-  почти  сразу  же,  едва  я  научилась
выговаривать первые слова.  Кстати,  родные  уверяли  меня,  что  первым
действительно сложным  словом,  произнесенным  мною  (после  примитивных
"мама", "деда", "тетя" и "дай!"), было именно его имя - "Сеежа"...
   Справедливости ради надо сказать, что обожала его не  я  одна  -  вся
дворовая малышня. Потому что он никогда не говорил нам "кыш, мелюзга!" и
всегда знал ответы на все  вопросы.  И  мамаши  совершенно  безбоязненно
доверяли своих любимых  карапузов  серьезному,  не  по  годам  взрослому
отличнику-очкарику. Он никогда не отказывался: прошел  хорошую  школу  в
собственной  семье,  где  был  старшим  ребенком,  нянькой  братишке   и
сестренке.
   Ровесники тоже  уважали  его  по  причине  ума  и  серьезности.  Хотя
большинство из них  и  предпочитали  хранить  это  в  строжайшей  тайне.
Прозвища и дурацкие шутки на тему очков никогда его не задевали. Но если
драка была делом чести, то Серый всегда дрался. Хоть и знал, что  будет,
скорее всего, побит:  махать  кулаками  никогда  не  было  его  стихией.
Естественно, первой жертвой этих "разборок" падали его очки...
   Наверное, в раннем детстве я была даже влюблена  в  Сережку.  Но  как
только в мальчиках меня стали  интересовать  внешние  мужские  признаки,
легко предала своего рыцаря, уж, конечно,  Серый  был  далеко  не  самым
видным представителем сильной половины человечества. Если он и переживал
по этому поводу, то ни разу не дал мне знать  о  своих  чувствах.  Сумел
остаться хорошим другом, и я была ему за это благодарна.
   Никто не удивился, когда Сергей  Кедров  поступил  на  истфак  нашего
университета, ну, разумеется, с его-то талантами общения с  детьми  быть
ему педагогом! А он закончил универ  (конечно,  с  красным  дипломом)  и
остался там  на  комсомольской  работе  -  временно,  сказал,  очень  уж
просили...
   Вскоре родители Сергея получили новую квартиру, побольше, и переехали
в другой конец города. Сам он уже ходил с какой-то девушкой и  подумывал
о женитьбе. А я только-только вышла из пионерского  возраста,  появились
новые приятели, манила взрослая жизнь... Вот так и разошлись наши  пути.
А еще через два-три года до меня  дошли  слухи,  что  Сережка  Кедров  с
семьей (уже собственной) уехал из Тарасова.
   Больше я о нем никогда и ничего не слышала.
   До самого сегодняшнего дня, когда он предстал передо  мной  в  образе
"товарища майора".
   Нет, ну это финт, я вам скажу... Серега Кедров - и вдруг  гэбист!  То
бишь фээсбэшник. Убиться можно!
   Он как будто прочитал мои мысли (что,  впрочем,  было  несложно:  эти
ребята читают и не такое, и на гораздо большем расстоянии).
   - Ладно, Татка, о моих побудительных мотивах мы  поговорим  в  другой
раз, если тебе будет угодно. Да и о твоих, кстати,  тоже..,  коллега!  -
Сергей окинул меня добродушно-насмешливым взглядом. - Знаешь,  вообще  я
бы с удовольствием устроил вечер воспоминаний! Не  откладывая  в  долгий
ящик. С женой тебя  познакомлю,  со  своими  "спиногрызиками"  -  одному
восемь, другой пять... Может, еще кого-нибудь из наших разыщем.  А?  Как
ты на это?
   - Ты же знаешь. Серый! - Я  дружески  пожала  его  руку,  лежащую  на
подлокотнике кресла, давая понять, что никаких сомнений в моих  чувствах
быть не может.
   - Ну, вот и лады. - Друг детства с улыбкой накрыл  мою  ладонь  своей
свободной лапой. - Значит, заметано. А теперь, старушка, давай к делу. У
нас мало времени.
   Сергей все еще держал мою руку в своей, и на его губах все еще играла
улыбка, но в голубых глазах появился  незнакомый  мне  отблеск  холодной
стали. В годы нашей юности он никогда так не смотрел.
   - Слушай меня, Татьяна. С минуты на минуту здесь появится бригада УВД
и прокуратуры.
   Дело это было только моим, но ты же видишь, как все  обернулось...  -
Майор Кедров с гримаской отвращения кивнул на стенку, за которой  лежали
убитые. - О тебе они пока не  знают,  но  узнают  в  два  счета:  ты  же
засветилась и в театре, и в гостинице, и здесь...
   Я присвистнула, ему было известно даже про театр!
   - А как же, старушка, а как же! - со смехом подтвердил Сергей. -  Дон
Мигель Мартинес отказался от официальной  охраны,  но  мы  же  не  могли
покинуть такую фигуру  на  произвол  капризной  судьбы!  Тем  более  что
опекать его у нас были дополнительные причины, и весьма серьезные...  Ну
так вот, скрывать тебя от них не имеет никакого смысла, да это  и  не  в
моих правилах... когда огласка не идет во вред  делу,  конечно.  Поэтому
тебе  придется  побеседовать  с  этими   ребятами,   Татьяна.   В   моем
присутствии, разумеется. Определенно могу обещать,  что  им  я  тебя  не
отдам и что сильно пытать тебя  они  не  будут.  Но  дать  показания  ты
должна. Другое дело - что именно ты им скажешь. Ведь  об  этом  массовом
убийстве, как я понимаю, тебе все равно ничего не известно, так?
   - Да я и адрес-то этот узнала всего час назад!
   Он удовлетворенно кивнул, пристально посмотрел на  меня  и  продолжал
как бы полушутя:
   - Как старшему товарищу  мне  неудобно  давать  тебе  дурные  советы,
Татка,  но...  Словом,  смотри  сама.  Скажем,   выглядело   бы   вполне
правдоподобно, если бы Мартинес попросил тебя конфиденциально  последить
за своим костюмером Хосе Эстебаном, которого он заподозрил  в..,  некоем
неподобающем поведении, к примеру. Ты меня поняла?
   - Вполне. Не волнуйся, Сергей.  Моему  клиенту  и  подавно  не  нужна
огласка.
   - Вот и отлично, умница. Твоего высокого клиента они своими вопросами
не побеспокоят, это тоже обещаю. Все это не должно занять много времени.
Ну, а потом, старушка, мы с тобой поедем в "серый дом",  и  вот  там,  с
глазу на глаз, ты мне расскажешь чистую  правду.  Что  там  стряслось  у
Мартинеса, почему они все так забегали и  для  какой  цели  "дон"  нанял
тебя. Вопросы есть?
   Я вздохнула:
   - Только один. Об Эстебане что-нибудь известно?
   - Да живой он, живой! - Майор усмехнулся.  -  Не  скажу,  что  вполне
здоров, ему крепко досталось в эту ночь, но, видно, пройдоха родился под
счастливой звездой... Сейчас гостит у нас.
   - Ты говоришь так, будто бы он...
   - Нет, старушка, не все сразу! Ты сказала - один вопрос, и я ответил.
Но пока это  все.  Могу  еще  добавить,  что  господин  Мартинес  будет,
наверное,  сильно  удивлен  истинными  "талантами"   своего   костюмера.
Кажется, они приехали, приготовься.
   В самом деле, со стороны входа  в  подвал  слышался  шум  приближения
"бригады", причем  довольно  многочисленной.  Майор  Кедров  поднялся  с
кресла:
   - Оставайся пока здесь, Татка. И надеюсь, тебя не надо предупреждать:
при посторонних - никаких взаимных фамильярностей.
   - Обижаете, начальник. Не лаптем щи хлебаем!
   - Ну, ладно, ладно... "Начальник"!

Глава 5

   "Товарищ майор" сдержал слово: это оказалось не очень больно и совсем
не долго. То есть всего-навсего до четырнадцати тридцати пяти.
   Мне ужасно хотелось есть, а главное - было ужасно жаль своего  теперь
уже наверняка пропавшего четырехчасового свидания с Мигелем. Ну, тут  уж
ничего не  попишешь!  Он  сам  сказал:  "если  не  случится  чего-нибудь
экстраординарного". Так вот оно и случилось - экстраординарней некуда!
   Но что имел в виду Серый, сказав, что Мартинес будет удивлен? Я  была
уверена, что мне совсем не случайно не нравится рожа Хосе. Но все-таки -
кто он такой?!
   Одним  словом,  кроме  голода  и  любовной  тоски  меня  терзали  еще
любопытство и тревога за репутацию моего клиента.
   Пожилой  следователь  прокуратуры   и   парочка   молодых   хамоватых
милицейских чинов, капитан и старлей, не скрывали своего сожаления,  что
они не могут высосать из  меня  всю  кровушку  прямо  здесь,  на  "месте
преступления".  Тот  факт,  что  смерть  пятерых  членов  ООО  "Марио-Т"
наступила, как установил судмедэксперт, как минимум десять часов  назад,
казалось, нисколько не умалял в их глазах моей вины. Несмотря на то, что
я  честно  рассказала  -  сначала  следователю,  потом  милиции,   потом
одновременно полпредам обоих правоохранительных органов, - как найденная
мною в номере Эстебана  (и  тут  же  предъявленная  следствию)  записка,
сделанная его рукой, привела меня на Рахова, 133, где я даже понятия  не
имела, что находится, они замучили меня дурацкими вопросами. Например: в
каких  отношениях  я  состояла  с  убитыми  Джафаровым,   Зайнетдиновым,
Ахметкуловым, Марьиным и  Прокопчуком  и  с  каким-то  еще  Минкиным?  И
знакомы ли мне еще некие Носов, Михайлов, Полкин, Короян  (или  Коробян,
запамятовала) а также Голидзе, Хомишвили и Шитов? И что мне  известно  о
связях Хосе Мария Эстебана с этими людьми и о  причинах,  приведших  его
сегодня ночью в подвал фирмы "Марио-Т"? И не приходилось ли  мне  бывать
по другому адресу: в доме номер 215 по улице Шехурдина? И так  далее,  и
тому подобное...
   Ясное дело, что ни один из названных типов, живых или мертвых, не был
мне знаком, о чем я ничуть не жалела. По этой самой  причине,  объяснила
я, и у меня самой не могло быть с ними никаких  "отношений",  и  уж  тем
более не могу ничего знать об отношениях с ними Хосе Эстебана,  которого
я и в глаза-то ни разу не видела. В доме же на улице Шехурдина я  вполне
могла бывать в свое время, сказала я, потому что  это  где-то  в  районе
студгородка; но если следствие интересует, скажем, последний  месяц  или
даже последний год, то определенно не была.
   Как только они заикнулись о Хосе, майор Кедров  вежливо,  но  твердо,
как адвокат на процессе, заявил протест: мол, Хосе Эстебаном  занимается
ФСБ, она же и  допросит  по  этому  поводу  гражданку  Иванову,  которая
является важным свидетелем. А уж вы, ребята, будьте  добры,  расследуйте
свои убийства и не суйте носы куда не  след.  Разумеется,  Серый  сказал
по-другому     (это     я     даю     вольный     перевод     с      его
профессионально-дипломатического языка), но "ребята" - уверена! - поняли
все, как надо. Если бы взглядами можно было убивать, то Сереге  пришлось
бы не лучше, чем тем парням за стенкой.
   Однако перечить представителю "серого дома", да еще старшему по чину,
никто, конечно, не рискнул. В конце концов,  отчаявшись  установить  мою
причастность  к  кровавой   драме,   разыгравшейся   в   этом   подвале,
следственная бригада скрепя  сердце  разжала  свою  железную  хватку,  и
птичка выпорхнула на свободу.
   Правда, "свобода" эта была тоже очень  и  очень  относительная,  ведь
меня привязал коротким поводком "за лапку" майор Кедров, и  этот  "плен"
еще   неизвестно   на   сколько   затянется...   Пожалуй,   при   данных
обстоятельствах  я  все-таки  предпочла  бы  компанию  мнимого   дядюшки
обществу вполне настоящего друга детства. Но последнее было, разумеется,
несравненно лучше, нежели допросы  незнакомых  и  враждебно  настроенных
ментов.
   Тем более что, если верить моему гаданию (а не доверять ему у меня не
было абсолютно никаких причин), Серый собирался в конце  концов  оказать
мне помощь. А без нее, похоже, было не справиться - по крайней мере,  на
данном этапе. Ведь и сам Эстебан, и вся информация о нем были  сейчас  в
"офисе" Кедрова на улице Дзержинского.
   Туда мы и  отправились,  покинув  "гостеприимный"  подвал,  вместе  с
товарищем майором и уже знакомым мне Славиком. За рулем серой  служебной
"Волги" он сидел, слава Богу, без своей  смехотворной  шапочки,  но  для
меня так и остался "петушком". Меня Серый усадил рядом с водителем -  то
ли как почетную гостью, то ли как заурядную  пленницу  -  и  всю  дорогу
философствовал о весеннем пробуждении жизни в природе.
   Мое любопытство он, как видно, не спешил удовлетворять.
   В своем солидном, располагающем к доверию и откровенности кабинете на
третьем  этаже  управления  ФСБ  по   Тарасовской   области,   куда   мы
проследовали без всяких остановок и препятствий с чьей  бы  то  ни  было
стороны, Сергей Палыч освободился от шляпы и длинного  кожаного  пальто,
делавших его похожим на "нового русского", поухаживал за мной, затем при
помощи расчески старательно распределил  на  своем  заметно  оголившемся
черепе немногие оставшиеся в живых волосы и распорядился:
   - Славик, сообрази-ка нам с девушкой что-нибудь перекусить.
   Я так и  не  узнала,  в  каком  звании  находится  "петушок",  но  по
должности, по-моему, он был чем-то вроде ординарца  майора  Кедрова.  Во
всяком случае, обеденный стол в  маленькой  уютной  задней  комнатке  он
накрыл так быстро и сноровисто, как будто это входило в его  должностные
обязанности. Спросил только, принести ли нам компот, или мы потом, после
обеда, выпьем чай или кофе. "Тащи пока компот, - резонно  сказал  Сергей
Палыч, - а чай и кофе  от  нас  и  так  не  уйдут,  если  время  на  них
останется".
   В дополнение к компоту "петушок"  притащил  две  внушительные  порции
свиных отбивных с жареной картошкой и зеленым горошком, салат из  свежей
капусты, бутерброды с ветчиной и сыром и огромную тарелку хлеба, черного
и белого. Я вспомнила, что хлеб всегда был Серегиной слабостью: он лопал
его в неограниченном количестве и  мог  один  уничтожить  за  день  пару
буханок. Только в прежние времена, в отличие от нынешних, он от хлеба не
толстел.
   Затем  Славик  спросил,  будут  ли  еще  распоряжения,  пожелал   нам
приятного аппетита и, милостиво отпущенный обедать, исчез так же  быстро
и бесшумно, как и все прочее, что он делал.
   Ценное качество для "фискала".
   - Разговаривать будем сейчас или потом? - с набитым  всякой  всячиной
ртом спросила я.
   Прежде чем ответить. Серый старательно прожевал пищу.
   - Говорить будешь в основном ты. Татка, - пояснил он. -  А  потому  я
думаю, что тебе лучше сначала поесть. Иначе я слопаю все это один, и  ты
потом будешь везде трезвонить, как в ФСБ тебя пытали  голодом.  Так  что
давай налегай. Ты же не хочешь, наверно, провести здесь со мной полночи?
Я-то не против, только вот супруга не поймет...
   Я сказала, что мой клиент тоже этого не  поймет,  тем  более  что  мы
должны были встретиться с ним даже и не ночью, а в четыре  часа.  А  уже
половина...
   - На чьей территории? - уточнил майор.
   - На его, разумеется. Не хочешь же  ты,  чтобы  дон  Мигель  Мартинес
разгуливал по городу один и без охраны?
   - Ты права: мне было бы  намного  спокойнее,  если  б  он  все  время
находился в гостинице под твоим присмотром. Или я прошу слишком многого,
старушка? - Серый  подмигнул  мне  и  добродушно  усмехнулся.  -  Ладно,
позвонишь и предупредишь, что немного  задержишься.  И  что  придешь  не
одна, а с неким майором из органов.
   Вопросы есть?
   - Как? Ты хочешь нанести визит Мигелю... то есть Мартинесу?!
   -  Ага,  значит,  в  отношениях  с   клиентом   наметился   прогресс,
похвально... Дело не в моем желании, Татка, а в  суровой  необходимости.
Да ты сама все поймешь. Лопай скорей и рассказывай, а  там  я  посмотрю,
чем с тобой можно поделиться.
   Пришлось  мне  так  и  сделать.  При  том  голоде,  который  мы   оба
испытывали, примитивная фээсбэшная еда не могла отнять много времени,  и
в 15.55 Сергей Палыч Кедров уже знал о пропаже плаща Радамеса почти все,
что знала я сама. Он никак не выразил своих эмоций, но  мне  показалось,
что моя информация ему  очень  не  понравилась.  Серый  задал  несколько
вопросов, уточнил кое-какие  детали  -  и  стал  знать  все  без  всяких
"почти".
   Но я-то по-прежнему не знала ни крошки из  того,  что  было  известно
майору, и эта неизвестность просто сводила меня с ума!
   - Я уверена, что Эстебан что-то скрывает, Сергей, - закончила я  свой
сжатый рассказ. - И это "что-то" должно  быть  связано  с  исчезновением
плаща. Согласись: после похищения Хосе вел себя  очень  странно!  И  вот
теперь он у вас, парни, к которым он пришел ночью, убиты,  а  у  меня  в
руках никаких нитей... И если ты, майор,  немедленно  не  объяснишь  мне
хоть что-нибудь, то я просто умру! Пытка отсутствием информации для меня
похуже пытки голодом.
   С минуту хозяин кабинета сидел неподвижно, подперев подбородок  рукой
и глядя куда-то в пространство. Должно быть,  обдумывал,  чем  можно  со
мной делиться, а чем - нет.  Затем  покачал  головой  и  вперил  в  меня
холодные глаза:
   - Боюсь, Татьяна, что ты взяла ложный след.
   По-моему, Эстебан, как ты его называешь, ничего  не  знает  о  судьбе
плаща Радамеса. Именно поэтому он и  перепугался  так  вчера.  Так,  что
наделал кучу глупостей и в результате чуть не отдал концы.
   - Но откуда тебе известно, что он не знает?
   Вы что, спрашивали его о плаще? Но ты же сам узнал только сейчас,  от
меня... И что означают твои слова "как ты его называешь"? Разве он не.
   Хосе Эстебан? Господи, да объясни же мне наконец, в чем дело! Это уже
с твоей стороны, Серый, по меньшей мере нечестно!
   - Ну-ну, не кипятись.., коллега. Нашла кого учить честности... Ладно,
так и быть: скажу тебе  кое-что.  -  Майор  наконец  принял  решение.  -
Большого убытку не будет, все равно Мартинес  узнает.  А  может,  еще  и
пользу принесешь Родине, а? Только ты сядь получше,  а  то  свалишься  с
кресла... Так вот, старушка, - начал Сергей Палыч. - Этот тип и в  самом
деле никакой не Хосе Эстебан. Настоящий Хосе Мария  Эстебан,  1949  года
рождения, уроженец маленького горного городка Торрелавега близ побережья
Бискайского залива, скромный парикмахер, эмигрировавший в  США  тридцати
лет от роду, некоторое время назад исчез при загадочных обстоятельствах.
   Должно быть, бедняга и в  самом  деле  был  уверен,  что  у  него  не
осталось родных. Это и решило, думаю, его судьбу. Но оказалась жива  его
двоюродная  тетка,  которую  фортуна  забросила  аж  в  Новую  Зеландию,
представляешь! Когда-то она нянчила малютку Хосе,  потом  на  много  лет
потеряла его из виду. И вот не так давно каким-то образом прослышала  об
успехах племянничка, работающего теперь у самого Мигеля Мартинеса.
   Конечно, порадовалась за Хосе, даже написала ему в Мадрид, хотя и  не
знала точного адреса. Но ответа, разумеется, не получила. И вот с  месяц
назад бабулька  случайно  увидела  телепередачу  о  творчестве  великого
испанского тенора, в которой мельком показали  и  ее  племяша  Хосе.  Но
только.., это был не ее Хосе! Тетушка забила  тревогу.  Местная  полиция
просто отмахнулась от "выжившей  из  ума"  бабки,  но  та  оказалась  не
промах: отправилась в столицу, добилась встречи с высоким начальством  и
заставила их сделать запрос в Интерпол. Так все и  закрутилось...  Одним
словом, если бы не бдительность восьмидесятилетней  старушки  из  глухой
новозеландской провинции, то наши друзья из Интерпола, быть  может,  еще
не скоро узнали  бы,  под  каким  именем  скрывается  сейчас  их  старый
знакомый  Бронислав  Кащинский  по  кличке  Вацлав,   известный   курьер
международной наркомафии...
   - Вот это да!
   Серый не зря меня предупредил о возможности падения с кресла...
   - Да, старушка. По совместительству  он  действительно  освоил  массу
театральных профессий, и трудно сказать, чем он увлекся раньше - театром
или наркобизнесом. Из своих сорока пяти лет около  пятнадцати  провел  в
тюрьмах, на его счету  три  побега.  Вот  кого  пригрел  на  груди  твой
звездный клиент дон Мигель! Кстати, парни из Интерпола уже  начали  было
подозревать его самого. Дело в том,  что  в  последние  два-три  года  в
различных крупных городах  мира  появление  на  черном  рынке  очередной
партии крэка американского  производства  -  сильнейшего  синтетического
наркотика - странным образом совпадало по времени  с  гастролями  Мигеля
Мартинеса. А нашему другу Хосе-Вацлаву очень долго удавалось  оставаться
в густой тени великого патрона.
   - Чушь! Подозревать Мигеля... Абсурд какой-то!
   - Я тоже так считаю. Татка. Но ведь Интерпол  не  знает  его  так  же
хорошо, как мы... - Майор хитро усмехнулся и, взглянув на часы, добавил:
   - Звони ему, пора. Спроси, могу ли я вместе с  тобой  навестить  его,
скажем, минут через сорок.
   По телефону ни