформлено официально. Мне наплевать, жив он или нет!
   — А вы прекрасная леди, — саркастически произнес Мейер.
   — Да, я прекрасная леди. Что, противозаконно встречаться с человеком,
которого любишь?
   — Нет, если муж не возражает.
   — Моего мужа нет в живых, — завизжала миссис Ливингстон. — Он  сейчас
жарится в аду.
   — Вы оба ведете  себя  так,  словно  здесь  происходит  что-то  более
серьезное, — сказал Карелла. — Одевайтесь. Мейер, осмотри квартиру.
   — У вас есть ордер на обыск? — спросил мистер Кронин. — Вы не  имеете
права обыскивать квартиру без ордера на обыск.
   — Вы абсолютно правы, Ленни, — согласился Стив Карелла.
   — Мы скоро вернемся с ордером.
   — Я знаю свои права, — обрадовался Леонард Кронин.
   — Не сомневаюсь.
   — Да, я знаю свои права.
   — Что скажете, леди? Одетой или голой, но вам придется отправиться  с
нами в участок. Ну, так как, одеваетесь или пойдете так?
   — Катитесь к черту! — ответила леди Ливингстон.
   Все свободные в тот час полицейские участка под различными предлогами
побывали в комнате для допросов и посмотрели на рыжую  женщину  в  одной
комбинации. Паркер сказал:
   — Мы сфотографируем ее, а потом будем продавать  фотографии  по  пять
баков за штуку.
   — Да, у нас отличный участок, — согласился Мисколо  из  канцелярского
отдела и принялся что-то печатать.
   Паркер и Хоуз пошли за ордером на обыск. Наверху  Мейсон,  Карелла  и
лейтенант Берне допрашивали двух подозреваемых. Берне  допрашивал  Марту
Ливингстон, потому что он был  старше  и  поэтому  менее  восприимчив  к
женским чарам. Миссис Ливингстон завели в комнату  для  допросов.  Мейер
Мейер и Стив Карелла беседовали с Леонардом Крониным в комнате  сыскного
отдела, далеко от полуголой возлюбленной Ленни.
   — Ну что, Ленни, — начал Мейер. — У вас действительно есть разрешение
на пушку? Не стесняйтесь. Можете нам отвечать.
   — Да, у меня есть разрешение, — заявил Леонард Кронин. — Разве я стал
бы шутить с вами, ребята?
   — Не думаю, что вы стали бы шутить с нами, Ленни, — мягко  согласился
Мейер.  —  Мы  тоже  не  намерены  шутить  с  вами.  Я  не  стану  много
распространяться о деле, но оно настолько серьезно, что можете  поверить
мне на слово.
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Ну можно сказать, что оно может оказаться  намного  серьезнее,  чем
вам кажется. Давайте пока остановимся на этом.
   — Вы хотите сказать, что в  наших  невинных  забавах  с  Мартой  есть
что-то серьезное? Вы это имеете в виду?
   —  Нет,  дело  намного  серьезнее.  Возможно,  здесь  очень   большое
преступление, и вы можете оказаться в самом центре. О'кей? Так что лучше
ничего не скрывайте. Кто знает, может, для вас обойдется...
   — Не знаю, о каком  преступлении  вы  говорите,  —  произнес  Леонард
Кронин.
   — Все же немного подумайте, — предложил Стив Карелла.
   — Наверное, вы намекаете на пушку. О'кей, у меня нет разрешения. Это,
да?
   — Разрешение на ношение огнестрельного оружия не так уж  и  серьезно,
Ленни, — успокоил его Карелла. — Нет, мы намекали вовсе не на револьвер.
   — Тогда что? Неужели вы намекаете на то, что муж Марты не  откинулся,
а вы застали нас за адюльтером?
   — И не это, — сказал Стив Карелла.
   — Ну что же тогда? Травка?
   — Травка, Ленни? — настала очередь удивляться Карелле.
   — Ну да, в квартире.
   — Героин, Ленни?
   — Нет, нет, всего лишь  марихуана,  несколько  порций.  Побаловаться.
Ведь это же ерунда?
   — Да, Ленни. Все зависит от того, сколько там марихуаны?
   — О, всего несколько порций.
   — Тогда  вам  не  о  чем  беспокоиться.  Надеюсь