"  -  диалог
женщины с братом. Женщина высказывала тревогу по поводу того,  что  детей  в
школах заставляют носить противогазы. "Они  все  равно  не  помогают  против
газа", - замечает брат. Женщина спрашивает: "Что  же  тогда  помогает?  Брат
(вполголоса). В 1917 году я был на Восточном фронте. Те, кто сидел в  окопах
против нас, сделали такое, что помогает. Они  прогнали  свое  правительство.
Это  было  единственное,  что  помогло,  и  это  было  сделано   впервые   в
истории...".  Брехт  отказался  от  этой  сиены,  видимо,  потому,  что   ее
кульминационный   пункт   был   разжиженным   повторением    финала    сиены
"Работодатели" (см. стр. 266).
     На русский язык сцены были переведены  в  1941  г.  и  тогда  же  вышли
отдельным изданием. В это издание входило  лишь  четырнадцать  сцен.  Первый
полный перевод был напечатан в 1956 г. в  однотомнике  пьес  Брехта  (изд-во
"Искусство").
     "В сценах "Страх и нищета в Третьей империи", - пишет В. Миттенцвай,  -
Брехт показал, как фашизм вторгся во все области жизни,  как  он  отравил  и
разрушил самые интимные  человеческие  отношения"  (W.  Mittenzwei,  Bertolt
Brecht, Berlin, 1962, S. 194). В этих двадцати четырех сценах дана  панорама
политико-морального состояния всех  общественных  слоев  Третьей  империи  -
интеллигенции и мелкой буржуазии, рабочего класса и крестьянства  и  т.  д.,
находящихся под гнетом кровавого террора и порождаемого им страха. В рабочих
заметках, озаглавленных "Страх и нищета в Третьей  империи",  давая  как  бы
обобщенный вывод из своих сцен, Брехт писал: "Германия, наша  родина,  стала
народом, состоящим  из  двух  миллионов  шпионов  и  восьмидесяти  миллионов
подвергаемых шпионской слежке... То, что  отец  говорит  сыну,  он  говорит,
чтобы не быть  арестованным.  Священник  листает  свою  Библию,  ища  слова,
которые он может произнести, не будучи арестованным. Учитель подыскивает для
какого-то деяния Карла Великого такую причину, которую  он  может  преподать
ученикам без того, чтобы его за это арестовали. Подписывая  свидетельство  о
смерти, врач выбирает такую причину смерти,  чтобы  она  не  привела  к  его
аресту. Поэт ломает голову  над  рифмой,  за  которую  его  нельзя  было  бы
арестовать. И крестьянин решает не давать корма своей свинье, чтобы избежать
ареста" (Архив Брехта, 42/45-46).
     Сохранились представляющие немалый интерес  черновики,  предварительные
наброски и ранние редакции некоторых сцен. В  сцене  "Правосудие"  остались,
например, неиспользованными такие заготовки: "Ловко  этот  еврей  устроился.
Лежит себе на своей красивой белой больничной койке,  и  моя  хата  с  краю,
ничего не знаю".
     Показания штурмовиков:
     "Должен же простой  штурмовик  иметь  возможность  спокойно  ходить  по
улице! Мы хотели пойти пропустить по кружке пива и сыграть в  кегли,  а  тут
вышел этот еврей и начал всякие гадости выкрикивать. Один из нас хотел  было
свести дело к шутке, вот этот (выступает вперед великан), так еврей прямо  с
кулаками накинулся на  него.  Нет,  не  должно  быть  такого  деспотического
господства  евреев  на  улице"  (Архив   Брехта,   415/42).   Лишь   обладая
неисчерпаемым остроумием и щедрой творческой  выдумкой  Брехта,  можно  было
себе позволить отказаться от таких превосходных заготовок ради  строгости  и
сосредоточенности сюжета и лапидарности диалога!
     Первое представление состоялось в Париже 21 мая  1938  г.  на  немецком
языке. Режиссер - Златан Дудов. В ролях:  Елена  Вайгель,  Эрнст  Буш,  Эрих
Шенланк, Штефи Шпира и другие. Спектакль назывался "99  процентов",  в  него
входило восемь  сцен:  "Меловой  крест",  "Зимняя  помощь",  "Шпион",  "Жена
еврейка",  "Два  булочника",  "Правосудие",  "Крестьянин  кормит  свинью"  и
"Работодатели".  Постановка  была  организована  парижской   секцией   Союза
немецких писателей. Весь сбор  поступил  в  пользу  Немецкого  национального
комитета помощи республиканской Испании. Спектакль  имел  большой  успех  не
только чисто театральный, но и политический. Одна  из  газет  антифашистской
эмиграции писала: "Так этот спектакль, на  который  собрались  представители
всех кругов эмиграции, стал антифашистской демонстрацией  в  духе  Народного
фронта. В этом,  мы  считаем,  заключается  настоящее  и  истинное  значение
постановки сцен Брехта. Собравшиеся - мы уже давно не видели в Париже такого
сплочения сил самых различных группировок  -  были  едины  в  своей  позиции
против национал-социализма" ("Deutsche Volkszeitung", 1938, 29 мая).
     Накануне и  во  время  войны  отдельные  сцены  исполнялись  в  странах
антифашистской коалиции  и  в  нейтральных  государствах.  12  мая  1939  г.
состоялась премьера нескольких сцен в Лондоне. Режиссер -  Генрих  Фишер,  в
ролях -  Пауль  Демл,  Эльсберт  Варнхольц  и  другие.  29  апреля  1944  г.
"Правосудие" было поставлено  в  Стокгольме,  в  роли  следователя  выступал
эмигрант Герман Грайд, бывший актер театра в Дюссельдорфе.
     В июне 1945 г. в Нью-Йорке и  затем  в  Сан-Франциско  было  поставлено
семнадцать сцен  под  общим  названием  "Частная  жизнь  расы  господ"  (см.
примечания Брехта).
     30 января 1948 г. - премьера в Берлине, в "Немецком театре". Режиссер -
Вольфганг Лангхоф, композитор - Борис Блахер. Художник Вернер Цинзер  создал
скупое, "намекающее" оформление. Например,  дощатая  рама  на  фоне  темного
задника обозначала дверь и т. п. В ролях: Эми Бессель - женщина-работница  в
"Плебисците" и жена еврейка, Вернер  Хинц  -  ее  муж,  рабочий  в  "Меловом
кресте" и учитель в "Шпионе", Герхард Бинерт - штурмовик в "Меловом кресте",
Ангелика Хурвиц - жена в "Шпионе", и другие. Кате Кюль  читала  стихотворный
пролог и эпиграфы к сценам. В композицию было включено семь сцен.
     В 1948 г. - постановка в Дортмунде. Режиссер - Герберт Юнкерс, художник
- Гарри Бройер. Действие разыгрывалось на слегка  возвышавшихся  подмостках,
расположенных по диагонали сцены, обитой черным. Вдоль подмостков в два ряда
тянулись резные из дерева фигуры штурмовиков, как своего рода немой хор.
     8 февраля 1957 г. - премьера в  театре  Брехта  "Берлинский  ансамбль".
Композиция  включала  десять  сцен,   поставленных   молодыми   режиссерами,
учениками Брехта Карлом М. Вебером, Лотаром Беллагом,  Конрадом  Свинарским,
Петером Паличем и Кетой Рюлике. В ролях: Елена  Вайгель  -  жена  еврейка  и
женщина-работница в "Плебисците", Норберт  Кристиан  -  рабочий  в  "Меловом
кресте" и  прокурор  в  "Правосудии",  Мартин  Флерхингер  -  следователь  в
"Правосудии"  и  учитель  в  "Шпионе",  Ганс  Хамахер  -  офицер-эсэсовец  в
"Народном  единстве"  и  судья  в  "Правосудии",  Агнес  Крауз  -   жена   в
"Работодателях", и другие. Стихотворный пролог и эпиграфы к сценам звучали в
зале через динамики в звукозаписи в исполнении Елены  Вайгель.  Одновременно
на  экран  проецировались  фотодокументы  фашистских  зверств,  показывались
кинокадры  из  документальных  фильмов  -  заседание  фашистского  Народного
трибунала, речь Гитлера к молодежи и т. п. Спектакль "Берлинского  ансамбля"
имел колоссальный успех, с 1957 г. по сей день он не сходит со сцены.
     В  ГДР  с  1948  г.   сцены   были   поставлены   в   пятидесяти   двух
профессиональных и самодеятельных театрах. В  Дрездене,  на  Камерной  сцене
Государственного театра, спектакль идет с 1958  г.  по  настоящее  время.  В
Галле,  где  премьера  состоялась  в  июне  1958  г.,  в   постановку   были
вмонтированы сонги - текст Рольфа Тиме, музыка Эриха Клей. В  Гальберштадте,
в спектакле Народного театра  (премьера  3  ноября  1957),  художник  Эдмунд
Брандин применил оригинальное "фрагментарное" оформление - стена,  оклеенная
обоями, или окно, подвешенное на шнурах, обозначают комнату, рисунок  стены,
отделанной кафелем, указывает, что действие происходит на кухне, и т. д.
     В  ФРГ  сцены  ставились  в  Бремене,   Франкфурте-на-Майне,   Мюнхене,
Брауншвейге  и  др.  Дюссельдорфский  Камерный  театр  в  апреле   1961   г,
гастролировал со спектаклем "Страх и нищета" в Голландии.
     Из многочисленных зарубежных постановок  следует  упомянуть  следующие:
Лион, театр Комедии - 7 апреля 1956 г.,  режиссер  -  Роже  Планшон;  Лилль,
Народный театр Фландрии - 5 мая 1956 г., режиссер  -  Сирил  Робише;  Париж,
театр "Пти Мариньи" - январь 1957 г., режиссер  -  Жак  Руссильон;  Познань,
театр Сатиры  -  ноябрь  1959  г.,  режиссер  -  Ян  Пери,  в  ролях:  Мария
Радловская, Мариан Погащ и другие; Варшава, Государственный еврейский  театр
- 16 июля 1960 г., режиссер - Конрад Свинарский, в  ролях:  Мариан  Мельман,
Самуил Реттиг, Рут и Ида Каминские и другие; Мехико, театр  "Ориентасион"  -
11 марта 1960 г., режиссер - Гектор Мендоса, в ролях: Антонио Меделин, Марио
Охеа и другие; Лондон, Центральная школа речи и драмы - 18 декабря 1960  г.,
режиссер - Джон Блетчли.

     Стр. 171. Кровавые флаги повсюду, на каждом - рабочему  люду  крюкастый
крест. - Фашистский флаг представлял собой красное поле, белый круг и в  нем
черная свастика.
     ...во имя "его борьбы". - "Моя борьба" - название книги Гитлера.
     Стр. 175. Рейникендорф, Руммельсбург, Лихтерфельд - районы Берлина.
     Стр.  183.  Доктор  Лей  отправился...  пропагандировать  "Силу   через
радость"...  -  Лей  -  главарь  фашистской  псевдопрофсоюзной   организации
"Рабочий фронт". "Сила через радость"  -  название  фашистской  "культурной"
организации, насаждавшей среди трудящихся идеи "народного единства".
     Стр. 184. ..народное единство, включая самого Тиссена? - Тиссен -  один
из крупнейших немецких капиталистов. ...масла не будет, не угодно ли  пушку?
- Насмешливый намек на пропагандистский лозунг,  сформулированный  Герингом:
"пушки вместо масла".
     Стр. 185.  ...загляну  тут  в  одно  место  на  Александерплаце.  -  На
Александерплаце в Берлине находилось здание полицайпрезидиума.
     Стр. 192. ...крейсер вы принесли Гитлеру в  приданое.  -  Незадолго  до
прихода  Гитлера  к  власти  социал-демократы  голосовали  в  рейхстаге   за
ассигнование средств на строительство "броненосца А".
     Сто. 226. У них в Коричневом доме...  -  Коричневый  дом  -  резиденция
Гитлера и помещение Центрального правления нацистской партии в Мюнхене.
     Стр. 231. ...в тридцать втором еще читали "Форвертс", а в мае  тридцать
третьего вывесили черно-бело-красный флаг! - "Форвертс" - центральный  орган
социал-демократической партии. Черный, белый и красный -  цвета  германского
республиканского флага.
     Стр. 251.  Старый  боец  -  так  именовались  члены  нацисткой  партии,
вступившие в нее еще до прихода Гитлера к власти.
     Стр. 261 В казармах стало  известно  о  бомбежке  Альмерии  -  Бомбежка
Альмерии, испанского портового города,  была  актом  открытого  вооруженного
вмешательства фашистской Германии в гражданскую войну в Испании.

                                                                  И. Фрадкин



   Бертольд Брехт
   Круглоголовые и остроголовые, или богач богача видит издалека


                              Страшная сказка

     В сотрудничестве с Е. Бурри, Г. Эйслером, Е. Гауптман, М. Штеффин

----------------------------------------------------------------------------
     Перевод В. Стенича
     Бертольт Брехт. Театр. Пьесы. Статьи. Высказывания. В пяти томах. Т. 2
     М., Искусство, 1963
     OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

                            ЧУХИ (круглоголовые)

     Вице-король.
     Mиссена, его советник.
     Анджело Иберин.
     Кальяс, арендатор.
     Нанна, его дочь, официантка в кофейне госпожи Корнамонтис.
     Жена Кальяса с четырьмя младшими детьми.
     Парр, арендатор.
     Игуменья монастыря св. Варравы.
     Настоятель монастыря св. Стефана.
     Альфонсо Сас, помещик.
     Хуан Дуарте, помещик.
     Себастьян де Xос, помещик.
     Госпожа Корнамонтис, содержательница кофейни.
     Адвокат семьи де Гусман.
     Судья.
     Полицейский инспектор.
     Кальямасси, домовладелец.
     Пальмоса, владелец табачной лавки.
     Толстая женщина.
     Писец.
     Монахиня.
     Солдаты Иберина.
     Три сбиша.
     Арендаторы.
     Обыватели.

                            ЧИХИ (остроголовые)

     Эмануеле де Гусман, помещик.
     Изабелла, его сестра.
     Лопес, арендатор.
     Жена Лопеса с тремя детьми.
     Игнасио Перуинер, помещик.
     Второй адвокат.
     Владелец продовольственной лавки.
     Арендаторы.
     Врач.
     Обыватели.

Население  города Лума, в котором происходит действие пьесы, состоит из двух
рас  - чухов и чихов; у первых головы круглые, у вторых - острые. Эти острые
головы  должны  быть по крайней мере на пятнадцать сантиметров выше круглых.
   Однако круглые головы должны быть так же неестественны, как и острые.


ПРОЛОГ

     Пролог в переводе С. Кирсанова.

Из-за внутреннего занавеса выходят семь актеров: директор театра, наместник,
арендатор-повстанец,  помещик,  его  сестра,  арендатор  Кальяс  и его дочь.
Последние  четверо  в  рубахах. Наместник, в костюме, но без маски, держит в
руках весы с двумя острыми и двумя круглыми черепами; у повстанца арендатора
- весы с двумя наборами одежды - богатой и рваной; он тоже в костюме, но без
                                   маски.

     Директор театра.
                  Почтеннейшая публика, сейчас
                  Мы вам покажем вещь, что сочинил для вас
                  Бывалый человек (хотя не всюду он бывал по
                                                   доброй воле).
                                     В своем труде
                  Показывает он, что видел он и где.
                  Вот в двух словах спектакля смысл глубокий:
                  Он наблюдал ужаснейшие склоки,
                  Как белый черного тузил в неравной схватке,
                  Как желтого гиганта желтый карлик
                                      на обе уложил лопатки,
                  Как шведа камнем некий финн хватил,
                  Как горбоносого курносый
                                   трахнул что есть сил.
                  Наш драматург пытался выяснить -
                                          с чего это они?
                  И выяснил: по странам в эти дни
                  Грядет Великий Черепов Раздатчик,
                  Он всех людей избавит от болячек,
                  В его кармане кожа разных рас,
                                     носы фасонов всяких,
                  При помощи чего он друга ссорит с другом
                                        и расстраивает браки.
                  И слушает его на площадях
                                          толпа -
                  Как важно - каковы
                                     у граждан черепа.
                  И там, где побывал Черепораздатчик сей -
                  Исследуются волосы, носы
                                           и цвет лица людей,
                  И если черепок не в норме у кого -
                  До полусмерти бьют без жалости того.
                  Наш драматург не раз допрошен был
                                     о взглядах своих личных:
                  Коробит ли его от черепов
                                            различных,
                  Или считает он, что меж людьми
                                    различий вовсе нет?
                  - Нет, есть различье, -
                                         был его ответ, -
                  Но разница, увиденная мной,
                  Важней различья между черепами,
                  Она как ров глубокий между нами,
                  Рубеж - между довольством и бедой.
                  И дело все - в том рубеже проклятом.
                  В различье между бедным и богатым.
                  Я этим предисловье ограничу
                  И предложу мной созданную притчу,
                  Где каждому доказывается мной,
                  Что дело только в разнице одной.

                  Эту притчу, дорогие зрители,
                                             вы увидите наяву.
                  Для этого на нашей сцене построена страна -
                                                            Яху.
                  Вот здесь Раздатчик Черепов
                                 займется черепов раздачей,
                  Что кончится для многих неудачей.
                  Но автор пьесы позаботится о том,
                  Чтоб было видимо различье
                                  меж бедняком и богачом.
                  Чтоб ясно было вам на расстоянье -
                  Раздаст он платья всем
                                         по состоянью.
                  Закройте двери! Пьеса не для робких.
                  Сейчас Раздатчик Черепов покажет вам
                                         свои черепные коробки.
     Наместник  (выходит  под  жестяной  грохот,  показывает  свои  весы для
черепов).
                  Два разных черепа я положил.
                                              Так вот:
                  Один с другим в сравненье не идет.
                  Один остер. Другой шарообразен.
                  Этот хвор. А тот здоров.
                  И где несправедливость и нужда -
                  Замешан этот остренький всегда.
                  Где слабость мышц и вздувшийся живот -
                  Виновен тот.
                  При помощи весов нажатием перста
                  Легко узнать, где право,
                                           где неправота.
                (Нажимает пальцем на чашку весов, где лежат
                              круглые головы.)

     Директор (выводит вперед арендатора-повстанца).
                  Раздатчик платьев, покажи-ка нам
                  Свои весами взвешенные платья,
                  Какие людям ты даешь еще с зачатья.
     Арендатор-повстанец (показывая свои весы, нагруженные одеждой).
                  Мне кажется, что разница видна.
                  Вот тут - добротные, а тут - дрянные.
                  Здесь невозможны мнения иные.
                  Кто носить отрепья начал,
                  С тем обходятся иначе,
                  Чем с другим, что носит модный фрак, -
                  В городах и селах знает всяк.
                  При помощи моих весов любой легко бы мог
                  Определить - кому достанется пирог.
            (Нажимает на чашу весов, где лежит богатая одежда.)
     Директор.
                  Как видите вы сами, наш автор пользуется
                                                разными весами.
                  Вот эти - с платьем, новеньким и грязным.
                  А вот на этих - чаши с черепами.
                  Раз! - и весы он взвешивает разом.
 (Берет весы в руки и сравнивает их вес. Потом возвращает весы наместнику и
               арендатору-повстанцу и обращается к актерам.)
                  Теперь пусть выберет в параболе моей
                  Костюм иль череп каждый лицедей
                  Пред публикой - как в пьесе решено.
                  И если автор прав (что ясно наперед),
                  Не с черепом вам будет счастье суждено,
                  А с платьем. А теперь - в сражение, вперед!
     Арендатор (хватает две круглые головы).
                  Возьмем-ка, доченька, что покруглей. Обнова.
     Помещик.
                  Мы - острые...
     Сестра помещика.
                  Так, Бертольт Брехт, советуете вы...
     Дочь арендатора.
                  Как мой папанька, я круглоголова,
                  Я женский род от круглой головы.
     Директор.
                  Вот платья вам.

                          Актеры выбирают платье.

     Помещик.
                  Помещик я.
     Арендатор.