ор  Кальяс. Я не хочу подачек, но дарить я тоже никому ничего не
хочу!
     Де Гусман. Ну что ж, можешь уйти, если хочешь. Ты - человек свободный!
     Арендатор Кальяс. Да, я могу уйти! А куда мне пойти?
     Де Гусман. Хватит. Ничего не получишь.
     Арендатор  Кальяс.  Это  ваше  последнее слово? (Сбишу.) Перестань меня
стричь!
     Адвокат-чух  (арендатору  Кальясу).  Дело в том, что господин де Гусман
уверен  -  тут нет никакого или почти никакого риска. (Де Гусману.) Господин
де  Гусман, уступите ему. В конце концов, вы тоже не так уж уверены! Год без
арендной платы - это же безделица.
     Арендатор Кальяс. Два года! Ведь я рискую головой!
     Де Гусман (словно просыпаясь). Головой? О чем, собственно, речь?
     Адвокат-чих.  Господин  Кальяс  пойдет вместо вас, поскольку тут нет ни
малейшего риска, как мы вас неоднократно заверяли, не правда ли?
     Де Гусман. Да, вы мне это говорили.
     Арендатор  Кальяс. Я требую освобождения от арендной платы на два года.
Ведь меня могут повесить.
     Адвокат-чух. На один год.
     Арендатор Кальяс (сбишу). Не стриги!
     Инспектор  (за  сценой).  Кончайте  стричь!  Комендант желает осмотреть
осужденных перед отправкой.
     Адвокат-чух. Ну ладно, полтора года, Кальяс!

                          Арендатор Кальяс молчит.

     Де Гусман. Два года.
     Арендатор Кальяс. Но я все еще не сказал да!

                  Тем временем четырех арендаторов вывели.

     Адвокат-чих.  Вам  придется  сказать  да,  господин  Кальяс, вам ничего
другого не остается.
     Арендатор Кальяс (публике). Итак,
                  За чиха чух, бедняк за богача
                  Погибнет от веревки палача.
     Адвокат-чих (другому). Будем надеяться, что вице-король явится вовремя!
Не то его повесят!
     Адвокат-чух.  Да,  у  него  есть  все  основания молить бога, чтобы его
помещика не повесили.


XI

                            Дворец вице-короля.

Раннее  утро.  Во  дворе  возведены виселицы. На щите надпись: "Казнь одного
помещика   и   двухсот   арендаторов".  Между  инспектором  и  сбишем  стоит
закованный в кандалы человек; капюшон скрывает его лицо. Они ждут. За сценой
                      слышен стук деревянных башмаков.

     Инспектор  (сбишу). Не понимаю, почему до сих пор не принесли приказа о
повешении. Ведь вот уж и мятежников ведут.
     Сбиш.  А  почему  вы  решили,  что  это  мятежники? По стуку деревянных
башмаков?  Так ведь и мы, солдаты Иберина, уже частенько топаем в деревянных
башмаках.
     Инспектор.  Эй  ты,  держи  язык за зубами, не то тебе не поздоровится.
Займись-ка лучше виселицей.

         Сбиш угрюмо уходит в глубь сцены и принимается за работу.

(Со  вздохом,  человеку  в  капюшоне.) А все оттого, что им позволяют вешать
тех, кого им хочется повесить. Тогда они наглеют. (Кричит сбишу.) Что ты там
возишься без конца?
     Сбиш (возвращается). Я все приготовил для казни. Можете вешать.

Во двор входит наместник Иберин в сопровождении Mиссены, Саса, Перуинера, де
              Xоса и Дуарте. Издали слышатся их громкие крики.

     Сас.
                  В уме ли вы? Ведь это же помещик!
                  При чем тут чих? Коли его повесят,
                  Все скажут - обдирал как липку
                  Он арендаторов.
     Перуинер.                    И всем известно,
                  Что первого числа арендной платы
                  Не видел ни один помещик-чих.
                  И чухам, что берут ничуть не меньше,
                  Уже платить аренду не желают.
     Иберин.
                  И что же?
     Дуарте.
                            То есть как - и что же?
     Миссена.
                  На виселицу вы послать хотите
                  Помещика; пускай он даже чих, -
                  Но ведь помещик он такой же, как и мы.
     Иберин.
                  Такой же, как и мы?
     Миссена.
                                      Ну да,
                  Живет и он доходами с аренды.
     Иберин.
                  Когда я жил доходами с аренды?
     Сас.
                  А на какие средства жили вы?
     Дуарте.
                  А на какие средства двор расчищен?
                  И виселицы там поставлены?
                  И нанят этот вот?
                            (Указывая на сбиша.)
                                    И войско
                  Содержится, что разгромило Серп?
     Перуинер.
                  Единственно - доходами с аренды!
                  Но незачем шуметь; ведь все понятно.
                  Запутался немного. Что ж, поможем.
                  Он много говорил о чихах и о чухах,
                  Пересолил слегка. Оно понятно,
                  И мы претензий не имеем к вам.
                  Вы выполнили честно обещанье,
                  Вы мужиков бунтующих смирили.
                  Теперь пора вернуться к нашим планам,
                  Которые казались слишком смелы
                  Еще недавно.
     Иберин.                   Это что за планы?
     Mиссена (предостерегающе).
                  Гм!
     Перуинер.
                  Ну, в общем, планы. И теперь уже
                  Нельзя плошать. Вам перестроиться пора.
     Mиссена.
                  А если трудно вам, то поразмыслим,
                  Кто может чиха отпустить на волю?
     Иберин (упрямо).
                  Я не могу.
     Миссена.
                             Так кто же?

                                 Молчание.

                  А сам вице-король?
     Перуинер.
                                     Он мог бы.
                  Так казнь отложите до его прибытья.
     Иберин.
                  Что? До прибытья?
     Mиссена.
                                    Да, Иберин,
                  Возлюбленный, законный наш властитель
                  Решил вернуться к управленью краем.
                  Мы очень рады все - и вы, конечно, тоже.

                                 Молчание.

     Иберин.
                  Решил вернуться?
     Mиссена.
                                   Армия его
                   Сегодня ночью встретила с почетом,
                   И поведет он верные полки
                   К столице преданной своей.
     Иберин (после тягостной паузы).
                                              Так вот как?
                   И за моей спиной? Но все же
                   Меня спросить бы надо, полагаю.
     Mиссена.
                   Так вот же я и спрашиваю вас.
     Иберин (после тяжелой внутренней борьбы).
                                                 А если
                   Я сам согласен чиха отпустить?
     Миссена.
                   Вы сами?
     Иберин.
                            Да!
     Миссена (в замешательстве).
                                Не ожидал.
                  Но как же учение о чихах и о чухах?
     Иберин (твердо).
                  А это уж моя печаль, не ваша.
                  Но вот кто поведет полки -
                  Я без меня решать вам не позволю!

             За сценой барабанный бой и топот марширующих ног.

     Миссена (улыбаясь).
                  Вступило войско. Во главе полков...

    Входит элегантный и тоже улыбающийся вице-король в стальном шлеме и
       солдатской шинели поверх смокинга. Все почтительно кланяются.

                (Вполголоса, Иберину, который стоит прямо.)
                  Склоните голову пред государем!

                             Иберин кланяется.

     Вице-король.
                  Привет, Анджело!
     Миссена.
                  Вы вовремя явились,
                  Мы головы себе без вас ломаем:
                  Анджело Иберин, занявшись делом,
                  Которое, по мнению его,
                  Могло б служить примером правосудья
                  И беспристрастья нашему народу,
                  Слегка запутался.
     Вице-король.
                                    Я знаю дело.
                  Позволь же показать тебе, наместник,
                  Тех рыб, которые попались в сети,
                  Сплетенные тобою столь искусно.
                  Я слышал, ты повесить собирался
                  Богатого помещика за то,
                  Что у крестьянина он отнял дочку.
                  Помещик - чих, и потому не смел он
                  Подобные злодейства совершать.
                  Вот он стоит. Должно быть, это он?
     Инспектор.
                  Помещик-чих он, ваша светлость!
     Вице-король.
                  Я не уверен. Он в деревянных башмаках?
                  С сомненьем я снимаю капюшон
                  С его лица. А впрочем...
               (Пытается поднять капюшон с лица осужденного.)

                            Тот сопротивляется.

     Осужденный. Оставьте!

                    Инспектор сдергивает с него капюшон.

     Mиcсена.
                  Крестьянин-чух?
     Вице-король.
                                  Как ты сюда попал?
     Арендатор  Кальяс.  Он  обещал  освободить меня на два года от арендной
платы,  если я пойду вместо него на виселицу. Мне было сказано, что помещика
ни за что не повесят!
     Вице-король.
                  Боюсь, мой друг, - тебя не обманули.
                  Пусть приведут помещика, который
                  Им заменен был!

                             Инспектор выходит.

     Иберин (арендатору Кальясу).
                                  Как? За два-три песо
                  Ты, гадина, пошел на эшафот?
     Арендатор Кальяс.
                  Нет, за двухлетнюю аренду.
     Вице-король.
                  Дочь этого крестьянина когда-то
                  Пошла к помещику спасать отца.
                  Помещика твой приговор премудрый
                  Послал на виселицу. Что же дальше?
                  Насколько мне известно, дальше вот что
                  (Ты этого не знаешь, но уверен
                  Я в том, что ты душевно будешь рад
                  Такому справедливому исходу):
                  Как чухка некогда, пошла спасать
                  Помещика сестрица, родом чихка;
                  Нашелся чух, принявший эту жертву.
                  Тобою поймана вторая рыба:
                  Сестра помещика, девица-чихка.
                  Смотри, мой друг, вот твой второй улов.

  Входит Нанна в платье Изабеллы де Гусман. Все на ней изорвано; она идет
                  шатаясь, но лицо все еще закрыто вуалью.

     Богатые помещики. Что с ней случилось? Как она идет?
     Инспектор.  Ваша  светлость,  мы  нашли ее в коридоре. Во рту у нее был
кляп; она была в ужасном состоянии. По ее словам, после того как она ушла от
коменданта, ее изнасиловали солдаты охраны.
     Вице-король. Это правда?

                               Нанна кивает.

     Богатые помещики.
                  Позор! Позор! Отмщенья, государь!
                  Ты, Иберин, за это нам ответишь!
                  Дворянства благородный отпрыск, дева,
                  Как голубица чистая. Пример
                  Высокой нравственности! Наглой чернью
                  Посрамлена! Постыдное бесчестье!
     Вице-король.
                  Все это так, но я подозреваю,
                  Что помогла счастливая случайность
                  Нам этого бесчестья избежать.
                  Девице, что стоит перед вами нынче,
                  Пожалуй, тоже было нелегко,
                  Но такова профессия ее,
                  Весьма нелегкая, как вам известно.
                  Любуйся, Иберин, на твой улов.
                       (Снимает вуаль с лица Нанна.)
     Миссена.
                  Дочь арендатора!
     Богатые помещики.
                                   Да это чухка!
                        (Разражаются диким хохотом.)
                  Ну и потеха! Иберин, что скажешь?
                  Так вот кого вознес ты и прославил?
                  Так вот чью честь ты ставил всем в пример?
                  В грязи валяются и честь и слава,
                  За два-три песо эта потаскушка
                  Чухское тело всем продать готова,
                  И для спасения насильника, который
                  Невинности лишил ее когда-то.
                  Ну что ж, теперь ты скажешь: это дочь
                  Крестьянина - невелика потеря!
                  Но не забудь приспешникам твоим
                  Сказать: она из чихов, эка важность!
                  Верни ж вторично чухскому отцу
                  Дочь блудную. Гляди сюда, крестьянин!
                  Ты не поверишь!
     Вице-король.
                                  А теперь довольно!
                  Да, это дочь его, и все в порядке.
                  И головы у них круглы, как шар.

                    Вводят де Гусмана, с ним его сестра.

                  А вот и наши чихи: помещик и его сестра.
                  Понятно ли тебе, де Гусман,
                  За что тебе дарую я свободу?
                  А вот за что: твой арендатор
                  Так испугался, что тебя повесят,
                  Что предпочел он сам пойти на казнь.
                  А во-вторых, еще и потому, что
                  Вот эта арендаторская дочь
                  Готова на любые униженья,
                  Лишь бы тебя в петле не увидать.
                  Короче - я тебя освобождаю
                  Лишь оттого, что всеми ты любим.
                  И точно так же должен арендатор
                  Свободным быть, хотя бы для того,
                  Чтоб в срок платить аренду.
                           (Арендатору Кальясу.)
                                              Да, придется
                  Тебе платить, мой друг. Не подавай
                  Дурных примеров!
                  Тебе же самому платить придется больше:
                  Кто ж, как не ты расправу с конокрадами
                  Оплатит? Тотчас же снимите
                  С помещика и с мужика оковы!
                  Равна обоим мера правосудья.
                  Обоим - жизнь и воля!
                                 (Иберину.)
                                        Ты согласен?

         Иберин кивает. С помещика и с арендатора снимают кандалы.

     Изабелла.
                  Эмануеле! Свободен ты?
     Де Гусман (улыбаясь).
                                         Конечно!
     Арендатор Кальяс.
                  А как с арендой?
     Иберин.
                                   Да никак, мой друг.
                  Ваш договор - безнравствен и силы не имеет.
     Исполнительница роли Нанна.
                  Даны равно обоим жизнь и воля,
                  Но не равна по-прежнему их доля.
                  Один за стол садится, а другой
                  Несется вскачь на кухню за едой.
                  И можно одному остаться где угодно,
                  Другому разрешат прогнать его свободно.
                  Уходят оба прочь. Но есть загадка тут:
                  Попробуйте понять, куда они идут?
     Вице-король.
                  Стой, Кальяс, не спеши, есть дельце
                                                 небольшое.
                  Ты, говорят, нуждаешься в одежде?
                  Вернулся не с пустыми я руками.
                  Тебе, крестьянин, я принес подарок.
                  Ты в драной шляпе, друг, - возьми мою.
                  Прикрыться нечем? Я тебя одену!
              (Надевает арендатору Кальясу на голову стальной
                         шлем и накидывает шинель.)
                  Что скажешь? И сегодня я и завтра
                  Охотней видел бы тебя на пашне, -
                  Но призову тебя для высших целей,
                  Быть может - скоро.
                  Первый шаг
                  Ты сделал, Иберин, но предстоит нам
                  Свершить еще немало славных дел.
                  Теперь должны мы это государство,
                  Которое в истекшие недели
                  Вы строили с великим прилежаньем,
                  Значительно расширить, ибо, если
                  Его мы не расширим, съежится оно.
                  Известно вам, что с юга из-за моря
                  Заклятый враг грозит: народ живет там,
                  Чьи головы квадратны. К сожаленью,
                  У нас не все еще об этом знают.
                  Твоя задача, Иберин, оповестить
                  Своих Кальясов, что нас ждет
                  Неслыханно кровавая война,
                  В которой каждый воин будет нужен.
                  Теперь - к столу, друзья! Прошу откушать!
                  За этот стол судейский мы воссядем:
                  За ним судили мы, за ним и попируем.
                           (Арендатору Кальясу.)
                  А ты, мужик, постой - пришлю тебе я супу.
     Арендатор Кальяс (к Нанна). Ты слышала? Войну затевают!

       Вносят накрытый стол. Вице-король, Миссена, Изабелла и богатые
                          помещики занимают места.

     Вице-король (разливая суп большим половником).
                  Сначала мужику, не так ли, Иберин?
                  Теперь он должен есть - ведь он солдат.
                  Две порции ему. Что там еще? Проголодались мы!
     Инспектор.   Прошу   прощенья,   ваше   превосходительство,  осужденные
арендаторы ждут исполнения приговора. Прикажете их также освободить?
     Вице-король. Это еще почему?
     Инспектор.  Стало  быть, всеобщая амнистия по случаю возвращения вашего
превосходительства на арендаторов не распространяется?
     Вице-король.
                  Ведь Иберин уже решил их участь.
                  Повешенье, не так ли? Но Кальясу,
                  Любимцу моему, суп отнесите!

Сбиш  приносит  арендатору  Кальясу и его дочери суп. Они садятся на землю и
едят.  Сбиш  подходит  к  щиту  и в надписи "Казнь одного помещика и двухсот
арендаторов" стирает рукавом слова "одного помещика". Потом снова подходит к
           арендатору Кальясу и останавливается у него за спиной.

     Сбиш.
                  Ешь живее, Кальяс, ложкой в супе не болтай.
                  Ты ведь хитрый, ну и дальше не плошай.
                  Не в пример другим хлебаешь суп,
                  И все лишь потому, что ты неглуп.

  Арендаторов, и среди них Лопеса, приводят под виселицу. Барабанный бой.

     Арендатор Лопес (арендатору Кальясу из-под виселицы).
                  Гляди, Кальяс! Признал ли ты дружков?
                  Мы много вместе провели деньков.
                  Родились мужиками, - ты и сейчас мужик;
                  Но мы ярмо стряхнули, а ты к нему привык.
                  Кто шею гнуть не хочет, тому ее свернут,
                  Тебе тарелку супу, а петлю нам несут.
                  Но лучше уж висеть в петле позорной,
                  Чем за подачки благодарить покорно.
                  Тебе внушили, что ты круглоголовый,
                  Из хижины своей ты нас прогнал сурово,
                  И бросил ты ружье, от боя отказался,
                  Лишь по судам напрасно ты таскался.
                  Поверил ты, что если головы круглы,
                  То нищий и богатый перед судом равны.
                  Ты лошадей не получил, украл.
                  Как жалкий вор, их попросту угнал.
                  Ты ни о ком не думал, только о себе,
                  И что ж? Двух лошадей оставили тебе,
                  Пока боролись мы, глупец! -
                  Ни часу более. Ты понял наконец?
                  Ты думал - чух, так даром отдадут?
                  Тут чихов с чухами на виселицу шлют,
                  Там чихи с чухами садятся вновь за стол.
                  Вновь цепи - беднякам, и вновь богатым -
                                                      прибыль,
                  И все как встарь. Ты полагал, осел,
                  Что ты ры