инок на морском берегу.
     Ферчайлд. Ну что же, тогда мы  и  примем  меры,  можете  быть  уверены,
милочка. Тогда мы как следует притянем  к  ответу  и  самого  измельчавшего,
обнаглевшего Кровавого пятерика. Все это очень просто. (Уходит.)
     Голос Ферчайлда. Восьмерых зарыть до пупа в горячий песок  за  то,  что
острижены не по уставу!

 Входят Уриа, Джесси, Полли. За ними Гэли Гэй, который сразу же проходит на
                                 авансцену.

     Уриа. Попрошу у вас ножницы, вдова Бегбик.
     Гэли Гэй (обращаясь  к  публике).  Небольшая  помощь,  которую  мужчины
оказывают друг другу, не может никогда  повредить.  Живи  и  не  мешай  жить
другим. Вот я выпью сейчас стаканчик пива как ни в  чем  не  бывало  и  могу
сказать себе, что помог этим господам. В нашей жизни всегда  так,  что  иной
раз приходится совершить  маленькое  надувательство  и,  скажем,  выкрикнуть
"Джерайа Джип" столь же непринужденно, как если б  говорил  "добрый  вечер".
Помочь людям, оказывается, вовсе не трудно.

                          Бегбик приносит ножницы.

     Уриа. А теперь возьмемся за Джипа!
     Джесси. Сильный ветер, видать, к дождю.

                      Трое солдат подходят к Гэли Гэю.

     Уриа. К сожалению, мы очень спешим, сударь.
     Джесси. Дело в том, что нам еще нужно остричь наголо одного господина.

                               Идут к дверям.

     Гэли Гэй (бежит за ними). Не мог бы я вам помочь и в этом?
     Уриа. Нет, вы нам более не нужны, сударь. (Обращаясь  к  вдове.)  Дайте
этому человеку пять коробок сигар и восемь бутылок  темного  пива.  (Уходя.)
Ведь бывают же люди, которые норовят всюду совать свой нос. Такому протянешь
мизинец, а он уже пытается захватить всю руку.

                         Все трое поспешно уходят.

     Гэли Гэй.

               Теперь и я бы мог уйти, но
               Следует ли уходить, едва тебе на дверь укажут?
               Ведь, может быть, когда уйдешь,
               Как раз потребуешься снова?
               А разве можно уходить, коль вдруг потребуешься
                                                        снова?
               Нет-нет, не стоит уходить,
               Раз в этом нет нужды во что бы то ни стало.

 Гэли Гэй отходит в глубину сцены, садится на стул у двери; Бегбик приносит
    пивные бутылки и коробки сигар; расставляет их на земле вокруг него.

     Бегбик. Не встречала ли я вас где-нибудь раньше?

                   Гэли Гэй отрицательно качает головой.

Разве это не вы несли мою корзину с огурцами?

                   Гэли Гэй отрицательно качает головой.

Разве вас не зовут Гэли Гэй?
     Гэли Гэй. Нет.
 Бегбик уходит, пожимая плечами. Темнеет. Гэли Гэй засыпает, сидя на стуле.
    Идет дождь. Слышна песня вдовы Бегбик, сопровождаемая тихой музыкой.

     Бегбик.

                    Когда бы ты ни посмотрел на речку -
                    Хоть медленно течет она, -
                    Ты каждый раз глядишь в другую воду.
                    Ни одна из тех капель, что вниз  протекли,
                    Не вернется уже к истоку.


V

                     Внутренность пагоды Желтого бога.
                            Бонза Ван и служка.

     Служка. Дождь идет.
     Ван. Внеси наш кожаный паланкин под крышу!

                               Служка уходит.

Итак,  украдено  наше  последнее  достояние.  А  теперь  еще  сквозь пулевые
пробоины и дождь протекает мне на голову.

              Служка втаскивает паланкин. Оттуда слышен стон.

Что  там  такое?  (Заглядывает внутрь.) Я сразу же подумал, что там окажется
белый  человек,  едва я увидел, что наш паланкин так загажен. К тому же он в
солдатском  мундире, и у него вырван клок волос. Значит, это и есть вор. Они
просто  отрезали  ему волосы. Но что же нам с ним делать? Раз он солдат, то,
значит,  он  не  может  быть  разумным  человеком.  Он  королевский  солдат,
замаранный  своей  собственной  блевотиной; он беспомощнее цыпленка; он пьян
так,  что  не узнал бы родную мать. Отдать его полиции? Но какой лам толк от
этого?  Если  денег  уже  нет,  то  к  чему  еще справедливость? А он только
хрюкает.  (Яростно.)  Вытащи, его наружу, ты, червяк, и затолкай его в нишу.
Но  только  так, чтоб голова была вверху. Раз уж с ним ничего нельзя сделать
другого, то превратим его в бога.

                      Служка втискивает Джипа в нишу.

Доставай бумагу. Нужно немедленно развесить повсюду объявления. Будем писать
их  и  ногами и руками. Сделаем уж все как следует, не станем зря экономить.
Пусть  наши  объявления будут видны издалека. Какой толк от бога, если о нем
не говорят?

                                Слышен стук.

                        Кто там в столь поздний час
                        Стучится в дверь мою?

     Полли. Трое солдат.
     Ван. Это его товарищи. (Впускает солдат.)
     Полли. Мы  ищем  одного  господина,  точнее  сказать,  одного  солдата,
который  заснул  в  кожаном  ящике,  стоявшем  напротив  этого  богатого   и
замечательного храма.
     Ван. Да будет его пробуждение приятным.
     Полли. Дело в том, что ящик исчез.
     Ван. Мне понятно ваше нетерпение, проистекающее  из  неведения.  Потому
что я сам тоже ищу нескольких, вернее,  трех  людей,  точнее  сказать,  трех
солдат и никак не могу их найти.
     Уриа. Да, это очень трудное  дело.  Думаю,  что  вам  следует  от  него
отказаться и прекратить поиски. Однако мы полагали, что  вам  известно,  где
находится кожаный ящик.
     Ван. К сожалению, неизвестно. Самое неприятное заключается в  том,  что
все господа солдаты носят одинаковую одежду.
     Джесси. В этом нет ничего неприятного. А в упомянутом кожаном  ящике  в
настоящее время находится человек, который очень болен.
     Полли. Вследствие болезни он лишился  части  волос,  и  ему  необходима
срочная помощь.
     Уриа. Вы нигде не видели такого человека?
     Ван. К сожалению, не видел. Но зато я нашел потерянные волосы. Впрочем,
их забрал сержант вашей армии, он хотел их вернуть господину солдату.

                       Из ниши доносится стон Джипа.

     Полли. Что это там, сударь?
     Ван. Это моя дойная корова, она спит.
     Уриа. Вашей корове, видимо, плохо спится.
     Полли. Но вот же этот паланкин, в который мы клали Джипа. Позвольте нам
его осмотреть.
     Ван, Лучше уж я вам сразу скажу  всю  правду.  Видите  ли,  это  совсем
другой паланкин.
     Полли. Он полон блевотины, как помойное ведро на третий день рождества.
Джесси, можно не сомневаться, что Джип сидел там.
     Ван. Вы неправы. Он не мог сидеть там. Никто не сел бы в такой  грязный
паланкин.

                         Джип громко стонет в нише.

     Уриа. Мы должны найти нашего четвертого товарища. Хотя  бы  ради  этого
нам пришлось прирезать нашу бабушку.
     Ван. Но ведь здесь нет человека, которого вы  ищете.  Уж  разрешите,  я
объясню вам, что человек, по поводу которого вы  утверждаете,  будто  бы  он
находится здесь, между тем как я вовсе не знаю, что он здесь, -  это  совсем
не тот человек, которого  вы  ищете.  Позвольте  вашему  недостойному  слуге
изобразить это наглядно. Вот я рисую мелом четырех преступников. (Чертит  на
дверце ниши.) У одного из них есть лицо, так что легко можно узнать, кто  он
такой. У трех других нет лиц. Их нельзя опознать. Тот, чье лицо известно, не
имеет денег, и, следовательно, он не вор. Те, у кого есть деньги,  не  имеют
лиц, и, следовательно, их нельзя опознать. Все это так, но лишь до той поры,
пока их не поставят рядом. А если их собрать всех четверых вместе, то у трех
безликих появятся лица, и тогда у них найдут чужие деньги. Нет, я никогда не
поверю, что человек, изображенный здесь, ваш товарищ.

                 Трое солдат угрожающе поднимают винтовки,
       но по знаку Вана служка вводит нескольких китайцев-паломников.

     Джесси. Ну что ж, мы не станем вас больше беспокоить. Уже поздно, и  вы
нуждаетесь в отдыхе. К тому же нам не по вкусу ваше угощение. А  рисуете  вы
очень ловко. Пошли!
     Ван. Мне очень жаль, что вы уходите.
     Уриа. Поверьте мне, когда наш товарищ проснется, то не хватит и  десяти
коней, чтобы удержать его от возвращения к нам.
     Ван. Десять коней, может быть, действительно ничего не значат, но  зато
иная мелочь оказывается во много раз сильнее. Кто знает?
     Уриа. Когда хмель выветрится из его головы, он придет к нам.

                Трое солдат уходят, церемонно раскланиваясь.

     Джип (из ниши). Эй, эй!

        Ван указывает китайским паломникам на местопребывание бога.


VI

                                  Трактир.
Поздняя ночь. Гэли Гэй спит, сидя на стуле. Трое солдат заглядывают в окно.

     Полли. Он  все  еще  здесь.  Ну  разве  после  этого  он  не  настоящий
ирландский мамонт?
     Уриа. Может быть, он не ушел из-за дождя.
     Джесси. Как знать? Но теперь он нам опять понадобится.
     Полли. Неужели вы сомневаетесь в том, что Джип вернется?
     Джесси. Уриа, я уверен, что Джип никогда уже не вернется.
     Полли. Но теперь вряд ли возможно опять заводить разговоры с грузчиком.
     Джесси. Что ты думаешь об этом, Уриа?
     Уриа. Я думаю завалиться спать.
     Полли. Но если грузчик сейчас поднимется и уйдет, то,  значит,  мы  уже
можем прощаться с жизнью.
     Джесси. Разумеется. Ты совершенно прав.  Но  всетаки  я  тоже  завалюсь
спать. Нельзя требовать от человека невозможного.
     Полли. Да, пожалуй, лучше всего нам завалиться спать.  Слишком  уж  нам
сегодня досталось, и во всем повинен дождь.

                                  Уходят.


VII

                        Внутри пагоды Желтого бога.
Близится утро. Повсюду большие плакаты. Играет старый граммофон, прерывисто
 стучит барабан. В глубине сцены, видимо, идет торжественное богослужение.

     Ван (подходя к нише, говорит служке).  Эй  ты,  болван,  быстрее  верти
шарики из  верблюжьего  навоза.  (Останавливаясь  у  ниши.)  Ты  еще  спишь,
господин солдат?
     Джип (изнутри). Скоро мы уже приедем,  Джесси?  Этот  вагон  дьявольски
качает, и к тому же здесь тесно. как в клозете.
     Ван.  Ты  напрасно  думаешь,  господин   солдат,   что   находишься   в
железнодорожном вагоне. А качку  ты  испытываешь  только  потому,  что  тебя
покачивает пиво в твоей уважаемой голове.
     Джип (изнутри). Что за чушь! И что это за граммофон там трещит? Неужели
нельзя прекратить?
     Ван. Выходи, господин солдат, съешь кусок говядины.
     Джип (изнутри). Кусок  говядины?  Дай-ка  мне  кусок  говядины,  Полли.
(Стучит в стенку.)
     Ван (убегая в глубину сцены). Тише вы, злосчастные!  Бог  требует  пять
таэлей. Слышите, как он стучит в дверцу священной ниши. Милость снизошла  на
нас! Собирай деньги, Ма-Син.
     Джип (изнутри). Уриа, Урна, где я?
     Ван. Постучи еще немного, господин солдат,  постучи  в  другую  стенку,
господин генерал, постучи обеими ногами, и посильнее.
     Джип (изнутри). Эй, что здесь происходит? Где это я  нахожусь?  Где  вы
все? Уриа. Джесси. Полли!
     Ван. Твой покорный слуга, о господин солдат, хотел  бы  знать,  что  ты
прикажешь тебе подать из пищи и крепких напитков.
     Джип (изнутри). Эй, кто это там?  Чей  это  голос,  будто  писк  жирной
крысы?
     Ван. О, дорогой полковник, это вовсе  не  жирная,  а  просто  упитанная
крыса - твой преданный друг Ван из Тяньцзина.
     Джип (изнутри). Где я нахожусь, что это за город?
     Ван. Это жалкий городишко, о  мой  высокий  благодетель,  это  паршивая
дыра, именуемая Килькоа.
     Джип (изнутри). Выпусти меня отсюда.
     Ван (обращаясь в глубину сцены). Когда навертишь достаточно шариков  из
верблюжьего навоза, уложи их в чашу, зажги и бей  в  барабан.  (Обращаясь  к
Джипу.) Я тебя выпущу немедленно, господин солдат, как только ты пообещаешь,
что не удерешь.
     Джип (изнутри). А  ну  открой,  паршивая  крыса!  Открывай  немедленно,
слышишь?
     Ван. Стойте, стойте все,  кто  здесь  молится!  Замрите  на  мгновение!
Слушайте, к вам обращается  сам  бог,  вот  он  издал  три  громовых  удара.
Считайте внимательно, сколько  ударов.  Их  четыре,  нет,  пять.  Жаль.  Это
значит, что вы должны пожертвовать всего лишь пять таэлей. (Стучит в  дверцу
ниши, говорит ласково.) Господин солдат, вот тут для  тебя  бифштекс,  чтобы
усладить твои уста.
     Джин (изнутри). Ой-ой! Я только  сейчас  заметил,  у  меня  все  внутри
обожжено. Видно, я глушил чистый спирт. Я слишком  много  выпил,  и  поэтому
теперь надо побольше съесть.
     Ван. Если захочешь, ты можешь съесть целую корову, господин  солдат.  И
вот уже готов первый бифштекс. Но я боюсь, как  бы  ты  не  удрал,  господин
солдат. Обещай мне, что не удерешь.
     Джип (изнутри). Я хочу сначала посмотреть на этот бифштекс.

                             Ван выпускает его.

Как я сюда попал?
     Ван. По воздуху, господин генерал. Ты прибыл сюда по воздуху.
     Джип. Но где же я все-таки был, где ты меня нашел?
     Ван. Ты соизволил обретаться в старом паланкине, о величавый.
     Джип. А где мои товарищи? Где восьмой полк? Где наша  пулеметная  рота?
Где двенадцать железнодорожных составов и четыре слоновых бригады?  Где  вся
английская  армия?  Где  они  все,  отвечай,  ты,  желтомордая  ухмыляющаяся
плевательница!
     Ван. Они ушли, ушли через горы Пенджаба еще в прошлом  месяце.  Но  вот
твой бифштекс.
     Джип. Что? А как же я? Где был я? Что же я делал, пока они уходили?
     Ван.  Пиво.  Очень  много  пива.  Тысячу  бутылок,  и  к  тому  же  еще
зарабатывал деньги.
     Джип. И меня никто не разыскивал?
     Ван. К сожалению, никто.
     Джип. Это неприятно.
     Ван. А если они все-таки придут и станут разыскивать человека, носящего
мундир белых солдат, должен ли я привести их  к  тебе,  о  господин  военный
министр?
     Джип. Не нужно.
     Ван. Если ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, Джонни, то залезай в эту
нишу, Джонни, каждый раз, когда будут  приходить  люди,  чей  вид  неприятен
твоему взору.
     Джип. Давай бифштекс! (Садится и ест.) Слишком  маленькая  порция.  Что
это за омерзительный шум?

     Слышен барабанный бой, к потолку подымается дым тлеющих шариков из
                            верблюжьего навоза.

     Ван. Это молитва прихожан, которые вон там преклоняют колени.
     Джип. Однако жесткий кусок мяса мне попался. А кому они молятся?
     Ван. Это их тайна.
     Джип (ест быстрее). Это хороший бифштекс,  но  все-таки  плохо,  что  я
здесь рассиживаюсь. Полли и Джесси,  наверно,  ждали  меня.  Может  быть,  и
сейчас еще ждут. Ну и вкусный бифштекс, прямо как масло. И все же это плохо,
что я его ем. Полли сейчас небось  говорит  Джесси  -  наш  Джип  непременно
придет. Если Джип трезв, то он, конечно, придет. Уриа, пожалуй, не так  ждет
меня, потому что Уриа плохой человек, но Джесси и  Полли  оба  говорят,  что
Джип обязательно придет. Ничего не скажешь, это самый  подходящий  харч  для
меня после такой пьянки. Эх, если бы только Джесси  так  не  доверял  своему
другу Джипу.  Но  сейчас  он,  конечно,  говорит:  "Джип  нам  не  изменит".
Разумеется, мне очень горько думать об этом. Очень плохо, что я сижу  здесь,
но мясо отличное.


VIII

                                В трактире.
     Раннее утро. Гэли Гэй спит, сидя все  на  том  же  стуле.  Трое  солдат
завтракают.

     Полли. Джип непременно придет.
     Джесси. Джип нам не изменит.
     Полли. Если Джип трезв, то он, конечно, придет.
     Уриа. Этого никто не знает. Во  всяком  случае,  нам  нельзя  выпускать
грузчика, пока не вернулся Джип.
     Джесси. А грузчик и не уходил.
     Полли. Он, должно быть, здорово прозяб. Ведь всю ночь так и просидел на
стуле.
     Уриа. Но зато мы нынче выспались и опять чувствуем себя отлично.
     Полли. А Джип  обязательно  придет.  Мой  здравый  солдатский  рассудок
хорошо выспался, и я сознаю совершенно ясно, что Джип, конечно, придет.  Как
только он проснется, он захочет выпить пива, и тогда он придет к нам.

  Входит Ван. Он идет к стойке и звонит. У стойки появляется вдова Бегбик.

     Бегбик. Я не подаю вонючим туземцам и не продаю желтокожим.
     Ван. Я покупаю для белого. Мне нужно десять бутылок хорошего,  светлого
пива.
     Бегбик. Десять бутылок  светлого  пива  для  белого?  (Протягивает  ему
бутылки.)
     Ван. Да, вот  именно  для  белого.  (Уходит,  поклонившись  по  очереди
каждому из присутствующих.)

                   Джесси, Полли и Уриа переглядываются.

     Уриа. Теперь уже ясно, что Джип не  придет.  Нужно  и  нам  заправиться
пивом. Вдова Бегбик, отныне у  вас  должны  быть  всегда  наготове  двадцать
бутылок пива и десять бутылок виски.

Бегбик разливает пиво по стаканам и уходит. Трое солдат пьют. При этом они
                  внимательно смотрят на спящего Гэли Гэя.

     Полли. Но что теперь будет, Уриа? У нас же ничего  не  осталось,  кроме
паспорта Джипа.
     Уpиa. Этого вполне достаточно. Необходим новый Джип.  У  нас  поднимают
слишком большой шум из-за людей. Между тем один  человек  вообще  ничего  не
значит. И пока людей меньше, чем  двести,  то  говорить  вообще  не  о  чем.
Конечно, могут  быть  и  другие  мнения.  Но  что  значат  какие-то  мнения?
Спокойный человек может спокойно иметь и два и три совершенно разных мнения.
     Джесси. Мне тоже начхать на болтовню о необыкновенных личностях.
     Полли. А что он скажет, если мы его превратим в солдата Джерайа Джипа?
     Уриа. Такие, как он, сами превращаются во все, что нужно. Брось  его  в
пруд и увидишь - через два дня у него между  пальцев  вырастут  плавательные
перепонки. А все потому, что ему нечего терять.
     Джесси. Что бы это  для  него  ни  значило,  но  нам  нужен  четвертый.
Разбудите его.

                           Полли будит Гэли Гэя.

Очень   хорошо,   сударь,   что   вы   не   ушли.  Некоторые  обстоятельства
воспрепятствовали нашему товарищу Джерайа Джипу вернуться к нам вовремя.
     Уриа. Вы по происхождению ирландец?
     Гэли Гэй. Кажется, да.
     Уриа. Это хорошо. Надеюсь, что вы не старше сорока лет,  господин  Гэли
Гэй?
     Гэли Гэй. Мне еще нет сорока.
     Уриа. Блестяще. Может, у вас плоскостопие?
     Гэли Гэй. Есть малость.
     Уриа. Замечательно. Ваше счастье обеспечено. Вы можете пока  оставаться
здесь.
     Гэли Гэй. Но, к сожалению, меня ожидает жена, в связи  с  одним  рыбным
блюдом.
     Полли. Мы понимаем ваши сомнения,  они  делают  вам  честь  и  достойны
настоящего ирландца. Но ваша внешность нам нравится.
     Джесси.  Более  того,  она  нам  подходит.  Видите  ли,  кажется,  есть
возможность вам стать солдатом.

                              Гэли Гэй молчит.

     Уриа. Солдатская жизнь очень  приятна.  Еженедельно  мы  получаем  кучу
денег лишь за то, что расхаживаем по  всей  Индии  и  разглядываем  улицы  и
храмы. И посмотрели бы вы только на отличные кожаные спальные мешки, которые
каждый солдат получает  бесплатно.  Взгляните  хоть  одним  глазком  на  эту
винтовку, изготовленную фирмой Эверетт и Кo. Главным образом мы развлекаемся
рыбной ловлей.  Наша  мамаша  -  так  мы  шутя  называем  армию  -  закупает
необходимые удочки, и при этом нас развлекают военные оркестры. В  остальное
время дня вы можете спокойно покуривать у  себя  на  веранде  либо,  скажем,
осматривать золоченый дворец какого-нибудь из этих раджей. А если хозяин вам
не понравится, можете пристрелить его. Дамы приветливо  встречают  солдат  и
ждут от них всего, но только не денег, и вы должны признать,  что  это  тоже
весьма приятно.

                              Гэли Гэй молчит.

     Полли. А особенно хороша солдатская жизнь во время войны. Ведь только в
бою достигает мужчина своего настоящего величия. Известно  ли  вам,  что  мы
живем в великую эпоху? Перед каждой атакой солдат получает  бесплатно  во-от
такой стакан спиртного,  и  от  этого  его  мужество  с