ли надо, всего по два. Но тут мне подсказали,
что по ту сторону железной дороги, у автовокзала, действительно какой-то
магазинчик есть.
   Я со вздохом облегчения закурила и отправилась,  куда  мне  показали.
Вышла на перрон, спустилась в  подземный  переход  под  железнодорожными
путями и вдруг, минуя выход  на  одну  из  платформ,  заметила  в  толпе
знакомую личность. Я остановилась и пригляделась повнимательней.
   Сомнений не оставалось: черненький мальчикмерзавец-каратист, лишивший
меня документов из дела Петрова,  спокойно  кушая  мороженое,  стоял  на
лестнице к пятой платформе.
   Медленно перебирая пальцами,  я  подняла  пакет,  который  держала  в
руках, и свернула так, чтобы держать его под мышкой, а в  случае  резкой
необходимости сразу же достать из него пистолет.
   После этих непринужденных манипуляций я направилась к парню,  опустив
голову и стараясь лишний раз на него не смотреть.
   Раскрою маленький сыщицкий секрет: любой знакомый вам  человек  может
затеряться  даже  в  самой  небольшой  толпе,  если  не  будет  из   нее
выглядывать. Вот и мой каратист заметил меня, когда до  него  оставалось
дойти лишь несколько шагов. Мороженое остановилось на половине  пути  ко
рту.
   Но, к сожалению, эта пауза не затянулась. Парень лихо  развернулся  и
бросился бежать  вверх  по  лестнице  на  железнодорожную  платформу.  Я
кинулась за ним.
   Лестница не была еще заполнена бывшими  и  будущими  пассажирами,  но
какие-то граждане с вещами нам обоим все-таки под ноги попадались.
   Отталкиваясь  и  извиняясь,  я,  как  танк  сквозь  сосенки,  мчалась
напролом, предельно сокращая расстояние.  Этот  парень  был  мне  просто
необходим! Он же ключик к неприятному событию в гостинице. И то, что  он
побежал, означало его невооруженность и растерянность.  Кроме  того,  он
был здесь один, иначе не стал бы так позорно удирать от слабой  девушки,
чуть было, правда, не свернувшей ему шейку за то, что он копошился в  ее
вещичках.
   Одним словом, мне необходимо было его догнать. И я всерьез  собралась
это сделать.
   Чернявый мерзавец, толкнув толстую стеклянную дверь, выскочил  наружу
и помчался по платформе как раз в направлении автовокзала.  Несмотря  на
то что я второй только день находилась в этом городишке, ориентироваться
в этом районе мне было несложно. И это очень мило с его стороны - бежать
именно туда, куда нужно мне.
   Придерживая  левым  локтем  пакет,  я  выровняла  дыхание  и  развила
приличную скорость. Еще несколько минут - и этот  засранец  достался  бы
мне тепленьким, но тут он свернул к тупику и нырнул под стоящий на путях
одинокий вагон.
   Я ошиблась, потому что решила быть умнее его.
   А оказалась неудачливей. Я обежала вагон сзади, но не приблизилась  к
парню, а наоборот - увидела, как  он  резво  вскарабкался  на  забор  из
сетки-рабицы и приземлился с другой  его  стороны.  И,  даже  не  сделав
Танечке прощального жеста рукой, побежал дальше, скрывшись за стоящим на
небольшом отдалении домом.
   Я пнула забор пару раз ногой - все равно покупать новые  туфли,  -  а
потом, гордо задрав нос, с самым независимым видом пошла обратно.  Ну  и
что тут такого? Девушке захотелось побегать, чтобы  сохранить  фигуру  в
похвальном очаровании.
   И нечего пялиться!
   Автовокзал оказался совсем  недалеко,  я  даже  немного  выиграла  во
времени, пока занималась кроссом по пересеченной местности.  Только  вот
незадача: автовокзал-то был, были и магазинчики, но с  обувью  оказалась
напряженка. Пришлось ограничиться приобретением весьма обычных туфель на
среднем каблуке не совсем модного  фасона.  Других  я  здесь  просто  не
нашла. Ну и ладно.
   Английские леди, кстати,  утверждают,  что  от  моды  надо  чуть-чуть
отставать, тогда будешь выглядеть по-настоящему элегантно. К тому  же  я
ведь не обучать волгополоцких дам высокому стилю одежды сюда приехала, а
работать. И мне нельзя  "светить"  в  городе  -  уже  и  так  достаточно
засветилась.
   Решившись на покупку туфель средней паршивости, я  тут  же  купила  и
кое-что из одежды. Точнее - все новое,  потому  что  шорты  с  футболкой
нужно  возвращать  хозяину,  хотя  в  них  я,   безусловно,   смотрелась
бесподобно. Настроение у меня поднялось. Ничто лучше не  восстанавливает
душевного равновесия женщины, чем новый предмет гардероба.
   Забрав сумку из камеры хранения,  я  навестила  еще  пару  магазинов,
накупила в них разных баннопрачечных приспособлений и вернулась к Жене.
   Там я заперлась в ванной и занялась колдовством. Почти два часа  ушло
на различные пассы и действия, в результате которых  Таня  преобразилась
до абсолютной неузнаваемости. Я изменила цвет  волос,  прическу  и  овал
лица. Овал, если уж совсем честно, не  изменился,  а  испортился.  Чтобы
стать непохожей на  себя,  любимую,  мне  пришлось  такое  наворотить  с
макияжем, что, глядя в зеркало, я значительно произнесла:
   - Успокойся, дорогая моя, это безобразие нужно для работы и только на
несколько дней. Если повезет - то только на один вечер. Веришь?
   Мое отражение в ответ грустно кивнуло, и я вышла из ванной.
   - Ни  хрена  себе!  -  присвистнул  Женя,  столкнувшийся  со  мной  в
коридоре. - Да тебе цены нет  как  парикмахеру.  Может  быть,  завяжешь,
Татьяна?
   - Чего завязать? - мрачно поинтересовалась я. - Узелок на память, что
ли?
   Женя замялся и, стесняясь и краснея, сказал, что он "все понял".
   - Девушки просто так не прыгают с крыши с  пистолетами  в  сумках,  -
запинаясь, произнес он. - Я  так  думаю,  что  ты  из  приезжей  бригады
киллеров. Поверь мне, Татьяна: эта работа не для женщин!
   - Поверю, - пообещала я и заказала кофе.
   Мне был предложен чай, пришлось согласиться и на это испытание.
   Я грустно пила чай и думала о грустном.
   Приходилось  признаться,  что  мое  расследование,  направленное   на
выяснение всех обстоятельств смерти Нины Петровой, практически еще и  не
началось. Я не имела понятия ни о ее внешнем виде,  ни  о  ее  жизни  до
замужества, ни о ее родителях. О родителях  самого  Петрова  я,  кстати,
тоже не имела никакого представления. А все эти люди являлись носителями
информации, возможно, крайне необходимой для моей работы.
   Единственное, что мне можно было записать в плюс, чтобы совсем уж  не
считать время пропавшим, так  это  то,  что  расследование  смерти  Нины
заставило приподняться толстую задницу Бориса Сергеевича и  организовать
встречу со  мной.  А  так  как  похоже,  что  мальчики,  поработавшие  в
гостинице, к нему отношения не имеют,  остается  предположить,  что  они
люди пока неизвестного мне  Саши  Бормана.  То  есть  два  самых  крутых
авторитета города проявляют явную заинтересованность моим расследованием
и стараются мне помешать.
   Что все это означало, я понятия не имела, но личность  Нины  Петровой
становилась все более и более интересной.
   Я закурила и решила еще немного потянуть время, а затем нанести визит
в клуб "Веселый Джокер". Если откуда-то все-таки и стоит  начинать,  то,
разумеется, лучше всего оттуда.
   Женя, сидевший на табурете напротив меня, поерзал и спросил, как  мне
понравился чай. Я удивленно взглянула на него, потом в свою пустую чашку
и на всякий случай чай похвалила,  хотя  даже  не  заметила  его  вкуса.
Помолчав немного, мой гостеприимный хозяин  кашлянул  и  робко  спросил,
когда меня сегодня ждать. Я ответила, что если вернусь, то  рано  утром,
часа в четыре.
   После этого я взяла с полки книжку про жизнь художника  Тулуз-Лотрека
и завалилась на диван.
   Я же имела программу тянуть время,  вот  я  его  и  тянула.,  Пока  я
валялась, а Женя снова что-то рисовал,  мне  вспомнились  мои  гадальные
кости, так  мило  поддержавшие  меня  в  печальной  ситуации  с  Борисом
Сергеевичем. Бормоча: "Давненько не брала я в руки  кости",  я  вытащила
замшевый мешочек, служащий им местом постоянного пребывания,  и  выудила
своих магических советчиков на белый свет.
   Женя,  до  этого   момента   усиленно   демонстрировавший   полнейшую
занятость, тут же почему-то отвлекся и подсел рядом со мной на диван.  Я
только удивленно посмотрела на него - мне  было  лень  открывать  рот  и
напоминать, что подобные маневры не входили в договор об  аренде  жилья.
Так он и остался  сидеть,  напуганный  моим  неприветливым  видом  и  не
решаясь ничего спрашивать.
   - Это гадальные кости, - нехотя снизошла я до объяснений,  видя,  что
его вопрос крепко уцепился  в  кончик  его  языка  и  не  желает  оттуда
спрыгивать. - Мне сегодня предстоят важные разговоры, и я хочу выяснить,
узнаю ли то, что мне нужно, или нет.
   Женя глубокомысленно пробормотал "а-а-а, вот как" и положил мне  руку
на бедро. Я была уверена, что это у него получилось  без  всяких  задних
мыслей. Наверное, у Жени проблемы с координацией  движений.  В  ответ  я
продемонстрировала полнейшую атрофию чувства осязания и сделала вид, что
не заметила ничего. Мало ли что ко мне прикасается! Опять  же,  комарики
летают...
   Кости, выпущенные на диван передо  мной  и  Лотреком,  разложились  в
обычной для себя манере: 4+20+25. "В принципе  нет  ничего  невозможного
для человека с интеллектом".
   Я вздохнула: если мои  маленькие  мерзавцы  начали  хамить,  то  этот
приступ у них надолго. Поэтому положила кости обратно в мешочек, бросила
его на пол и закрыла  жутко  интересную  книжку  про  одного  из  вождей
постимпрессионизма.
   - Женя! - сурово произнесла я, и он, вздрогнув, механически кивнул. -
У меня черный пояс по карате, характер  скверный  и  неуживчивый.  Через
часик или чуть позже, там видно будет, у меня очень важная встреча.
   Женя опять молча кивнул.
   - Если ты испортишь с таким  трудом  наложенный  макияж  или  сомнешь
прическу,  мне  придется  тебя  побить,  Женя.  Ты  понимаешь,  что  это
серьезно?
   На сей раз Женя кивнул уже более  осмысленно,  руки  убрал  и  совсем
разумно произнес:
   - Я был женат. Очень долго. Пять лет.
   Я оценила данное сообщение  как  предъявление  сертификата  качества,
говорящего о суровом опыте семейной жизни и полном  понимании  весомости
приведенных мною доводов. Особенно - последнего.

Глава 9

   Клуб "Веселый Джокер", несмотря на мое страстное пожелание,  чтоб  он
провалился в тартарары, никуда не подевался и стоял на том же месте, где
и вчера. Я вышла из такси и поморщилась от лицезрения  этого  заведения,
но работа есть работа, и чувствам тут делать нечего.
   Встряхнув головой, я поправила на плече  белую  стильную  сумочку  и,
придерживая край длинного вечернего платья, не  торопясь  направилась  к
знакомому крыльцу, выложенному зеленой плиткой.
   Я нарочно оделась  слишком  хорошо  и  дорого  для  этой  неприличной
забегаловки, что в сочетании с  новым  визуальным  обликом  должно  было
сбить с толку всех моих нежелательных знакомых.
   Но наглеть и вылавливать того же Васю,  например,  и  предлагать  ему
выпить со мною на брудершафт, чтобы испытать качество моей маскировки, я
не собиралась, и так была уверена, что он меня не узнает.
   На этот раз охранник не стал даже дергаться, чтобы ознакомить меня  с
дурацкими правилами,  он  просто  открыл  передо  мной  вторую  дверь  и
приниженно расшаркался. Так и должно быть: знай свое место, мальчик.
   Я не стала задерживаться в первом зале, а сразу же подошла к  бару  и
заказала себе коктейль "Сигрэм Джин  Физз".  Потом  со  скучающим  видом
спросила у бармена, открыта ли сегодня рулетка.
   Он чуть ли не шарахнулся к своей занавеске, бормоча  с  придыханиями,
как рад меня видеть. Я ему почти что поверила и прошла во второй  зал  с
самым благодарным видом, на какой только была способна.
   Никого из моих славных знакомых здесь не было, и я, рассеянно  сыграв
пару раз в покер, обратилась к девочке, разносящей напитки, с  вопросом,
где бы мне найти Ирину.
   - Какую именно? - уточнила она, внимательно оглядывая меня  с  головы
до ног.
   Мне  показалось,  что  я  вижу,  как  в  голове  у   нее   быстренько
скалькулировалась стоимость всего моего видимого и невидимого гардероба.
После этого осмотра  девушка  еще  подумала  чуть-чуть  и,  улыбнувшись,
добавила:
   - У нас их несколько. Официантка, балерина и старший менеджер.
   Я вздохнула от огорчения на саму себя, так как не догадалась у  своей
вчерашней знакомой спросить хотя бы фамилию. Тем более что должность  ее
в  фирме,  по  собственным  же  словам  Ирины,  не  подходила   к   трем
перечисленным. Однако, подраскинув мозгами, я нашла выход:
   - Уверена, она работает не официанткой, скорее всего  менеджером.  Ее
парня зовут  Максом,  и  он  ездит  на  темной  "десятке".  Этих  примет
достаточно?
   - Конечно. - Девушка снова улыбнулась, еще приветливее, чем в  первый
раз, и сказала, что мне нужна старший менеджер Ирина Григорьевна  и  она
ее сейчас же позовет.
   В благодарность я взяла у нее с подноса какой-то гадкий коктейль.  Он
мне не понравился с первого глотка, и пришлось забыть его  на  ближайшем
же столике.
   Ирина  появилась  внезапно  -  из  незаметной  боковой  двери,  почти
совершенно скрытой  в  обшивке  стен.  Как  будто  материализовалась  из
ничего. Она окинула  зал  внимательным  взглядом  и  направилась  в  мою
сторону, явно меня не узнавая.
   - Добрый вечер, мадам, у вас возникли вопросы? - спросила  Ирина  все
так же отчужденно.
   У меня мелькнула мысль, что  Женя,  может  быть,  и  прав  по  поводу
использования моих парикмахерских талантов. Но я  тут  же  ее  отогнала,
потому что талантов у меня много и прославляться,  занимаясь  каждым  из
них, будет просто бессовестно по отношению к  другим  людям,  у  которых
этих талантов гораздо меньше.
   - Есть вопросы, есть, - жизнерадостно ответила я. - А ты что, меня не
узнаешь? Может, мне краску смыть?
   Недоуменное выражение лица Ирины сменилось удивленным.
   - Таня? - тихо спросила она. - Ну ты даешь!
   Никогда бы не узнала. Да ты просто молодец!
   - Спасибо, я знаю, -  поблагодарила  я  ее.  -  Мы  сможем  поболтать
где-нибудь?
   Ирина осмотрелась.
   - Если только у меня в кабинете. Пойдем?
   Она открыла секретную дверь, и мы прошли длинным полутемным коридором
мимо открытых уборных,  где  переодевались  стрип-герлз,  которых  здесь
почему-то называли  балеринами,  видимо,  от  неизбывной  тяги  русского
человека к высокому искусству. После уборных мы  и  попали  в  маленький
кабинетик с маленьким же окошком под потолком.
   - Ну вот, - рассмеялась я, - шли вроде все время по прямой, а  попали
в подвал. Чудеса.
   - Ты так думаешь?
   Ирина подошла к холодильнику, стоящему в стенной нише, и достала  две
бутылки темного пива.
   - Надеюсь, ты составишь мне компанию? - предложила  она,  вынимая  из
ящика стола два стеклянных бокала.
   Мы устроились, и я, смакуя холодное пиво, молчала до  тех  пор,  пока
Ирина не напомнила:
   - Ты собиралась о чем-то поговорить. У меня же работа...
   - Удивительно, - произнесла я уважительным тоном, - ты мне  говорила,
что числишься в каком-то там пищеблоке и сама вроде танцуешь на сцене, а
на следующий же день оказывается - у тебя свой кабинет... -  Я  покачала
головой и достала из сумочки сигарету.
   Ирина вздохнула, попросила у меня закурить и, чуть помолчав, сказала:
   - Издеваешься, да? Ну-у, значит, я заслужила.
   Знаешь, если честно, когда я узнала, что ты  детектив  и  расследуешь
убийство Нинки, то просто перепугалась. Ты же не понимаешь, наверное,  в
каких условиях нам приходится здесь  существовать:  бандиты,  постоянные
угрозы, хамство... Даже это убийство  -  как  предупреждение  всем  нам:
молчи - целее будешь. Вот  Нинка  трепала  языком  налево  и  направо...
Результат тебе известен.
   Ирина замолчала, потупилась, потушила сигарету  и  попросила  у  меня
вторую.
   - Все не так просто, Татьяна, -  тихим  голосом  заговорила  она,  но
вдруг вздрогнула, вскочила  со  стула  и  подбежала  к  двери.  Медленно
отворив ее, она осторожно выглянула наружу и так же  медленно,  стараясь
действовать бесшумней, прикрыла.
   Вернувшись на свое место, Ирина с какой-то безнадежностью  посмотрела
на меня.
   - Все не так просто, - повторила он, снова усаживаясь на  стул,  -  я
вот с тобой сейчас разговариваю, а у самой  все  поджилки  трясутся.  Ты
ведь не знаешь, что этот клуб принадлежит уголовникам.
   Самый главный у них Борис Сергеевич. Я тебе его покажу как-нибудь. Он
такой толстый, потный...
   - Я его знаю и даже уже  немного  пообщалась  с  ним,  -  сказала  я,
отпивая пиво, - мерзкая личность.
   Ирина покачала головой.
   - В нашей жизни все завязано в один узел.  Вот  мой  Макс,  например.
Самый близкий человек вроде бы. - Ирина усмехнулась.  -  Он  работает  в
налоговой, но сидит у Бориса Сергеевича на жалованье.
   Раньше он был любовником Нины Петровой, а теперь спит  со  мной.  Вот
так.
   Ирина опустила голову  и  заплакала.  Немного  успокоившись,  подняла
голову и заговорила быстрым срывающимся шепотом. Я  с  трудом  различала
некоторые слова, но не перебивала ее и слушала.
   - Сегодня утром, ну, то есть  в  середине  дня,  как  ты  ушла,  Макс
позвонил по телефону Борису Сергеевичу и договорился с ним о встрече. Мы
приехали, куда он нам приказал. Макс передал весь разговор с тобой,  мне
пришлось - заставили! - рассказать то, что он не слышал.  Извини.  Но  -
вот так мы все и живем здесь. Борис Сергеевич сегодня не должен  быть  в
"Джокере", что-то у него там произошло, поэтому я с тобой и  беседую.  А
все равно шугаюсь, как кошка драная... Пример  Нины  очень  показателен,
Таня. Я боюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но я очень боюсь.
   Я погладила Ирину по руке, она всхлипнула:
   - Да ну тебя!
   - Ты собираешься так прожить всю жизнь? - Мне было немного  жаль  эту
молодую запуганную женщину. - Может быть, попробуем что-нибудь изменить?
Я, кстати, уже наступила  Дяде  Боре  на  одну  из  его  мозолей.  Можно
сказать, это при моем содействии он сейчас отлеживается с примочками  на
пузе. А про Макса и Нину я уже знаю.
   Ирина  промолчала,  только  покачала  головой,  поглядев  на  меня  с
некоторым страхом.
   - А зачем ты мне наплела, что Петров  импотент?  -  улыбнулась  я.  -
Экспертная проверка этого не  подтвердила.  Я  видела  его  любовницу  и
содержательно пообщалась с ней.
   - Да просто что первое в голову пришло, то и  ляпнула,  -  призналась
Ирина. - Думаешь, каково мне было при Максе отвечать на твои расспросы?
   Ты видела: он быстро вернулся со стоянки, быстро на кухне пошурудил и
сел практически рядом с  нами.  Я  же  знала,  что  каждое  слово  будет
доложено.
   Так, в общем-то, и получилось.
   Ирина посмотрела в сторону и продолжила:
   - Петров был нормальным мужиком, только ему  до  жены  дела  не  было
никакого. Нинка работала здесь менеджером,  таким  же,  как  я.  Однажды
после работы зашел у них разговор с Борисом Сергеевичем. В шутку  такой,
знаешь.  Одним  словом  можно  сказать,  он  взял  ее  на  "слабо".  Они
поспорили, по-моему, на полштуки баксов, что она не сможет  выступить  в
голом виде. А Нина кричала, что сможет. Пьяными они были.  Ну  а  потом,
когда она все-таки выступила с детской этой песенкой, оказалось, что  ее
сняли на видеокамеру. Все сняли: как она раздевалась и как выступала...
   Ирина взяла свой бокал и медленно выпила все пиво.
   - Еще будешь? - спросила она меня.
   - У меня есть, - сказала я.
   Я пить не хотела, но компанию поддерживала мелкими глотками.
   - А я буду, - со злостью ответила Ирина и снова  налила  себе  полный
бокал.
   - И что потом было с пленкой? - спросила я.
   - С пленкой-то ничего, а с Нинкой хреново.
   Борис Сергеевич взял ее за горло, и у них пошли какие-то свои дела.
   Ирина облизнула губы.
   - Знаешь, - пробормотала она, - я вот разговариваю с  тобой,  а  сама
думаю о том, что страшнее.
   Не понимаешь, о чем я?
   - Нет пока.
   - Я думаю, что страшнее: разговаривать с тобой здесь и  ждать,  чтобы
кто-то вошел и увидел нас, или разгов