й чудесно провели несколько
дней. Только не делай больше глупостей и отправляйся поскорей домой. (Уходит
в кофейню.)

   На пороге табачной лавки появляется подслушивавший торговец Пальмоса.

     Торговец Пальмоса. Не вы ли "Кальяс с конями"?
     Арендатор  Кальяс. Да, так меня называли. Но лошади оказались сном. Они
мне снились ровно три дня. Тогда Серп сильно напирал, но потом, к сожалению,
подался.
     Торговец  Пальмоса.  Но  процесс  против де Гусмана вы выиграли? Аренда
будет отменена?
     Арендатор  Кальяс (испуганно). Аренда? А ведь верно! Об этом в суматохе
вообще позабыли. Я сейчас же должен узнать, как обстоит дело!
     Торговец Пальмоса. Где? Где вы можете об этом узнать?
     Арендатор Кальяс. Где?
     Торговец Пальмоса. Лучше всего вам немедленно отправиться к Иберину.
     Арендатор  Кальяс.  К Иберину? Нет, милейший, к нему я больше не пойду.
Но узнать я все-таки должен. (Уходит почти бегом.)
     Торговец  Пальмоса.  Куда  же вы бежите? (Качая головой, возвращается в
свою лавку.)

   Появляются Изабелла де Гусман, игуменья и адвокаты, идущие с процесса.

     Игуменья.
                  Дело, по-моему, уладится, сейчас
                  Мне Перуинер на ухо шепнул,
                  Что брату вашему он шлет поклон.
                  И Сас сказал многозначительно: "Когда
                  Наши войска войдут в столицу,
                  Они сюрприз с собою принесут
                  Для Иберина". И смеялся он.
     Адвокат-чух.
                             Все идет отлично.

Появляются  инспектор,  сбиши  и  Эмамуеле  де  Гусман  в цепях. На шее у де
Гусмана висит большой картонный щит с надписью: "Я - чих, обесчестил чухскую
               девушку и за это приговорен к смертной казни".

     Изабелла. Что это?
     Адвокат-чух. Господин де Гусман! Поздравляю. Все в порядке.
     Игуменья.
                  Кальясу лошадей не присудили.
     Адвокат-чих.
                                                А это значит,
                  Что в безопасности поместья.
     Де Гусман.
                                               А я?
     Адвокат-чух.
                  Ах, все образуется.
                  Об этом не было и речи.
     Изабелла.
                  Почему молчишь ты, брат?
                  Как бледен ты! Что значат эти цепи?
                  А щит зачем?
     Игуменья.
                               Формальность, вероятно!
     Изабелла.
                  Скажи, Эмануеле, куда тебя ведут?
                  Скажи хоть слово!
     Де Гусман.
                  Все кончено, сестра! Меня ведут
                  В тюрьму - ей имя Крест Святой!
     Изабелла. Нет!
     Адвокат-чух (инспектору). Это правда?
     Инспектор.  Да, сударь, это нехороший признак. Из тюрьмы "Святой Крест"
еще никто живым не выходил.
     Де Гусман. Я дальше не пойду - ни шагу! (Садится на землю.)
     Изабелла.
                  Так это правда? Ах, мать игуменья, все время
                  Мне эта мысль покоя не давала.
                  Мы торг вели из-за коней - его же мы забыли.
                  Коней ему спасли мы, но он
                  Для нас потерян.
     Де Гусман.                    Да,
                  Меня повесят.
     Адвокат-чух.
                                Вздор! А победа?
     Игуменья.
                  Ты слышишь ли колокола, мой сын?
                  То вестники твоей победы!
     Изабелла.
                                            Нет, не лгите!
                  Он обречен. Теперь я вспоминаю:
                  Когда раздались крики в честь победы,
                  Ко мне мужчина подошел и молвил,
                  Чтоб брата не забыла я. И что закон
                  Сработать может как машина. И предложил
                  Помочь мне.
     Адвокат-чух. Каков собой он?
     Изабелла. Большого роста, зверское лицо.
     Адвокат-чух. То Сасаранте - Иберина правая рука.
     Инспектор. Он комендант в "Святом Кресте"!
     Адвокат-чух.
                  А не сказал ли он точнее? Где встретиться?
                  Когда?
     Изабелла.
                         Он странное
                  Назначил время: в пять утра.

                                 Молчание.

     Де Гусман.
                  Сестра, это спасенье.
     Изабелла.
                                         Что ты!
     Де Гусман.
                  Тобой он явно заинтересован.
                  Поговорить? О деле? Завтра утром?
                  Сестра, я знаю эти разговоры,
                  Я сам их вел по поводу аренды...
                  Пойти должна ты.
     Изабелла.
                                   Брат!
     Де Гусман.
                                         Не спорь!
     Игуменья.
                  Нет, сударь, это слишком. Не могут
                  Помещика повесить. Ведь вы помещик!
     Де Гусман.
                                                  Нет, я чих!
     Адвокат-чух.
                  Конечно, он открыто намекал,
                  Он явно шантажировать пытался,
                  Покуда не был Серп еще разбит.
                  Тогда такие штучки проходили.
                  Теперь, когда мятеж Серпа подавлен...
                  Поймите, сударь!
     Изабелла.
                                   Что это значит?
     Игуменья.
                  Еще вчера пришлось бы вам пойти.
                  Сегодня стоит ли?
     Де Гусман.
                                     Конечно, стоит!
                  Сестра, ты знаешь ведь - меня казнить хотят
                  За то, что чих я волею природы.
     Изабелла.
                  Да, чихи мы. На голову его взгляните!
                  Иль, может быть, она круглее стала?
     Де Гусман.
                  Вот видите? Моей сестре все ясно!
     Изабелла.
                  Да, ясно мне.
     Де Гусман.
                                И что меня повесят!
     Изабелла.
                                                    Он прав.
     Де Гусман.
                  Ведь это же грабеж средь бела дня!
                  Но раз уж суждено мне жертвой оказаться,
                  Надо решить, не медля ни минуты,
                  Что лучше нам разбойнику отдать,
                  Что нам дороже и с чем мы легче можем
                  Расстаться. Может быть, мы вместо жизни
                  Предложим палачу что-нибудь другое,
                  Такое, без чего мы можем обойтись.
                  Короче говоря, мне жизнь всего дороже,
                  Спасите же ее любой ценой!
     Изабелла (с ужасом смотрит на брата).
                  Опомнись, брат! Тот человек, который
                  Со мной заговорил, был сущим зверем.
     Де Гусман.
                  А я на что похож? Быть может, дочке
                  Крестьянина и я казался зверем?
                  Я знаю - тяжело тебе решиться,
                  Но ведь и ей со мной не сладко было.
                  Взгляни на это брюхо! А она
                  Была тебя не старше.
     Изабелла.
                                       Послушанья
                  Ты требовал?
     Де Гусман.
                               Да, требовал, конечно!
     Изабелла.
                  Так знай же, брат мой, это предложенье
                  Отвергну я. Я не пойду к нему!
     Де Гусман.
                  Я требовал тогда! Он требует теперь!
                  Пойми же наконец! Тебе грозит
                  Не меньшая, чем мне, опасность. Если
                  Меня повесят, ни один крестьянин
                  Тебе аренды больше не заплатит,
                  И грош цена невинности твоей.
     Изабелла.
                  Проси что хочешь, брат,
                  Но это - нет!
     Де Гусман.
                  Не притворяйся! Брось ломать святую!
                  Меня повесят. Не желаю я
                  В петле болтаться - ни из-за шлюхи,
                  Ни из-за богомолки. Хватит!
     Изабелла.
                  Ах, брат, тебя испортило несчастье!
                                 (Убегает.)
     Де Гусман (кричит ей вслед).
                  Не то еще за час до смерти запоешь!
     Адвокат-чух.
                  Ее не уломаешь.
     Игуменья.
                                  Присмотрю я.
                                 (Уходит.)
     Адвокат-чух.
                  Я с Перуинером условлюсь. Завтра утром
                  Все крупные помещики должны прийти
                  На место казни. И вы помещик, Гусман!
                                 (Уходит.)
     Сбиш (встает с земли). А ну, пошевеливайся! (Инспектору.) Дайте ему под
зад!  А вот меня наша победа нисколько не радует, не успели ее объявить, как
тут же отменили суточные.
     Инспектор. Нам пора в путь, господин де Гусман.
     Де Гусман (встает).
                  Пропал я.
     Адвокат-чух (инспектору).
                            Его нервы сдали.

                                  Уходят.
 Торговец Пальмоса, который все время подслушивал, снова подбегает к дверям
    кофейни и звонит. Госпожа Корнамонтис и Нанна появляются на пороге.

     Торговец  Пальмоса. Нанна, вы пропустили важное событие. Тут только что
провели  де Гусмана. Его отправляют в "Святой Крест". Можете по крайней мере
радоваться, что его повесят.
     Нанна. Вот как?
     Торговец Пальмоса. Что-то я не вижу, чтобы вы обрадовались.
     Нанна.  Знаете,  господин  Пальмоса,  я  видела  господина  Иберина  за
работой.  Вчера  нас  судил вице-король, сегодня - Иберин. Сегодня лошадей у
нас  отбирает игуменья, почему бы завтра этим опять не заняться господину де
Гусману? (Поет.)

                        БАЛЛАДА О ВОДЯНОМ КОЛЕСЕ {*}
                         {* Перевод С. Кирсанова.}

1

                     О Великих в этом мире
                     Нам легенда сообщила,
                     Что они, как звезды, всходят
                     И заходят, как светила.
                     Утешает знанье этих песен,
                     Но для нас, дающих пить и есть им,
                     Безразличны их паденья и восходы.
                     Кто несет издержки и расходы?

                     Колесо кружится дальше с визгом,
                     Сверху вниз - ступенек быстрый бег.
                     Но воде - в ее теченье низком
                     Только: двигать колесо вовек.

2

                     Мы господ имели много,
                     Среди них гиены были,
                     Тигры, коршуны и свиньи,
                     Мы - и тех и тех кормили.
                     Все равно - получше ли, похуже!
                     Ах, сапог подходит к сапогу же!
                     Он топтал нас, вы поймите сами,
                     Хорошо б совсем покончить с господами.

                     Колесо кружится дальше с визгом,
                     Снизу вверх - ступенек быстрый бег.
                     Но воде - в ее теченье низком
                     Только: двигать колесо вовек.

3

                     Они грызлись за добычу
                     И ломали лбы и ребра,
                     Звали прочих жадным быдлом,
                     А себя - народом добрым.
                     Мы их видим в драке и раздоре,
                     Вечно в споре. Стоит нам подняться
                     И кормежки их лишить, как вскоре,
                     Спор забыв, они объединятся.

                     Колесо кружится дальше с визгом,
                     Сверху вниз - ступенек быстрый бег.
                     Но воде - в ее движенье низком
                     Только: двигать колесо вовек.


IX

                        Кофейня госпожи Корнамонтис.

                     Изабелла де Гусман стоит у входа.

     Изабелла.
                  С тех пор как знаю, что его повесят,
                  Я знаю также, что должна пойти я.
                  Ту, что сама бывала многократно
                  В подобных переделках, расспрошу я:
                  Смогу ли я остаться безучастной?
                  Что в случаях подобных надевают?
                  И прочие подробности. Нельзя ли
                  Мне притвориться, будто я пришла
                  По воле собственной, лишь оттого, что
                  Он мне на днях во сне приснился и
                  Большое впечатленье произвел?
                  Быть может, этим способом удастся
                  Рассеять подозренье, будто я
                  Продажна? Или, может быть, напротив,
                  Гораздо лучше сделать вид, как будто
                  Пришлось мне против воли подчиниться
                  Стеченью обстоятельств, лично ж я,
                  Его объятьям жадным отдаваясь,
                  По-прежнему строга и недоступна?
                  И часто ли случаются такие
                  Истории - возможно, что так часто,
                  Что даже мужчины сами ничего в них
                  Предосудительного не находят.
                  Быть может, то, что требуют они,
                  Такая малость, что сопротивленье
                  Чрезмерное свидетельствует только
                  О чересчур большом участье. Дале -
                  Девицы многоопытные эти
                  Беременности избежать умеют
                  И знают все, что нужно предпринять,
                  Чтоб плода не дал грех. Как много надо
                  Еще узнать мне!
                                 (Звонит.)
     Нанна (отворив дверь). Что вам угодно?
     Изабелла.  Здравствуй,  Нанна,  мы  с тобой знакомы, мы в детстве часто
играли с тобой на дворе.
     Нанна. Чем могу служить?
     Изабелла. Я у тебя отнимаю время?
     Нанна. Об этом вы не беспокойтесь.
     Изабелла.  Обстоятельства  вынудили  меня  обратиться к тебе. Завтра, в
пять часов утра, должны казнить моего брата. Есть возможность спасти его, но
для  этого  от  меня требуется большая жертва. Ввиду того что я в этих делах
совершенно неопытна, я одна не справлюсь.
     Нанна. Садитесь.
     Изабелла (садится). Дай мне, пожалуйста, воды. Мне что-то нехорошо.

                        Нанна приносит стакан воды.

Предложение,  сделанное  мне  комендантом  "Святого  Креста" с целью унизить
меня,  ставит  меня  -  в  том  случае,  если  я  его приму, - в чрезвычайно
затруднительное положение.
     Нанна. Да.
     Изабелла. Я ничего не понимаю в любовных делах.
     Haнна. Нет.
     Изабелла.  Не  сочти  меня циничной, если я по необходимости задам тебе
несколько  вопросов,  на  которые  тебе в силу твоего ремесла нетрудно будет
ответить.
     Нанна. Спрашивайте, но только вам придется заплатить хозяйке за время.
     Изабелла. Хорошо, я заплачу.
     Нанна.  Я догадываюсь, что вас интересует. Советую вам привлечь к этому
делу хозяйку. У нее по этой части огромный опыт.
     Изабелла. Она не болтлива?
     Наяна. По роду деятельности.
     Изабелла. Хорошо, я согласна.

                    Нанна идет за госпожой Корнамонтис.

     Нанна  (у  стойки,  госпоже  Корнамонтис). Прижмите ее как следует. Она
очень богата.

                       Обе входят в смежную комнату.

     Госпожа Корнамонтис. Можете не называть себя. Спрашивайте меня обо всем
без всякого смущения, дитя мое, как священника на исповеди.
     Изабелла.  Вам  следует  знать,  что жизнь моего брата зависит от того,
пойду  ли  я  к  одному  высокопоставленному  господину,  на которого я, как
говорят,  произвела впечатление. Я не знаю, как мне себя вести и является ли
подобный способ предлагать и принимать любовь обычным.
     Госпожа Корнамонтис. Вполне.
     Изабелла. О!
     Госпожа Корнамонтис. Продолжайте!
     Изабелла.  Если  указанный  мужчина  разочаруется  в  моих  ласках,  не
откажется  ли  он  выполнить взятые им на себя обязательства и не нарушит ли
данного им обещания?
     Нанна. Это возможно.
     Изабелла. Как это предотвратить?
     Госпожа Корнамонтис. Они постоянно нарушают свои обещания, и бороться с
этим  невозможно.  Только  жажда  новых  ласк удерживает их от самых крайних
жестокостей.
     Изабелла.  Поскольку от этого так много зависит - эта одежда, вероятно,
не соответствует цели моего визита.
     Госпожа Корнамонтис. Весьма соответствует.
     Изабелла. Это - одеяние послушницы.
     Госпожа Корнамонтис. Вот именно.
     Изабелла.  Простите  мне  мое  недоумение.  Такое  количество холодного
полотна?
     Госпожа  Корнамонтис.  Как  можно  больше  полотна. Полотно - это очень
хорошо.
     Изабелла. И не менее холодная осанка?
     Госпожа Корнамонтис. Самая что ни на есть холодная.
     Изабелла. О! И вас не пугает неопытность?
     Госпожа Корнамонтис. Нисколько.
     Изабелла.  Но  я,  вероятно,  знаю о таких вещах гораздо меньше, чем вы
думаете.
     Госпожа Корнамонтис. Да тут и знать-то почти нечего, дитя мое! Это-то и
печальней  всего. Не практика, а природное расположение, встречающееся очень
редко,  придает  этому делу некоторое очарование. Но вы не бойтесь: вы и без
всякого   очарования   доставите   ему   радость.  Для  этих  незамысловатых
удовольствий всякая годится.
     Изабелла. Стало быть, нет ничего, что помешало бы мне испить эту чашу?
     Госпожа Корнамонтис. Ничего.

                                 Молчание.

Кое-что все-таки есть.
     Изабелла, Что же именно? Говорите! О, говорите!
     Госпожа  Корнамонтис.  Ваши деньги, дорогая моя! Они очень даже мешают.
Чего  ради  вы  при  вашем  положении  в обществе совершаете такой шаг? Чего
ради  вы делаете то, к чему не чувствуете ни малейшей склонности? Не странно
ли,  что  вы,  для  кого  другие,  менее  чувствительные люди с таким трудом
добывают деньги, совершите поступок, который уронит вас в их мнении? Странно
и  неприлично! Что бы вы сказали, если бы в один прекрасный день дождь начал
идти  снизу  вверх?  Вы с полным правом сочли бы это странным и неприличным.
Нет, вы ничего подобного не сделаете.
     Изабелла. Но одна высокопоставленная особа этого требует.
     Госпожа  Корнамонтис.  Она  имеет на это право, дитя мое, тут ничего не
скажешь.  Почему  бы ей не требовать, раз она высоко поставлена? И почему бы
ей   не   получить   того,   что   она   требует?  Но  вы  -  вы  ведь  тоже
высокопоставленная  особа,  с  какой стороны это вас касается? Ваши средства
позволяют  вам придать этому вполне справедливому делу некоторый шик, этакое
je ne sais quoi... {Неуловимое; дословно - не знаю, что (франц.).}
     Изабелла. Что вы имеете в виду?
     Госпожа  Корнамонтис.  Конечно  же,  нас!  Кого  же еще? Насколько нам,
низким людям, легче претерпеть унижение. Вот она сидит, бездельница! Ей даже
глазом моргнуть лень. А ведь речь идет о ее работе. Нанна, выйди и подожди в
соседней комнате.

                               Нанна выходит.

Вместо вас пойдет лучшая из моих девиц.
     Изабелла. Это невозможно! Вы не знаете, кто он.
     Госпожа Корнамонтис. Да кто бы он ни был, он ничего не заметит.
     Изабелла. Он - комендант "Святого Креста".
     Госпожа  Корнамонтис.  Ну  так  что же? Она наденет ваше платье и будет
подражать  вашей осанке. А справится она гораздо лучше, чем вы. Вашему брату
вернут  свободу.  И  дождь  будет идти как полагается - сверху вниз. Вам это
будет стоить тысячу песо.
     Изабелла. А пойдет она за вознаграждение?
     Госпожа Корнамонтис. С радостью. Деньги горячат кровь. (Поет.)

                              ПЕСНЯ СВОДНИ {*}
                        {* Перевод Л. Большинцовой.}

1

                    Отразился красный месяц на воде.
                    Не гляди туда, девчонка: быть беде!
                    Наведет на грех мужская красота,
                    Ослабеешь ты. Ну прямо смехота!
                    Я видала, как ты в церковь забрела,
                    Как ты к образу Марии подошла,
                    Как стояла, замирая и любя,
                    И кол