ерее продавались по два шиллинга. К тому же, начиная  с  девяти  часов
вечера билеты на спектакль продавались за полцены - спектакли  начинались  в
семь часов ("см. "Копперфилд", гл. 61).
     Ряд более мелких театров - "Королевский театр  Виктории",  "Королевский
театр Адельфи", "Олимпия" и другие  ставили  в  эпоху  Диккенса  водевили  с
музыкой, балеты, пантомимы и т. д.
     Лучшим актером эпохи Диккенса был Уильям Макриди, друг Диккенса,  долго
гастролировавший в провинции, в Америке, во Франции и руководивший некоторое
время театром Друри-Лейн. Макриди напоминал методом своей работы Гаррика.  В
шекспировском репертуаре  он  создал  образы  Макбета,  Лира,  Яго,  Кассио,
вошедшие в историю английского театра.
     Если не считать Шекспира, то едва ли не основными пьесами в  репертуаре
того времени являлись переделки романов и  повестей  Диккенса.  Например,  в
1846 году переделка повести "Сверчок в очаге"  шла  одновременно  в  четырех
лондонских театрах.
     Но  англичане  этой  эпохи  слушали  концерты  иностранных  гастролеров
значительно чаще, чем видели  зарубежных  драматических  актеров  и  актрис.
Такие концерты были обычным  явлением,  так  же  как  и  публичные  балы.  В
лондонских залах "Уиллис Румс" устраивались по средам балы.  Доступ  на  них
был свободен лишь с 1840 года, и самое название предприятия до  конца  XVIII
века было иное. Это был знаменитый Олмэк, упоминаемый в романах XVIII  века,
а также Диккенсом. В 1765 году владельцу ресторации Олмэку пришло  в  голову
построить увеселительное заведение, но закрыть в него доступ всем  тем,  кто
не входит в "светское" общество; в смежной с залой комнате шла крупная  игра
в карты. Любопытно отметить, что  в  Англии  азартная  картежная  игра  была
воспрещена законом. Воспрещено было также содержание игорных домов.  Однако,
невзирая на это, в Англии  было  их  множество.  В  Лондоне  лучшие  из  них
находились на самых центральных улицах, один из них - игорный дом  Крокфорда
на  улице  Сент-Джеймс,  открыто  посещался  вельможами  и   даже   герцогом
Веллингтоном. Правда, этот игорный дом носил название  клуба,  но  доступ  в
него был открыт всем "приглашаемым", то есть фактически всем  представителям
крупной буржуазии и знати, желающим развлечься азартной игрой.
     Наиболее популярными карточными  играми  в  частных  домах  были  вист,
пикет,  "коммерция",  "спекуляция",  "двадцать  одно",   "Папесса   Иоанна",
упоминаемые Диккенсом. В игорных домах играли в "фаро" и в  другие  азартные
игры.
     Одним из  любимых  развлечений  английской  публики  в  то  время  были
увеселительные сады. Из двух наиболее  известных  лондонских  увеселительных
садов  "Воксхолл"  и  "Рэнлах",  предназначенных  для  состоятельных  людей,
сохранился при Диккенсе только "Воксхолл".
     "Воксхолл" изобиловал различного рода развлечениями. В этом  саду  было
несколько оркестров, театр и  многочисленные  балаганы  с  аттракционами;  в
крытых павильонах шли танцы, с площадок  запускались  воздушные  шары,  а  в
одиннадцать часов  вечера  в  иллюминованном  саду  устраивали  традиционный
фейерверк. Первый наш  общественный  увеселительный  сад  в  Петербурге  был
открыт в 1793 году по этому образцу; название  его  "Воксад  в  Нарышкинском
саду" было искажением "Воксхолл". В начале  прошлого  века  увеселитель  ные
сады назывались  у  нас  "Воксалы".  Для  развлечения  более  широких  слоев
лондонского населения служили  другие  увеселительные  сады,  среди  которых
лучшим являлся "Сэдлерс-Уэллс", куда входная  плата  была  невысока  -  один
шиллинг.
     Англичане очень увлекались спортом, но грубость нравов, характерная для
Англии XVIII века, постепенно смягчалась и жестокие подчас забавы,  носившие
спортивный  характер,  уже  не  имели  во  времена  Диккенса  того  широкого
распространения,  какое  мы   наблюдаем   в   XVIII   веке.   Бой   петухов,
сопровождавшийся всегда азартнейшими пари, еще привлекал к себе внимание, но
предприятий, устраивавших это жестокое зрелище,  становилось  все  меньше  и
меньше. Значительно реже можно было встретить в  сельской  Англии  и  травлю
быка собаками. Для сельской Англии охота на лисиц оставалась основным  видом
спорта. Для городской Англии - состязания в боксе.
     За столетие до рождения Диккенса были выработаны правила  состязаний  в
боксе и основан специальный театр для состязаний,  а  в  начале  90-х  годов
XVIII века боксу начали обучать в специальных школах. В  рядах  любителей  и
покровителей бокса можно было увидеть и герцога  Веллингтона,  и  известного
политического деятеля Роберта Пиля,  современника  Диккенса,  и  других  его
знаменитых современников - Байрона, лорда Пальмерстона, Теккерея.
     Скачки и бега оставались по-прежнему национальным спортом, как и бокс.
     В те времена игра в футбол, который известей был в  Англии  еще  в  XIV
веке  (но,  конечно,  не  походил  на  современный),  впервые   приняла   те
организационные формы, которые мы видим и  теперь,  -  были  созданы  клубы,
объединенные затем в  футбольную  лигу.  Тогда  же  начали  возникать  клубы
"регби" (правила этой игры в мяч отличаются от правил футбола). С основанием
футбольных клубов начался новый период этого старинного спорта.
     Еще с большим правом, чем футбол, может именоваться национальным  видом
спорта крикет.
     Широкое распространение  среди  имущих  классов  Англии  получил  гольф
(шотландский спорт, известный с XVI века).
     Всеми этими видами спорта занимались мужчины,  -  женщивы  из  неимущих
классов, а также жены и дочери городских буржуа во времена Диккенса  спортом
не занимались. Но жены английских землевладельцев,  живущие  за  городом,  в
поместьях, ездили верхом и даже принимали участие в охоте на лисиц. В  конце
XVIII века возродился старинный английский спорт - состязания в стрельбе  из
лука.

        6

     В заключение остановимся на одной стороне жизни англичан, которая плохо
известна нашему читателю и занимает особое место в творчестве  Диккенса.  Мы
имеем в виду совокупность юридических институтов, которые входят  в  понятие
правопорядка. Ни один классик с такой тщательностью, полнотой и точностью не
описывал судоустройства своей страны,  судебного  производства,  организации
адвокатуры и магистратуры (судейских чиновников всех рангов), различия между
двумя  системами  источников  права  (источник  права   -   закон,   обычай,
прецедент), как это делал Диккенс.  Работа  клерком  в  юридической  конторе
позволила  Диккенсу  прекрасно  изучить   сложнейшую   систему   английского
правопорядка и сделать неоспоримый вывод о  значении  этого  правопорядка  в
создании и укреплении власти имущих классов  над  трудовым  народом  Англии.
Художественный   талант   помог   Диккенсу   убедительно   показать   полную
беспомощность бедняка, волей судьбы пришедшего  в  столкновение  с  системой
правосудия,  разработанной  юристами  в  течение  столетий.  Но  рисуя   это
"правосудие", Диккенс предполагал,  что  его  читатель  знаком  в  некоторой
степени с основными началами правопорядка в Англии хотя бы потому, что  этот
читатель -  его  соотечественник.  Что  касается  читателей-иностранцев,  не
знакомых со спецификой английских юридических институтов,  многое  из  того,
что Диккенс считал всем известным, было им непонятно, а иное  ставило  их  в
тупик.
     В настоящем очерке,  вам  думается,  было  бы  целесообразно  обобщить,
суммировать некоторые данные о юридических  реалиях,  чтобы  эти  обобщенные
данные помогли легче усвоить беспощадную критику Диккенсом современного  ему
социального порядка, оплотом которого являлись институты,  неведомые  нашему
читателю.

     Чем больше читатель будет знакомиться с творчеством Диккенса, тем  чаще
ему придется удивляться обилию  судебных  учреждений,  деятельность  которых
является источником многих бед  и  несчастий,  подстерегающих  диккенсовских
героев. Он встретится с Судом  Общих  Тяжб,  с  Канцлерским  судом  и  Судом
Олд-Бейли, с Судом Докторс-Коммовс, с Судом по делам о несостоятельности,  с
судами мировыми и судами полицейскими. Из текста он поймет, что  первые  два
суда - гражданские, но тут же узнает, что, кроме этих двух судов,  в  Англии
есть еще  Суд  Королевской  Скамьи  -  тоже  гражданский,  узнает,  что  Суд
Олд-Бейли - уголовный суд, а Суд Докторс-Коммонс состоит из целой  коллекции
судов с разной компетенцией. В одном суде дела решаются по одним законам,  в
другом - те же самые дела - по другим. Хотя  мы  и  упростили  разграничение
между двумя системами судов (правильней  было  бы  сказать,  что  "источники
права" для решения дел в этих судах различные), но суть дела не меняется.  В
Англии действительно одни суды в своих решениях  опираются  на  обычаи  (так
называемое "обычное право") и на предыдущие решения  судов  (так  называемые
"судебные прецеденты"), а другие - на приказы лорд-канцлера, который  должен
был восполнять пробелы общего права, исходя  из  требований  справедливости.
Такое разграничение имеет корни в далеком прошлом, о котором нам  нет  нужды
говорить,  но  результаты  этого  разграничения  были  очень  плачевны   для
английского  народа.  "Справедливость",  которая  якобы  лежала  "в   основе
приказов  лорд-канцлера",  редко  имела   что-нибудь   общее   с   подлинной
справедливостью. Деятельность Канцлерского  суда  основана  на  этой  мнимой
справедливости, а Суд Королевской Скамьи  и  Суд  Общих  Тяжб,  где  решения
принимались на основе обычаев и прецедентов, дают  такое  широкое  поле  для
злоупотреблений бессовестных юристов, что  трудно  сказать,  какая  из  двух
систем правосудия принесла больше вреда английскому народу.
     Переходя к судам  уголовным,  следует  сказать,  что  читатель  не  раз
встретятся с упоминанием о судебных "ассизах". На этих "ассизах" -  судебных
сессиях - трижды в год решаются дела уголовные, руководит заседаниями судья,
присланный из Лондона, и происходят эти  сессии  в  главном  городе  каждого
графства. Кроме таких сессий в начале 30-х годов прошлого века в Лондоне был
основан Центральный Уголовный Суд - Суд Олд-Бейли, которому  подведомственны
те же дела, что и  судам  ассизов,  а  более  мелкие  преступления  подлежат
ведению мировых судей, назначаемых правительством, и разбираются на  сессиях
мировых судей, так  называемых  "квартальных  сессиях",  или  же  отдельными
мировыми судьями, смотря по тому, каков характер правонарушения.
     Читая у Диккенса описание  судебного  разбирательства  в  мировом  суде
(такой суд есть  при  Полицейском  управлении  и  называется  для  краткости
Полицейский суд), наш читатель  столкнется  с  фактом  для  него  необычным.
Мировой судья не оправдывает  подсудимого,  но  и  не  приговаривает  его  к
какому-либо наказанию: он "приговаривает" подсудимого к процессу в следующей
инстанции и выносит определение о заключении его в тюрьму до суда. Необычной
для нашего читателя является и вся процедура взыскания  кредитором  долга  с
должника,  отказывающегося   этот   долг   уплатить.   Диккенс   многократно
рассказывает о неимущих должниках, которых по английским законам  его  эпохи
кредитор мог заключить в тюрьму впредь до уплаты долга. (В те времена  такой
порядок существовал и  в  других  странах  Европы.)  Однако  есть  некоторые
особенности в английской процедуре  заключения  в  тюрьму  за  долги:  после
решения  специального  Суда  по  делам  о  несостоятельности  о   заключении
неимущего должника в тюрьму,  приказ  об  его  аресте  специальный  чиновник
шерифа (бейлиф) должен вручить самому должнику  и  только  тогда  может  его
арестовать. Но после вручения приказа об аресте бейлиф отвозит должника не в
тюрьму, а к себе домой, где  за  высокую  плату  предоставляет  ему  комнату
примерно на недельный срок, в течение которого друзья должника  имеют  право
уплатить числящийся за арестованным  долг,  в  случае  же  неуплаты  должник
переводится из "заведения" бейлифа в  тюрьму.  Хорошо  знакомый  с  тюремным
режимом в лондонских тюрьмах - Флит, Маршалси, Тюрьма Королевской Скамьи,  -
Диккенс не раз упоминает еще об одной особенности  тюремного  заключения  за
долги в Англии его  эпохи-особенности,  которая  может  показаться  странной
нашему читателю: о возможности,  предоставляемой  должнику,  заключенному  в
тюрьму, жить вне тюрьмы - в пределах так называемых  "тюремных  границ"  иди
"тюремных правил", на  площади  около  трех  миль  в  окружности;  нечего  и
говорить, что плата за такую поблажку была очень высокая,  по  разработанной
тюремным начальством таксе.
     Неизвестна  нашему  читателю   деятельность   чиновника,   совмещающего
судейские функции с функциями  следователя-коронера,  -  который  производит
дознания в случаях скоропостижной или загадочной смерти, а также дознание  о
причинах пожаров, если есть предположение о поджоге; но решения по всем этим
вопросам выносились не им, а "судом коронера", то есть  присяжными  под  его
руководством. С "судом присяжных" (жюри) наш читатель встретится не раз,  но
его может поставить в тупик вопрос: в чем же разница между  большим  жюри  и
малым  жюри  в  уголовном  процессе.  А  различие  между  двумя  этими  жюри
существенное. " Большое жюри" решает только вопрос, достаточны ли  основания
для предания обвиняемого суду или нет, но в самом судопроизводстве принимает
участие "малое жюри". Такое различие запомнить нетрудно, значительно труднее
нашему  читателю  освоиться  с  мыслью,  что  и  в   гражданских   процессах
участвовали также присяжные, и  это  "жюри"  называлось  "общим".  Не  менее
необычен для нас принятый в Англии в гражданских  делах  порядок  письменных
состязаний до суда, то  есть  обмена  заявлениями,  ответами  на  заявления,
контрответами и т.д. до той поры, покуда адвокаты  обеих  сторон  не  сочтут
целесообразным прекратить это весьма выгодное для них состязание.
     Читая Диккенса, не перестаешь удивляться тому, с каким знанием дела  он
рисовал представителей касты правозаступников  и  с  каким  профессиональным
умением вскрывал ухищрения "законников" всех видов и рангов.  Он  не  только
показал нам целую  галерею  незабываемых  портретов  юристов  (около  сорока
человек), но дал читателю полную возможность оценить поистине огромную  роль
английских правозаступииков в охране  интересов  господствующих  классов.  И
достиг  он  этого  простыми  средствами:  правдиво  изобразил   все   детали
хитроумной системы английской адвокатуры. Прежде всего  он  вывел  на  сцену
представителей  различных  рангов  адвокатуры,  точно  очертив   компетенцию
каждого из этих профессионалов. Из его  произведений  читатель  узнает,  что
основных рангов в английской адвокатуре три -  солиситор  (он  же  атторни),
барристер, сарджент (он же королевский юрисконсульт), но, кроме этих рангов,
существовали во времена Диккенса еще два вида адвокатов:  плидеры  (то  есть
поверенные, которые имели право лишь на письменные  объяснения  в  интересах
своего клиента до суда) и  прокторы,  а  барристеры  могли  выполнять  также
функции юниора, специального плидера  и  нотариуса.  По  английским  законам
полноправный   адвокат   (барристер,   сарджент)   не   может   входить    в
непосредственное общение с  клиентом  помимо  поверенных,  которые  являются
посредниками между ним и клиентом.
     Если вспомнить о том, что английское законодательство (до  сей  поры  в
Англии нет кодекса законов)  создало  все  предпосылки  для  злоупотреблений
адвокатов, которые, при отсутствии кодифицированных норм,  могли  без  конца
затягивать любой процесс и опутывать клиента сетью ухищрений, - если об этом
помнить,  то  понятно,  что  между  неимущим  людом  Англии  и   правосудием
господствующие классы воздвигли высокие стены. Одна  из  них  -  необычайная
сложность судоустройства и судопроизводства, и другая -  система  английской
адвокатуры.
     Читатель Диккенса познакомится  со  своеобразным  учреждением,  имеющим
прямое отношение к созданию системы адвокатуры. Мы имеем в виду Иннс-оф-Корт
(так называемые Судебные Инны) - рассадник юридического образования в Англии
и вместе с тем замкнутые кастовые организации юристов, возглавляемые  самыми
преуспевающими адвокатами, - организации, издавна  монополизировавшие  право
экзаменовать соискателей на звание "барристера" (полноправного  адвоката)  и
давать  разрешение  выдержавшим  экзамен  на  выступления  в  судах  Англии.
Судебные Инны, эти мощные корпорации, владеющие большим имуществом,  в  ходе
своего исторического развития последовательно служили господствующему классу
- ранее земельным собственникам, а с течением времени - буржуа.
     Роль  юристов,  прошедших  подготовку  в  Иннах   и   подвизающихся   в
многочисленных  судах,  весьма  велика  в  общественной  жизни  Англии.  Это
общеизвестно. Велика она была и во времена Диккенса,  и  именно  "законники"
приняли самое близкое участие в  разработке  и  проведении  в  жизнь  одного
института, о котором читатель Диккенса узнает из  многих  его  произведений.
Речь идет о "работном доме" - о доме призрения бедных.  Ни  в  одной  стране
Европы, кроме Англии, не созданы были подобные учреждения,  восхваляемые  их
"создателями", как  "самые  гуманные",  но  являющиеся  лучшими  памятниками
лицемерия буржуа. По английским законам, предшествовавшим  принятию  в  1834
году парламентом билля о "Работных  домах",  житель  Англии,  лишившийся  по
каким-либо причинам (болезнь, старость, длительная безработица) всех средств
существования,  имел  право  получать   от   прихода   материальную   помощь
("приходом"   назывался   городской   район,   являющийся    самостоятельной
административной единицей).  Помощь  эта  была  мизерная  и  не  спасала  от
медленного умирания, но и эта помощь  сочтена  была  английской  буржуазией,
стоявшей во главе городских самоуправлений и приходов,  обременительной  для
себя, и против этой помощи  еще  с  20-х  годов  прошлого  века  она  повела
кампанию. Кампания усилилась, когда усилился промышленный и торговый кризис,
о котором говорилось выше. Армия безработных,  потерявших  надежду  получить
работу, увеличивалась с каждым годом, и вся буржуазная печать, весь  аппарат
пропаганды  буржуа  внушал  жителям  Англии,  что  помощь  прихода  беднякам
является  бременем  для  налогоплательщика.  Но  отменить  начисто  хотя  бы
мизерную помощь обреченным на голодную смерть людям  было  нельзя;  в  эпоху
массовой безработицы отмена могла быть чревата  социальными  потрясениями  -
это хорошо понимали господствующие классы. И  выход  нашли  -  были  созданы
"работные дома". Бедняку, стоявшему на грани голодной смерти, был  предложен
выбор между полной отменой какой  бы  то  ни  было  помощи  и  помещением  в
работный дом.
     Диккенс не преувеличивал жестокости режима, созданного в работных домах
для решившихся войти в них несчастных людей, которые должны были согласиться
даже на разлуку с семьей. Не  менее  точно  он  изобразил  положение  сирот,
выросших в сиротских приютах при  работных  домах.  В  изображении  Диккенса
работный дом был тюрьмой в подлинном смысле слова, и о тюремных  порядках  в
"домах" хорошо знали советы "попечителей", состоявшие из богатых  буржуа,  и
специальные чиновники по надзору за бедными. Но  это  не  мешало  буржуазной
прессе провозглашать работный дом благодеянием для неимущих. Диккенс проявил
немалое гражданское мужество, развеяв в прах легенду об английских  работных
домах.
     Самые талантливые художники-графики Англии иллюстрировали  произведения
Диккенса. Замечательного иллюстратора он нашел в лице Хэблота Найта  Брауна,
чей  псевдоним  "Физ"  навсегда  связан   с   именем   Диккенса.   X.Н.Браун
иллюстрировал  "Пиквикский  клуб"  (начиная  с  третьего  выпуска),  целиком
романы:  "Николас  Никльби",  "Мартин  Чезлвит".  "Домби  и   Сын",   "Дэвид
Копперфилд", "Холодный дом", "Крошка Доррит", "Повесть о  двух