ниях. Почему? Да потому что решила использовать это в своих целях.
   Спешно я разработала  план  дальнейших  действий:  в  первую  очередь
выступать не в роли полупассивного слушателя, а в  роли  человека,  живо
интересующегося теми или иными фактами жизни Ксении. Я задумала провести
своего рода интервьюирование, которое помогло бы мне понять, так  же  ли
легко и не задумываясь эта женщина отвечает на вопросы собеседников, как
дарует им монологические высказывания, или же она активна только в одном
виде речевой деятельности.
   - Сколько всего интересного вы нам поведали! - восторженно произнесла
я, и все, даже сама Ксения, почувствовали в моих словах намек на то, что
ее рассказу не стоит продолжаться и что в принципе ей  больше  и  нечего
рассказывать, так как  затронутая  тема  исчерпана.  -  Вы  великолепная
рассказчица, - продолжала я. -  Скорее  всего  всем  присутствующим  это
давно  известно,  но,  может  быть,  вы  расскажете,  как   и   где   вы
познакомились со своим супругом? Наверное, это слишком интимная тема, но
мне, право, очень любопытно. Такая интересная молодая дама  и  не  менее
интересный мужчина зрелого возраста...  Встретились...  Как  же  удалось
судьбе их свести?
   Я пыталась как-то  оправдаться  за  столь  бесцеремонный  вопрос,  но
Ксения толком не дала мне его закончить, начав свою речь  с  задушевного
вздоха и закончив ее таковым  же.  Я,  честно  говоря,  несколько  позже
начала сожалеть о том, что задала именно этот вопрос,  так  как  супруга
Вьюнца так осветила столь тонкие моменты начала своих взаимоотношений  с
Олегом Станиславовичем, что всем присутствовавшим стало неловко.
   Особенно замялась Юлия Николаевна, так как она сидела  бок  о  бок  с
сыном, и ей был неприятен разговор на такую тему в его обществе.
   Сам Вьюнец виновато кашлянул, стыдясь более не интимных подробностей,
а поведения собственной жены. В один момент мне показалось даже, что  он
толкнул ее ногой под столом: во всяком случае она вдруг вздрогнула,  как
бы от неожиданного резкого прикосновения, и стала смотреть на сидящих за
столом,  словно  пытаясь  отыскать  того,   кто   это   сделал.   Однако
произошедшее никак не  повлияло  на  Ксению,  и  она  закончила  начатый
рассказ.
   Поначалу я удивлялась, почему присутствующие так терпеливо во  второй
раз выслушивают Ксению, но вскоре поняла, что причина во мне.  Ведь  для
всех, кроме Витальки, я была чужим человеком, поэтому никто не решался в
моем  присутствии  проявить  бестактность  в  отношении  Ксении,  а  она
заслуживала самого резкого словца.
   Боясь,  что  после  кажущегося  заключительным  вздоха   жена   Олега
Станиславовича вспомнит  еще  какие-нибудь  важные,  на  ее  взгляд,  но
шокирующие для нас подробности и решит познакомить  всех  с  ними,  Юлия
Николаевна спросила Ксению об уходе за каким-то необыкновенным  цветком;
произрастающим на маленькой клумбе  перед  домом  Вьюнцов.  Любительница
безудержной  болтовни  тут  же  разразилась   целым   потоком   советов,
вычитанных  ею  в  какой-то  книге.  Советы  эти  супруге  Беккера   как
садоводу-любителю были на самом деле очень интересны и нужны,  и  она  с
увлечением слушала, но до тех пор, пока рассказ о цветке  сам  собой  не
вылился  в  повествование  о  том,  как,  когда,   кто   и   при   каких
обстоятельствах посоветовал Ксении заняться выращиванием этого растения.
   В общем, в конце концов, я, к собственному  удовольствию,  заключила,
что жена Олега Станиславовича без всякой задней мысли, даже не обнаружив
в своих словах излишней откровенности, сможет  с  радостью  ответить  на
интересующие меня вопросы.
   Терпение Вьюнца, очевидно, иссякло, так как  он,  оборвав  Ксению  на
полуслове, поднялся из-за стола и сказал:
   - Ну что ж, нам пора...
   Юлия Николаевна попыталась его остановить, но он сухо ответил:
   - Мы и так слишком засиделись. Спасибо за гостеприимство. Дорогая, на
выход.
   - Ну что  вы...  -  залепетал  Виталька,  в  глубине  души  не  зная,
огорчаться или радоваться возникшей ситуации.
   - Да, нам на самом деле пора, - под держала вдруг мужа Ксения и  тоже
поднялась с места.
   - Как жаль, - покачала сокрушенно головой  я,  посмотрев  на  супругу
Вьюнца и думая о том, как скоро мне еще придется с ней  увидеться,  -  о
стольком еще хотелось с вами поговорить.
   - А вы позвоните, - неожиданно предложила она в ответ, - я все  равно
большей частью сейчас скучаю. Особенно по вечерам.
   Ксения открыла свою сумочку и достала из нее визитку, на которой были
напечатаны ее имя, фамилия и номер телефона.
   - Здо-орово, - совершенно искренне произнесла я слова  благодарности.
-  Спасибо,  что  не  отказали.  Мне  ведь  здесь  тоже  иногда  скучать
приходится. Все-таки чужой дом...
   - Да-да, - поддержала меня Ксения,  -  разговор  с  подругой  немного
отвлечет вас от работы, позволит расслабиться. Ведь  мы  за  этот  вечер
почти стали подругами?
   -  Конечно,  -  подтвердила  я,  хотя  и  придерживалась   совершенно
противоположного мнения.
   - Так что звоните без стеснения. А быть может, я сама вам  звякну  на
досуге, - окончательно заключила жена Вьюнца.
   - Кажется, мы здесь  лишние,  -  с  доброй  иронией  произнесла  Юлия
Николаевна, умиленно глядя на нас. - Я рада за тебя, Ксюша, - Виталысина
мать глянула на меня и пояснила:
   - Ксения давно не может завести себе хорошую подругу.  Она  родом  из
другого города, и все ее приятельницы остались там. Здесь же, вращаясь в
обществе Олега, она сталкивается в основном с женщинами моего  возраста,
а у молодых все же немного другие взгляды, интересы и так далее.
   - Да, я тоже рада, - ответила я.
   Все мы вслед за четой Вьюнцов последовали к выходу.  Когда  дошли  до
двери, Беккер вдруг обратился к гостям:
   - Может, Жене вас проводить до машины?
   Олег Станиславович ухмыльнулся, что все приняли за проявление мужской
гордости, и сказал:
   - Да нет, спасибо, мы как-нибудь сами.
   - А то смотрите, у нас тут жарковато становится, - продолжал  Валерий
Павлович.
   - Не переживай, я справлюсь, - отрезал Вьюнец и стал открывать замки,
устройство которых ему, по-видимому, было столь же хорошо знакомо, как и
расположение комнат.
   Ксения, исполненная чувства гордости за смелость  и  мужество  своего
супруга, обвела нас радостным взглядом. Юлия Николаевна подморгнула ей в
знак поддержки, хотя по ней и было заметно, что она  глубоко  переживает
за Вьюнцов. Я же была уверена, что уж кого-кого, а этих  двоих  не  ждет
никакая опасность, и я промолчала, не предложив своей помощи  не  только
поэтому, но и потому,  что  была  обязана  заботиться  о  жизни  Валерия
Павловича, а не еще о чьей-либо.
   Виталька все же пошел проводить  Олега  Станиславовича  и  Ксению  до
калитки, так как во дворе уже бушевали волкодавы, которые,  как  заметил
Валерий Павлович, стали  слишком  чуткими  к  появлению  чужих  и  -  на
удивление - даже тех,  кто  им  был  достаточно  хорошо  знаком.  Беккер
гордился своими псами, считая признаком необыкновенного собачьего ума их
теперешнее поведение.
   - Чувствуют, что хозяин в беде, - гордо заявлял он.
   Юлия Николаевна  отправилась  на  кухню  наводить  порядок,  а  мы  с
Валерием  Павловичем  остались  в  гостиной.   Ему   следовало   принять
лекарства, от которых он, конечно же, бурча, отмахивался, но принимал. Я
сделала ему также назначенную врачом инъекцию, после чего  осведомилась,
где клиент намеревается провести ночь.
   - В смысле? - спросил Беккер.
   - Вы останетесь верным дивану в гостиной, - пояснила я, - или желаете
почивать в своей комнате?
   -  Почему  тебя  это  интересует?  -  самодовольно  спросил   Валерий
Павлович, глаза которого сразу как-то засоловели.
   - Вообще-то, - иронично ответила я, - я тоже должна  буду  приютиться
где-то рядом. Есть ли в вашей спальне для меня место - вот в чем вопрос.
   - О да! - потирая руки от радости, шепотом воскликнул Беккер. - У нас
очень широкая кровать!
   Я наклонилась прямо к уху Валерия Павловича и тоже прошептала:
   - Вы не забыли, что женаты? Ваша супруга вряд ли предпочтет место  на
коврике у двери.
   Беккер выпучил на меня глаза,  как  будто  сказанное  было  для  него
великой новостью.
   - Ну так как? - повторила я свой вопрос.
   - Лучше уж здесь... - разочарованно заявил он.
   - О чем вы? - ничего не подозревая, улыбаясь, спросила появившаяся из
кухни Юлия Николаевна.
   - Да вот рассуждаем о том, где Валерию Павловичу  провести  ночь.  Он
говорит, Что лучше опять в гостиной,  так  как  вы  чутко  спите,  а  я,
находясь в вашей спальне, буду причинять вам неудобства. Он  так  о  вас
заботится... - сообщила я, совершенно невинно глядя на Юлию Николаевну.
   - Но вам. Женя, здесь ведь не слишком  удобно...  -  в  растерянности
развела руками супруга Валерия Павловича. - Может,  кресло-кровать  туда
перенести? - размышляя вслух, проговорила она.
   - Нет-нет, - отказалась я, - не стоит так хлопотать обо мне. Здесь, в
этой  просторной  комнате,  проще  сориентироваться  в  случае  чего.  А
вообще-то" как решит Валерий Павлович...
   - Здесь, здесь, - буркнул он, махнув рукой.
   Похоже,  между  мной  и  Беккером-старшим  устанавливались   странные
отношения.
   Нельзя было сказать, что он меня домогался, но, кажется, он очень  бы
обрадовался случаю, который помог бы ему затащить меня в постель. Он  не
был назойлив в своем стремлении, хотя, может быть, только пока.  Чувства
его не диктовались душевными  порывами.  Нет,  это  был  далеко  не  тот
случай, когда убеленный  сединами  мужчина  всерьез  увлекается  молодой
леди. Скорее всего порывы клиента соответствовали поговорке:
   "Седина в бороду - бес в ребро". Именно "бес", который то дремал,  то
снова давал о себе знать, руководил его словами и поступками.
   Мне беккеровские "бесовские" всплески не слишком досаждали, поскольку
я никогда не была обделена вниманием мужчин и такая ситуация не являлась
для меня  незнакомой.  А  вот  за  Юлию  Николаевну,  тихо  "предаваемую
Беккером, честно говоря, становилось все больше обидно.  Хотя  я  знала,
что Валерий Павлович жену ни на кого не променяет. Есть определенный тип
мужчин,  которые,  будучи  женатыми,  меняют  "возлюбленных"  чаще,  чем
перчатки. Однако спроси их, каков для них идеал женщины, они назовут имя
супруги, столь часто  пренебрегаемой  ими  ради  коротких  увлечений  на
стороне. К их  числу,  на  мой  взгляд,  относился  и  Беккер.  А  Юлией
Николаевной нельзя было не восхищаться: красивая, умная,  интеллигентная
- в общем, все при ней.
   Такие  браки  случаются  в  жизни,  но  объяснить,  назвать   причины
парадоксального поведения мужей никто не сможет.
   Виталька зашел с улицы и, опустившись в кресло  и  глубоко  вздохнув,
сказал:
   - Фу, как же я сегодня устал!
   - Ты что-то долго, - обратилась я к нему с шутливым упреком,  -  тебя
не Ксения ли разговорила на прощание? Не она ли тебя так  утомила?  Твоя
мама уж и на кухне порядок навела, а ты все гостей провожаешь...
   - Да нет, что вы, Женя, - поспешила успокоить меня  Юлия  Николаевна,
которая, по-прежнему считая меня своей будущей  снохой,  решила,  что  я
рассержена на проявление Виталькой внимания к другой женщине.
   А он пояснил:
   - Ксению Олег  Станиславович  сразу  увез,  устал,  наверное,  от  ее
болтовни. Я с собака ми немного позанимался да двор проверил - все ли  в
порядке. Обошел, в общем, владенья дозором.
   - А-а, - понимающе кивнула я.
   - Может, отбой? - зевнув, предложил Виталька. - Утро вечера  мудренее
- завтра решим, что дальше делать.
   - Пожалуй! -  поддержал  сына  Валерий  Павлович,  хлопнув  рукой  по
дивану, и поднялся с него, направившись в ванную.
   Мне, естественно, следовало стоять под дверью, и я поплелась за  ним.
Виталька сделал то же самое, а Юлия  Николаевна,  понимая,  что  рискует
оказаться третьим лишним,  уединилась  в  своей  комнате.  В  нескольких
метрах от двери ванной, в коридоре, имелось  окно.  Я  подошла  к  нему,
отодвинула занавеску и пошире открыла форточку. С улицы  ворвался  поток
остывшего к вечеру воздуха и пахнуло летом, его запахом,  настоянным  на
зрелых  травах,  с  примесью  тонких  ароматов  цветов,  долетавших   из
беккеровского сада.
   - Хорошо... - сказала  я  и,  ради  осторожности  оглядев  местность,
хорошо освещаемую фонарем, села на подоконник.
   - И мне хорошо.., несмотря ни на что,  -  тихо  произнес  Виталька  и
ближе подошел ко мне. Затем он оперся руками о стену по обе стороны окна
так, что я практически оказалась в его объятиях.
   - Ого! - сказала я шутя. - Это уже  серьезно!  Учтите,  сэр,  я  умею
защищаться.
   - А есть от чего? - еще более приблизившись, прошептал Беккер.
   Я вдруг поняла,  что  близость  Витальки  на  самом  деле  становится
опасной. Я почти готова была сдаться, но тогда  -  закружится  голова  и
прощай безопасность Валерия Павловича. А сие не отвечало моим  правилам,
поэтому я осторожно отстранила Витальку и сказала:
   - Молодой человек, я на работе и все служебные романы исключаю.
   В принципе с моей стороны ни о каком романе и мысли не  было,  просто
срабатывал, как говорится, основной инстинкт.  Я  всего-навсего  сказала
то, что первым пришло мне в голову.
   - Курить хочется, - заявила я, пытаясь сменить тему.
   Виталька молча спустился  вниз  и  через  минуту  вернулся  с  пачкой
сигарет и зажигалкой в руках.
   - Здесь можно? - шепотом сказала я.
   - В форточку, - посоветовал Виталька.
   Я спрыгнула на пол и молча закурила, не сводя глаз с пустынной улицы.
Виталька немного постоял за спиной, а затем сказал:
   - Пойду спать.
   - Спокойной ночи, - пожелала я ему, не оборачиваясь.
   - Я после отца сполоснусь еще, - зачем то сообщил мне Беккер-младший.
Наверное, надеялся, что я передумаю и, "уложив" в  постельку  его  отца,
все же нагряну к нему в комнату.
   Я  промолчала,  и   Виталька   медленно   побрел   к   себе.   Вскоре
Беккер-старший  обрадовал  меня  своим  появлением  в  двери  ванной.  К
счастью, он не  намеревался  чем-либо  еще  заниматься.  Спустившись  на
первый этаж, он объявил, что сон валит его с ног, и тяжело опустился  на
диван. Я перевязала ему плечо и, пожелав спокойной ночи, потушила свет.
   Конечно, меня одолевали мечты о теплой ванне с  ароматом  хвои.  Этот
запах  всегда  меня  успокаивал  и  освежал,  чего  мне  сейчас   сильно
недоставало. Но что толку мечтать, если мечты бесплодны?  Максимум,  что
мне светило в период работы в доме Беккеров - душ на скорую руку.  Чтобы
не томить себя понапрасну, я вслух пробормотала:
   - На войне как на войне, - и плюхнулась на  отведенное  мне  для  сна
место.
   Однако, сколько я ни ворочалась, сон не шел, несмотря  на  усталость.
Не только  серьезные  мысли  лезли  в  голову,  но  и  всякие  глупости.
Возможно, слишком много  эмоций  пришлось  пережить  в  течение  дня,  а
возможно, мешало чувство опасности и постоянной тревоги.  Ведь  в  любой
момент могло случиться все, что угодно.
   Ругая свой собственный организм на чем свет стоит, я села в кресле  и
вдруг вспомнила о Ксении. В темноте ярко высвечивалось табло электронных
часов, висящих почти под самым потолком.
   - Неудобно... - в  раздумье  прошептала  я  самой  себе,  но,  спустя
буквально полминуты, добавила:
   - Неудобно штаны через голову надевать. Не побьют же!
   Я встала и вскоре вернулась на свое место с сотовым и визиткой Ксении
в руках.
   Беккер к тому времени видел, наверное,  уже  десятый  сон.  Чтобы  не
разбудить его, я не стала  включать  свет.  Благо  фонарь,  стоявший  во
дворе, освещал не только двор, но и  довольно  хорошо  гостиную,  и  мне
удалось  разобрать  номер  телефона,  обозначенный  на  визитке  жирными
черными цифрами.
   Я набрала его, набравшись заодно и решимости. Ведь, случись так,  что
трубка окажется в руках хозяина дома, он вполне способен послать меня  к
черту, сославшись на поздний час.  Хотя,  возможно,  Олег  Станиславович
теперь счастлив это сделать в любое  время  суток  -  из  мести  за  мои
придирки к нему. Насчет Ксении я даже не сомневалась: она,  судя  по  ее
недавнему поведению, будет счастлива даже полуночной беседе.
   После  двух  длинных  гудков  в  трубке  раздалось  ленивое   "алло",
произнесенное женским голосом.
   - Ксения? - тихо спросила я.
   - Да. Кто это? - отозвалась она.
   Я представилась. Все складывалось для меня  как  нельзя  лучше:  Олег
Станиславович отошел ко сну, а его супруга баловала себя тем,  о  чем  я
недавно мечтала, - лежала в ванне, правда,  не  с  хвойной  солью,  а  с
апельсиновой пеной. Для меня запахи, ее окружавшие, не  имели  абсолютно
никакого значения, но Ксения в несколько минут доложила  обо  всех  этих
мелочах.
   - Женя, какая вы молодец! - обрадованно воскликнула она.  -  Я  здесь
лежу и скучаю рядом с трубкой. Думаю, позвонить, что  ли,  кому,  а  тут
вы... Молодец!
   - Мне что-то не спится, - объяснила я. - Может, поговорим?
   - С удовольствием, - с готовностью откликнулась Ксения. - К тому же я
не все вам рассказала о Стокгольме. Вернее, не рассказала многого.
   -  Вот  как?  -  произнесла  я,  удивляясь   неисчерпаемости   запаса
информации в голове жены Вьюнца.
   Мне хотелось, конечно, завести  разговор  совершенно  о  другом  -  о
взаимоотношениях  Олега  Станиславовича  и  Беккера,  например,   -   но
прерывать Ксению в ее бурном порыве словоизвержения было неловко. К тому
же, выслушав ее, я создам больше расположения к дальнейшей доверительной
беседе.
   Несколько минут мне пришлось периодически повторять: "Угу,  угу"  или
восхищен но восклицать: "Надо же!" Некоторые моменты повествования, надо
признать, являлись  поистине  интересными,  но  большей  частью  рассказ
Ксении был насыщен такими же бесполезными фактами, как и  предыдущий.  Я
терпеливо ее выслушивала, и мне даже стало  казаться,  что  долгожданный
сон начинает смыкать мои веки, как вдруг слова супруги Вьюнца  заставили
меня выйти из состояния полудремы.
   -  Слава  богу,  это  не  последняя  поездка  туда...  -  мечтательно
протянула она.
   - Вот как? Олег Станиславович собирается в очередную командировку?
   - Нет, это  уже  не  будет  касаться  работы,  -  ответила  Ксения  и
замялась. Что-то заставило ее прикусить язык, и поэтому мое  любопытство
усилилось.
   - Ваш муж берет отпуск?
   - Да нет, - уже не так охотно сказала она.
   Какой-то внутренний барьер мешал жене Вьюнца откровенничать. Но я, за
короткое время  познав  характер  Ксении,  чувствовала,  что  ее  просто
распирает от желания поделиться с кем-нибудь очередной новостью.
   - Дело в  небольшом  приобретении...  -  спустя  минуту  нерешительно
призналась она.
   - Вы хотите что-то купить? - спросила я. - Что это? Я обожаю покупки!
   - Отель... Гостиница... Правда, небольшая...
   Эти слова поразили меня как молния.
   "Ничего себе, небольшое приобретение!" - подумала я. Быстро  разложив
все по полочкам в своем сознании, я решила, что Беккер вряд ли  об  этом
знает, ведь в течение всего вечера ничего  подобного  даже  вскользь  не
прозвучало. А по нашим русским обычаям  следовало  бы  произнести  тост.
Обмыть, так сказать, обновку. Нет,  нет,  Вьюнец  своей  покупкой  перед
компаньоном и другом не похвалился -  это  я  могла  сказать  с  твердой
уверенностью.
   Самое главное - вероятнее всего, он не  рекомендовал  рассказывать  о
ней и своей супруге. Причем рекомендовал в приказном  порядке,  так  как
она, будучи фантастически болтливой  в  гостях,  не  обмолвилась-таки  о
приобретении недвижимого имущества за границей ни  словом.  В  принципе,
вспомнив поведение Олега Станиславовича на сегодняшней мини-вечеринке, я
поняла причину этого - он строго контролировал поведение жены взглядами,
покашливанием и прочим. И ее бессмысленная болтовня, наверное,  являлась
для него настоящим спасением, так как уводила Ксению от того, о чем  она
могла легко и невольно проболтаться.