или?
   - Я ничего и не объясняла. Просто сказала,  что  после  каникул  они,
наверное,  много  фотографируются.  Она  тогда  еще  очень  удивилась  и
ответила, что у нас и фотоаппарата-то в классе нет, да  и  некогда,  все
больше общаются. Класс у них действительно дружный.
   Валентина Ивановна  передала  мне  все  конверты:  буквы  вырезаны  и
наклеены. "А что, если с них снять отпечатки пальцев, - мелькнула у меня
в голове мысль. - На самом письме вряд ли, а вот когда заклеивали... то,
может, и получится".
   Но потом я  решила,  что  это  ничего  не  даст.  Судя  по  "почерку"
шантажистов, вряд ли действуют  профессионалы,  числящиеся  в  картотеке
органов.
   -  А  почему  вы  сразу  не  обратились  ко  мне?  Не  знали  о  моем
существовании или просто не хотели?
   - Знать знала, правда, понаслышке, но знала, что и услуги ваши  стоят
дорого, а у нас...
   Я невольно огляделась еще раз. Большого достатка,  конечно,  нет,  но
даже  я  не  могу  себе  позволить  такую  мебель.  Валентина  Ивановна,
перехватив мой взгляд, улыбнулась.
   - Не поверите, но все это, - она обвела комнату рукой, - случайность.
   Мы и сами не поверили.
   - То есть? Наследство рухнуло на голову?
   - Нет. Выиграли в "Русское лото". Никогда ни во что не играла, а  тут
с работы шла - и  продавец  пристал:  "Возьмите  да  возьмите,  увидите,
счастливый билетик".  Настроение  хорошее  было,  нам  зарплату  немного
прибавили. Я и купила пять штук. Выиграл один,  но  какой!  Мы  даже  за
выигрышем не хотели идти: все  равно  обманут.  А  оказалось  -  правда.
Мебель - моя  слабость.  Мы  о  таких  креслах  всю  жизнь  мечтали.  Не
поверите, первое время я в  них  целые  вечера  просиживала,  ничего  не
Делая. Светка ужин готовила. Если бы вы  видели,  что  в  этой  квартире
стояло раньше. Ужаснулись бы. У людей на даче лучше. А теперь - красота.
И настроение поднимается. Знал бы  тот  продавец,  какой  билет  он  мне
продал. А тут вот несчастье.
   Я просмотрела последний конверт. Там все как прежде: требовали десять
тысяч долларов. Только новая приписка:  в  случае  обращения  в  милицию
угроза будет приведена в исполнение немедленно.
   - А вы сейчас не работаете?
   - Нет, я взяла отпуск. Начальство у нас  хорошее.  Я  объяснила,  что
дома небольшие проблемы. Дали сразу.
   - Да, кстати, насчет оплаты.  Если  что  случится  серьезное,  можете
обращаться. Не со всех я беру дорого.
   - Хорошо, спасибо.
   - А со Светой, мне кажется, вам лучше поговорить. Может быть,  она  и
видела что-нибудь.
   - А может, вы сами? - осторожно предложила Валентина  Ивановна.  -  Я
что-то боюсь.
   - Хорошо, я не против. Можно прямо сейчас.
   - Сейчас даже лучше. А то, знаете, и мне очень тяжело,  я  ей  ничего
объяснить не могу.
   Я подошла к Светиной комнате и постучалась.
   - Да, войдите.
   - Я могу с тобой поговорить?
   - Можете.
   У меня мелькнула мысль, что Света все знает. По-моему, она меня ждала
и, судя по всему, знала, кто я  такая.  Я  огляделась,  благо  "Русского
лото" коснулось и ее комнаты. Стенка была новейшая.
   - Мне тоже кое-что перепало, - улыбаясь и указывая на стенку, сказала
она.
   Я не стала играть в кошки-мышки и спросила напрямик:
   - Света, ты знаешь, почему я к вам пришла?
   - Да, знаю.
   - И давно?
   - Нет, с прошлой недели. До этого я  ничего  не  могла  понять.  Меня
везде встречают, никуда  одну  не  пускают,  даже  на  день  рождения  к
подруге. Там был весь класс, кроме меня. Я  наотрез  отказалась  идти  с
родителями. Это ужасно! А потом я подсмотрела совершенно  случайно,  что
мама прячет ключ от секретера.
   Когда ее не было, я достала и все прочитала.  Родители  стали  ужасно
дерганые. С ними разговаривать невозможно. Но этого больше не будет.
   - Чего?
   - Писем.
   - Почему?
   Она замялась, а потом вдруг, что-то вспомнив, воскликнула:
   - Так вы же этим занялись!
   Но мне показалось, что не это она хотела сказать.
   - Свет, а ты ничего подозрительного не заметила?
   - Нет, - она сразу отвела глаза.
   Заметила, но говорить не  хочет.  Почему?  Может  быть,  тот  человек
понял, что его обнаружили, и напугал девочку?
   - Ну, может быть, в школе, в классе. Ведь незаметно  сфотографировать
трудно. А ты здесь, - я взяла одну из фоток, - смотришь  почти  прямо  в
объектив.
   - Нет, я ничего не видела.
   - А ты Лину Скоморохову знаешь?
   - Да, а что?
   - У нее такие же проблемы, что и у тебя.
   - Да? И ее тоже встречают?
   Я кивнула головой, - Я почему-то  не  обратила  внимания,  -  похоже,
сейчас она говорила правду.
   - И то же самое происходило с Машей, вот только фамилию я ее не знаю.
   Она, кстати, мне и сказала о тебе.
   - Это так заметно, что меня встречают? - в голосе сквозило отчаяние.
   - Нет, просто с ней это уже было, поэтому она и обратила внимание.
   - И что, это было давно?
   - Весной.
   - Они отдали деньги?
   - Да.
   - Конечно, если они есть, то можно и отдать.  А  если  нет?  И  взять
негде?
   - Я постараюсь решить эту проблему.  Света  что-то  пробормотала  еле
слышно, но я не придала этому значения.
   Я попросила у Валентины Ивановны письма и  фотографии.  Заверила  ее,
что все будет хорошо, и пообещала, что зайду еще.
   - Если что-нибудь будет новенькое, заходите вы, - попрощалась я.
 
Глава 7 
 
   Телефон, как всегда, надрывался. Я, не разуваясь, рванула  к  нему  и
успела.
   - Танечка, это ты?
   - Я, Вениамин Викторович, - сразу узнала и очень  обрадовалась  я.  -
Здравствуйте.
   - Очень рад  слышать  твой  голос  не  по  автоответчику.  Что-нибудь
случилось? Проблемы?
   - Так, мелочь. Вы не могли бы помочь?
   - Все, что в моих силах.
   - Я не хотела бы разговаривать по телефону.
   - Да, да, хорошо. Где мы встретимся?
   - Давайте на нашем месте, в том скверике, помните?
   - Конечно, Танечка. Вроде бы на память я  никогда  не  жаловался.  Во
сколько?
   - Прямо сейчас. Вы сможете?
   - Как раз сейчас смогу. До встречи.
   "Наш" скверик находился на равном расстоянии как от моего дома, так и
от дома Вениамина Викторовича. Поэтому  наши  машины  подъехали  к  нему
одновременно. Он помахал мне рукой, приглашая в свою машину.
   - У меня точно чисто. Мои проверяют часто.  Да  и  кому  я  нужен  по
старости лет, чтобы мне "жучки" ставить.
   - Вы знаете: береженого бог бережет. Пойдемте лучше прогуляемся.
   Погодка просто чудесная стоит.
   - Ничего против не имею. Желание дамы - закон.
   - А вы все такой же.
   Мы шли по аллейке. Очень люблю осень.  Она  несет  с  собой  какое-то
умиротворение. Особенно это чувствуется за городом, в лесу.
   - Поздно мне уже меняться, да и незачем, пожалуй. Так что у тебя?
   - Мне очень нужно найти одного человека. Раньше работал в органах, но
фамилии  я  не  знаю.  Только  имя,  отчество,   примерный   возраст   и
приблизительное звание. Семья, деньги.. Пожалуй, все.
   Вениамин Викторович в задумчивости покачал головой.
   - Загадка, однако. Но я попробую сделать все возможное. Конечно, тебе
надо все срочно. - Улыбнувшись, я кивнула.
   Мы повернули к машинам и шли молча, шурша листьями. Правда,  их  было
еще не много.
   - Вот так и опадают наши годы, - прервал молчание мой собеседник.
   - Ну, Вениамин Викторович, вы сегодня что-то философски настроены.
   Какие годы?
   - Ты мне льстишь, Танечка, а жизнь прошла. Грустно,  знаешь  ли.  Вам
нас, стариков, не понять.
   - Да вы любому молодому фору дадите.
   - Раньше давал. Хорошо здесь все-таки. Может,  в  выходные  махнем  в
лес?
   - неожиданно предложил он.
   - Я не против, мне бы только дело закончить.
   - О! Еще уйма времени. Успеешь не одно дело раскрыть. А насчет  твоей
просьбы - встретимся завтра утром. Часов в восемь здесь же. Чтобы лишний
раз не звонить.
   - Хорошо, буду ждать.
   - Счастливо, Танюша. Удачи тебе.
   Мы разъехались в противоположные стороны, и мне почему-то стало очень
грустно. Что видели в жизни  те  же  пенсионеры  нашего  дома?  У  моего
знакомого хотя бы была боевая молодость. А что было у них, у других?
   Беспросветная работа на благо отечества, которое  просто  отвернулось
от них, отбросив, как ненужные отходы. Верно сказала Зоя Борисовна,  это
они "там" жить начинают, когда на пенсию выходят, а у  нас  -  доживают.
"Что это меня понесло куда-то", - встряхнулась я от своих мыслей.
   Я подъезжала к дому. Во дворе стояла редкая, особенно в последние два
дня, тишина. Вероятно, все  старшее  поколение  наслаждается  прелестями
"той" жизни, сидя в своих обветшалых комнатах. "Хотя не  у  всех  они  и
обветшалые, - вспомнив квартиру Марьи Николаевны, подумала я. - А может,
покойная пускала квартирантов", - продолжила я свои измышления,  но  тут
же отбросила эту мысль, сама удивившись, как  мне  это  могло  прийти  в
голову. Об  этом  обязательно  все  бы  знали,  и  не  только  Наташа  и
"подружки", но и, судя по активности наших бабулек, весь дом.  Но,  черт
побери, чья же это одежда висит в шкафу?
   Я поставила машину и хотела идти домой, как в конце двора  показались
Наташа с незнакомым молодым человеком.
   "А она, кажется, делает успехи. И  Васе,  похоже,  дали  отставку,  -
усмехнулась я. - Но, с другой стороны, почему так быстро?"
   - Наташа, тебя можно на минутку? - окликнула  я  ее.  Она  приветливо
улыбнулась и, что-то сказав своему спутнику, подошла ко мне.
   - Это и есть Вовка Стекольников?
   - У вас хорошая память.
   - Профессия такая. Наташа, а баб Маша никогда. не говорила с тобой  о
размене квартиры?
   - Говорила. Это было этой весной. У меня подруга есть - риэлтер. Мы к
ней обратились.  Баб  Маша  боялась,  говорила,  что  ее  убьют  за  эту
квартиру.  Мы  даже  несколько  квартир  смотрели.  А  потом  она  вдруг
передумала. Сказала, что моя подружка - жулик и хочет на  ней  нажиться.
Подсовывает ей квартиры ниже по стоимости, чем ее. Я не  стала  спорить.
Ей вообще нельзя было противоречить.
   - Все равно квартира достанется тебе. Да?
   - Да, - она недоуменно посмотрела на меня. Наташа  быстро  оправилась
от горя. У нее был уж слишком сияющий вид.
   - Наташа, у баб Маши был друг?
   - В каком смысле?
   - Ну, к ней кто-нибудь ходил? Я имею в виду, ухаживал?
   Она очень странно на меня взглянула, как бы проверяя: а в своем ли  я
уме, а потом заразительно засмеялась.
   - Вы что? Какой ухажер?! Я, по крайней мере, не видела.
   - Но ведь тебе она не разрешала оставаться ночевать? Может  быть,  он
вечером приходил.
   - Может быть, - похоже, ее уже не интересовала баб Маша, и она вообще
забыла, что сама же меня и наняла.
   Я не стала ее задерживать, пробормотав, что зайду, если понадобится.
   Она меня, по-моему, не слышала, рванула к Вовке.
   И на этого Стекольникова уж больно быстро она переключилась. Странная
девочка. Может, и она здесь все-таки приложила руку. Не  стала  бабулька
меняться и не надо, все возьмем. И помнится, она говорила, что не придет
в эту квартиру по крайней мере неделю. По моим подсчетам, если, конечно,
я считать не разучилась, прошло два дня всего. Баб Машу еще и  из  морга
не взяли и не  похоронили,  а  внучка  с  новым  кавалером  на  свиданку
несется. Очень это все интересно... То от  одного  не  оттащишь,  то  на
другого кидается!
 
*** 
 
   Зайдя в свою квартиру, первым делом я позвонила Мишке. Дело близилось
к вечеру. Пора пообщаться с бомжами. Мишка оказался на месте.
   - Таня? Мне даже странно, что я тебя сегодня еще не  слышал.  Или  ты
уже все раскрыла?
   - К сожалению, нет, а очень хотелось бы.
   - Мне тоже. Ваши вояки наделали шума, и теперь  это  дело  на  особом
контроле у начальства. Как убийство  какой-то  знаменитости  прямо.  Да,
знала бы Марья Николаевна, куда она выбьется после смерти...
   - Миша, ты подойти сможешь?
   - Когда?
   - Да хоть сейчас.
   - Через пять минут у меня совещание, но ненадолго. Потом я совершенно
свободен.
   - Я тебя жду.
   Наконец-то выдалась  минутка,  когда  можно  расслабиться  и  поесть.
Событий столько, что я забываю о пище. А о том, что всего несколько дней
назад я  играла  в  теннис  на  одном  из  волжских  островов,  я  и  не
вспоминала. Зато почему-то из ума не шли Наташа и Вася. Наташа  казалась
слишком наивной, а Вася слишком откровенным. И еще эти  письма.  Но  это
уже из другого дела. Все жертвы живут в одном доме. Что это? Совпадение,
случайность или закономерность?
   В дверь позвонили, и я очень удивилась,  что  Мишка  освободился  так
рано.
   Но, открыв ее, я удивилась еще больше. На лестничной  клетке  маячила
фигура нового ухажера Наташи.
   - Я так понимаю, Володя Стекольников?
   - Он самый. Я могу войти?
   - Пожалуйста, - я еще не пришла в себя полностью.
   - Я должен с вами поговорить, -  похоже,  он  старался  придать  себе
уверенности. - Мы посоветовались и...
   - Простите, что перебила. С кем вы посоветовались?
   - С Наташей, конечно - ах ну  да,  с  кем  же  еще!  -  и  решили,  -
продолжил он, - что вам больше не надо заниматься этой историей.
   - Какой, простите?
   - Вы прекрасно знаете, о чем я  говорю  -  историей  с  убийством  ее
бабушки  Марии  Николаевны,  -  уж  больно  официально  все   это   было
произнесено.
   - И почему же я должна прекратить расследование убийства?
   - Это не убийство.
   - Вот как? А вчера Наташа думала по-другому. И убеждала меня  в  этом
как могла. А почему, кстати, она не пришла сама?
   - Она плохо себя чувствует.
   - Не может быть. И что же с ней? Пять минут  назад,  разговаривая  со
мной, она выглядела абсолютно здоровой.
   - Вам показалось. Наташа умеет скрывать недуги.
   - А что она еще умеет скрывать?
   -  Ваш  тон  оскорбителен  для  нас.  Я  не  намерен  больше  с  вами
разговаривать. Наташа сказала совершенно верно.  Вы  очень  многое  себе
позволяете.
   Если честно, то я ничего не понимала.
   - Подождите, молодой человек, а зачем вы вообще сюда пришли?
   - Расторгнуть наш контракт. Пусть и устный.
   - Но с вами я  не  заключала  никаких  договоров  и  контрактов,  это
во-первых, а во-вторых, по факту смерти Никифоровой возбуждено уголовное
дело.
   Я-то могу все это бросить, хотя совершенно не собираюсь этого делать,
а вот уголовное дело вряд ли закроют по вашей просьбе. И  вообще,  я  не
могу понять, к чему этот ваш выход?
   - Мы с Наташей собираемся пожениться и  уехать  на  время.  А  Наташа
находится под следствием, и у нее взяли подписку о невыезде.
   - Ей что, предъявили обвинение?
   - Нет, просто попросили из города не отлучаться.
   - А когда это вы решили пожениться?
   - Сегодня утром я сделал Наташе предложение, и она согласилась.
   Бедный Вася, столько усилий - и все напрасно. Самый  выгодный  объект
из его списка не оправдал надежд!
   - В общем, я так и не поняла, что вы от меня хотите и зачем вы вообще
сюда пришли.
   - Да? А Наташа говорила, что вы довольно умная. Все. Этот  Вова  меня
достал, и я недолго думая открыла дверь и выпроводила его. Но  буквально
через минуту в дверь опять позвонили. Я уже было собралась сказать  Вове
все, что о нем думаю, но это был Мишка.  При  виде  меня  он  на  всякий
случай встал в стойку.
   - Ты что? С ума сошла? - потом, оглянувшись на лестницу, добавил:
   - Это от тебя поклонник вышел?
   - Ага. Приходил требовать, чтобы я больше не занималась убийством баб
Маши.
   - Это еще почему? - спросил Мишка.
   - Вы вызывали Наташу?
   - Внучку? Обязательно. И знаешь, что я хочу  тебе  сказать.  Странная
эта внучка. Или дурочка абсолютная, или что-то  скрывает:  я  на  всякий
случай взял подписку о невыезде.
   - Вот этим новоявленный жених и объяснил свою просьбу. Они собираются
путешествовать.
   - Ничего, подождут.
   - А с Васей Сидоровым вы говорили?
   - Да, я лично ходил в общагу.
   - И как он тебе?
   - Ты знаешь, никогда не был ханжой, но чтобы такое...
   - Ты про список?
   - Да, про него.
   - Он что, тебе сам его показал?
   - Нет, его друзья рассказали.
   - Да, друзья у него, кстати, тоже странноватые. Мне  они  его  просто
заложили, приняв будто бы за адвоката.
   - Они считают, что это его рук дело?
   - Да. Кстати, а ты не спросил, где он был в ту ночь?
   - Спросил, с очередной пассией. Проверил, действительно так  и  было,
не врет. А ты что думаешь по поводу Васи?
   - А я ничего не думаю. И если честно, у меня только  легкие  наметки,
пунктирная линия, которая никак не становится сплошной. На первый взгляд
все было гораздо проще. А сейчас я уже так не считаю. Ладно, бог с ними,
с Васей, с Наташей. У меня к тебе небольшое дело.
   - Я весь во внимании.
   - Да ничего особенного,  просто  надо  сходить  к  местным  бомжйм  и
пообщаться. Вроде бы их видели в то утро. А может, и они что видели?
   - С каких это пор ты не можешь поговорить сама? Я всегда считал,  что
это твоя привилегия, а я уж так...
   - Я подумала, что официальные органы побыстрее развяжут им языки. Мне
некогда рассиживаться.
   - А может быть, наоборот, завяжут? Знаешь что,  пока  не  будем  меня
представлять. Показать корочки я всегда успею.
   - Согласна. Пошли.
   - Пошли. Ты знаешь, куда?
   - Догадываюсь.
 
*** 
 
   В нашем доме был очень хороший подвал, вернее, цокольный этаж, но  по
каким-то причинам  заселять  его  не  стали.  Сначала  там  располагался
какой-то детский клуб, затем - ЖКО. Это я помню хорошо. Но вот  уже  лет
пять подвал пустовал. Одно время там  собирались  токсикоманы  со  всего
района.  Но  общественность  и  правоохранительные   органы   развернули
обширную программу против такого рода занятий, и наш подвал, правда,  на
короткое время, опять стал необитаемым. И  вот  теперь  там  приют  всех
местных бомжей. И, наверное, надолго.
   Потому что никому нет дела до этой проблемы.
   Именно в этот подвал мы и направились. Я оделась как  можно  проще  и
скромнее. С Мишкой пришлось повозиться. То, что он мент, было  видно  за
километр. Но немного усилий, взъерошенные волосы, и  из  него  получился
вполне приличный бомж. Конечно, до настоящих бомжей нам еще  далеко,  но
вид не первой свежести.
   - Здорово, - глядя на себя в зеркало, восхитился Мишка, -  ты  просто
волшебница. Видели бы меня сейчас мои  -  в  ментовку  бы  загремел,  не
узнали бы, уж точно.
   Спустившись вниз без приключений, мы быстро  нашли  нужную  дверь  и,
открыв ее, зашли  внутрь,  моментально  оказавшись  в  царстве  мрака  и
сырости.
   Привыкнув к темноте, мы осторожно двинулись  вглубь.  Где-то  вдалеке
маячил свет,  а  подойдя  поближе,  мы  услышали  и  голоса.  Еще  через
несколько метров мы оказались около приоткрытой двери, за которой  можно
было различить грязные стены, обклеенные газетами и  плакатами,  топчан,
заменявший постель, и корпус от  телевизора,  служивший  столом,  вокруг
него собрались в данный момент обитатели этого жилища. Их было трое,  и,
прежде чем войти, мы хорошо их рассмотрели. Один  был  совсем  старик  с
совершенно отсутствующим выражением лица. Такое ощущение,  будто  он  по
каким-то непонятным ему самому причинам задержался на земле, а его  душа
давно уже обитает в лучшем мире. Другому скорее  всего  было  за  сорок,
хотя и выглядел он гораздостарше. Он, судя по всему, наоборот, прекрасно
понимал реальность  и  приспособился  к  окружающей  обстановке.  Только
какое-то ожесточение, застывшее на лице, выдавало  в  нем  несмирившуюся
натуру. И, наконец, третьим был подросток лет четырнадцати. В отличие от
своих  товарищей  он  просто  излучал  какую-то  энергию   и   испытывал
удовлетворение от происходящего.
   Вероятно, он воспринимал все это  как  игру  и  приключение,  еще  не
поняв, что счастливого конца не будет.
   Мы, переглянувшись, осторожно вошли в комнату. Там  сразу  воцарились
тишина и недоумение. Страха не было. Видно, хозяева разучились  бояться.
Гости в эту обитель заходили,  вероятно,  очень  редко,  поэтому,  кроме
удивления, наш приход не вызвал  никаких  эмоций.  Вся  компания  сидела
около