т амбиции. В  этом
я понимала Витальку, хотя большинство людей, глядя на него, покрутили бы
у виска.
   Дослушав Витальку, Валерий Павлович поблагодарил  его  и  посоветовал
отправиться  в  свою  комнату,  чтобы  как   следует   отдохнуть   после
проделанной работы. Беккер-младший отказался, заявив:
   - Отдых в обществе Евгении куда более  полноценен.  Ее  компания  как
брызги живой воды...
   - Ты мне льстишь, - заметила я и встала с кресла. - Валерий Павлович,
готовьтесь к процедурам.
   Я подошла к  столику,  на  котором  в  беспорядке  лежали  лекарства,
рекомендованные доктором, и в очередной раз стала читать  написанные  им
рекомендации. После этого я приступила  к  осуществлению  незамысловатых
медицинских операций. Беккер ворчал, потирая больные места, но все же не
сопротивлялся, зная, что без этого ему не обойтись.
   Пара болезненных инъекций превратила его в брюзгу,  а  вот  перевязка
сделала  по-настоящему  невыносимым.  Рана  его  еще   довольно   сильно
беспокоила, и когда я стала менять бинт и туго накладывать  другой,  мне
пришлось услышать несколько слов,  которые  обычно  порядочные  люди  не
произносят в обществе женщины. В конце концов  я  расхохоталась:  смешно
было видеть человека, который физически абсолютно послушен  -  говоришь:
повернитесь - поворачивается, лягте - ложится,  -  а  морально  он  само
сопротивление: ругается на чем свет стоит.
   Понимая, что Беккеру следует сейчас как следует отдохнуть,  я  решила
вколоть  ему  снотворное.  Иначе  призвать  его  к  покою  будет  просто
невозможно, покой для выздоровления просто необходим.  Да  и  на  свежую
голову Валерий Павлович скорее бы пришел к какому-нибудь новому  решению
относительно причин покушения.
   Я велела своему пациенту лечь на живот и незаметно взяла вместо одной
две ампулы.
   Валерий  Павлович  снова  потребовал  показать,  какое  лекарство   я
собираюсь ему дать.
   Повертев перед его лицом ампулой с подписью "анальгин",  я  на  самом
деле ввела средство, от которого его довольно  скоро  стало  клонить  ко
сну. "Пациент" откинулся на подушки, так как  я  ему  сказала,  что  для
максимальной пользы лечения надо двадцать  минут  полежать  с  закрытыми
глазами.  Вскоре  он  уже  был  "готов",  и  я  вздохнула  с   некоторым
облегчением, так как и сама получала шанс на отдых.
   - Устала? - обратился ко мне Виталька.
   - Угу, - промычала я.
   -  Мой  старик  способен  уморить  любого,  -  улыбнувшись,   заметил
Беккер-младший.
   - Ничего, я просто спала плохо. Нельзя было глубоко в  себя  уходить,
сам понимаешь... Да и в течение дня одни стрессы...
   - Ты их спор имеешь в виду? - спросил Виталька.
   Я имела в виду другое, но решила соврать, надеясь, что он  выскажется
по этому поводу более подробно и, возможно, всплывут какие-то интересные
детали.
   - Да, я имела в виду это. Не понимаю:
   Валерий Павлович назвал его другом, а ведут они себя, как враги...
   - Не обращай внимания. Это они в последнее  время  разошлись.  Такого
раньше  не  было.  Как  говорится,  седина  в  бороду...  Стали  спорить
постоянно, причем из-за ерунды. Сегодня место  сделки  их  поссорило,  в
прошлый раз они чуть не подрались из-за ее времени.  Один  хочет  утром,
другой утверждает, что лучше вечером. Такая ерунда! Стыдно  из-за  таких
мелочей взрослым людям  дебаты  устраивать.  А  ведь  раньше  они  легко
приходили к общему решению... Что случилось, не понимаю...
   - Мне кажется, это очень серьезно, - осмелилась предположить я.
   - Да нет, ты ошибаешься, - поспешил переубедить меня Виталька.
   - А ты в  лицо  Олега  Станиславовича  не  смотрел?  У  него  столько
ненависти  в  глазах...  Настоящей  ненависти.   Не   просто   временной
сердитости, а глубоко засевшего чувства.
   -  Не  бери  в  голову,  -  махнув  рукой  и   улыбнувшись,   заметил
Беккер-младший. - Я понимаю, тебе трудно разобраться. Для тебя Вьюнец  -
чужой человек, а для нас он практически член семьи. В любой семье бывают
как радости, так и ссоры, неприятности.
   - Может быть, может  быть...  -  вздохнула  я.  -  Только  мне  этот,
извиняюсь за выражение, тип определенно не нравится.
   - Что ж, - ответил Виталька, - имеешь  полное  право  на  собственное
мнение.
   Невозможно вызывать симпатию у всех абсолютно. Каждый человек кому-то
приятен, а кого-то по непонятной  причине  отталкивает.  Но,  поверь,  я
Олега Станиславовича знаю давно - вернее, это он меня знает с пеленок, -
и в течение моей осознанной жизни оснований для недоверия он  не  вызвал
ни разу.
   - Тихо, - перебила я Витальку, услышав чьи-то  шаги  сквозь  открытую
форточку, - кто-то идет.
   Я взялась за оружие  и  осторожно  вдоль  стены  прокралась  к  окну.
Беккер-младший тоже насторожился.
   - Что? - кивнул он мне, когда я выглянула на улицу сквозь занавеску.
   - Твоя мама, - вслух сказала я и села наместо.
   Юлия  Николаевна  открывала  замок  своими  ключами,  но   дверь   не
отворялась. Виталька очень постарался,  заботясь  о  безопасности  отца,
закрыл дверь изнутри на довольно внушительный засов.
   - Иду, - крикнул вспомнивший об  этом  Беккер-младший  и  бросился  к
входу.
   - Здравствуй, - раздалось из коридора, а  затем  послышалось  звонкое
чмоканье: Виталька поцеловал мать в щеку.
   - Как отец? - тихо спросила Юлия Николаевна, заглядывая в комнату  и,
увидев мирную картину, сама себе ответила:
   - Слава богу, спит.
   - Если бы ты знала, сколько дел  он  прокрутил  за  день,  ты  бы  не
радовалась  так,  -  улыбаясь,  заметил  Виталька.  -   Это   Женя   ему
"успокоиться" помогла.
   - Извините, Женя, что не сразу поздоровалась,  -  обратилась  ко  мне
Юлия Николаевна. - Добрый день.
   - Ничего-ничего, - ответила я.
   - Как его состояние? - поинтересовалась Виталькина мама.
   - Опасений не вызывает, - сказала я, улыбнувшись и пожав плечами.
   - Слава богу, - вздохнув,  произнесла  Юлия  Николаевна,  -  а  то  я
извелась вся.
   И ведь не позвонишь никому, не узнаешь, что к чему. Не выдержала вот,
наказ нарушила, он  ведь  велел  до  вечера  не  появляться.  Разве  это
возможно в такой ситуации...
   Я заметила на пальцах Юлии Николаевны совсем свежий маникюр, обратила
внимание на аккуратно уложенные волосы и поняла,  что  все  часы  своего
отсутствия она провела в каком-то салоне красоты.
   - Вы обедали? - обратилась к нам  Юлия  Николаевна  после  некоторого
молчания.
   - У-у, - отрицательно промычал в ответ Виталька.
   -  Сейчас  что-нибудь  соображу,  -  отреагировала  мать   семейства,
отправляясь на кухню.

Глава 8

   - Ой, что это я, уснул, что ли? -  воскликнул  Беккер-старший,  резко
вскинув голову с подушки.
   - Нет, это вам  только  кажется,  -  не  скрывая  иронии,  позевывая,
отозвалась я.
   Довольно сытный обед, приготовленный  заботливой  Юлией  Николаевной,
разморил  меня  так,  что  глаза  стали  слипаться,  и  казалось   даже,
разноцветные сны начали кружиться возле головы. Я  пыталась  бороться  с
ними, периодически встряхивала головой,  пощипывала  себя  за  щеки,  но
чувствовала, что это мало  помогает,  пока,  наконец,  Валерий  Павлович
собственной  персоной   не   нарушил   мое   полусладкое-полумучительное
состояние.
   - О-о-о... -  тяжело  вздохнул  Беккер,  взявшись  обеими  руками  за
голову. - Чугун, литой чугун...
   - Вам не лучше? - спросила я.
   - Когда человеку плохо, он не знает - лучше, не лучше. Плохо, и  все.
Башка трещит, плечо ноет...
   - Валера! - воскликнула Юлия Николаевна, быстро спускаясь с лестницы.
   - Т-ты чего? - от неожиданности  вздрогнув,  спросил  он.  -  Ты  уже
вернулась?
   - Да, - виновато покивала Юлия Николаевна. - Как ты?
   - Нормально, - махнув рукой, ответил Беккер, косо посмотрев при  этом
на меня.
   - Нормально, - подтвердила я, понимая, что Валерий  Павлович  намерен
успокоить взволнованную супругу.
   Все время после обеда Юлия Николаевна находилась в своей комнате, так
же, как и Виталька. Я посоветовала им  отдохнуть,  уверив,  что  Валерию
Павловичу сейчас  их  присутствие  абсолютно  ни  к  чему.  Родственники
пострадавшего сначала возражали, но усталость все  же  поборола  чувство
долга по отношению  к  главе  семейства,  и  они  отправились  отдыхать,
оставив  меня  в  одиночестве  сидеть  возле  клиента.  Теперь  же  Юлия
Николаевна выглядела растрепанной, так как,  вероятнее  всего,  ложилась
вздремнуть, а Виталька так и не вышел, наверное, уснув глубоко.
   - Пойду в порядок себя приведу, - поправляя волосы, заметила  супруга
Беккера.
   - Ступай, ступай, - ответил он, обрадованный  избавлением  от  лишней
заботы.
   - Залежался я, - пожаловался он, когда мы вновь остались  наедине.  -
Олегу, может, помощь нужна. Сделает он все как надо или нет?  -  спросил
Беккер скорее самого себя, чем ожидая ответа от меня.
   - Сделает, - заявила я. - Этот господин довольно хитер и себе на уме.
Так что, поверьте: в вас он сейчас не нуждается!
   - Что это ты так о нем? - удивленно спросил Валерий Павлович, вскинув
голову и исподлобья глядя на меня.
   - Да так... - нехотя откликнулась я.
   - Ты что, его в чем-то подозреваешь? - выпучив глаза так,  будто  ему
сообщили о наступлении конца света, спросил Беккер.
   - Возможно... - неопределенно  ответила  я,  хотя  о  подлинном  моем
мнении в этот момент нетрудно было догадаться.
   - У тебя есть основания?
   - Реальных - нет, но на чисто  интуитивном,  чувственном  уровне  они
имеются.
   - Засунь ты этот уровень знаешь куда? -  потрясая  в  воздухе  обеими
руками, даже забыв о ране, неожиданно заорал вдруг Валерий Павлович, но,
тут же опомнившись, сказал уже нормальным тоном:
   - Олег Станиславович Вьюнец - тот единственный друг, на которого я  в
жизни могу опереться.
   - Да-а? - иронично, даже с сарказмом протянула я.  -  А  мне  сегодня
почему-то показалось, что  он  является  тем,  кто  имеет  непреодолимое
желание свернуть вам по меньшей мере челюсть.
   - Я не отрицаю: последнее время мы ссоримся. Но  дрязги  эти  все  по
пустякам!
   - А я считаю, что любая ссора оставляет след в душе человека, и  если
стычки случаются часто, то в душе накапливается  что-то  недоброе.  И  о
заповеди "Возлюби ближнего своего" да еще кое о каких  напрочь  в  такой
ситуации забываешь.
   - Не стану лгать, - краснея и еле  сдерживая  гнев,  ответил  на  мои
слова Беккер, - после каждой ссоры у меня  на  сердце  остается  тяжелый
осадок, и это отдаляет меня от Олега, но только на некоторое  время.  Мы
миримся, и мы опять друзья и вновь идем по  жизни  рука  об  руку.  Я  -
человек горячий, но отходчивый. Все прощаю, особенно друзьям. Так что ты
зря косо смотришь на Олега.
   "То, что вы отходчивый и все прощаете, не значит, что и приятель  ваш
таков", - подумала я, но  вслух  решила  этого  не  говорить,  поскольку
Беккер и так был более чем на взводе. Очевидно, в глубине души он и  сам
понимал, что между  ним  и  Вьюнцом  отношения  стали  по-серьезному  не
ладиться, но признавать это Валерий Павлович не хотел, хоть и злился  на
меня сейчас.
   Вскоре появилась Юлия Николаевна.
   Сев рядом с мужем, она вопросительно заглядывала ему в глаза, как  бы
пытаясь найти ответ на вопрос о том, что происходит с его  организмом  и
душевным миром. Беккер делал вид, что не замечает ее взгляда, но ему  не
удалось  скрыть  раздражение,  вызванное  вмешательством  жены   в   его
внутренний мир.
   Ее безропотное подчинение и молчаливое согласие со всеми его словами,
казалось, было теперь ему вроде бы необходимо, но в то  же  время  такая
покорность вызывала негативные чувства.
   Вообще на дне рождения Витальки мне показалось, что домом  верховодит
Юлия Николаевна, а Валерий Павлович, хотя и является основным добытчиком
и кормильцем семьи, все же направляем своей супругой.
   Однако в критический момент роли в этом  семействе  вдруг  неожиданно
перераспределились. Хотя, возможно, мне  это  только  показалось.  Может
быть, именно  в  критический  момент  то,  что  было  скрыто  доселе  от
посторонних глаз, невольно выступило наружу.  Истинный  хозяин  в  доме,
хотя он и являлся пострадавшим и нуждающимся в поддержке, показал себя.
   - Ну что ты на самом деле! - не  выдержал,  наконец,  Беккер.  -  Как
Штирлиц, ей-богу... Оставь меня в покое, в конце концов!
   Жив я пока, жив!
   Юлия  Николаевна  тяжело  вздохнула  и  встала  с  дивана.  На   крик
взбешенного Валерия Павловича появился  Виталька,  весь  взъерошенный  и
заспанный.
   - Что случилось? - часто моргая, спросил он.
   - Ничего, - огрызнулся Беккер-старший.
   - Давайте сохранять спокойствие, а? - примирительно заметил Виталька,
понимая, что его отец воюет с кем-то из нас. - Нам  сейчас  объединиться
надо, а вы...
   Развернувшись, Беккер-младший поплелся обратно и  скрылся  за  дверью
ванной комнаты. Я решила внести свою лепту  в  установление  нарушенного
психологического климата семейства и, отведя Юлию Николаевну  немного  в
сторону, шепнула ей:
   - Давайте как-нибудь немного отвлечемся. У вас есть карты  или  лото?
Валерий Павлович вообще любит играть во что-то?
   -   Лото   есть!   -   обрадованно   воскликнула   Юлия   Николаевна,
осчастливленная   возможностью   избавиться   от   гнетущей   атмосферы,
установившейся в доме с минувшей ночи. Такое настроение  на  самом  деле
любого  способно  свести  с  ума.  Сидишь,  ждешь,  сам  не  зная  чего,
озираешься по сторонам, а раздражение срываешь на  близких...  -  Играть
Валера очень любит, он такой азартный! - Супруга Беккера  задумалась  на
пару секунд и задумчиво поправилась:
   - Раньше, по крайней мере, любил...
   - Несите! - скомандовала я.
   Юлия Николаевна двинулась  по  лестнице  на  второй  этаж,  но  я  ее
остановила:
   - Вы мне мелочи не одолжите?
   - Зачем? -. - не поняла Юлия Николаевна.
   - На деньги играть будем. Верное средство против скуки!
   - О каком долге вы говорите? Не несите чепухи, Женя! Конечно,  мелочь
и для вас найдется.
   Женщина торопливо  засеменила  по  ступенькам,  а  я,  улыбающаяся  и
довольная своей выдумкой, вернулась к рассерженному Валерию Павловичу.
   - Ну, - многообещающе заявила  я,  -  сейчас  психотренинг  проводить
будем.
   - Что еще за тренинг? И почему психо?
   Мы что, здесь все психи, что ли?
   -  Боже,  -  возмутилась  я,  -  Валерий  Павлович,   какой   же   вы
несовременный! Этот метод снятия стрессов  сейчас  очень  популярен.  Вы
книги, журналы, газеты читаете хоть иногда? Сейчас об этом много пишут.
   Беккер  почесал  указательным  пальцем  правый  висок   и   задумчиво
произнес:
   - Что-то такое я слышал... По-моему, такая  ерунда  даже  у  меня  на
предприятии есть. Да-да! Психолог-то у меня работает, значит, и  тренинг
этот "психо" есть. Только я в эти штучки не верю.
   - Ну и напрасно, - с поучительной интонацией заявила я. -  Тренинг  у
нас будет  особый.  Не  профессиональный,  но  очень  полезный  в  нашем
теперешнем состоянии.
   Ведь нравящееся человеку  дело  всегда  помогает  ему  избавиться  от
стресса. Вы со-. гласны?
   - Ну да, - нерешительно кивнул головой Валерий Павлович.
   - Так вот, мы сейчас будем заниматься одним из любимых ваших дел. Вот
скажите, что вы любите? - я хитро прищурилась.
   - Пиво пить, что ли? - радостно воскликнул Беккер.
   - Нет, ну что вы! - поморщившись, ответила я. - Какое может быть пиво
при ранении...
   - А что же тогда? Баня? - непонимающе  выпятив  губы,  вновь  спросил
Беккер.
   - Какая баня, если у вас  рана  еще  не  закрылась!  -  разочарованно
воскликнула я.
   Валерий Павлович, похоже, был заинтригован, поэтому продолжил попытки
угадывания.
   - Хм... А может, ты того, трали-вали имеешь в виду, а, Жень? - Беккер
слащаво заулыбался.
   - Какие еще трали-вали? - не поняла я.
   - Ши-ши, - пояснил раскрасневшийся Беккер, но я вновь не поняла.
   - Что еще за шиши?
   - Бац-ба-ац... - хитро подмигнул Виталькин папаша.
   - Стрелять, что ли? - теперь уже пыталась угадать я.
   - Да не-е! - Беккер приложил одну ладонь ребром ко рту и прошептал:
   - Сексом заниматься...
   - С кем? - ошарашенно вытаращилась на него я.
   - С тобой, - с неподдельной искренностью ответил Валерий Павлович.  -
Ради терапии-то можно. Стресс как рукой снимет. Сама, наверное,  знаешь,
телохранитель-духооздоровитель...
   В этот момент перед нами появилась Юлия  Николаевна,  держащая  перед
собой пластмассовую оранжевую коробку, на которой крупно  было  написано
"Лото". Беккер глянул на меня и затрясся от смеха.
   - О! Это другое дело! - крикнул Виталька, свесившийся через перила со
второго этажа. - Я тоже поучаствую. Раздавайте на четверых.
   Виталька стал спускаться, вытирая голову большим махровым полотенцем.
Юлия Николаевна все еще стояла посреди комнаты с коробкой  в  руках.  Ее
сын быстро  сориентировался  и  пододвинул  ближе  к  дивану  журнальный
столик, предварительно убрав ,с него все лишнее.
   Беккер-старший по-прежнему ухмылялся, откинувшись на  спинку  дивана,
но никаких возражений по поводу нашей затеи  с  лото  не  высказывал.  Я
пододвинула  ближе  к  столику  свое  кресло,   стараясь   не   выдавать
разбушевавшихся эмоций. Честно говоря, больше всего мне хотелось двинуть
своему клиенту в челюсть за его грязные мыслишки Юлия  Николаевна  стала
раскладывать на столике картонные таблички,  а  Виталька  отправился  на
кухню за стульями - для себя и для матери. Вскоре  все  мы  разместились
вокруг столика и приступили к игре.
   Играли мы долго и весело. Поначалу, конечно,  эмоции  не  были  столь
горячими, как несколько позже, когда дело дошло до пятого-шестого  кона.
Хотя наши ставки и были чисто формальными - так, мелочевка! - выигрыши и
проигрыши усиливали азарт, и с каждым разом интерес к игре возрастал.
   Везло Витальке. Я его хвалила, что Беккера-старшего страшно злило. Он
даже предложил  увеличить  ставки,  но  его  никто  не  поддержал.  Юлия
Николаевна смотрела на разгоряченного благоверного с явным сочувствием и
заметно болела за него, когда я доставала очередной бочонок. Я же втайне
радовалась, что Валерия Павловича и все его  семейство  удалось  немного
отвлечь.
   Минут через сорок игры мы организовали перерыв с  чаепитием.  И  хотя
никто от чая не отказался, горячий напиток все  прихлебывали  торопливо,
стараясь приблизить момент очередной  "схватки".  Признаюсь,  я  и  сама
увлеклась не на шутку. Лото, конечно, вряд ли можно  отнести  к  разряду
азартных  игр,  однако  сейчас  во   всех   нас   разгорелось   какое-то
необъяснимое чувство, которое делало все переживания и эмоции  острее  и
значительнее.
   В один  из  моментов  раздался  собачий  лай,  заставивший  всех  нас
вздрогнуть. Я сразу же метнулась к окну, и - что уже стало  привычным  -
собралась посмотреть на улицу сквозь занавеску. Но совершенно неожиданно
прозвучал  громкий  автомобильный  переливчатый  сигнал,  узнав  который
Валерий Павлович, опередив все мои дальнейшие действия, заявил:
   - Олег! - и привстал с дивана.
   Юлия Николаевна  невольно  попыталась  удержать  мужа,  взяв  его  за
локоть, но тот только отмахнулся и двинулся в мою  сторону.  Я  к  этому
моменту уже убедилась, что к дому на самом деле подкатил тот самый,  уже
знакомый мне "Шевроле", из которого вышли Олег Станиславович и  какая-то
дама, На даме была сетчатая шляпа  с  широки  ми  полями,  которую  она,
вылезая из  машины,  придерживала  обеими  руками,  а  затем  поправила,
сдвинув немного набок. Затем дама стала одергивать весьма короткую юбку,
едва  видневшуюся  из-под  облегающего  приталенного  пиджака.   Вьюнец,
удостоверившись, что все двери автомобиля надежно  закрыты,  нетерпеливо
посмотрел на спутницу и  начал  говорить  ей  что-то,  вероятнее  всего,
поторапливать. Та капризно выпятила губы и ничего ему не ответила.
   Никакой угрозы Беккеру, на мой взгляд,  не  предвиделось,  поэтому  я
позволила клиенту тоже приблизиться к окну.
   - Ба-а! - протянул он. -