ко  что  упустил
свой первый и единственный шанс. Я закурила и  выпустила  струю  дыма  в
потолок.
   - Сложно объяснить. Но я абсолютно уверена,  что  в  смерти  Кубасова
виноват кто-то из его заказчиков. А то, что заказчик гипсового дубликата
тут каким-то образом замешан, я просто нутром чую. Не  ухмыляйся!..  Без
шестого чувства в нашей профессии не обойдешься. Легче без гранаты.
   Мы поулыбались, припомнив давешний инцидент.
   - Я  верю,  ты  специалист  высшего  класса.  Но  за  тобой  охотятся
серьезные ребята, а ты ввязываешься в новое опасное дело, где  уже  есть
один труп. Мне страшно за тебя.
   - Мне нравится нескучная жизнь.
   Максим неодобрительно покачал головой. Меня так и подмывало встать  и
уйти, бросив напоследок: адью, мой одуванчик, мы  больше  не  встретимся
никогда.
   Жаль только,  что  обязательно  чихну  в  самом  неподходящем  месте.
Готовясь к предполагаемому эффектному уходу, я меланхолично запихнула  в
рот заварное пирожное, три  штуки  киви  и  дольку  ананаса.  Из  каждой
ситуации надо выносить, хотя бы в желудке, как можно больше пользы.
   - Давай уедем отсюда.
   Вот те на! Я, наверно, начала думать вслух. Надо срочно принять меры.
   - Куда?
   - Куда тебе будет угодно. Во Францию, на Багамы, на Красное  море.  Я
возьму отпуск, и рванем хоть завтра.
   Масштабно мыслит. Я-то собиралась всего лишь удрать  из  его  дома  и
из-под его опеки.
   -  Нет,  не  могу.  И  отпуск  мне  не   положен.   Работа   у   меня
ненормированная: как потопаешь, так и полопаешь.
   - Расходы я беру на себя. Мы к тебе на квартиру  заезжать  не  будем,
купим  все  необходимое  от  чемодана   до   купальника,   супермаркетов
круглосуточных полно. Решайся, и, клянусь, ты не пожалеешь.
   - Нет. Я не хочу покидать Тарасов.
   - Ну, давай хоть в выходные съездим на Волгу в санаторий.  Отдохнешь,
расслабишься,  подлечишься.  Здесь  пока  бури   улягутся,   преступники
отвлекутся на другие персоны  и  проблемы.  Вернемся  в  понедельник,  и
расследуй себе на здоровье дальше.
   - Нет. Закроем эту тему.
   Макс смотрел  на  меня  с  нескрываемой  грустью.  Я  отвела  взгляд,
почувствовав отчего-то вдруг смертельный холод.  Между  нами  разлилась,
как из разбитого кувшина, бесстрастная и равнодушная  тишина.  Что-то  в
наших отношениях кончилось, так и не успев начаться. Или мне это  только
показалось? Я медленно подняла глаза. Максим успел встать и теперь стоял
около меня. Как бесшумно он двигается, мелькнула мысль,  словно  большой
красивый зверь...
   Как молния небосвод, тишину рассек телефонный  звонок.  Мой  радушный
хозяин полушутливо развел руками:
   - Прости, Танечка, на минутку отлучусь.
   Скатертью дорога, молча напутствовала его я, хоть на год.  Аппетит  у
меня почему-то пропал.  Должно  быть,  нервы  не  в  порядке.  Мерещится
чертовщина всякая. В целях профилактики нервно-психических заболеваний я
выпила полфужера шампанского. Вкуснотища! Когда еще доведется.
   Вернулся чем-то озабоченный Макс, взял  накинутый  на  спинку  кресла
плащ и ласково мне улыбнулся.
   - Такое невезение, должен тебя покинуть на  часик-полтора.  Будь  как
дома,  ванну  прими;  видик,  телевизор,  библиотека  в   твоем   полном
распоряжении. Не стесняйся.
   Я заверила его, что давно позабыла, как нужно стесняться,  ему  не  о
чем беспокоиться. Вернувшись, сказала я, он  найдет  разбитый  хрусталь,
разрезанные на куски картины и поп-корн в кровати.  Макс  задержался  на
пороге. Я испугалась, что переборщила с угрозами и он останется охранять
собственность. Но ему требовалось всего-навсего тридцать пять  последних
взглядов на мое очаровательное личико. Наконец он простился и ушел.
   Предчувствие Макса не обманывало. Оставаться я не собиралась. Пошарив
в его обширном гардеробе,  я  откопала  чудесную  замшевую  курточку  на
натуральном меху. Когда  доберусь  до  своих  вещей,  вышлю  ее  обратно
бандеролью. Если рука повернется отдать такую прелесть. Эх, тяжело  быть
образцом честности и добропорядочности!
   Выходила  я  осторожно,   вначале   обследовав   дверь   на   предмет
сигнализации.
   Система охраны была мне знакома и  основную  опасность  представляла,
естественно, для входящего без спроса. Улица недружелюбно встретила меня
мелким моросящим дождиком. Я подняла воротник и  покинула  гостеприимный
дом с намерением никогда больше в него не возвращаться.
   Тачку я поймала на удивление быстро, едва выйдя за забор.  Немолодой,
интеллигентного  вида  мужчина  на  "Москвиче"  калымил  явно   не   для
развлечения, а ради лишней копейки. Общаться  был  не  расположен,  и  я
молча таращилась по сторонам, пока не углядела  на  убегающей  вслед  за
нами дороге старенький, обшарпанный "Фольксваген". И  хотя  он  старался
держаться на приличном расстоянии, я без  труда  узнала  своего  старого
знакомого, Вовика-Казанову.
   Я заерзала на сиденье, прижимая к животу свою бесценную сумочку.
   Захотелось спрятать голову в коленях -  мало  ли  для  чего  за  мной
ведется такая упорная  слежка.  На  макаровских  приспешников  Вован  не
походил, в  нападениях  на  меня  замечен  не  был,  но  его  неотвязное
сопровождение губительно действовало  на  мои  и  без  того  расшатанные
нервы. Пора внести ясность.
   Наша колымага уже вползла в цивилизованную часть города, где движение
транспорта  было  более  интенсивным.  Боясь  потерять  нас   из   виду,
"Фольксваген" приблизился настолько, что вызвал недоуменное беспокойство
у моего водителя.
   - Странно. Прямо кино какое-то, - проворчал он. - Глядите-ка, неужели
за нами "хвост"? Да не туда! Вон  тот  козел  на  иномарке,  за  "КамАЗ"
сейчас спрятался. Вон, вон он!
   - И точно! Ну надо же! - поразилась я. - Не волнуйтесь, это мой муж.
   - Я так и подумал. Кто еще способен на подобный идиотизм?
   - Мы поругались, и я ушла, хлопнув дверью. Наверно, решил проследить,
к кому я направилась. Ревнует, - проворковала я почти нежно.
   - Мне без разницы, - сердито пробурчал водитель. - Постойте-ка, а мне
ваш супружник машину не тюкнет? Крыша у него, похоже, некрепко держится.
   Реплика относилась к сумасшедшему проскоку Вована на красный свет.  В
результате от нас он не отстал, едва не врезался в шикарный джип и  чуть
не сбил пытавшуюся просеменить мимо  бабульку.  Я  попыталась  успокоить
встревоженного владельца "Москвича", но наш незадачливый  преследователь
выкинул очередной невообразимый финт, огибая по встречной полосе  фургон
с прицепом. Грозно нынче настроен юный  Казанова,  не  скрывается  даже.
Инструкции, что ли, поменялись?
   - Да он  пьян!  Причем  в  лабузину.  Э  нет,  девушка,  с  поддатыми
ревнивыми мужьями я дела иметь не желаю. Сейчас остановимся, и вылазьте.
   - Довезите меня хоть до места, и распрощаемся. Не выкинете же вы меня
посреди дороги!
   - Вы мне за починку заплатите? Или ваш псих благоверный? Вот как  раз
светофор, выметайтесь, девушка, не тяните.
   - Вы не имеете права!
   Я собиралась много еще  чего  сказать,  но  закашлялась,  и  вредному
водителю удалось меня выпихнуть. Наполненная черной  яростью,  как  туча
дождем, я рванула вдоль ряда остановившихся  перед  светофором  машин  к
ненавистному "Фольксвагену".
   Дождь  полил  сильнее,  раздался  отдаленный  рокот  грома.  Погодные
условия  соответствовали  бушевавшей  во  мне  буре.  Словно  мифическая
валькирия, я возникла перед знакомой тачкой и  со  всей  дури  шарахнула
кулаком по капоту.  Руку  я  при  этом  отбила,  настроение  упало  ниже
абсолютного нуля,  но  и  Вовку  напугала  до  полусмерти.  Он  замер  в
продолжительном ступоре, из которого его вывели лишь пронзительные гудки
машин, стоявших позади и намеревавшихся ехать дальше.
   Бедный парень не нашел Ничего  глупее,  как  высунуться  в  окошко  и
заорать:
   - Уйди, дура! Задавлю!
   - Попробуй только! По судам затаскаю!
   - Ну че те от меня надо? - срывающимся голосом выкрикнул он.
   - Сворачивай к обочине. Разговор есть.
   "Фольксваген" неловко свернул  к  тротуару,  но  покидать  безопасный
салон водитель не спешил. Я переждала, пока не иссяк поток транспорта, и
подошла к тачке с Вовкиной стороны. Громко постучала в предусмотрительно
поднятое стекло и недружелюбно заявила:
   - Ах, не выходишь, отлично! Считаю до  пяти  и  разбиваю  твое  окно.
Пеняй на себя. Я дважды не предупреждаю.
   На цифре четыре противник малодушно бросил последний оплот, выполз на
свежий воздух и попал в мои  не  по-женски  сильные  объятия.  В  общем,
скрутила я его в бараний рог и хорошенько  взгрела  бы  для  начала,  но
Вовка жалостливо, со слезой в голосе взмолился о пощаде, и бить его  мне
расхотелось.  Пришлось  отпустить.  Дрожащими  руками  он   прикурил   и
затравленно уставился на меня.
   Непонятно, кто за кем охотился.
   - Колись, - устало проговорила  я,  -  кем  послан  и  для  чего.  Не
понравятся мне твои ответы, уж не обессудь, вытрясу более приемлемые.
   - Вы меня с кем-то путаете, я  случайно  ехал  сзади...  -  заканючил
Вован излюбленный Душещипательный мотив.
   - Ты меня достал, малый! -  разозлилась  я,  но  выплеснуть  гнев  не
успела.
   Парнишка   приосанился,   затравленно   оглянулся   по   сторонам   и
заговорщицки прошипел, делая ударение на каждом слове:
   - Тебя Плотник видеть хотел.
   Это  имя  я  ожидала  услышать  меньше  всего.   Плотников   Геннадий
Борисович, рецидивист, вор в законе, в прошлом мой злейший,  коварнейший
и беспощаднейший враг, мною побежденный и посаженный за решетку,  опять,
оказывается, на свободе.
   Плохо моя разведка работает. О таком любопытном событии я должна была
узнать не от юного прыщавого субъекта, мотающегося за мной  по  пятам  с
непонятными намерениями, а от  энного  количества  сотрудников  милиции,
которые у меня в неоплатном долгу за многое и, в  частности,  за  поимку
Плотника.
   Для чего это старый хорек призывает меня к себе? Нанял бы киллера,  и
все дела. Я недоверчиво посмотрела на переминающегося  с  ноги  на  ногу
Вовку.
   - Видеть хотел, говоришь? Передай ему мою фотографию.
   - Лично  надо,  -  терпеливо,  как  слабоумной,  пояснил  Казанова  и
подмигнул.
   - Зачем? - Мне лично от Плотника  ничего  не  надо.  И  опосредованно
тоже.
   - Ну... Поболтать о том о сем, чаек попить...
   - И только-то? - Я припомнила недавнюю обильную трапезу,  загрузившую
деликатесами мой неизбалованный желудок. Чаем меня  нынче  не  заманить.
Пусть сочинят что-нибудь позавлекательнее. - Занята я сегодня вечером.
   Вовик вздохнул и начал по-обезьяньи  чесаться,  не  в  силах  решить,
уговаривать меня или махнуть рукой и слинять.
   - Дело у него к тебе. Важное.
   - Ух ты!  -  ернически  ухмыльнулась  я.  Прикончить  меня,  что  ли,
собрался?
   Вот обнаглели люди! На блюдечке с голубой каемочкой им все подавай. -
Скажешь, какое дело, может, еще подумаю, поехать или нет. И не  красней,
чай не невинная девица. Меня не обманешь, уверена, ты в  курсе,  что  от
меня Плотнику надо.
   Бедолага аж вспотел от мыслительных усилий. Потер челюсть,  поковырял
носком кроссовки колесо, поцыкал золотым зубом.  С  бесконечной  скорбью
средневекового мученика на лице прошептал почти беззвучно:
   - Нанять он тебя хотел.
   От удивления я чуть не села прямо в грязь на обочине.
   - Врешь!
   - Вот те крест, с места не сойти, ментом буду!..
   - Все равно врешь. Не правдоподобно  и  нехудожественно.  Где  ж  это
видано, чтоб вор сыщика нанял? Чего ты загоняешься,  чудак?  Поспорил  с
кем или вправду пьяный? Дыхни-ка!
   Вовка обиженно скривился и полез за пазуху поскрести тощие ребра.
   - Он то же говорил, не поверишь. А еще сказал,  крутись,  как  ерш  в
унитазе, но привези ее. А не то кое-что кое-куда то ли  засунет,  то  ли
натянет, если ничего не перепутал.
   - Так вот почему ты за мной целый день  катаешься!  Подойти  боишься,
напугала я тебя при первой встрече.
   - Было маленько. А еще он обещал полную безопасность.
   - Н-да? - засомневалась я.
   - Мамой клянусь!
   Сложно отказаться от  такого  предложения  такого  человека.  Пока  я
размышляла, к дождю присоединился град, и мы забрались внутрь машины.
   - Что ж ты,  дурачок,  сразу  все  не  выложил?  Ломался,  отпирался,
ветошью прикидывался.
   - Струхнул я, - обворожительно улыбнулся лопоухий Казанова. - У вас с
ним серьезные дела, а я посередине, как вошь между пальцами.
   - Ну и выражаешься ты при дамах,  -  покачала  я  головой.  -  Ладно,
уговорил, сердешный. Вези.
   Ехать оказалось недалеко. Бывший  зек  жил  в  новом  благоустроенном
шестнадцатиэтажном  доме  на  предпоследнем  этаже.  В   лифте   Вовочка
возобновил попытки познакомиться поближе, и вновь пострадала его  и  без
того не идеальная физиономия. По тому, как искренне он потом  извинялся,
я сделала вывод, что руки  и  голова  у  него  работают  несогласованно.
Последствия многочисленных сотрясений головного мозга, полагаю.
   После звонка открыли нам не сразу,  видно,  рассматривали  в  глазок.
Затем из-за двери послышался хриплый голос:
   - Вовк, ты? Привез?
   - Сказал ведь, привезу. Отпирай, не томи.
   Зазвякали  многочисленные  запоры,  и  еще  через  полчаса  нам  было
позволено   проникнуть   в   квартиру.   Мы   обменялись   с   Плотником
настороженными и оценивающими взглядами. С нашей  последней  встречи  он
мало изменился, похудел разве. То же обилие морщин на круглом  скуластом
лице, те же черные равнодушные глазки и седые  клочки  волос  за  ушами.
Фланелевая  клетчатая  рубашка  и  синие   джинсы   придавали   матерому
уголовнику домашний и молодцеватый вид.
   - Ну, здравствуй, Иванова, - прохрипел хозяин дома и выругался длинно
и заковыристо.
   - Я тоже не рада тебя видеть.
   Геннадий   Борисович   собрался   добавить   к   своему   предыдущему
высказыванию  пару-тройку  этажей,  но  закашлялся,  почти  как   я,   и
передумал.
   - Пошли на кухню, там теплее. Чаечку выпьем.
   Мы обосновались в небольшой уютной  кухоньке,  отделанной  в  неярких
бежевых тонах. Вован разлил нам душистый черный чай и был услан в зал  -
смотреть  телевизор.  Я  опрометчиво  отхлебнула  из  чашки  и  едва  не
выплюнула   ядовито-горькую   обжигающую   жидкость.   обратно.    Затем
опрометчиво  проглотила  и  едва  не  вывернулась  наизнанку.   Пока   я
экспериментировала со свежезаваренным чифиром, хозяин выхлебал всю  свою
поллитровую бадью и уставился на меня. Я молчала, предоставляя ему право
заговорить первым. Он молчал неизвестно почему.
   Может, ждал, когда я допью? Тогда лучше общаться.
   - Давно вернулся?
   - В сентябре, - охотно отозвался Плотник. -  Под  амнистию  попал,  в
честь юбилея Пушкина. Как раз тогда в больничке валялся. Я, мать, кашляю
сильно.
   Туберкулез, мелькнуло в голове, и меня затошнило с  удвоенной  силой.
Мы опять замолчали, в упор пялясь друг на друга.  У  меня  первой  сдали
нервы: сказался трудный день.
   - Чем лечишься?
   Мой непростой собеседник мгновенно оживился.
   - Чаечком вот лечусь. И травки завариваю. Разные. Малинку, землянику.
И еще корень женьшеня. Мертвых, говорят, поднимает.
   Он  умолк  и  перестал  подавать  какие-либо  признаки  жизни,   даже
шевелиться. Темы для разговора я исчерпала и замерла на стуле,  стараясь
соответствовать мужчине напротив.  Тут  же  нестерпимо  зачесались  нос,
правое ухо, живот, затылок и обе пятки.  Ясно,  откуда  у  Вовки  дурная
привычка постоянно чухаться. Я  уже  придумала  великолепную  шутку  про
пятнадцатый этаж, который задевают самолеты, но хозяин вдруг ожил, долго
кашлял, потом удовлетворенно сплюнул в раковину и неторопливо захрипел:
   - Вот что, мать. На днях от людей  услышал,  кто-то  в  нашем  городе
закупил немелкую партию пороха, взрывчатки то есть. Понимаешь, о чем я?
   - Примерно. Но кому это понадобилось?
   - В том-то и дело! В большой тайне торговались, через посредников.
   Спросишь, зачем такое честному человеку, что ему скрывать от нас? Так
я тебе отвечу. Не люди это.
   Я, как зачарованная, не сводила взгляда с вещавшего  с  пеной  у  рта
старого вора.
   - Чечня это, вот что. На ветер пустить нас решили...
   И  он  минут  пять,  пока  вновь  надрывно  не  заквохтал,   покрывал
ненавистных бандитов матом. Отдышавшись,  продолжил  изложение  основной
идеи уже с коррекцией стиля.
   - Ты того, мать, должна найти этих... заказчиков, и поскорее.  Мы  не
потерпим эту... сволочь в нашей России.
   Он, видно, устав, застыл. Я открыла  рот  для  парочки  вопросов,  но
Плотник поднял на меня свои пустые страшные глаза, и возникать мне сразу
расхотелось.
   - Важное дело. Ты, как их найдешь, все документики в органы отдай,  в
соответствующую контору. Пусть примут меры. А заплатить я тебе заплачу.
   Он  порылся  в  кармане  джинсов  и  аккуратно  положил  на  скатерть
несколько стодолларовых бумажек.
   - Геннадий  Борисович,  -  в  моем  голосе  непроизвольно  прозвучало
уважение. - Мне хотя бы одну зацепку, имя перекупщика, где бывает, когда
состоялась сделка.
   Старый вор скривился, словно я просила его выпить за  благополучие  и
семейное счастье всех тарасовских сотрудников милиции, потер  подбородок
ладонью, смахивая невидимые крошки, злобно глянул на меня и прохрипел:
   - Ты, мать, того, меня  не  приплетай.  Если  что  спросят,  переводи
стрелы на ментов, мол, от них данные. Я истово закивала, аж  закашлялась
для уверения в моей лояльности и солидарности. Плотник  опустил  тяжелые
веки, стесняясь своего стукачества, пусть даже на благо Родины.
   - Сделку обмывали две недели назад. Последний наш перекупщик  кликуху
носит Штурман и бабки обычно тратит в "Синице".
   Ночной клуб со своим казино, бильярдом и рестораном "Синица в  руках"
пользовался заслуженной славой бандитского притона. Думаю, на сегодня он
входит  в  план  моих  культурных  развлечений.  Быстро  же,  однако,  я
согласилась на очередной заказ, несущий мне новые, опасные и вредные для
здоровья хлопоты.
   Разгадка моей сговорчивости кроется  не  в  сути  самого  дела,  хотя
политически неразборчивой меня тоже назвать трудно,  а  в  нестандартной
личности нанимателя.
   Таким людям сложно отказать даже в пустяках,  а  борьба  с  чеченским
терроризмом вовсе не пустяк, не замужество какое-нибудь.  К  тому  же  я
была не уверена, удастся ли мне выйти из квартиры  живой  и  невредимой,
если я откажусь от предложения Плотника.
   Я  уже  встала,  собираясь  откланяться,  когда  замерший   наподобие
китайского  глиняного  божка  старик  забеспокоился  и  заворочался   на
табурете.
   - Иванова, ты пушку-то имеешь? На зверя ведь идешь...
   Я пошарила в сумочке  и  предъявила  слегка  облупленную  от  частого
употребления "лимонку". Поддавшись мимолетному порыву увидеть  испуг  на
лице бывшего заклятого врага, я рванула  чеку  и,  выждав  секунд  пять,
зажгла огонек пламени.  Плотник  поначалу  впал  в  привычное  для  него
состояние окаменения, но, обнаружив вместо  грозного  оружия  зажигалку,
сморщился,  как-то  скукожился  и  тоненько,   пронзительно   захихикал.
Примчался  Вовка,  помахивая  узким  лезвием,  и  очумело  уставился  на
старшего  товарища.  Тот  отсмеялся,  стряхнул  непрошеные  слезинки   и
прокряхтел собравшемуся ретироваться Казанове:
   - Малец, притащи-ка с антресолей пару фруктов.
   Парнишка вернулся с пестреньким узелочком, в  котором  оказались  две
гранаты, по внешнему виду неотличимые от моей.
   - Настоящие, не фуфло. Бери, пригодятся.
   Я погрузила его "лимонки" в сумочку, оставив свою в качестве сувенира
на кухонном столе. Вован безвозмездно вызвался довезти меня  до  ночного
клуба.
   Нет, все-таки он душка! И на что надеется?  Что  пятая  попытка  меня
соблазнить окажется самой удачной? Не жалеет он себя, не жалеет!
   С хозяином дома расстались сухо, без лишних эмоций. Лишь когда  дверь
за мной закрылась,  я  почувствовала,  как  меня  отпустило  напряжение.
Проявление патриотизма у закоренелого правонарушителя радует и  умиляет,
но мы