дим, авось кто-нибудь еще найдется.

Идут  дальше. Осмотревшись по сторонам, Сун достает веревку и забрасывает на
сук  дерева. Но ему опять помешали. Обе проститутки быстро возвращаются. Они
                               не видят его.

     Молодая. Ох и ливень будет.

                        На дороге появляется Шен Де.

     Старая. Смотри, вот идет это чудовище! Она погубила тебя и твою родню.
     Молодая. Не она. Ее двоюродный брат. Она пустила нас к  себе,  а  потом
предлагала заплатить за пирожки. Против нее я ничего не имею.
     Старая. Зато я имею! (Громко.) Ах вот она, наша миленькая  сестрица  со
своим золотым горшком! Мало ей  лавки,  она  еще  хочет  перехватить  у  нас
кавалеров.
     Шен Де. Что ты на меня набросилась? Я иду в чайный домик у пруда.
     Молодая. Говорят, ты выходишь замуж за вдовца с тремя детьми!
     Шен Де. Да, я должна там встретиться с ним.
     Сун (нетерпеливо). Уберетесь вы наконец, потаскухи! И  здесь  покоя  от
них нет!
     Старая. Заткни глотку!

                          Обе проститутки уходят.

     Сун (кричит им вслед). Стервятники! (Публике.) Даже в таком  уединенном
месте они рыщут в поисках своих жертв, даже в кустах, под дождем они норовят
поймать своих покупателей.
     Шен Де (сердито). Почему вы браните их? (Замечает веревку.) Ой!
     Сун. Чего вытаращилась?
     Шен Де. Зачем веревка?
     Сун. Проходи, сестрица, проходи! У меня нет  денег,  даже  медяка.  Но,
будь он у меня, я купил бы не тебя, а кружку воды.

                             Начинается дождь.

     Шен Де. Зачем веревка? Вы не должны этого делать!
     Сун. Тебе-то что? Убирайся!
     Шен Де. Дождь.
     Сун. Только попробуй стать под это дерево.
     Шен Де (продолжает неподвижно стоять под дождем). Нет.
     Сун. Отстань, говорю, напрасно стараешься. Со мной  у  тебя  ничего  не
выйдет. Ко всему прочему, ты слишком некрасива. Кривые ноги.
     Шен Де. Это неправда.
     Сун. Не показывай! Черт с тобой, иди под дерево, раз дождь пошел.
     Шен Де (медленно подходит и садится под деревом). Почему вы решились на
это?
     Сун. Хочешь знать? Ну, так я скажу, чтобы только  отделаться  от  тебя.
(Пауза.) Ты знаешь, что такое летчик?
     Шен Де. Да, в чайном домике я видела летчиков.
     Сун. Нет, ты не видела их. А если видела, то пустобрехов  и  дураков  в
кожаных колпаках, у которых нет  слуха  для  мотора  и  чувств  для  машины.
Попадает такой тип в ящик, потому что у него есть чем подмазать управляющего
ангаром. Скажи такому: дай твоему ящику упасть с  высоты  двух  тысяч  футов
сквозь облака, а потом поймай его одним нажимом рычага, и он ответит:  этого
нет в договоре. Кто не умеет  посадить  на  землю  самолет,  точно  это  его
собственный зад, тот не летчик, а болтун.  А  я  летчик.  И  все-таки  самый
большой дурак на свете - это я сам, потому что я прочел  в  пекинской  школе
все книги о полетах. Одну лишь страницу одной только книги я не прочел, а на
этой странице было написано, что летчики больше не нужны. Итак, я летчик без
самолета, почтовый летчик без почты. Да что там - разве ты можешь понять.
     Шен Де. Думаю, все-таки могу.
     Сун. Нет, раз я говорю тебе,  что  ты  не  можешь  понять,  значит,  не
можешь.
     Шен Де (смеясь и плача). В детстве  у  нас  был  журавль  со  сломанным
крылом. Он был ласковый, терпеливо переносил наши шалости, важно шествовал с
нами и только кричал, чтоб мы не перегоняли его. Но осенью и  весной,  когда
над деревней тянулись большие стаи, он терял покой, и я хорошо понимала его.
     Сун. Не реви.
     Шен Де. Нет.
     Сун. Это портит цвет лица.
     Шен Де. Я уже перестала. (Вытирает рукавом слезы.)
     Сун (прислонясь к дереву, но не поворачиваясь  к  Шен  Де,  протягивает
руку и трогает ее лицо). Ты  даже  не  умеешь  как  следует  вытереть  лицо.
(Вытирает ей лицо носовым платком. Пауза.)  Раз  ты  пристаешь,  чтоб  я  не
повесился, открой же по крайней мере рот.
     Шен Де. Что мне сказать?
     Сун. Почему, собственно; ты вздумала вынуть меня из петли, сестра?
     Шен Де. Я испугалась. Вы, наверно, пошли на это, потому что вечер такой
хмурый. (Публике.)

                       В нашей стране
                       Не должно быть хмурых вечеров
                       И высоких мостов над рекой.
                       Опасен также предутренний час,
                       И вообще зимняя пора.
                       Дело в том, что бедняка
                       Может доконать любой пустяк.
                       И он отшвырнет от себя
                       Невыносимую жизнь.

     Сун. Расскажи о себе.
     Шен Де. О чем? У меня есть маленькая лавка.
     Сун (насмешливо). Ну да? Ты ни за кем не охотишься, у тебя есть лавка!
     Шен Де (решительно). У меня есть лавка, но прежде я была гулящей.
     Сун. Лавку тебе, видно, подарили боги?
     Шен Де. Да.
     Сун. В один прекрасный вечер они появились и сказали: вот тебе деньги.
     Шен Де (с тихим смехом). В одно прекрасное утро.
     Сун. Нельзя сказать, чтобы с тобой было весело.
     Шен Де (после паузы). Я умею немного играть на цитре  и  передразнивать
людей. (Говорит низким голосом  почтенного  человека.)  "Нет,  как  вам  это
нравится, я, кажется, забыл свой кошелек!" Но потом я получила лавку.  Тогда
я первым делом подарила цитру. Теперь, сказала я  себе,  я  могут  быть  как
истукан, теперь это не нужно!

                     Теперь я богачка - сказала я себе.
                     Хожу одна. И сплю одна.
                     Целый год, сказала я себе,
                     Не буду иметь дело с мужчинами.

     Сун. Но сейчас ты выходишь замуж? За того, в чайном домике, на пруду.

                               Шен Де молчит.

А что ты, в сущности, знаешь о любви?
     Шен Де. Все.
     Сун. Ничего, сестра. Ты скажешь, что тебе было хорошо?
     Шен Де. Нет.
     Сун (не поворачиваясь, гладит ее по лицу). А так хорошо?
     Шен Де. Да.
     Сун. Я вижу, тебе не много надо. Ну что это за город!
     Шен Де. У вас нет друзей?
     Сун.  Целая  куча,  но  ни  одного,  у  которого  хватило  бы  терпения
выслушать, что я все еще без работы. Они делают при этом такое лицо,  словно
им говорят, что в море еще осталась вода. А у тебя разве есть друг?
     Шен Де (нерешительно). Двоюродный брат.
     Сун. Тогда остерегайся его.
     Шен Де. Он был здесь один-единственный раз. Теперь он  ушел  и  никогда
больше не вернется. Но почему такая безнадежность? Есть поговорка:  говорить
без надежды - значит говорить зло.
     Сун. Ну, ну - дальше! Все-таки человеческий голос.
     Шен Де (горячо). Как бы ни свирепствовала нужда, все же есть  на  свете
отзывчивые люди.  Когда  я  была  маленькой,  я  упала  однажды  с  вязанкой
хвороста. Какой-то старик поднял меня и даже дал грошик. Я часто  вспоминала
об этом. Те, у кого мало еды, охотно делятся с другим. Вероятно,  люди  рады
показать, на что они способны, но разве  не  лучшее  из  того,  на  что  они
способны, - доброта? Злоба - это просто отсутствие  способностей.  Кто  поет
песню, или строит машину, или сажает рис, тот доброжелательный.  И  вы  тоже
такой.
     Сун. Я вижу, тебе не много надо.
     Шен Де. Да. Теперь я почувствовала каплю дождя.
     Сун. Где?
     Шен Де. Между глаз.
     Сун. Ближе к правому или левому?
     Шен Де. К левому.
     Сун. Хорошо. (Через некоторое время, сонным голосом.) А с мужчинами  ты
покончила?
     Шен Де (улыбаясь). Но ноги у меня не кривые.
     Сун. Быть может, и нет.
     Шен Де. Наверняка нет.
     Сун (устало прислонясь к дереву). Но так как я уже два дня ничего не ел
и со вчерашнего дня не пил, сестра, то не смог бы любить тебя, даже если  бы
захотел.
     Шен Де. Хорошо, когда идет дождь.

                      Появляется водонос Ван. Он поет

ПЕСНЮ ВОДОНОСА ВО ВРЕМЯ ДОЖДЯ

                       Гром гремит, и дождик льется,
                       Ну а я водой торгую,
                       А вода не продается
                       И не пьется ни в какую.
                       Я кричу: "Воды купите!"
                       Но никто не покупает.
                       В мой карман за эту воду
                       Ничего не попадает.
                    (Купите воды, собаки!)

                       Если б дождь не выпадал бы,
                       Если б он лет семь не лился,
                       Вот бы я с воды разжился:
                       Я по капле продавал бы!
                       - Дай воды! Воды скорее! -
                       У ведра б толпа кричала.
                       Покупателя любого
                       Я бы оглядел сначала -
                       А вдруг он мне не понравится?
                    (Глотка бы у вас повысохла, собаки!)
                                 (Смеясь.)
                       Дождик брызгает все пуще.
                       Вы без денег воду пьете
                       И большое вымя тучи,
                       Не платя гроша, сосете.
                       Ну а я кричу, как прежде:
                       "Воду, воду покупайте!"
                       И никто не покупает...
                    (Купите воды, собаки!)

                             Дождь прекратился.

     Шен Де (видит Вана и подбегает к нему).  Ах,  Ван,  ты  вернулся?  Твоя
посуда у меня.
     Ван. Спасибо, что сохранила. Как поживаешь, Шен Де?
     Шен Де. Хорошо. Я познакомилась с очень умным  и  смелым  человеком.  Я
хотела бы купить у тебя кружку воды.
     Ван. Запрокинь голову, и у тебя будет полон рот воды. Вон с той ивы все
еще капает.
     Шен Де. Но я хочу твоей воды, Ван.

                            Принесенной издалека
                            И замучившей тебя,
                            Продающейся так плохо,
                            Потому что идет дождь.
                            А мне она нужна для господина,
                            Что стоит вот там.
                            Он летчик, а летчик
                            Смелее других людей.
                            Вместе с облаками,
                            Вопреки ураганам,
                            Он летит сквозь небеса и приносит
                            Дружеские письма
                            Друзьям в далекой стране.

(Платит  и  бежит  с  кружкой к Суну; обернувшись к Вану, кричит смеясь.) Он
уснул. Безнадежность, дождь и я - мы утомили его.


ИНТЕРМЕДИЯ

                  Место ночлега Вана - водосточная труба.
Водонос спит. Музыка. Труба становится прозрачной, и спящему являются боги.

     Ван (сияя). Я видел ее, мудрейшие! Совсем такая же, как прежде!
     Первый бог. Это нас радует.
     Ван. Она любит! Она показала мне своего друга. Ей действительно хорошо.
     Первый бог. Приятно слышать. Надо надеяться, это укрепит ее  стремление
к добру.
     Ван. О да! Она делает столько добра, сколько в ее силах,
     Первый бог. Какие же ее добрые дела? Расскажи, милый Ван!
     Ван. Для каждого она находит приветливое слово.
     Первый бог (с любопытством). Ну, ну?
     Ван. Редко человек уходит из ее маленькой лавки без табака потому лишь,
что у него нет денег.
     Первый бог. Это звучит неплохо. Еще что?
     Ван. Она приютила у себя семью из восьми человек!
     Первый бог (торжествуя, обращается  ко  второму).  Из  восьми  человек!
(Вану.) И быть может, это еще не все?
     Ван. Она купила у меня кружку воды, несмотря на то, что шел дождь.
     Первый бог. Все это в общем не больше чем  мелкая  благотворительность.
Впрочем, это понятно.
     Ван. Но благотворительность стоит  денег.  Доходы  от  маленькой  лавки
всего не покроют.
     Первый бог. Конечно, конечно! Но хороший садовник творит чудеса даже на
маленьком клочке земли.
     Ван. Шен Де так и делает! Каждое утро она раздает рис, и  это  отнимает
больше половины ее дохода. Можете мне поверить, мудрейшие.
     Первый бог (слегка разочарованный). Я ничего и не  говорю.  И  не  могу
сказать, чтоб я был недоволен началом.
     Ван. Примите во внимание - времена нелегкие! Ей  уже  пришлось  однажды
вызывать на помощь двоюродного брата, чтобы спасти свою лавчонку.

                    Едва нашелся укрытый от ветра угол,
                    Как со всего зимнего неба
                    Налетели крикливые птичьи стаи.
                    И дрались за место, и голодная лиса
                    Прокусила тонкую стенку,
                    И одноногий волк
                    Опрокинул маленькую миску с едой.

Короче  говоря, ей самой было не справиться с делами. Но все согласны с тем,
что  она  добрая  девушка.  Ее  уже везде называют - "ангел предместий". Так
много доброго исходит из ее лавки! Что бы там ни говорил столяр Лин То,
     Первый бог. А что? Разве столяр Лин То плохо отзывается о ней?
     Ван. Ах, он жалуется только, что полки в лавке не оплачены полностью.
     Второй бог. Что ты говоришь? Не заплатили столяру? В лавке Шен Де?  Как
же она допустила?
     Ван. Вероятно, у нее не хватило денег.
     Второй бог. Это не ответ. Раз должна - плати! Надо избегать даже намека
на непорядочность. Сперва блюди букву закона, а уж потом его дух.
     Ван. Но в этом виноват двоюродный брат, мудрейшие, не она.
     Второй бог. Тогда этот двоюродный брат не переступит больше ее порога!
     Ван (подавленный). Понимаю, мудрейший. В оправдание Шен Де да позволено
мне будет  сказать,  что  двоюродный  брат  известен  как  весьма  почтенный
коммерсант. Даже полиция его ценит.
     Первый бог. Мы и не собираемся осуждать  господина  двоюродного  брата,
прежде чем выслушаем его. Признаться, я плохо  разбираюсь  в  коммерции,  и,
может быть, надо выяснить, что в коммерции принято и что нет.  Ах,  эта  мне
коммерция! Разве это обязательно? Все помешались на делах! Разве семь добрых
королей занимались коммерцией? А праведный Кун торговал рыбой? Что общего  у
коммерции с достойной честной жизнью?
     Второй бог (очень сердито). Так или иначе, это не  должно  повториться.
(Поворачивается, чтобы идти.)

                      Оба других тоже собираются идти.

     Третий бог (смущенно). Прости нашу резкость. Мы очень устали сегодня  и
не выспались. Ночлег! Богатые дают нам наилучшие рекомендации для бедных, но
бедные не имеют достаточно жилья.
     Боги (удаляясь, бранятся). Слаба даже лучшая из  них.  -  Ну,  что  тут
особенного. - Мало! Мало! Понятно, все это от  чистого  сердца,  а  толку-то
чуть! Она должна была бы по меньшей мере...

                        Их голоса больше не слышны.

     Ван (кричит им вслед). Не гневайтесь, мудрейшие!  Не  требуйте  слишком
многого для начала!


IV

                       Перед табачной лавкой Шен Де.
Цирюльня, торговля коврами и табачная лавка Шен Де. Понедельник. У лавки Шен
Де  ждут  остатки  семьи  из  восьми  человек:  дедушка,  невестка,  а также
                          безработный и вдова Шин.

     Невестка. Сегодня она не ночевала дома!
     Шин. Неслыханно! Наконец-то убрался этот свирепый двоюродный братец,  и
время от времени она снисходит к нам и выделяет  кое-что  из  своих  запасов
риса. И этого, изволите ли видеть, уже  достаточно,  чтоб  пропадать  целыми
днями и шляться одним богам известно где!

  В цирюльне слышные громкие голоса. Оттуда, спотыкаясь, выбегает Ван, за
    ним толстый цирюльник с тяжелыми щипцами для завивки волос в руках.

     Господин Шу Фу. Я тебе покажу, как приставать к моим клиентам со  своей
вонючей водой! Бери свою кружку и убирайся прочь!

    Ван хочет взять кружку, которую протягивает ему господин Шу Фу, тот
        ударяет его щипцами по руке так, что Ван громко вскрикивает.

Получай! Впредь будет тебе наука. (Пыхтя, возвращается в цирюльню.)
     Безработный (поднимает кружку  и  протягивает  ее  Вану).  За  избиение
можешь подать в суд.
     Ван. Рука пропала.
     Безработный. Что-нибудь сломано?
     Ван. Я не могу двинуть ею.
     Безработный. Садись и полей ее водой!

                                Ван садится.

     Шин. Тебе-то вода ничего не стоит.
     Невестка. Уже восемь утра, а тут лоскутка льняного  не  найдешь!  Шашни
где-то заводит. Позор!
     Шин (мрачно). Она забыла о нас!

                 По улице идет Шен Де, неся горшок с рисом.

     Шен Де (публике). Я никогда еще не видела города ранним  утром.  В  эти
часы я лежала всегда, накрытая с головой  грязным  одеялом,  оттягивая  ужас
пробуждения. Сегодня я шла среди  мальчишек-газетчиков,  мужчин,  поливающих
водой асфальт, тележек со свежими овощами из деревень. Я прошла длинный путь
от квартала Суна до своего дома, но с каждым шагом мне становилось  веселей.
Я всегда слыхала,  что,  когда  любят,  витают  в  облаках,  но  ведь  самое
чудесное, что идешь по земле, по  асфальту.  Поверьте  мне,  дома  в  ранние
утренние часы похожи на зажженные костры из щебня, когда небо  уже  розовое,
но еще прозрачное, потому что нет пыли. Поверьте мне, вы много теряете, если
не любите и не видите города в час, когда он поднимается со своего ложа, как
бодрый старик ремесленник,  который  вдыхает  свежий  воздух  и  берется  за
инструмент, как это воспевают поэты.  (Ожидающим.)  Доброе  утро!  Вот  рис!
(Раздает рис, потом видит Вана.) Доброе утро, Ван. Сегодня  я  беспечна.  По
пути я разглядывала себя в каждой витрине, и теперь мне хочется купить шаль.
(Немного помедлив.) Мне так хочется выглядеть  красивой.  (Быстро  входит  в
лавку, где продаются ковры.)
     Господин Шу Фу (снова появляясь в дверях, публике). Я поражен, до  чего
прекрасна сегодня владелица табачной лавки мадемуазель Шен Де, которую я  до
сих пор совсем не замечал. Всего три минуты, как я видел  ее,  но  чувствую,
что уже влюблен. Удивительно  симпатичная  особа!  (Вану.)  А  ты  -  прочь,
негодяй! (Возвращается в цирюльню.)

   Шен Де, очень пожилая супружеская пара - торговец коврами и его жена -
      выходят из лавки. Шен Де несет шаль, торговец коврами - зеркало.

     Старуха. Она очень нарядна и совсем недорога - в ней маленькая дырочка.
     Шен Де (смотрит на шаль, которую держит старуха). Зеленая тоже нарядна.
     Старуха (улыбаясь). Но, к сожалению, в ней нет изъяна.
     Шен Де. Да, уж такая беда. Я со всей своей  лавкой  не  могу  позволить
себе чего-нибудь получше. У меня еще мало доходов и уже столько расходов.
     Старуха. Благотворительные дела.  Зачем  же  столько?  В  первое  время
каждая чашка риса играет роль, скажете - нет?
     Шен Де (примеряет бракованную шаль). Да, так уж водится,  но  сейчас  я
беспечна. Идет мне этот цвет?
     Старуха. Об этом следует спросить мужчину.
     Шен Де (поворачиваясь к старику). К лицу она мне?
     Старик. Спросите не меня...
     Шен Де (очень вежливо). Нет, я спрашиваю вас.
     Старик (так же вежливо). Шаль идет  вам.  Только  накиньте  ее  матовой
стороной наружу.

                               Шен Де платит.

     Старуха. Если она вам не понравится,  вы  всегда  можете  ее  обменять.
(Отводит Шен Де в сторону.) Есть у него кое-какие сбережения?
     Шен Де (смеясь). О нет.
     Старуха. Как же заплатить за помещение?
     Шен Де. Плату! Совсем позабыла.
     Старуха. Так я и думала! А в следующий понедельник уже первое.  Мне  бы
нужно с вами кое о чем поговорить. Знаете, мой муж и я, после  того  как  мы
узнали вас, стали сомневаться насчет того брачного объявления - и  решили  в
крайнем случае прийти вам  на  помощь.  Мы  кое-что  отложили  и  смогли  бы
одолжить вам двести серебряных долларов. Хотите, отдадите нам в заклад  ваши
запасы табака. Письменное соглашение между нами, конечно, не обязательно.
     Шен Де. Вы в самом деле хотите одолжить деньги  такому  легкомысленному
человеку?
     Старуха.  Сказать  откровенно,  вашему  двоюродному   брату,   который,
конечно, не легкомыслен, мы, возможно,  и  не  одолжили  бы,  вам  же  -  со
спокойно