тор Шекспира Уильям Дж.  Ролф  в  своем
издании "Тимона Афинского" (1882), для  того  чтобы  отделить  от  основного
текста те части, которые он не  считал  шекспировскими,  даже  напечатал  их
петитом.
     Современное  шекспироведение,  как  и  в  отношении   остальных   пьес,
склоняется к тому, что не следует относить несовершенства текста трагедии за
счет других авторов. Все большее число  сторонников  завоевывает  концепция,
согласно  которой  "Тимон  Афинский"  -  произведение,  незавершенное  самим
Шекспиром. Значительную часть текста драматург написал с подлинно творческим
вдохновением, тогда как ряд сцен были только набросаны им и  недоработаны  в
поэтическом отношении.
     Как бы то ни было, основной корпус текста составляют сцены,  написанные
с той поэтической силой  и  трагической  глубиной,  которые  присущи  другим
великим  творениям  Шекспира  в  трагический  период.  Критики  неоднократно
указывали на то, что многое роднит "Тимона Афинского" с "Королем  Лиром".  И
здесь и там, центральной является тема неблагодарности. Есть  предположение,
что Шекспир якобы сначала взялся за обработку сюжета о Тимоне  Афинском,  но
затем обратился к  теме  короля  Лира  и,  найдя  в  ней  более  благодарный
материал, будто  бы  отказался  от  завершения  "Тимона  Афинского".  Трудно
сказать, насколько данное предположение достоверно. Во  всяком  случае,  оно
подводит нас к вопросу о  датировке  трагедии.  Если  "Тимон  Афинский"  был
написан или набросан  до  "Короля  Лира",  то  трагедию  следует  датировать
примерно 1605 г. К этому склонялся Э. С. Бредли,  и  эту  дату  поддерживает
современный  американский  шекспировед  Уилард   Фарнхем.   Но   большинство
исследователей  хронологии  Шекспира  относят  "Тимона  Афинского"  к  более
поздней  дате.  Традиционное  мнение,  восходящее  к   концу   XVIII   века,
заключается в том, что "Тимон Афинский" - последняя  из  трагедий  Шекспира.
Однако  никаких  фактических  данных,  подтверждающих  это,  не  обнаружено.
Правда, английскому исследователю Сайксу удалось найти  в  пьесе  одного  из
современников Шекспира Джона Дея "Юмор  без  передышки"  (1607-1608)  фразу,
которая, возможно, намекает на сюжет "Тимона". Об одном из персонажей  здесь
говорится, что он "безумен, как тот вельможа, который роздал свое  состояние
прихлебателям, а затем  просил  милостыню  для  себя".  Однако  нельзя  быть
уверенным в том, что здесь подразумевается трагедия Шекспира. Возможно,  что
это  просто  намек  на  один  из  многих  фактов  расточительства   вельмож,
случавшихся в то время.
     Не помогают датировке пьесы и так  называемые  метрические  таблицы,  в
которых суммированы формальные особенности стихосложения Шекспира. В  данном
случае они неприменимы из-за версификационных аномалий текста,  по-видимому,
объясняющихся незавершенностью трагедии. Э.К.Чемберс принимает  традиционную
датировку трагедии и относит ее написание к 1608 г.,  ставя  ее  по  времени
создания между "Кориоланом" и "Периклом".
     Источником сюжета являются "Сравнительные  жизнеописания"  Плутарха.  О
Тимоне Плутарх рассказывает в биографии Марка Антония, а также  в  биографии
Алкивиада.  Не  исключено,  что  характеристика  Тимона,  данная  Плутархом,
привлекла внимание Шекспира, когда он изучал биографию Антония для  трагедии
"Антоний и Клеопатра". Но Шекспир мог также  познакомиться  со  своеобразной
личностью Тимона по рассказу  в  другой  книге,  которой  он  пользовался  в
качестве источника сюжетов, а именно - по сборнику новелл и легенд  Пойнтера
"Дворец наслаждений"  (1566).  Шекспир,  по-видимому,  был  знаком  также  с
сочинением Лукиана "Мизантроп". Английского перевода "Мизантропа" не было во
времена Шекспира, а  наш  драматург,  по  некоторым  сведениям,  "мало  знал
латынь, а греческий и того меньше", но зато он мог быть знаком с французским
переводом Лукиана, сделанным Фильбертом Бретаном (1582). Наконец, обнаружена
также рукопись  английской  анонимной  пьесы  о  Тимоне.  Сравнение  текстов
показывает, однако, что Шекспир не был с ней знаком.
     Образ Тимона очень часто встречается в гуманистической литературе эпохи
Возрождения. Мы находим его у итальянцев, французов, испанцев и англичан. Он
привлекал теоретиков гуманизма, новеллистов, поэтов и драматургов. Комедию о
"Тимоне" написал  Боярдо  (1487).  Имя  "Тимона"  мелькает  и  на  страницах
"Опытов" Монтеия (английский перевод-1603).
     Уилард Фарнхем, произведя сравнительное исследование всех  сочинений  о
Тимоне, начиная от Плутарха и до ренессансных авторов, пришел к выводу,  что
шекспировская трактовка образа мизантропа  коренным  образом  отличалась  от
традиционной. Как для древних авторов, так и для писателей-гуманистов  Тимон
был образцом человеконенавистничества. Он воплощал в себе как  раз  то,  что
отрицалось передовой гуманистической мыслью, утверждавшей веру в человека  и
в  его  способность  к  совершенствованию.  В   жизненной   судьбе   Тимона,
презиравшего людей и удалившегося, чтобы жить без  общения  с  ними,  всегда
видели крайнее проявление  антисоциальности,  что  также  давало  гуманистам
повод для осуждения Тимона. Его удаление на лоно природы и одинокая жизнь  в
диком лесу расценивались как отказ от  высших  форм  человеческого  бытия  и
возврат к животному, скотскому состоянию.  Гуманистам  с  их  стремлением  к
распространению культуры "опрощение" Тимона было не по душе.
     Шекспир пошел против этой традиции. Он первый автор, у  которого  Тимон
изображен как трагический персонаж, вызывающий сочувствие, Замысел  Шекспира
очень ясно обнаруживается при сопоставлении его разработки сюжета о Тимоне с
рассказом Плутарха.  В  жизнеописании  Алкивиада  Тимон  упоминается  только
мимоходом.  Здесь  описывается  то  удовольствие,  которое  испытал   Тимон,
встретив Алкивиада, ибо он рассчитывал, что, добившись всей полноты  власти,
Алкивиад раздавит Афины. В биографии Марка Антония о Тимоне рассказано более
подробно. Плутарховский Тимон живет не в лесу,  а  в  Афинах,  но,  презирая
людей, он не желает общаться  с  ними.  Единственный,  для  кого  он  делает
исключение, это такой же человеконенавистник, как  он,  -  Апемант.  Причина
мизантропии Тимона лишь мимоходом упоминается Плутархом. Его  Тимон  не  был
богатым человеком и не  растратил  огромного  состояния  на  друзей.  Просто
случилось так, что однажды, испытывая  нужду,  он  обратился  за  помощью  к
друзьям и, не получив ее, возненавидел их, а заодно и весь людской род. Свою
ненависть к людям он выразил в эпитафии, которую  велел  вырезать  на  своей
могиле.
     Тимон Плутарха - человек, выделяющийся своей  эксцентричностью,  в  нем
нет  ничего  типичного,  и  древний  историк-моралист  изображает  его   как
человека, отклонившегося от норм природы и нравственности.
     У Лукиана, с сочинением которого Шекспир каким-то образом познакомился,
Тимон  изображен  богачом,  щедрым  по  отношению  к  своим   друзьям.   Его
расточительность завершается растратой состояния, и тогда  все,  кто  раньше
льстил ему, чтобы получать подачки, отворачиваются от него. Безбожник Лукиан
изображает  разорившегося  Тимона  человеком,  проклинающим  богов  за  свою
злосчастную  судьбу.  С  явным  удовольствием  автор  вложил  в   его   уста
всевозможные богохульства. Однако Зевс, услышав жалобы Тимона,  пожелал  ему
помочь. Тимон просил, чтобы громовержец обрушил гром и  молнии  на  неверных
друзей, но олимпийский бог не в состоянии этого сделать, так как сломал свой
громоносный  жезл,  размахивая  им,  чтобы  наказать  философа   Анаксагора,
отрицавшего власть богов. Тогда Зевс приказывает Гермесу  обогатить  Тимона.
Тимон, живущий в уединении, копает землю и находит  огромное  сокровище.  Об
этом становится известно неверным друзьям, и  они  снова  приходят  к  нему,
опять льстят и пускаются на всевозможные уловки для того, чтобы  выманить  у
него золото, Тимон вдоволь наслаждается их унижением, а затем прогоняет  их.
не дав ничего. После этого он решает жить отшельником,  сохраняя  вражду  ко
всем  людям.  Но  при  этом  Лукиан,  сочувствуя  Тимону  в  его   осуждении
корыстолюбия людей, явно не одобряет его намерения вести одинокую жизнь.
     Мы видим, таким образом, что, как и в  подавляющем  большинстве  других
случаев, создавая сюжет пьесы, Шекспир многое брал из различных  источников,
по заимствования были  подчинены  идейному  замыслу,  вполне  оригинальному.
Концепция трагедии отличается свойственной Шекспиру масштабностью. Его Тимон
не просто частное лицо, на долю которого выпало несчастье,  заставившее  его
возненавидеть людей. Шекспировский Тимон - не только богатый, но  и  знатный
вельможа, один из самых первых и влиятельных граждан Афин.  Судя  по  одному
намеку, он был даже воином и полководцем. Во всяком случае, вероятно, не без
основания ему предлагают возглавить войска для защиты Афин  от  наступающего
на них Алкивиада.
     Теснее, чем во всех трактовках  сюжета  у  предшественников,  связывает
Шекспир судьбу героя с жизнью всего общества и государства. Трагедия  Тимона
-  это  трагедия  выдающейся  личности,  чья  жизнь  и  судьба  многообразно
скрещивается с нравственным состоянием общества  в  целом.  По  сравнению  с
другими трагедиями здесь меньше всего личных мотивов.  У  Тимона  нет  жены,
возлюбленной или родственников. Он  предстает  перед  нами  только  в  своих
общественных связях, как с Афинским государством в целом в лице его  сената,
так и с отдельными гражданами, ищущими его расположения.
     Широта трагического диапазона Шекспира обычно  проявляется  также  и  в
том,  что  не  только  общество,  но  и  вся  природа,  космос   оказываются
вовлеченными  в  тот  клубок  противоречий,   который   ранит   душу   героя
меланхолией, муками страсти  и  безумием.  Так  обстоит  дело  и  в  "Тимоне
Афинском".  Здесь,  правда,  не  появляются  сверхъестественные  существа  и
природа не разражается грозами. Она равнодушно взирает на страдания  Тимона,
как равнодушно к нему и погрязшее в корыстных стремлениях общество.  Но  сам
Тимон ощущает несправедливость в ее  космическом  вселенском  масштабе.  Это
очень выразительно проявляется  в  последних  актах  трагедии,  в  монологах
Тимона: "О всеблагое солнце! Извлеки сырую гниль  из  недр  земли  наружу  и
зарази весь воздух под  луною..."  (IV,  3),  "О  ты,  природа,  мать  всего
живого..."  (IV,  3),  в  страстной  тираде,  с  которой  он  обращается   к
разбойникам: "Солнце - первейший вор... Луна - нахалка и воровка тоже... Все
в мире - вор!" (IV, 3).
     Наряду  с  грандиозностью  замысла   трагедии,   содержащей   осуждение
всемирной  несправедливости,  ее  драматическая  композиция  сравнительно  с
другими произведениями данного периода отличается простотой. Здесь  нет  той
многоплановости действия, которая  так  характерна  для  "Гамлета",  "Короля
Лира" и "Антония и Клеопатры". Б этом отношении "Тимон Афинский" ближе к той
концентрированной структуре, которая отличает "Отелло" и "Макбета".  Но  эти
две трагедии изображают сложный и мучительный процесс  развития  губительной
страсти  в  душе  героя.  В  "Тимоне  Афинском"  развитие   личности   героя
представлено гораздо проще. Мы видим две его ипостаси.  Сначала  перед  нами
щедрый и благожелательный ко всем Тимон, затем  в  его  сознании  происходит
резкий  перелом  и  он  преображается  в   человеконенавистника,   пылающего
неукротимым гневом. Этот переход совершается внезапно.
     Проще и даже прямолинейнее изображение и других персонажей. Шекспир  не
стремился  здесь  к  той  индивидуализации,  которая  делала  столь   живыми
создаваемые им типы. Второстепенные персонажи  трагедии  представляют  собой
односторонние, по, правда, очень рельефные воплощения определенных  качеств.
Они являются их обобщенной персонификацией, и недаром  несколько  персонажей
даже  не  названы  именами,  а  обозначены  лишь  своей  профессией:   поэт,
живописец, ювелир, купец. Это почти как в моралите. Но,  конечно,  мы  ни  в
коей мере не  хотим  сказать  этим,  что  Шекспир  возвращается  к  наивному
морализаторству средневековой народной драмы. Широта его взгляда  на  жизнь,
глубокое постижение ее  противоречий  во  всей  их  сложности  сохраняют  за
"Тимоном  Афинским"   все   качества   жизненной   наполненности,   присущие
ренессансной драме.
     И все же, больше чем где бы то ни было, Шекспир отходит здесь от  драмы
характеров, приближаясь к тому, что мы определяем как драматургию  идей.  Он
нигде не погрешает против психологической правды, но она предстает в "Тимоне
Афинском" в своих самых обобщенных проявлениях. Шекспира интересуют здесь не
тонкие извивы человеческой души, а простейшие и даже грубые в своей простоте
проявления человеческой натуры. С неумолимой суровостью подчеркивает Шекспир
власть бездушного расчета над людьми, их неприкрытую жажду выгоды.
     Многое здесь проще, чем в  таких  трагедиях,  как  "Гамлет",  "Отелло".
"Король Лир", "Макбет", "Антоний и Клеопатра"  и  даже  "Кориолан".  Но  эта
простота отнюдь не приводит к обеднению содержания. Здесь уместно  вспомнить
суждение Белинского об этой трагедии, до сих пор  не  привлекавшее  внимания
наших шекспироведов.
     Вот что писал Белинский о "Тимоне Афинском": "...эта пьеса так  проста,
так немногосложна, так скудна путаницею происшествий, что, право, невозможно
и рассказать ее содержания. Люди обманули  человека,  который  любил  людей,
надругались над его святыми чувствованиями, лишили его веры  в  человеческое
достоинство, и этот человек возненавидел людей и проклял их: вот вам  и  все
тут, больше ничего нет. И что же? Составили ли  вы  себе,  по  моим  словам,
какое-нибудь понятие об этом великом  создании  великого  гения?  О,  верно,
никакого! ибо эта идея слишком обыкновенна, слишком известна всем,  каждому,
слишком истерта и истреплена в тысячах сочинений, хороших и дурных,  начиная
от Софоклова Филоктета, обманутого Улиссом и проклинающего человечество,  до
"Тихона Михеевича", обманутого вероломною женою и  плутом-родственником.  Но
форма, в которой выражена эта идея, но содержание пьесы  и  ее  подробности?
Последние так мелочны, так пусты  и  притом  так  всякому  известны,  что  я
наскучил бы вам смертельно, если бы вздумал их пересказывать.  И  однакож  у
Шекспира эти подробности так занимательны, что вы не оторветесь  от  них,  и
однакож у него мелочность и пустота этих подробностей  приготовляет  ужасную
катастрофу, от которой волосы встают дыбом, - сцену  в  лесу,  где  Тимон  в
бешеных проклятиях, в горьких,  язвительных  сарказмах,  с  сосредоточенною,
спокойною яростию рассчитывается с человечеством. И потом, как выразить  вам
то чувство, которое  возбуждает  в  душе  известие  о  смерти  добровольного
отверженца от людей! И вся эта ужасная, хотя и бескровная трагедии,  ужасная
даже в своей простоте, в свеем спокойствии, приготовляется глупою  комедией,
отвратительною картиною, как люди обжирают человека, помогают ему разориться
и потом забывают о нем, эти люди, которые

                        Любви стыдятся, мысли гонят,
                        Торгуют волею своей,
                        Главы пред идолами клонят
                        И просят денег да цепей.

     И  вот  вам  жизнь,  или,  лучше  сказать,  прототип  жизни,  созданный
величайшим из поэтов! Тут нет эффектов, нет сцен, нет  драматических  вычур,
все просто и обыкновенно, как день мужика, который в  будень  ест  и  пашет,
спит и пашет, а в праздник ест, пьет  и  напивается  пьян.  Но  в  том-то  и
состоит задача реальной поэзии, чтобы извлекать поэзию жизни из прозы  жизни
и потрясать души верным изображением этой жизни" <В. Г. Белинский,  Собрание
сочинений в трех томах, т. 1, М. 1948, стр. 131>.
     В чем же состоит та простая и великая жизненная истина, которую Шекспир
выразил в своей трагедии?
     Мы  видели  во  всех  предшествующих   произведениях   драматурга   его
постоянное стремление пробиться сквозь поверхность жизни и дойти до самой ее
сердцевины, для того чтобы  найти  корни  зла.  Мы  были  бы  несправедливы,
сказав, что только в "Тимоне Афинском" Шекспир осуществил свое стремление  и
достиг цели. Его великие творения "Гамлет", "Отелло", "Король Лир", "Макбет"
- глубоко раскрывают нам основы тех противоречий  действительности,  которые
извращают природу человека, делают  людей  врагами  друг  другу,  превращают
жизнь  в  непереносимую  муку.  Это  было  сделано  Шекспиром  с  той  силой
художественного мастерства, благодаря которой  трагедии  его  героев  обрели
удивительную жизненность, волнуя умы и сердца людей многих поколений. Корень
зла Шекспир видел в чудовищном себялюбии, которое возникло  как  неожиданный
спутник высокого развития личности, когда она освободилась от  средневековых
пут. Мы уже не раз  подчеркивали,  что  Шекспир,  конечно,  не  мыслил  теми
понятиями, которые служат нам для определения существа социальных процессов.
Но чутьем  художника-реалиста  он  постиг  смысл  того  переворота,  который
происходил в сознании людей его  эпохи,  и  видел  социальные  основы  этого
переворота.  Шекспир  стоял  у  колыбели  буржуазного  общества,  и,  будучи
гениальным в понимании общественных отношений, он наглядно изобразил в своих
трагедиях первые результаты грандиозной ломки общественного сознания, В  его
трагедиях пред нами предстает картина распада всех  феодально-патриархальных
связей между людьми. Показано это было им уже и в прежних произведениях,  но
в "Тимоне Афинском" это не только показано, но и сказано великим драматургом
в полных гнева речах Тимона. Подчеркнутая декларативность трагедии  не  дает
ей художественного превосходства над "Гамлетом" или "Королем Лиром". Но  как
документ, характеризующий мировоззрение  Шекспира,  "Тимон  Афинский"  имеет
несомненное значение.
     Читая тирады героя, мы не можем не  вспомнить  гениальную  формулировку
последствий буржуазного  развития  для  человеческого  общества,  данную  К.
Марксом и Ф. Энгельсом: "Буржуазия, повсюду, где  она  достигла  господства,
разрушила   все   феодальные,   патриархальные,   идиллические    отношения.
Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека  к
его "естественным повелителям", и не оставила между  людьми  никакой  другой
связи, кроме голого интереса,  бессердечного  "чистогана".  В  ледяной  воде
эгоистического расчета потопила она священный трепет  религиозного  экстаза,
рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности.  Она  превратила  личное
достоинство человека в меновую стоимость..." <К. Маркс и Ф.  Энгельс,  Соч.,
т. IV, стр. 426.>
     Вся трагедия Тимона сконцентрирована вокруг одного - значения  денег  в
жизни людей. Вначале он предстоит перед нами как человек, видящий в  деньгах
средство сделать приятной свою жизнь и жизнь  других.  Богатство  имеет  для
него цепу именно в той мере, в которой оно может доставить людям наслаждение
и счастье. В этом отношении он напоминает Антонио из "Венецианского  купца",
который готов был пожертвовать для своих друзей всем. Однако, как мы помним,
и друзья отвечали Антонио взаимной любовью. Когда над ним нависла опасность.
они сделали все, чтобы спасти его от жаждавшего крови ростовщика Шейлока. Не
только друзья, но и государство в лице дожа  и  венецианского  сената  стали
тогда на защиту Антонио. В споре между Антонио и Шейлоком немалую роль играл
вопрос о законности решения их тяжбы. Читатель помнит, что  Шейлок  опирался
на букву закона, а  защитница  Антонио,  Порция,  доказала,  что  формальное
следование закону в конечном счете обращается против человека.
     Мы  вспомнили  раннее  произведение  Шекспира  потому,  что   сравнение
социальных концепций, лежащих в  основе  этих  двух  драм  (при  несомненном
художественном превосходстве  "Венецианского  купца"),  наглядно  показывает
развитие мысли Шекспира, преодоление им прежних иллюзи