ой, как в светопреставленье.
     Предвестия таких же страшных бед,
     Предшествующие самим событьям,
     Как некий их трагический пролог,
     Земля и небо вместе посылают
     В широты наши нашим землякам.

     Призрак возвращается.

     Но тише! Вот он вновь! Остановлю
     Любой ценой. Ни с места, наважденье!
     О, если только речь тебе дана,
     Откройся мне.
     Быть может, надо милость сотворить
     Тебе за упокой и нам во благо,
     Откройся мне.
     Быть может, ты проник в удел страны,
     Который отвратить еще не поздно,
     Откройся.
     Быть может, ты при жизни закопал
     Сокровище, неправдой нажитое,-
     Вас, духов, манят клады, говорят,-
     Откройся! Стой! Откройся мне!

     Поет петух.

     Марцелл,
     Держи его!

     Марцелл
     Ударить алебардой?

     Горацио
     Бей, если увернется.

     Бернардо
     Вот он!

     Горацио
     Вот!

     Призрак уходит.

     Марцелл
     Ушел!
     Мы раздражаем царственность его
     Открытым проявлением насилья.
     При том, что он, как пар, неуязвим,
     Удары наши - шутовство, и только.

     Бернардо
     Он отозвался б, но запел петух.

     Горацио
     И тут он вздрогнул, точно провинился,
     И отвечать боится. Я слыхал,
     Петух, трубач зари, своею глоткой
     Пронзительною будит ото сна
     Дневного бога. При его сигнале,
     Где б ни блуждал скиталец-дух: в огне,
     На воздухе, на суше или в море,
     Он вмиг спешит домой. И только что
     Мы этому имели подтвержденье.

     Марцелл
     Он стал тускнеть при пенье петуха.
     Поверье есть, что каждый год, зимою,
     Пред праздником Христова рождества,
     Ночь напролет поет дневная птица.
     Тогда, по слухам, духи не шалят,
     Спокойны ночи, не вредят планеты
     И пропадают чары ведьм и фей,
     Так благодатно и священно время.

     Горацио
     Слыхал и я, и тоже склонен верить.
     Но вот и утро в розовом плаще
     Росу пригорков топчет на востоке.
     Пора снимать дозор. И мой совет:
     Поставим принца Гамлета в известность
     О виденном. Ручаюсь жизнью, дух,
     Немой при нас, прервет пред ним молчанье.
     Ну, как, друзья, по-вашему? Сказать,
     Что голос дружбы нам повелевает?

     Марцелл
     По-моему, сказать. Да и к тому ж
     Я знаю, где найти его сегодня.

     Уходят.

СЦЕНА ВТОРАЯ
     Там же. Приемный зал в замке.

     Входят король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт,
     Вольтиманд, Корнелий, придворные и свита.

     Король
     Хотя по брате Гамлете бесценном
     Свежа печаль и всем нам надлежит
     Скорбеть душою, а державе нашей
     От сокрушенья сморщиться в комок,
     Но ум настолько справился с природой,
     Что надо будет сдержаннее впредь
     Жалеть о нем, себя не забывая.
     С тем и решили мы в супруги взять
     Сестру и ныне королеву нашу,
     Наследницу военных рубежей,-
     С отравленным, сказал бы я, восторгом,
     Смеясь вполглаза и тужа другим,
     Шутя над гробом и вопя на свадьбе,
     И соразмерив радость и печаль.
     При этом шаге мы не погнушались
     Содействием советников, во всем
     Нам давших одобренье. Всем спасибо.

     Второе. Королевич Фортинбрас,
     Не чтя нас ни во что и полагая,
     Что после смерти братниной у нас
     Развал в стране и все в разъединенье,
     Возмнил такое о своей звезде,
     Что надоел нам, требуя возврата
     Потерянных отцовых областей,
     Которые достал себе по праву
     Наш славный брат. Вот, вкратце, что о нем.

     Теперь о нас и сущности собранья.
     Тут нами извещается в письме
     Король норвежцев, дядя Фортинбраса.
     По дряхлости едва ли он слыхал
     О замыслах племянника. Мы просим
     Пресечь их в корне, так как войско сплошь
     Из подданных его и их содержат
     На счет казны. Письмо мы отдаем
     Вам, добрый Вольтиманд, и вам, Корнелий.
     Свезите старцу-королю поклон.
     Мы вам не расширяем полномочий.
     Держитесь в совещаньях с ним границ,
     Дозволенных статьями. Поезжайте.
     Готовность докажите быстротой.

     Корнелий и Вольтиманд
     Здесь, как и всюду, мы ее докажем.

     Король
     Не смеем сомневаться. Добрый путь.

     Вольтиманд и Корнелий уходят.

     Итак, Лаэрт, что нового услышим?
     Шла речь о просьбе. В чем она, Лаэрт?
     С чем дельным вы б ни обратились к трону,
     Успех предсказан: вещи нет такой,
     Что б не дали мы, не дождавшись просьбы.
     Не больше ладит с сердцем голова,
     Для пользы рта не больше служат руки,
     Чем датский трон для вашего отца.
     Что вам угодно?

     Лаэрт
     Дайте разрешенье
     Во Францию вернуться, государь.
     Я сам оттуда прибыл для участья
     В коронованье вашем, но, винюсь,
     Меня опять по исполненье долга
     Влекут туда и мысли и мечты.
     С поклоном хлопочу о дозволенье.

     Король
     Отец пустил? Что говорит Полоний?

     Полоний
     Он вымотал мне душу, государь,
     И, сдавшись после долгих убеждений,
     Я нехотя его благословил.
     Благоволите разрешить поездку.

     Король
     Ищите счастья; в добрый час, Лаэрт.
     Как вздумаете, проводите время.
     Ну, как наш Гамлет, близкий сердцу сын?

     Гамлет (в сторону)
     Ничуть не сын и далеко не близкий.

     Король
     Опять покрыто тучами лицо?

     Гамлет
     О нет, напротив: солнечно некстати.

     Королева
     Ах, Гамлет, полно хмуриться, как ночь.
     Взгляни на короля подружелюбней.
     До коих пор, потупивши глаза,
     Следы отца разыскивать во прахе?
     Так создан мир: живущее умрет
     И вслед за жизнью в вечность отойдет.

     Гамлет
     Так создан мир.

     Королева
     Что ж кажется тогда
     Столь редкостной тебе твоя беда?

     Гамлет
     Не кажется, сударыня, а есть.
     Мне "кажется" неведомы. Ни этот
     Суровый плащ, ни платья чернота,
     Ни хриплая прерывистость дыханья,
     Ни даже слез податливый поток
     И впалость черт, и все подразделенья
     Тоски не в силах выразить меня.
     Вот способы казаться, ибо это
     Лишь действия, и их легко сыграть,
     Моя же скорбь чуждается прикрас
     И их не выставляет напоказ.

     Король
     Приятно видеть и похвально, Гамлет,
     Как отдаешь ты горький долг отцу.
     Но твой отец и сам отца утратил,
     И так же тот. На некоторый срок
     Сыновняя забота переживших -
     Блюсти печаль. Но утверждаться в ней
     С закоренелым рвеньем - нечестиво.
     Мужчины недостойна эта скорбь
     И обличает волю без святыни,
     Слепое сердце, ненадежный ум
     И грубые понятья без отделки.
     Что неизбежно и в таком ходу,
     Как самые повальные явленья,
     Благоразумно ль этому, ворча,
     Сопротивляться? Это грех пред небом,
     Грех пред умершим, грех пред естеством,
     Пред разумом, который примирился
     С судьбой отцов и встретил первый труп
     И проводил последний восклицаньем:
     "Так быть должно". Пожалуйста, стряхни
     Свою печаль и нас в душе зачисли
     Себе в отцы. Пусть знает мир, что ты
     Ближайший к трону и к тебе питают
     Любовь не меньшей пылкости, какой
     Нежнейший из отцов привязан к сыну.
     Что до надежд вернуться в Внттенберг
     И продолжать ученье, эти планы
     Нам положительно не по душе,
     И я прошу, раздумай и останься
     Пред нами, здесь, под лаской наших глаз,
     Как первый в роде, сын наш и сановник.

     Королева
     Не заставляй, чтоб мать просила даром.
     Останься здесь, не езди в Виттенберг.

     Гамлет
     Сударыня, всецело повинуюсь.

     Король
     Вот кроткий, подобающий ответ.
     Наш дом - твой дом. Сударыня, пойдемте.
     Своей сговорчивостью Гамлет внес
     Улыбку в сердце, в знак которой ныне
     О счете наших здравиц за столом
     Пусть облакам докладывает пушка,
     И гул небес в ответ земным громам
     Со звоном чаш смешается. Идемте.

     Все, кроме Гамлета, уходят.

     Гамлет
     О если б этот грузный куль мясной
     Мог испариться, сгинуть, стать росою!
     О если бы предвечный не занес
     В грехи самоубийства! Боже! Боже!
     Каким ничтожным, плоским и тупым
     Мне кажется весь свет в своих затеях.
     Глядеть тошнит! Он одичалый сад,
     Где нет прохода. Низкий, грубый мусор
     Глушит его. Зайти так далеко!
     Два месяца, как умер. Двух не будет.
     Такой король природный. Рядом с тем,
     Как феб с сатиром. До того ревниво
     Любивший мать, что ветрам не давал
     Дышать в лицо ей. О земля и небо!
     Что поминать! Она к нему влеклась,
     Как будто голод рос от утоленья.
     И что ж, чрез месяц... Лучше не вникать!
     О женщины, вам имя - вероломство!
     Нет месяца! И целы башмаки,
     В которых шла в слезах, как Ниобея,
     За отчим гробом. И она, она,-
     О боже, зверь, лишенный разуменья,
     Томился б дольше,- замужем - за кем:
     За дядею, который схож с покойным,
     Как я с Гераклом. В месяц с небольшим!
     Еще от соли лицемерных слез
     У ней на веках краснота не спала,
     И замужем! С такою быстротой
     Нырять под простыню кровосмешенья!
     Нет, не видать от этого добра!
     Разбейся сердце, ибо надо смолкнуть.

     Входят Горацио, Марцелл и Бернардо.

     Горацио
     Почтенье, принц.

     Гамлет
     Рад вас здоровым видеть.
     Гораций,- если в памяти я сам?

     Горацио
     Он самый, принц, ваш верный раб до гроба.

     Гамлет
     Мой друг, еще поспорим мы, кто чей.
     Что принесло вас к нам из Виттенберга? -
     Марцелл,- не так ли?

     Марцелл
     Он, милейший принц..

     Гамлет
     Я очень рад вас видеть.

     (К Бернардо.)

     Добрый вечер.-
     Что ж вас из Виттенберга принесло?

     Горацио
     Милейший принц, расположенье к лени.

     Гамлет
     Ваш враг не отозвался б так о вас,
     И вы мне слуха лучше не терзайте
     Поклепами на самого себя.
     Я знаю вас: ничуть вы не ленивец.
     Но все же, чем вас встретил Эльсинор?
     Пока гостите, мы вас пить научим.

     Горацио
     Я видел вынос вашего отца.

     Гамлет
     Нехорошо смеяться над друзьями.
     Хотите, свадьбу матери, сказать?

     Горацио
     Да, правда, это следовало быстро.

     Гамлет
     Расчетливость, Гораций! С похорон
     На брачный стол пошел пирог поминный.
     Врага охотней встретил бы в раю,
     Чем снова испытать событья эти.
     Отец,- о вот он словно предо мной.

     Горацио
     Где, принц?

     Гамлет
     В очах души моей, Гораций.

     Горацио
     Я помню, он во всем был королем.

     Гамлет
     Он человек был, вот что несомненно.
     Уж мне такого больше не видать.

     Горацио
     Представьте, принц, он был тут нынче ночью.

     Гамлет
     Был? Кто?

     Горацио
     Король, отец ваш.

     Гамлет
     Мой отец?

     Горацио
     Спокойнее: сдержите удивленье
     И выслушайте. Я вам расскажу,-
     Меня поддержат эти очевидцы,-
     Бог знает что.

     Гамлет
     Молю вас, поскорей!

     Горацио
     Две ночи кряду этим господам,
     Бернардо и Марцеллу, на дежурстве
     Средь мертвой беспредельности ночной
     Такое выпадало. Кто-то, зримый,
     В вооруженье с ног до головы,
     И сущий ваш отец, проходит мимо
     Державным шагом. Трижды он скользит
     Пред их остолбенелыми глазами
     В длину жезла от них, они ж стоят,
     От ужаса почти свернувшись в студень
     И проглотив язык, о чем потом
     Рассказывают мне под страшной тайной.
     Я стал на стражу с ними в третью ночь,
     Где, подтверждая это все дословно,
     В такой же час проходит та же тень.
     Мне памятен отец ваш. Оба схожи,
     Как эти руки.

     Гамлет
     Где он проходил?

     Марцелл
     По той площадке, где стоит охрана.

     Гамлет
     Вы с ним не говорили?

     Горацио
     Говорил,
     Но без успеха. Впрочем, на мгновенье
     По повороту плеч и головы
     Я заключил, что он не прочь ответить,
     Но в это время закричал петух,
     И он при этом звуке отшатнулся
     И скрылся с глаз.

     Гамлет
     Я слов не нахожу.

     Горацио
     Ручаюсь жизнью, принц, что это правда,
     И мы за долг сочли вас известить.

     Гамлет
     Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.
     Кто ночью в карауле?

     Марцелл и Бернардо
     Мы, милорд.

     Гамлет
     В оружье, говорите?

     Марцелл и Бернардо
     Весь.

     Гамлет
     До пяток?

     Марцелл и Бернардо
     До пят.

     Гамлет
     И вы не видели лица?

     Горацио
     Нет, как же,- шлем был с поднятым забралом.

     Гамлет
     И что ж, он хмурил брови?

     Горацио
     Нет, смотрел
     Скорей с тоской, чем с гневом.

     Гамлет
     Он был бледен,
     Иль раскрасневшись?

     Горацио
     Совершенно бел.

     Гамлет
     И не сводил с вас глаз?

     Горацио
     Ни на минуту.

     Гамлет
     Жаль,- без меня.

     Горацио
     Он свел бы вас с ума.

     Гамлет
     Все может быть. И что ж, он долго пробыл?

     Горацио
     Я мог легко бы до ста досчитать.

     Марцелл и Бернардо
     Нет, дольше, дольше.

     Горацио
     Нет, при мне не больше.

     Гамлет
     С седою бородою?

     Горацио
     Не совсем.
     С едва посеребренной, как при жизни.

     Гамлет
     Я стану с вами на ночь. Может статься,
     Он вновь придет.

     Горацио
     Придет наверняка.

     Гамлет
     И если примет вновь отцовский образ,
     Я с ним заговорю, хотя бы ад,
     Восстав, зажал мне рот. А к вам есть просьба.
     Как вы скрывали случай до сих пор,
     Так точно и вперед его таите,
     И что бы ни случилось в эту ночь,
     Во всем ищите смысла и молчите.
     За дружбу отплачу. Храни вас бог.
     А около двенадцати я выйду
     И навещу вас.

     Все
     Ваши слуги, принц.

     Гамлет
     Не слуги, а друзья мои. Прощайте.

     Все, кроме Гамлета, уходят.

     Двойник отца в оружье! Быть беде!
     Обман какой-то. Только бы стемнело!
     А там, душа, терпенье: козней след,
     Зарой их в землю, выступит на свет.

     (Уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ
     Там же. Комната в доме Полония.

     Входят Лаэрт и Офелия.

     Лаэрт
     Мешки на корабле. Прощай, сестра.
     Пообещай не упускать оказий
     И при попутном ветре не дремли
     И вести шли.

     Офелня
     Не сомневайся в этом.

     Лаэрт
     А Гамлета ухаживанья - вздор.
     Считай их блажью, шалостями крови,
     Фиалкою, расцветшей в холода,
     Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной,
     Благоуханьем мига, и того
     Не более.

     Офелия
     Не более?

     Лаэрт
     Не боле.
     Рост жизни не в одном развитье мышц.
     По мере роста тела, в нем, как в храме,
     Растет служенье духа и ума.
     Пусть любит он сейчас без задних мыслей,
     Ничем еще не запятнавши чувств.
     Подумай, кто он, и проникнись страхом.
     По званью он себе не голова,
     Но сам в плену у своего рожденья.
     Не вправе он, как всякий человек,
     Располагать собою. От избранья
     Зависит благоденствие страны.
     Поэтому не он свершает выбор,
     А стан, которому он - голова.
     Пусть он пока твердит тебе, что любит.
     Твой долг не больше доверять словам,
     Чем в силах он при этом положенье
     Их оправдать, а он их подтвердит,
     Как общий голос Дании захочет.
     Итак, пойми, как пострадает честь,
     Когда ты примешь песнь его за правду,
     И сдашься сердцем, и откроешь клад
     Невинности горячим настояньям.
     Страшись, сестра; Офелия, страшись,
     Остерегайся, как огня, влеченья,
     На выстрел от взаимности беги.
     Уже и то нескромно, если месяц
     На девушку засмотрится в окно.
     Оклеветать легко и добродетель.
     Червь бьет всего прожорливей ростки,
     Когда на них еще не вскрылись почки,
     И ранним утром жизни, по росе,
     Особенно прилипчивы болезни.
     Пока наш нрав не искушен и юн,
     Застенчивость наш лучший опекун.

     Офелия
     Я смысл ученья твоего поставлю
     Хранителем души. Но, милый брат,
     Не поступай со мной, как тот лжепастырь,
     Который кажет нам тернистый путь
     На небеса, а сам, вразрез советам,
     Повесничает на стезях греха
     И не краснеет.

     Лаэрт
     За меня не бойся.
     Но что ж я медлю? Вот и наш отец.

     Входит Полоний.

     Вдвойне благословиться дважды благо.
     Вот новый повод попрощаться нам.

     Полоний
     Все тут, Лаэрт? В путь, в путь, стыдился б, право!
     Уж ветер выгнул плечи парусов,
     А сам ты где? Стань под благословенье
     И заруби-ка вот что на носу.
     Заветным мыслям не давай огласки,
     Несообразным - ходу не давай.
     Будь прост с людьми, но не запанибрата.
     Проверенных и лучших из друзей
     Приковывай стальными обручами,
     Но до мозолей рук не натирай
     Пожатьями со встречными. Старайся
     Беречься драк, а сцепишься, берись
     За дело так, чтоб береглись другие.
     Всех слушай, но беседуй редко с кем.
     Терпи их суд и прячь свои сужденья.
     Рядись, во что позволит кошелек,
     Но не франти,- богато, но без вычур.
     По платью познается человек,
     Во Франции ж на этот счет средь знати
     Особо зоркий глаз. Не занимай
     И не ссужай. Давая деньги в ссуду,
     Лишаемся мы денег и друзей,
     А займы притупляют бережливость.
     Всего превыше: верен будь себе.
     Тогда, как утро следует за ночью,
     Не будешь вероломным ты ни с кем.
     Прощай, запомни все и собирайся.

     Лаэрт
     Почтительно откланяться осмелюсь.

     Полоний
     Давно уж время. Слуги заждались.

     Лаэрт
     Прощай, Офелия, и твердо помни,
     О чем шла речь.

     Офелия
     Замкну в душе, а ключ
     Возьми с собой.

     Лаэрт
     Счастливо оставаться.

     (Уходит.)

     Полоний
     О чем шла речь, Офелия, у вас?

     Офелия
     Предмет - принц Гамлет, если вам угодно.

     Полоний
     Ах, вот как? Это кстати. Я слыхал,
     Он очень зачастил к тебе как будто.
     А также избалован, говорят,
     Твоим вниманьем? Если это правда,-
     А так передавали мне как раз
     Порядка ради,- должен я признаться,
     Совсем не так ты сознаешь свой долг,
     Как спросится с твоей дочерней чести.
     Что между вами? Будь со мной пряма.

     Офелия
     Со мной не раз он в нежности пускался
     В залог сердечной дружбы.

     Полоний
     Каково!
     В залог сердечной дружбы. Что ты смыслишь
     В таких вещах? А как ты отнеслась
     К его,- как ты их назвала,- залогам?

     Офелия
     Не знаю я, что думать мне о них.

     Полоний
     Я научу: за чистую монету
     Ты этих глупостей не принимай
     И требуй впредь залогов подороже.
     А то, сведя все это в каламбур,
     Под твой залог останешься ты в дурах.

     Офелия
     Отец, он предлагал свою любовь
     С учтивостью.

     Полоний
     С учтивостью! Подумай!

     Офелия
     И в подтвержденье слов своих всегда
     Мне клялся чуть ли не святыми всеми.

     Полоний
     Силки для птиц! Иль я забыл, когда
     Пылает кровь, как щедр язык на клятвы!
     Нет, эти вспышки не дают тепла,
     Слепят на миг и гаснут в обещанье.
     Не принимай их, дочка, за огонь.
     Будь поскупей на будущее время.
     Пускай твоей беседой дорожат.
     Не торопись навстречу, только кликнут.
     А Гамлету верь только в том одном,
     Что молод он, и меньше в поведенье
     Стеснен, чем ты; точней - совсем не верь.
     А клятвам и подавно. Клятвы - сводни.
     Не то они, чем кажутся извне.
     Они, как маклаки по ложным искам,
     Нарочно дышат кротостью святош,
     Чтоб обойти тем легче. Повторяю,
     Я не хочу, чтоб впредь на твой досуг
     Брос