манда девиц и пацанов, чьи  родители
.!kg-.   плевали   на   заботы  преподавателей,   а   теперь
пристыженно готорились предстать пред ясные очи молоденького
учителя, проработавшего в школе без году неделю.
      Николай,  в  черном  костюме,  белоснежной  рубашке  и
коричневом  галстуке  в  серый горошек,  встретил  гостей  с
вежливой улыбкой и подчеркнутым вниманием.
       За  детишек  взялись.  С  этого  момента  они  начали
выполнять  домашние  задания,  носить  в  школу  учебники  и
заводить тетрадки по всем предметам.
     Вскоре Николай прибежал к своему другу, Сергею Фадееву,
за другим советом.
      -  Все  равно  гуляют! После третьего урока  в  классе
остается чуть больше половины учеников. Что делать?  Серега,
помогай,   у   тебя  светлая  голова,  тебе  только   мафией
руководить.
       Учитель   английского  скромно  промолчал  и   охотно
поделился секретом:
     - После третьего урока выходи в холл, стой возле выхода
из  школы  и просто с кем-нибудь разговаривай, не показывая,
что ты оказался там не случайно.
     Николай поступил точно так, как советовал приятель.
      После третьего урока он появлялся в коридоре и, стоя у
выхода  из  школы,  мило беседовал с кем-нибудь  из  коллег,
нянечек   или   просто  учеников,  которые  в  этот   момент
оказывались   рядом.  Краем  глаза  он  наблюдал,   как   по
ступенькам  вниз  со  второго этажа к  выходу  подтягивается
компания  учащихся из его класса с явным намерением покинуть
стены школы чуть раньше, чем это полагалось.
      Собственно,  Николай  ничего особенного  не  делал,  а
просто   стоял   и   разговаривал.  Но  никто   из   птичек,
намеревавшихся упорхнуть, не осмелился пройти мимо классного
руководителя, чтобы потом исчезнуть за дверью школы.
      Вскоре звенел звонок на следующий урок, и незадачливым
лентяям  ничего  не оставалось, как идти в кабинет,  где  их
ждал учитель.
       Постепенно  с  наглыми  и  злостными  прогулами  было
покончено. Обстановка понемногу нормализовывалась.
     Лосев не уставал расшаркиваться перед своим товарищем:
      -  Только благодаря тебе, Сергей, я вздохнул свободно.
Огромное тебе спасибо!
      Фадеев скромно отводил в сторону голубые глаза и делал
вид, будто ничего значительного не произошло.
      А  школьная жизнь шла своим чередом. Набирала  обороты
так   называемая   школьная  реформа,  самой   замечательной
стороной которой было повышение зарплаты.
       При  желании  учитель  мог  зарабатывать  от  двухсот
пятидесяти  до трехсот рублей в месяц, что, надо признаться,
становилось неплохим подспорьем в любые времена...
      Слушая рассказ Николая, я никак не могла привыкнуть  к
цифрам, потому что рубль тогда, в восьмидесятых, был  совсем
другим.
      Так  вот, Николай стал подумывать о том, чтобы завести
семью,  и  в  восемьдесят пятом году семья  Лосевых  сыграла
свадьбу.   Молодая  супруга  Татьяна  обладала   пышноватыми
d.`,  ,(,  белесыми бровями на миловидном личике и маленькой
родинкой на носу, что можно было расценить как пикантность.
      Прошло положенное время, и у Лосевых появилось один за
другим  двое ребятишек - старшая девочка Наташа, цохожая  на
мать, и младший сын Алексей, копия отца.
      В истории, о которой я рассказываю, жена и дети Лосева
в свое время также сыграют свою роль.
     Наступил злополучный девяносто второй год.
       Учительская   зарплата  стала  резко   отставать   от
прожиточного   минимума,  и  Николай  начал   подумывать   о
дополнительном приработке. Первое, что пришло ему на ум, это
уличная торговля.
      Маленький  бизнес  по продаже сигарет  тут  же  вызвал
неприятности  -  наехала  братва.  Николаю  предложили   или
делиться,  или  исчезнуть  со  своим  бизнесом  навсегда,  в
противном  случае  пообещали "отшибить  бошку".  Именно  так
выразились  прыщавые  сосунки с короткими  стрижками,  делая
ударение  на  первый  слог и произнося слово  "бошку"  через
букву "О".
      Лосеву пришлось подчиниться: он почувствовал, что дело
может закончиться для него плачевно.
      Вещевой  рынок  тоже принял Николая неласково.  Каждый
торгующий  думал  лишь  о собственных доходах,  а  поскольку
народ хронически страдал от параноидальной инфляции, то  его
платежеспособность была, мягко говоря, никакой.
      Распродав  по  дешевке кое-какие  детские  вещи,  дабы
вернуть   свое  с  небольшой  прибылью,  Николай,   злой   и
расстроенный, вернулся домой.
       Набирал   мощь  криминал,  основательно   подпитанный
антиалкогольной  кампанией и доходами  от  рэкета,  разборки
начали  происходить  почти на глазах у  случайных  прохожих.
Работать  в таких условиях было крайне сложно, тем  более  в
одиночку.
     Шли годы.
     В системе образования возникли большие проблемы.
       Почти   за   семь   лет  антинародных   экспериментов
рождаемость  в стране резко упала, и количество учащихся,  а
соответственно  -  и  классов в  школах  стало  сокращаться.
Падала  нагрузка, и учителя косо посматривали друг на друга,
как  конкурент на конкурента, отнимающего заработок у своего
коллеги.
      Директора, почувствовавшие большую власть  при  полном
государственном  безвластии, не слишком-то  церемонились  со
своими подчиненными. При распределении нагрузки на следующий
год  предметников вызывали в кабинет и предлагали  кабальные
условия:  или  бери  положенные тебе по закону  восемнадцать
часов в неделю, или выметайся из школы.
     Некоторых учителей такое положение не устраивало, и они
на прощание громко хлопали дверью.
     Одним из первых ушел из школы Сергей Фадеев.
     - Чем будешь заниматься? - спросил его Николай.
     - Бизнесом, - уклончиво ответил учитель английского.
     И пропал на какое-то время из поля зрения Лосева.
      Вскоре  и  Николая  сократили из штата  -  ему  просто
/`%$+.&(+( покинуть стены школы.
      Вот  так Лосев превратился в обыкновенного российского
безработного,  встал  на  учет  на  бирже  труда,  постоянно
суетился насчет работы.
        Курсы   перепрофилирования   предлагали   столь   же
малооплачиваемую  специальность,  а  средств  на  то,  чтобы
обучиться специальности типа референта, у Лосева не было,  к
тому  же  он  не владел ни одним языком. В чем я  лично  уже
успела убедиться.
      Предлагали  работу  охранника в частной  фирме,  но  у
Николая   появился   неизвестно  доселе   откуда   взявшийся
комплекс,  который внушал ему отвращение  к  подобному  роду
деятельности. Конечно, этот комплекс жил в нем,  не  умирая,
еще   со  школьных  времен,  когда,  бывало,  местная  шпана
заводила  мальчиков в туалет, выворачивала карманы,  отбирая
деньги,  и  била по лицу. С тех пор при виде такой  шпаны  у
входа   в  школу  Николая  начинала  бить  дрожь.  Это   как
неизлечимая  болезнь, хотя теперь Лосев мог спокойно  и  без
последствий шугануть хулиганье со школьного порога. Так  что
работа  охранника  для  Николая была  просто  психологически
несовместима с его внутренним состоянием. Неизвестно почему,
пусть с этим разбирается психолог, но его больше бы устроила
-  смешно сказать - работа шпиона, который подсматривает  за
людьми в замочную скважину.
     Я рассказываю вам, читатель, все это не для того, чтобы
занять  ваше время, а лишний раз напомнить, как мало мы  еще
знаем  о  глубинах  человеческой  души  и  ее  тайнах.   Как
оказалось   впоследствии,  все  эти  моменты,  связанные   с
тайниками  души  Николая, были далеко не  случайными  в  его
жизни  и  сыграли свою роковую роль в деле, обрушившемся  на
меня,  -  звенья  одной цепи, если можно так  выразиться.  А
короче: куда ни кинь, всюду клин...
      Положение спасала зарплата Татьяны, которая  изо  всех
сил цеплялась за работу бухгалтера в одной фирме, которая не
слишком  шиковала и не могла гарантировать своим  работникам
хорошего заработка, однако денег этих хватало только на  то,
чтобы прокормить кое-как семью.
      И  вот  тогда Николаю пришла в голову одна сумасшедшая
идея.

                           Глава 3

     - Так куда вас отвезти? - спросила я.
     - Домой... - вздохнул мой попутчик. Я покачала головой.
     - Вы уверены?
     - А что?
      -  Спорю на доллар, что сейчас у подъезда вашего  дома
стоит  серая  "Ауди", а в ней засели те,  кто  очень  сильно
жаждет вашей крови.
     Николай помотал головой.
     - Они не знают, кто я.
     - А если знают?
     - Нет, это невозможно.
     - Почему?
     - Я был очень осторожен.
       Да,   слишком  самоуверен.  И  наверное,   лучше   не
разубеждать,  не то наша беседа превратится  в  ожесточенный
спор.  Кстати,  говорят, что клиент всегда прав.  Или  я  не
права?..
       -   Хорошо,  отвезу  вас  домой.  Я  открыла   дверцу
автомобиля.
     - Куда это вы? - разволновался вдруг Лосев.
      -  Проверить обстановку. Было бы неразумно выезжать из
укрытия на машине, которую сразу можно опознать.
      -  Думаете,  они  неподалеку? -  встревоженно  спросил
Николай. Я пожала плечами.
     - Возможно, нет, но проверить надо обязательно.
     Клиент схватил меня за рукав.
     - Вас узнают!
      -  Вряд ли, - я подождала, пока он разожмет пальцы.  -
Они  видели машину, но, сомневаюсь, что хорошо запомнили мое
лицо.
      Николай  провел рукой по двухдневной щетине на  остром
подбородке.
     - Ну, если так...
     Я посмотрела на его окровавленную руку.
     - Что у вас там?
      Лосев  осторожно  приподнял руку: пуля  скользнула  по
костяшке указательного пальца, содрав кожу и оставив белесый
след.  А  может,  это выглядывала сама кость,  не  знаю,  во
всяком случае, кровотечение прекратилось.
     Я достала автомобильную аптечку.
     - Сумеете оказать себе медицинскую помощь?
     Николай кивнул.
     - Попробую...
     И приступил к делу.
      Я  осторожно, не хлопая, прикрыла дверцу автомобиля  и
направилась  к  проезжей части, тут же наткнувшись  на  двух
шестиклассников, собравшихся покурить за гаражами.
     - А ну, марш отсюда!
      Курят  все,  кто  ни  попадя. Но  мне  это  совсем  не
нравится.
     Пацаны резво развернулись и улепетнули прочь, подхватив
свои рюкзачки.
      Во  дворе  еще стояло несколько мамочек,  пришедших  в
школу   за   своими  малышами,  потому  что  стрелка   часов
приближалась  к  тому  часу, когда  должен  был  закончиться
последний,  четвертый,  урок. Я  остановилась  неподалеку  и
сделала  вид,  что  принадлежу к той же категории  ожидающих
граждан.
      Может быть, когда-нибудь, в будущем, мне тоже придется
вот  так же стоять на школьном дворе и ждать сына или дочку,
когда он или она будут выходить из дверей своей альма-матер.
Не вечно же мне заслонять грудью клиентов, которые постоянно
влипают  в  разные неприятности, до которых мне,  откровенно
говоря,  и  дела-то  нет. В конце концов,  скоплю  приличный
капитал и заведу нормальную семью. Как у всех. Только муж  у
меня  будет  не  охранник и не военный, и не  милиционер,  а
*  *.)-нибудь...  писатель. Я расскажу  ему  о  своих  былых
похождениях,  сидя с вязаньем в руках, а он будет  аккуратно
переносить на бумагу мои бесценные истории.
       Делая  вид,  что  поглощена  ожиданием,  я  незаметно
прощупывала взглядом окрестности, пытаясь убедиться, что нас
благополучно потеряли из виду и не будут пытаться искать.
      Проторчав  на  школьном дворе  минут  пять,  я  решила
вернуться  к  машине.  Но  какое-то непонятное  предчувствие
заставило меня замедлить шаг и бросить взгляд через плечо. Я
увидела  черный  джип-"Чероки",  который  медленно  двигался
вдоль тротуара, словно "Летучий голландец".
      Как  мне показалось, он прочесывал местность,  пытаясь
обозначить  наш  след. Белой "Нивы" видно не  было,  но  это
могло  означать  лишь  то,  что она  заняла  позицию  где-то
невдалеке.
      Я  медленно отвернулась, потом не торопясь обошла, как
бы   гуляя,  разговаривающих  женщин  и  встала  так,  чтобы
наблюдать за происходящим.
      Окно  джипа  было  открыто, и я  увидела  круглолицего
парня,  который внимательно осматривал окрестности, то  есть
городскую серость.
      Вне  всякого  сомнения, пассажиров джипа заинтересовал
тот  факт,  что мы почти молниеносно и бесследно исчезли  из
вида.  Дальше по улице укромных уголков не было, значит,  мы
могли затеряться где-то здесь поблизости и нигде более.
     Лично я на их месте подумала бы именно так.
      Джип  медленно проехал мимо, и я вздохнула с тщательно
скрываемым облегчением, чтобы никто не догадался, что у меня
на душе.
      Я  хотела  вернуться к своей машине, как  вдруг  снова
увидела черный джип.
      Они дали задний ход и вернулись на то самое место,  на
котором только что тормозили.
     Черт!
      Их  было  четверо. Сквозь тонированные  стекла  ничего
нельзя  было  рассмотреть, но когда открывались дверки,  все
стало  отлично  видно. Один сидел в машине,  а  трое  других
медленно  направились прямиком к гаражам; видно, догадались,
что  там можно было найти укромный уголок, чтобы скрыться  с
глаз людских.
      Сейчас  они  обнаружат  мой "Фольксваген",  в  котором
страдал  от неизвестности Николай Лосев, и начнут палить  из
пистолетов.
     Надо было что-то немедленно предпринимать.
     Но что именно?
      Я  лихорадочно соображала, в кого бы мне превратиться,
и, наконец... выход найден!
     - Молодые люди!
      Все трое, не успев добраться до гаражей, обернулись на
мой возглас.
      -  Вы  это  к  нам обращаетесь? - спросил  круглолицый
парень, несколько минут назад еще сидевший рядом с водителем
черного джипа.
      -  Да,  к  вам. Что, собственно, вы тут делаете?  Тяни
"`%,o, Женька! Тяни!
     И одновременно думай, думай, думай.
     - Вы кто будете, девушка? - поглядел на меня пристально
худощавый мужчина с землистого цвета лицом.
      -  Я...  заместитель директора школы по  хозяйственной
части.  -  Врать  так  понахальней! -  Это  подведомственная
территория,  и  я  хочу знать, кто по ней  разгуливает  и  с
какими намерениями.
      Трое  разглядывали  меня, будто  не  хотели  верить  в
сказанное. И в самом деле - перед ними стояла молодая,  надо
признаться,  довольно привлекательная девушка,  в  фирменных
дорогих  джинсах  и легком плаще. Такие в завхозы  не  идут,
скорее  -  в  содержанки.  При всем  своем  апломбе  завхозы
получают  немного - кто станет мотать нервы за  гроши?  Хотя
мир  уже  давно  перевернулся вверх тормашками:  сегодня  ты
герой, а завтра - в груди с дырой.
      Если  хотите знать, то некоторые завхозы считают  себя
выше  и  круче,  чем  директор. Про  одну  такую  особу  мне
рассказывала как-то тетя Мила, работавшая в одном  из  домов
пионеров   и   школьников  и  не  пропускавшая   ни   одного
мероприятия, сидя всегда в первых рядах. А потом  "вправляла
мозги" бедным педагогам, типа "ты плохо провел праздник", "у
тебя  слишком мудреный сценарий", "а тебе надо приходить  на
подобные  мероприятия  в  другом  костюме,  этот  староват".
Директор молчит, а эта мымра знай пускается во все тяжкие...
Так  что  выдать  себя за сплав нахальства  и  тупости  дело
немудреное.  -  Мы, в общем-то, из милиции, -  вдруг  заявил
высокий  мужчина  с  красными  воспаленными  глазами,  будто
занимался сваркой без защитной маски.
     Этот прикол нам тоже знаком!
      -  Будьте добры, покажите удостоверение. Сейчас они  у
меня попляшут!
       Хорошо,  что  у  завхоза  нельзя  спросить  документ,
удостоверяющий личность: его просто не существует в природе.
      Я  была  жутко удивлена, когда красноглазый  полез  во
внутренний  карман пиджака и достал под стать  лицу  красные
корочки. Блин, кажется, номер не прошел!
      -  Вот,  пожалуйста,  - створки раковины-удостоверения
раскрылись,   и   мне  были  продемонстрированы   чернильные
внутренности.
     - Можно посмотреть поближе?
     - Будьте добры.
      Я взяла удостоверение из рук красноглазого и принялась
рассматривать его. Как говорил Остап Бендер, при современном
развитии  печатного  дела на Западе... Однако  удостоверение
было подлинным, так мне показалось при беглом ознакомлении с
ним.  На  всякий случай я запомнила имя: Пелешенко  Владимир
Николаевич.
      Пришлось вернуть корочки, скрипя про себя зубами. Надо
же, все-таки влипла!
      -  Можно посмотреть документы у остальных? - Я  решила
идти ва-банк, сдаваться еше рано.
     Все трое пtрегяянулись.
       -  Да  в  чем,  собственно,  дело?  -  развел  руками
Oелешенко. - К нам поступила ориентировка на преступника, мы
обследуем  территорию, на что имеем полное  право,  особенно
после    того,   как   в   нескольких   городах    произошли
террористические акты.
      Я  усмехнулась про себя. Эта ссылка притянута за  уши.
Скоро  начнут пачками издаваться детективы на темы терактов,
так наши авторы любят делать моду из людского горя.
       -  Тем  не  менее  я  хотела  бы  ознакомиться  с  их
документами.
     Двое остальных молча стояли и смотрели на меня.
      -  У  нас в данный момент нет удостоверений, -  сказал
круглолицый,  -  мы  их сдали в отдел кадров  для  продления
сроков действия.
      Молодец,  нашел, что ответить! А по-моему,  документов
сотрудников УВД у этих двоих никогда и не было.
      -  Вы  удовлетворены? - спросил Пелешенко. Что  делать
дальше - ума не приложу. И вдруг решение пришло.
      - Я пойду с вами, - твердо заявила Евгения Охотникова,
выступающая в роли завхоза средней школы. - В конце  концов,
имею полное право.
      -  Пожалуйста... Это будет даже лучше, чтобы  не  было
лишних разговоров.
      Трое решительно повернулись и направились к гаражам. Я
засеменила следом.
      Коли  постараться,  то  я  вырублю  всех  троих,  если
произвести  неожиданное нападение сзади. Но вот бить  мордой
об  асфальт сотрудника милиции... Это означает накликать  на
себя  крупные неприятности. Хотя некоторых таких сотрудников
стоит  ударить маковкой об асфальтовое покрытие, и  не  один
раз.
     И все-таки я приготовилась к нападению. Если милиционер
в  сговоре  с преступниками, я сумею защитить наши  права  в
суде.
      Бандиты зашли за гаражи и, переглянувшись, направились
прямиком к моей машине.
     Сейчас они увидят Николая и...
     Я занесла руку для удара и в последнюю секунду увидела,
что в "Фольксвагене" никого нет!
     Вот, блин!
      Ситуация изменилась, может быть, сейчас пойдет  другая
игра?
     Я словно в воду глядела.
     Трое повернулись ко мне, и Пелешенко спросил:
      -  Вы не знаете, чья это машина? Я хотела сказать, что
не знаю, но почему-то утвердительно кивнула.
      -  Директор  школы позволяет одному  из  своих  друзей
оставлять ее здесь.
       Круглолицый  и  парень  с  землистого   цвета   лицом
шустренько  осмотрели автомобиль и долго  пожимали  плечами.
Для  меня тоже было загадкой, куда делся Лосев, но в  данный
момент  его  исчезновение  сыграло  нам  на  руку  и,  можно
сказать, спасло от выстрела в переносицу.
     Продажный мент буравил меня взглядом.
      -  Понятно!  -  процедил он.  -  Тогда  скажите,  кому
/`(- $+%& b эти гаражи?
     - Ясно кому, - по-простому заявила я, - школе, конечно.
     - Эта машина давно здесь стоит?
     - С самого утра.
      -  И  никуда  не выезжала? Я выпятила  нижнюю  губу  и
наклонила голову влево.
     - По-моему... никуда.
      Пелешенко подошел к моей машине .и положил руку на  то
место, где был радиатор.
     - Еще теплый, - произнес он, укоризненно глядя на меня.
      Мне  ничего не оставалось, как пожать плечами,  подняв
глаза к небу.
      -  Ничего не могу сказать, у меня своих дел навалом  -
целая   школа   на  моей  шее.  Если  хотите,   осматривайте
территорию дальше, а я пошла.
      Однако рано я собралась исчезнуть со сцены, потому что
Пелешенко взялся за ручку дверцы и дернул ее.
     Дверца открылась.
      На  моем лице не дрогнула ни одна жилка, хотя мне было
неприятно, что какой-то гад лазает по моей машине.