Раздается колокольный звон.

     Жена Лопеса. Слушайте. Почему звонят колокола?
     Жена Кальяса (кричит в глубину сцены). Что случилось, Паоло?
     Голос  издали.  Только что пришло известие из города - власть перешла к
народному правительству!
     Жена Кальяса. Пойду разузнаю все подробно. (Уходит.)

 Остальные ждут. Слышно по радио "Воззвание к населению нового наместника".

     Голос Иберина.
                  Чухский народ! Страна Яху издавна
                  Низменным, чуждым духом одержима,
                  Грозящим уничтожить все и вся, -
                  То дух раздора и корыстолюбия.
                  Чухский народ, живущий в нищете
                  И в рабстве! Кто ж кровь твою сосет?
                  И кто тебя гнетет? В ряды твои прокрался
                  Враг злобный, но неведомый тебе.
                  То - чих! И только он один - виновник
                  Всех бедствий наших. Так борись же с чихом!
                  Но как узнать его? По голове!
                  По острой голове его узнаешь!
                  Остроголовый кровь твою сосет!
                  И я, Анджело Иберин, решил народ
                  На кругло- и остроголовых разделить
                  И чухов всех сплотить противу чихов.
                  И да не будет розни среди чухов
                  Отныне и вовек! Внимайте, чухи!
                  Соединяйтесь под белым стягом Иберина!
                  Наш общий враг - остроголовый чих!

Во время радиопередачи присутствующие более или менее открыто ощупывают свои
головы.   Круглоголовые   дети  с  хохотом  показывают  пальцами  на  головы
                            остроголовых детей.

     Арендатор  Лопес. Опять пустые слова! Каждые три минуты они придумывают
что-нибудь  новое.  Я  одно хочу знать: обуздают ли они помещиков? Остальное
меня не интересует.
     Арендатор Кальяс. Это верно.

  Жена Кальяса вернулась. Избегая смотреть на Лопесов, она собирает вокруг
                             себя своих детей.

     Арендатор Лопес. Хорошие вести, госпожа Кальяс?
     Жена Кальяса. Наш помещик господин де Гусман арестован!
     Арендатор Лопес. За что?
     Арендатор  Кальяс.  Лопес,  я  думаю, не стоит спрашивать - за что! Все
ясно и так. За повышение арендной платы.
     Жена Лопеса. Так мы спасены!
     Арендатор  Кальяс. Это уже звучит получше! Что скажешь, Лопес? Миновали
дни нищеты, дети! (Прислоняет ружье к колодцу.)
     Жена Лопеса. Сегодня великий день!
     Жена   Кальяса.  Не  очень-то  радуйтесь,  госпожа  Лопес!  Для  вас, к
сожалению,  не  очень благоприятные вести. Анджело Иберин захватил власть, а
ведь  вы - чихи! В Луме, говорят, уже начались массовые преследования чихов.
Господина де Гусмана тоже арестовали за то, что он - чих.
     Арендатор Лопес. Это скверные вести и большое несчастье.
     Арендатор  Кальяс. Я не нахожу, что это несчастье. Во всяком случае, не
для всех. Для нас это вовсе не несчастье.
     Жена Кальяса. Только для вас!
     Арендатор  Кальяс.  Для  нас,  чухов,  это,  можно  сказать,  радостное
известие.
     Жена  Кальяса.  В  эти  минуты  нас  воодушевляет  надежда, которую вы,
господин  Лопес,  едва  ли  способны  понять.  Ведь вы принадлежите к совсем
другой человеческой особи, я не хочу сказать - к худшей.
     Арендатор Лопес. До сих пор моя голова не казалась тебе слишком острой,
Кальяс.

 Кальяс молчит. Обе семьи разделились; на одной стороне стоят остроголовые,
                         на другой - круглоголовые.

Мы  с  тобой  платили те же самые подати. Еще и пяти минут не прошло, как ты
хотел  бороться под знаменем Серпа за отмену арендной платы. А ведь добиться
этого можно только силой. Возьми ружье, жена.

                   Жена Лопеса нерешительно берет ружье.

     Арендатор  Кальяс.  Слишком  мало  надежд.  Конечно,  это было бы лучше
всего. Но только ничего из этого не выйдет.

     Арендатор  Лопес.  К  чему говорить о том, мало или много надежд, когда
это - единственный выход?
     Арендатор  Кальяс.  А  может  быть,  для меня это вовсе не единственный
выход.
     Жена  Кальяса.  Конечно,  мы  теперь рассчитываем, что нас освободят от
арендной платы.
     Арендатор  Лопес.  Я понимаю, ты цепляешься за самую маленькую надежду.
Но  ты  обманываешься.  Еще никогда не бывало, чтобы эти господа кому-нибудь
что-нибудь дарили ради формы черепа.
     Арендатор  Кальяс.  Довольно,  Лопес.  У  меня нет никаких оснований не
верить этому правительству. Оно всего пять часов как у власти, а мой помещик
уже сидит в тюрьме.
     Жена  Кальяса.  И  мне только что сказали в деревне, что теперь не надо
примыкать к Серпу.

 Вбегают пять арендаторов, среди них арендатор Парр, все сильно возбуждены.
 Все - круглоголовые, у одного в руках флаг с Серпом, у остальных - ружья.

     Арендатор  Парр.  Что  вы решили? Мы хотели сегодня вечером примкнуть к
Серпу,  как было уговорено. Но только что огласили воззвание правительства и
пришло известие об аресте помещиков. Нужно ли продолжать борьбу?
     Арендатор Кальяс. Я отправлюсь в город Луму и явлюсь к Иберину. Если он
даст  мне лошадей для полевых работ и освободит от арендной платы, мне не за
что бороться. Де Гусман - чих, пускай теперь помалкивает!
     Первый арендатор. Ну да, ваш помещик - чих, а наш - круглоголовый!
     Арендатор  Парр.  А  может быть, наш тоже отменит арендную плату, когда
прогонят  чихов?  Он должен чихскому банку много денег, теперь ему, наверно,
скостят этот долг.
     Арендатор  Лопес.  Может быть, и скостят. Но аренду он будет взыскивать
по-прежнему.
     Третий арендатор. За Иберином ведь стоят одни помещики.
     Арендатор  Парр.  Говорят,  это  неправда. Я слышал, что он живет очень
скромно,  не  пьет,  не  курит  и  сам - сын арендатора. Он бескорыстен, так
написано  в  газете.  И  он  говорит, что парламент ни черта не стоит, и это
правда.
     Первый арендатор. Да, это правда.

                                 Молчание.

     Третий  арендатор.  Значит,  арендаторы  не  должны  теперь  бороться с
помещиками?
     Арендатор Парр. Нет, должны. Арендаторы-чухи с помещиками-чихами.
     Арендатор Лопес. А арендаторы-чихи? Как им быть с помещиками-чухами?
     Арендатор Парр. Арендаторов-чихов очень мало. Чихи не любят работать.
     Пятый арендатор. Зато помещиков-чухов много.
     Арендатор Парр. Пора положить конец этой розни - между чухами и чихами!
     Арендатор  Лопес.  И  чтобы  крыша  у  нас  протекала - этому тоже пора
положить конец.
     Арендатор Кальяс. Нашего чиха уже посадили в тюрьму.
     Четвертый  арендатор.  А  вот моя крыша тоже протекает, а мой помещик -
чух.
     Третий  арендатор.  Все  это  обман!  Вы мне одно скажите: прогонит ваш
Иберин помещиков ко всем чертям или нет? И притом всея!
     Арендатор Парр. Он прогонит ко всем чертям чихских помещиков, а чухских
заставит немного подобреть.
     Третий  арендатор.  Все  это  ни  к  чему:  чух или чих, помещик всегда
помещик!  Их всех нужно послать к чертям! Я примкну к Серпу! Я больше никому
не  верю,  только себе. Кто хочет избавиться от нужды, тот должен встать под
знамя Серпа. Этот ваш Иберин - сплошной обман! (К публике.)
                  Помещик и бедняк - должны дружить
                  Из-за того, что голова кругла!
                  Ему - в карман аренда, мне - платить!
                  И мы друзья!.. Веселые дела!
                  Что оба чухи мы - какой мне толк?
                  Пусть лучше снимет с нас арендный долг!
                  Иначе ветер, холод и нужда
                  Расколют резко нас на два ряда!
     Арендатор Кальяс. Думайте что хотите: я попытаю счастья у Иберина.
     Арендаторы. Идем с нами, Лопес!
                  Чух или чих - не значит ничего!
                  Богач или бедняк - вот что важней всего!

                       Они подают ему руку и уходят.

     Жена Лопеса. Я думаю, нам тоже пора домой.
     Жена  Кальяса. Нет, вам не попасть домой, госпожа Лопес. Когда я давеча
шла,  я  слышала  -  люди  говорили, что пора с вами расправиться. А когда я
посмотрела в сторону вашего дома, я увидела зарево.
     Жена Лопеса. О господи!
     Арендатор  Лопес.  Кальяс,  я  прошу  тебя  укрыть мою семью, покуда не
улеглась первая волна преследований.

                                 Молчание.

     Арендатор  Кальяс.  Мне  было  бы  приятней, если бы вы сегодня ночью и
вообще в ближайшее время не находились под моей крышей...
     Арендатор  Лопес.  Неужели  же ты не можешь спрятать моих детей хотя бы
ненадолго?
     Арендатор  Кальяс.  Пожалуй,  я  бы  мог  это сделать. Но ты примкнул к
Серпу,  а  пребывание  в  моем  доме сторонника Серпа может сильно повредить
моей собственной семье.
     Арендатор Лопес. Стало быть, мы уходим, Кальяс.

                               Кальяс молчит.

     Обе женщины.
                  Когда-то побратала нас нужда.
                  А ныне из-за формы черепа враги мы навсегда.

                       Семья Лопеса медленно уходит.

     Жена  Кальяса.  Послушай-ка,  муженек!  Не  теряй времени, иди в Луму и
постарайся   использовать   удобный   случай.   Аренду  не  плати  и  получи
удостоверение, что ты платить не должен.
     Арендатор Кальяс. Так и знайте: без удостоверения я не вернусь!


IV

                            Дворец вице-короля.

Во  дворе  происходит заседание суда. Тяжущиеся стороны - игуменья монастыря
св.   Варравы  и  настоятель  монастыря  св.  Стефана.  Светящаяся  надпись:
                      "Наступление Серпа на столицу".

     Судья.  По  делу,  возбужденному  нищенствующим орденом святого Стефана
против  неимущих  сестер  монастыря  святого  Варравы,  нищенствующий  орден
определяет сумму понесенных им убытков в семь миллионов. В чем нищенствующие
братья усматривают основание для иска на такую крупную сумму?
     Настоятель.  В  постройке  монастырем святого Варравы новой часовни для
богомольцев, вызвавшей отлив верующих от нашей церкви.
     Игуменья.  Мы  просили  суд  ознакомиться  с приходо-расходными книгами
часовни святого Севастьяна, о которой идет речь, дабы суд мог убедиться, что
доходы  ее  составляют  не  семь  миллионов, как утверждают братья, а четыре
миллиона, да и то с натяжкой.
     Настоятель.  Так  ведь то по книгам! Я обращаю внимание суда на то, что
неимущие  сестры  ордена  святого Варравы однажды уже привлекались к суду за
сокрытие  от  налогов  полутора миллионов дохода, причем сестры точно так же
ссылались на свои "книги".

             Они грозят друг другу кулаками. Появляется писец.

     Судья.   Что   такое?  Я  попросил  бы  не  беспокоить  меня  во  время
разбирательства столь сложного дела.
     Писец.  Ваша милость, к зданию суда приближается толпа. Она тащит в суд
помещика де Гусмана. Утверждают, что де Гусман изнасиловал чухскую девушку.
     Судья.  Вздор!  Господин  де Гусман - один из пяти богатейших помещиков
страны. Он три дня тому назад освобожден из-под незаконного ареста.

Врывается  толпа.  Де  Гусмана волокут к судейскому столу. За ним вталкивают
госпожу   Корнамонтис  и  Нанна.  В  то  время  как  судья  громко  звонит в
            колокольчик, толпа толкает и оплевывает де Гусмана.

     Голоса.  Вырядился-то  как!  На  один  такой  костюм  шесть  душ  могут
прокормиться целый месяц!
           -  Посмотри-ка  на  его  лапки!  Сразу  видать, что он в жизни не
              держал мотыги в руках!
            - Мы его повесим на шелковой веревке!

          Сбиши бросают жребий - кому достанутся кольца помещика.

     Один  из  толпы.  Господин судья, народ Яху требует, чтобы этот человек
понес кару за совершенное им злодеяние.
     Судья.  Друзья  мои,  это  дело будет расследовано. Но сейчас мы заняты
разбором чрезвычайно важного и срочного дела.
     Настоятель  (пошептавшись  с  игуменьей,  возбужденно).  Мы  не считаем
нужным  выносить  наши  мелкие разногласия на суд широкой общественности. Мы
согласны отложить слушание дела.
     Крики. Хватит откладывать!
          - Мы же говорили, что всю эту лавочку пора спалить!
          - Повесить и судью за компанию!
          - Всю банду повесить, и никакого разбирательства!
     Один из толпы (обращаясь к толпе за воротами).
                  Так истинное правосудие глаголет -
                  Оно снисходит к жертве, но злодею не мирволит,
                  А кто к обидчику безжалостно суров,
                  Тот за обиженного встать всегда готов.
     Второй  из толпы. Пусть и суд узнает, что для страны Яху началась новая
эра и новое правосудие!

  Транспарант: "В речи, произнесенной перед школьными учителями, наместник
             назвал войну на юге борьбой права с беззаконием".

     Первый  из  толпы.  Садитесь  все  и  не уходите, покуда суд не вынесет
справедливого приговора и помещик не будет повешен!

 Садятся на землю, курят, разворачивают газеты, оплевывают, болтают. Входит
                                 инспектор.

     Инспектор (к судье). Наместник приказал передать вам, чтобы вы уступили
толпе  и  разобрали  дело.  Суд  не должен больше придерживаться голой буквы
закона,  но  считаться  с  естественным  чувством  справедливости,  присущим
народу.   Положение   на  юге  весьма  неблагоприятно  для  правительства, и
беспокойство в столице усиливается.
     Судья  (к  публике).  Столько  треволнений  меня  доконают. Я физически
ослаб,  и  чрезмерные  требования  мне  не по плечу. Уже два месяца, как нам
задерживают  жалованье. Положение весьма неустойчиво, а мне нужно заботиться
о своей семье. Сегодня утром я выпил чашку жидкого чая с черствой булкой. На
пустой  желудок  нельзя  судить  по  закону.  Человеку,  который остался без
завтрака, не верят, у него нет напора. Тогда и самые законы блекнут.

 В приемную вбегают адвокаты де Гусмана в развевающихся мантиях; за ними -
                            несколько помещиков.

     Адвокат-чух  (в приемной, другому адвокату). Не выходите из адвокатской
комнаты. Вам, как чиху, я не советую выступать публично.
     Адвокат-чих. Постарайтесь упрятать его на недельку в тюрьму. Я бы и сам
не прочь посидеть.

                  Адвокат-чух и помещики выходят во двор.

     Крики. Да начинайте же!
          - Уже темнеет, как же мы его будем вешать в темноте?
     Судья.  Прошу  публику по крайней мере усесться как полагается: Сначала
нужно  разобрать дело. Нельзя же так неорганизованно. (Госпоже Корнамонтис.)
Кто вы такая?
     Госпожа  Корнамонтис.  Эмма  Корнамонтис.  Владелица кофейни "Парадиз",
Эстрада, дом номер пять.
     Судья. А что вам тут нужно?
     Госпожа Корнамонтис. Ничего.
     Судья. Зачем же вы сюда пришли?
     Госпожа Корнамонтис. Примерно полчаса тому назад у моего дома собралась
толпа и потребовала, чтобы одна из моих официанток - вот эта самая - пошла в
суд.  Я  отказалась  отпустить ее, и меня тоже заставили пойти. Меня все это
дело совершенно не касается.
     Судья. А вы и есть та девушка? Будьте любезны сесть вот сюда, на скамью
подсудимых.
     Голос из толпы. Ого!

                          В толпе слышны свистки.

Там место не ей, а кое-кому другому.

Транспарант: "Правительственные войска оказывают наступающему Серпу упорное
                              сопротивление".

     Судья.  Кому  сидеть  на  скамье  подсудимых,  решаю  я.  (К Нанна.) Вы
заговорили  с  этим  господином  на улице. Вы знаете, что это карается тремя
неделями заключения?

Нанна молчит.

(С поклоном обращается к де Гусману.) Пожалуйста, подойдите поближе. Так оно
было?
     Де  Гусман.  Так точно, господин судья. Она заговорила со мной, когда я
совершал  предобеденную  прогулку.  Это дочь одного из моих арендаторов. Она
просила меня освободить ее отца от арендной платы. (Шепотом.) Прошу посадить
меня в тюрьму, я чих.
     Адвокат.  Я  поверенный  семьи  де  Гусман  и  принимаю  на себя защиту
интересов моего клиента.
     Судья. Вы можете предъявить свидетелей?
     Адвокат. Да, вот они - господа Сас, Дуарте и Де Хос.
     Голоса. Богачи выступают свидетелями против бедняков!

                                  Свистки.

     Судья.  Тише!  (Свидетелям.)  Что вы имеете сообщить суду? Обращаю ваше
внимание на то, что за ложные показания вам грозит кара.
     Голоса. Вот это звучит получше!
     Господин  Сас.  Эта  девица  подошла  к господину де Гусману на улице и
заговорила с ним.
     Адвокат.  Социальное  положение  моего  клиента,  которому противостоят
только  показания  обыкновенной  служанки  из кофейни, само по себе, как мне
кажется, гарантирует правдивость его слов.
     Голос сверху. Ого! А может быть, как раз наоборот? Ну-ка, сними колпак,
братец! Давай-ка посмотрим, какая у тебя голова. При этаких взглядах...
     Второй голос. Колпак долой!
     Адвокат  (снимая  берет).  Уж  во всяком случае такая же круглая, как у
вас!
     Голос сверху. Ты спроси-ка лучше твоего клиента, кто взвалил на ее отца
такую аренду, что ей приходится торговать собой!
     Второй голос сверху. Надо смотреть в корень!
     Судья  (к  Нанна).  Сядьте  же  наконец  на скамью подсудимых, иначе мы
никогда не начнем!
     Голос  сверху.  Эй  ты,  не садись! Мы пришли сюда, чтобы доказать твою
правоту, а не для того, чтобы тебя сажали на скамью подсудимых!
     Адвокат.  На  улице  невозможно  заседать. Суду предстоит решить весьма
тонкие вопросы. Для таких дел нужны головы.
     Голос сверху. Небось острые?

                                   Смех.

     Второй голос. Иберина бы сюда!
     Голоса.  Мы  требуем,  чтобы  на скамью подсудимых сели следующие лица:
помещик-живодер, сводница и судейский крючок!
     Голос сверху. Подавайте сюда Иберина! Пусть не зазнается!
     Голоса. Иберин! Иберин! Иберин!

  Незадолго до этого, никем не замеченный, вошел Иберин и сел в сторонке,
                          позади судейского стола.

     Еще голоса. Да вот же он, Иберин!
     Несколько голосов. Да здравствует Иберин!
     Судья  (Иберину).  Ваше  превосходительство,  я  опираюсь  на показания
виднейших наших помещиков.
     Иберин. Вы бы лучше опирались на сообщения о военных действиях!

Транспарант:  "Недостаточное  снаряжение правительственных войск по-прежнему
дает  себя  знать!  Нехватка  боеприпасов и продовольствия заметно ослабляет
                      неустрашимый боевой дух солдат".

   В толпе волнение. Входит в сопровождении кучки людей арендатор Кальяс.

     Голос сверху. А вот и отец девушки.
     Нанна.  Ой,  мой  отец! Куда спрятаться? Только бы он меня не увидел. Я
сделала глупость, за которую придется отвечать моим родным.
     Судья (Кальясу). Что вам тут нужно?
     Голос сверху. Он ищет правды!
     Спутники арендатора Кальяса. Мы встретили его на улице. Он спросил нас,
где  и  когда  будет  разбираться  дело де Гусмана. Мы сказали ему, что дело
разбирается  именно  сейчас  и пусть он идет вместе с толпой, потому что все
отправляются в суд.
     Арендатор  Кальяс.  Так  оно  и  есть. Я приехал сюда из деревни, чтобы
выступить  свидетелем  против  моего  помещика,  которого  отдали под суд за
незаконное повышение арендной платы.
     Судья. Речь идет вовсе не о повышении арендной платы.
     Арендатор  Кальяс. Ошибаетесь: я могу засвидетельствовать, что арендная
плата была непосильна. Почва болотистая, пахотные участки расположены далеко
друг  от друга, орудия у нас самые примитивные, а вместо лошади мы запрягаем
корову.  Мы  все  лето работали с трех часов утра, и дети помогали нам. Цены
на  зерно  от  нас не зависят, они меняются с каждым годом, а арендная плата
все  та  же.  Наш  помещик  ничего не делает, только кладет деньги в карман.
Поэтому  я предлагаю раз навсегда отменить аренду и установить такую цену на
зерно, чтобы наш труд мог прокормить нас.
     Голос сверху. Правильно!

                               Аплодисменты.