остановилась перед дверью, обозначенной искомым номером.
   Я постучала.
   - Тахир, что ли? Войди, - рявкнул грубый мужской голос.
   Я вошла в номер и увидела перед собой рослого  мужчину  атлетического
сложения, лет двадцати с небольшим. В руках  он  держал  дротики  из-под
дартса, которые кидал в висящую на стене мишень.
   Увидев меня, он нахмурился и, швырнув дротики на  журнальный  столик,
подошел ко мне.
   - Что нужно? - довольно нелюбезно спросил он.
   В этот момент в прихожую вышла из соседней комнаты какая-то девушка и
с любопытством глянула на меня. Судя по  ее  движениям  и  довольно-таки
бессмысленному выражению лица и неестественному блеску  глаз,  она  была
изрядно пьяна.
   - Это кто, Олег? Юля пришла?.. - заплетающимся языком спросила она.
   - А ну, марш отсюда! - прикрикнул на  нее  здоровяк,  после  чего  та
ретировалась.
   - Я корреспондентка местной газеты, вам ее название все равно  ничего
не скажет. Вы господин Воронин?
   Тот молча смотрел на меня.
   - Тогда проводите меня к нему, я отниму максимум пять-десять минут, -
с улыбкой, в которую я вложила максимум очарования, попросила я.  Нельзя
сказать, что мои слова совсем не оказали никакого воздействия на хмурого
и неприветливого воронинского стража.
   Он даже заколебался, но в этот момент из комнаты, соседней с той,  из
которой выходила девушка, раздался приятный звучный баритон:
   - Это ко мне, Олег?
   - Какая-то журналистка, Вадим Николаевич. Говорит, на пять минут.
   - А, ну-ну. Пусть пройдет, коли уж пришла.
   Надо сказать, слова Воронина несколько удивили меня: я  ожидала  чего
угодно, только не немедленного согласия на беседу.
   - Проходите, - бросил Олег. Мне  показалось,  он  и  сам  немало  был
удивлен таким поворотом дела. - Встаньте к стене.
   - Это еще зачем?
   - Чтобы я обыскал вас.
   - Обыскивайте, только не очень усердствуйте, - с жеманной  насмешкой,
обезоружившей бы любого чуть менее толстокожего мужчину, сказала я.
   Он наскоро пошарил  руками,  но  за  этими  небрежными  движениями  я
почувствовала руку профессионала.
   Олег чуть подтолкнул меня к двери, где  находился  Воронин,  и  снова
принялся играть в дартс.

***

   Я вошла в комнату и увидела  вежливо  приподнявшегося  мне  навстречу
щуплого  мужчину  с  острым  умным  лицом  и  неприятно  поблескивающими
маленькими глазами.
   - Вадим  Николаевич  Воронин,  -  произнес  он.  -  Что  вам  угодно,
сударыня?
   Я представилась ему корреспонденткой  газеты  "Тарасовские  известия"
Еленой Сергеевой. Разумеется, это было первое пришедшее мне на ум имя.
   - Прекрасно, - сказал президент "Сатурна". - У вас есть  пять  минут,
госпожа Сергеева. К моему величайшему  сожалению,  я  лишен  возможности
ответить на все ваши вопросы,  но  те,  которые  вы  успеете  задать  за
установленный срок, получат разъяснение.
   Вместо ожидаемого вора в законе передо мной оказался  респектабельный
джентльмен с прекрасными манерами, изысканной  речью  и  очень  приятным
голосом. Ничего из  этого  я  не  отметила  у  верзилы  в  прихожей,  но
интуитивно я  предпочла  бы  иметь  в  собеседниках  этого  неулыбчивого
здоровяка, нежели сладко улыбающегося Воронина.
   - Прежде всего - ваш прогноз по поводу  завтрашнего  матча,  господин
Воронин.
   - Я полагаю, что наша команда объективно  сильнее  "Кристалла"  и  мы
должны победить и в завтрашнем, и в третьем матче 3 апреля.
   - А не боитесь подвохов в день смеха? Ведь завтра 1 апреля,  господин
Воронин.
   - Что вы имеете в виду, Лена?
   - Я имею в виду то, что вокруг этой полуфинальной серии уже произошли
события в высшей степени странные, хотя курьезными - это к вопросу о дне
смеха - их назвать сложно.
   Тяжелое ранение капитана "Кристалла" Смолинцева и исчезновение лидера
атаки нашего клуба Савичева - это ли не подвох, хотя и приятный. К этому
вопрос, Вадим Николаевич:  безусловно,  я  не  допускаю  мысли,  что  вы
причастны к этому громкому злодеянию,  но  я  хотела  бы  услышать  ваше
мнение по поводу его.
   Произнося эту речь, я скорчила максимально невинную мину  и  искренне
смотрела  ясными  глазками  в  любезно  сощурившиеся   гляделки   Вадима
Николаевича.
   - Мне очень жаль, что лучшие  наши  соперники  выведены  из  игры,  -
произнес он, - выведены из игры таким  бесчестным,  таким  омерзительным
образом. Я надеюсь,  что  Савичев  все-таки  сумеет  принять  участие  в
матчах, и очень горько, что я не могу хотя бы выразить надежду на то  же
в отношении Максима Смолинцева.
   Я пристально глянула  на  Воронина:  либо  этот  человек  превосходно
владел  собой  и  обладал  несомненным  актерским  талантом,   либо   он
действительно невиновен.
   - Вы человек искушенный в сфере большого хоккея, -  произнесла  я,  -
кого вы можете хотя  бы  предположительно  назвать  причастным  к  этому
преступлению? - И, немного поколебавшись, я добавила:
   - Есть мнение,  что  во  всем  этом  замешана  задольская  преступная
группировка и ее лидер, некий Кондор, давно  находящийся  в  федеральном
розыске.
   Воронин покачал головой.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите. В этом преступлении можно обвинить
кого угодно, включая руководство нашего клуба, и мотивировать  это  тем,
что, дескать, нам это очень выгодно.
   Я открыла было рот для нового вопроса, но в прихожей хлопнула  дверь,
и громкий голос Олега произнес:
   - Кто это тебя так уделал, Тахир?
   - Да какой-та сука, слющь. Праститутка какой-та  с  мужиком.  Сначала
мэна чут нэ сплющили на свайом раздолбанном тачке, а потом... Тываю мат!
Да вот эта шлюх!
   Я  повернула  голову  и  увидела  в  дверях  распухшее  от  удара   и
перекошенное злобой лицо недавнего кавказца, с  которым  мы  так  учтиво
обошлись.
   - Ах ты мындра! - заревел он и выхватил пистолет. Я тоже вскочила  на
ноги и заняла оборонительную позицию.
   - Спокойно, Нагиев!  -  прикрикнул  Воронин.  -  Это  журналистка  из
местной прессы.
   Ты что, хочешь испортить репутацию нашего клуба?
   - Какой, на хер, жюрналистыка? Пусть ана удостовэрэний пакажт, а  там
правэрим!
   - В самом деле, госпожа Сергеева, - все так же  деликатно  проговорил
Воронин, - отведите подозрение моего охранника, с которым вы,  очевидно,
что-то не поделили. Предъявите ему ваше удостоверение.
   - Ей нечего предъявлять, - сказал Олег, входя в комнату. -  Я  только
что звонил в указанную ею газету.., никто к вам не  посылал,  тем  более
какую-то Елену Сергееву. Там такая вообще не числится.
   Мысленно прокляв все на свете, я медленно начала отступать  к  двери,
сближаясь с кавказцем.
   - Ах вот как, -  все  тем  же  мягким,  приятным  голосом  проговорил
Воронин, - тогда нам осталось только выяснить, кто вы такая, и все будет
в полном порядке.
   Молниеносным ударом я выбила пистолет из рук Нагиева,  тот  взвыл  от
боли и  схватился  за  отбитую  кисть.  Следующим  ударом  я  отшвырнула
кавказца прямо на застывшего в дверном  проеме  Олега  и,  пользуясь  их
замешательством, запустила в них тяжелым стулом и проскользнула мимо. На
шум выглянула все та же девица, она схватила меня за плечо и  неожиданно
зашептала:
   - Вы хотите найти Алешу, я знаю.., он у них в доме номер.., не помню,
новый дом по улице Пушкина. Они хотят отвезти его в Задольск..,  сегодня
или...
   Я оттолкнула девушку, видя, что Башков и Нагиев уже поднялись с  пола
и бросились ко мне. Я захлопнула дверь перед самым их носом и  скатилась
вниз по лестнице, а через два этажа шмыгнула в один  из  коридоров.  Мои
преследователи пролетели мимо, но это не давало мне ничего,  потому  что
они наверняка узнают у дежурной, что я не выходила из гостиницы, и будут
ждать меня в вестибюле.
   Нужно было что-то придумать.

***

   Зато  теперь  я  могла  перевести  дух  и  поразмыслить.  Безусловно,
результат моего посещения номера господина  Воронина  налицо.  Не  знаю,
насколько пьяна была эта девушка, но ее слова могли  оказаться  правдой.
Более того, я полагаю, что это и есть Наташа, девушка Савичева, и именно
она приходила к нему на базу "Кристалла". Осталось убедиться в том,  что
моя догадка верна, надо только взглянуть на  фотографию  невесты  лидера
"Кристалла".
   А эти слова о том, что Савичева собираются переправить в Задольск! По
всей видимости, она хотела  сказать  мне  что-то  еще,  но  попросту  не
успела.
   Этот Олег,  вероятно,  и  есть  ее  брат.  Одним  словом,  задольские
действительно взялись за Савичева.
   А этот Тахир, свалившийся на голову так некстати!
   Итак.., у  меня  есть  адрес  дома,  где  содержат  Савичева  сейчас.
Насколько я знала, на улице Пушкина был недавно закончен  солидный  дом,
заселенный лишь на десять-пятнадцать процентов.
   Немедленно туда!

***

   Я спустилась до второго этажа и осторожно заглянула в  пролет,  через
который был виден вестибюль. Точно.
   Оба воронинских амбала были здесь. Олег сидел в  кресле  и  курил,  а
Тахир нервно мерил шагами паркет, то и дело хватаясь за  задний  карман,
где у него, очевидно, был пистолет.
   В этот момент вниз по лестнице на меня спускалась группа  иностранных
туристов, очевидно, немцев. Я быстро достала из сумочки  заблаговременно
приготовленный парик, надела темные очки и, затесавшись в толпу галдящих
иностранцев, на все лады начала произносить: "Я-я, натюрлих".
   Пока я  пела  свои  германские  напевы,  моя  искусственная  макушка,
которую  только  и  видно  было  за  строем  довольно  высоких   немцев,
продефилировала мимо насторожившихся  бандитов.  Нагиев  забегал  вокруг
немцев, пытаясь разглядеть, не  спряталась  ли  среди  них  его  любимая
"щлюх" и "праститутк", но роста явно не хватило.
   Я вышла на  улицу  и  быстро  достигла  двора,  где  стоял  драндулет
Суворова.
   - На улицу Пушкина, Сережа, - произнесла я.  -  Мне  кое-что  удалось
узнать.

Глава 6

ТРУП НЕ ИГРАЕТ В ХОККЕЙ

   В  номере  Воронина  прозвучал  звонок.  Он  снял  трубку  и  рявкнул
недовольным резким голосом,  так  непохожим  на  его  обычный  бархатный
баритон:
   - Да!
   - Воронин? - раскатывая букву "р", спросили из трубки. -  Что  там  у
тебя?
   - Все в порядке, Иван Всеволодович, -  почтительно  ответил  Воронин,
машинально вытягиваясь. - Завтра хотим отправить его в Задольск.
   - Что он говорит?
   - На все согласился. Одно условие - он хочет  остаться  в  России  до
конца серии, а если "Кристалл" выиграет, в чем он мало сомневается, - то
до конца розыгрыша кубка.
   - Пусть будет так. Его мать приехала?
   - Ждем к вечеру.
   - Возможно, я приеду к вам лично. Так что смотри,  Ворон,  чтобы  без
фокусов.
   Воронин тревожно покачал головой.
   - Мне только что сообщили, что Смолинцев пришел в себя. Что делать?
   - Очень жаль, - ответил неизвестный, - придется его  убрать.  Полежал
бы он в коме с месяц, был бы жив. А так...
   - Ясно. Но его охраняют.
   - Я же сказал - убрать. Нагиева после выполнения  ликвидировать.  Это
из-за него заварилась каша со Смолинцевым.
   - Понял, - ответил Воронин, и в трубке  послышались  короткие  гудки:
его собеседник дал отбой.

***

   - Вот такие дела, Сережа, - сказала я, - бедный Савичев действительно
угодил под задольских.
   - Как обидно, -  сказал  Суворов,  неистово  вруливаясь  в  очередной
поворот, - из-за этого чурки ты едва не влипла. А если бы я въехал в бок
его джипу!..
   - Игра стоила свеч, - сказала я, - мы почти выяснили, кто исполнитель
этого похищения, отягощенного двойным убийством.
   - Или тройным, - поправил Сергей, - не забывай про Костичкина. Вот ты
сказала - понятно, кто исполнитель. Но это тоже, как говорится,  час  от
часу не легче - кто-то из задольских!
   - Ну скорее всего это и делали  Нагиев,  Башков  и  их  подручные,  а
заказывал Воронин.
   - Но что же они хотят сделать с Савичевым? Уж верно, не  убить,  коль
везут его в Подмосковье.
   Искомый  дом  оказался  внушительным   двухподъездным   десятиэтажным
строением не меньше чем на  восемьдесят-сто  квартир,  и  определить,  в
которой из  них  находится  Савичев,  не  представлялось  возможным.  По
крайней мере, в светлое время суток.
   - Они  должны  подъехать  сегодня,  чтобы  забрать  его  и  увезти  в
Задольск, - сказала я, - в любом случае нам имеет смысл постоять здесь и
подождать.
   - Они узнают мою машину, - заметил Суворов.
   - Да уж, ее трудно  не  узнать,  -  согласилась  я  и  открыла  дверь
"копейки", отчего у нее отвалилась пепельница и перекосилась  ручка  для
манипулирования стеклом.
   - Ты куда? - спросил Суворов.
   - Позвонить твоему отцу. Думаю, он без труда сумеет нам помочь.
   - А, ну да.
   Я позвонила из телефона-автомата.
   - Я слушаю, - прозвучал в трубке спокойный голос Суворова-старшего.
   - Александр Иванович, с вами говорит Иванова. Я  примерно  обнаружила
местонахождение Савичева. Мне нужна ваша помощь.
   - Да-да, говорите! - взволнованно откликнулся он.
   - Пришлите к дому номер 16 по  улице  Пушкина  машину,  желательно  с
тонированными стеклами и обязательно с телефоном. Мы с Сергеем  сидим  в
его "ноль первой", но она известна  похитителям  и  очень  неудобна  для
ведения наблюдения.
   - С Сергеем? С моим сыном, что ли?
   - Ну да. Побыстрее, прошу вас.
   - Хорошо, хорошо. Пушкина, 16, вы говорите?
   - Да. И неплохо было бы выяснить, какие квартиры в нем уже заселены.
   - Мой человек привезет вам готовый список, - немедленно ответил он. -
Узнать это не так сложно. Я думаю,  и  перечень  потенциальных  жильцов,
купивших квартиры, не помешает?
   - Что вы!
   - А откуда такая информация? - спросил он, и я уловила в  его  голосе
нотку недоверия.
   - Мне сообщила это подруга Савичева,  Наталья.  Я  видела  ее  -  или
скорее всего ее - в номере "Братиславы", в котором поселился Воронин.
   - Вы и там успели побывать?
   - Должна же я отрабатывать деньги, которые вы мне платите.  И  еще  -
мне нужна фотография Натальи Башковой, чтобы я могла удостовериться, что
она и та девушка в гостиничном номере - одно и то же лицо.
   - Да, кстати... - Суворов-старший кашлянул и как-то нехотя сообщил:
   - Только что звонили из больницы и сказали, что  Смолинцев  пришел  в
сознание...

***

   Они шли втроем. Первым по коридору осторожно  выступал  Олег  Башков,
вторым двигался  Нагиев,  втянув  голову  в  широченные  плечи  и  хищно
раздувая ноздри. Замыкал шествие здоровенный парень по кличке Есип.
   - Вы к кому, молодые люди? - спросила женщина в белом халате на входе
в реанимационное отделение.
   -  Мы  хотели  бы  повидать  Максима  Смолинцева,  -  ответил   Олег,
поглаживая наклеенные для маскировки  усы.  -  Мы  из  "Кристалла",  его
товарищи по команде.
   - Нельзя, - ответила санитарка, - он  только  что  пришел  в  себя  и
готовится давать показания следователю.
   - Ты че, мамаша? - грубо влез Есип. - У нас времени в  обрез,  завтра
матч, а ты тут кипеж разводишь. Так не годится.
   - Ах, вот как!
   Из-за поворота показались  двое  одетых  в  бронежилеты  омоновцев  с
автоматами Калашникова на шее.
   - Что нужно? - спросил один из них.
   - Мы хотим повидать нашего друга, а эта женщина не хочет нас пускать.
Я, конечно, понимаю, что нельзя нарушать режим, но и вы поймите нас... У
нас завтра важная игра, а повидать перед ней нашего капитана...
   -  Вы  игроки  "Кристалла"?  -  довольно  бесцеремонно  перебил   его
омоновец.
   - Я же сказал, - ответил Олег.
   - И этот тоже?  -  произнес  омоновец,  указывая  на  Нагиева,  хмуро
косящегося на стражей порядка из-под насупленных густых бровей. - Что-то
не  припомню  я  хоккеистов  кавказской  национальности.   Да   и   рожа
бандитская.
   - Я массажист, слющь, - ответил Тахир, - магу паказат дакумэнт.
   - Ну-ну, валяй.
   Нагиев полез в карман, омоновец настороженно положил руку на автомат.
В ту же секунду глухо хлопнул выстрел, и охранник упал на одно колено, а
потом ничком повалился на пол: пуля разнесла ему коленную чашечку.
   Нагиев стрелял через одежду.
   Есип выхватил пистолет и выстрелил во второго омоновца,  но  попал  в
бронежилет, а очередь прошила грудь воронинского бандита.
   В тот же  миг  упал  и  второй  омоновец:  пуля,  пущенная  Башковым,
размозжила ему голову.
   - А-ат каззли! - проревел Нагиев и выстрелил сначала  в  конвульсивно
дергающегося от нестерпимой боли в  ноге  омоновца,  а  затем  в  Есипа,
который бился в агонии. Тахир милосердно прекратил его мучения.
   - Где Смолинцев? - рявкнул на санитарку Олег. - Веди, старрая  блядь,
пока не пришил.
   Та  затряслась  от  ужаса,  жуя  посеревшие  губы,  и  засеменила  на
полусогнутых ногах по коридору.
   - Стой здесь, - приказал Тахиру Башков  и  широко  зашагал  вслед  за
бегущей санитаркой.
   Надвинув до глаз черную вязаную шапочку, он влетел в палату и тут  же
увидел Смолинцева.
   Возле него хлопотала молоденькая медсестра.
   - Не бойтесь... - почему-то пролепетала женщина, которая привела сюда
Олега.
   На него уставились большие синие глаза на совсем белом юном лице.
   Олег  два  раза  выстрелил  в  Смолинцева,  натолкнулся  взглядом  на
безумные прекрасные глаза  молоденькой  девочки  в  белом  халате  -  и,
повернувшись на каблуках, вышел из палаты.
   - Всэх порэшил? - спросил у  него  Тахир,  весело  сверкая  белозубой
улыбкой. Башков хмуро посмотрел на него, переложил пистолет в левую руку
и произнес:
   - Нет, еще не всех.
   - А кто астался, слющь?
   - Ты, - холодно ответил Олег и выстрелил  прямо  в  улыбающееся  лицо
кавказца, не успевшего даже испугаться.
   ...Он прошел пустынным коридором и наконец достиг вестибюля.
   - Ну вот и все, - пробормотал он, - труп не играет в хоккей...
   Он вышел на улицу, сел в машину, где отклеил усы, снял парик  и  смыл
грим. После этого набрал номер.
   - Вадим Николаевич? Да, это Башков. Все сделано.

***

   Через пятнадцать минут после того, как я позвонила Суворову-старшему,
к дому подъехал серебристый "трехсотый" "Мерседес". Из него вышли Климов
и с ним маленький толстый человечек в очках.
   - Мякшев! - воскликнула я вне себя от изумления.
   - А меня пгислал к вам Алекфандг Иваныч!
   - Валера, откуда взялся этот недобитый папарацци-самоучка? - спросила
я у Климова, нервно отводя протянутые ко мне ручонки бравого щелкопера и
отмахиваясь от атмосферного фронта перегара, который принес с собой этот
циклон в лице господина Мякшева.
   - Просто он работает в пресс-центре нашего клуба, - виновато  ответил
Климов. - Впрочем, скоро ты от него избавишься. Александр  Иваныч  велел
ему получить в мэрии списки жильцов этого дома.., или где там нужно было
их... Одним словом, сейчас эта парочка  садится  в  драндулет  Серого  и
уезжает восвояси. Так сказал Александр Иваныч.
   - Ах, вот как? - заорал Мякшев, размахивая верхними  конечностями.  -
Не фоглафен!
   - Милый, не вынуждай меня применять силу, - злобно сказал Климов. Что
и говорить, обращение было сомнительным, зато выдержано в  надлежащем  -
угрожающем и агрессивном - тоне.
   Тот вздохнул и покорно поплелся к автоэкипажу Суворова-младшего. Чудо
техники задребезжало, зачавкало и, гремя бампером, уехало.
   - Где фотография Наташи? - с живостью спросила я.
   - Вот.
   Он подал мне фотографию, на которой я увидела Климова  и  Савичева  с
очень красивой стройной девушкой. Она не была похожа на ту, что я видела
в гостиничном номере.
   Но тем не менее это была она.
   Я рассматривала фотографию минуты три, крутя ее так и  этак.  В  этот
момент зазвонил телефон.
   - Я слушаю, - сказал Климов.
   По мере того как он слушал, лицо его все более  темнело.  Наконец  он
бросил трубку и повернулся ко мне:
   - Только что в больнице убит Макс Смолинцев.

Глава 7

СОГЛАШЕНИЕ

   Савичев проснулся от резкой боли в запястье и понял,  что  совершенно
не ощущает правой руки. Он открыл глаза и увидел себя словно со  стороны
скорчившимся в совершенно невероятной позе, с дико вывернутой  даже  для
его  тренированных  гибких  мышц  и  сух