ары! Так?
   - Так, так! - вяло кивает головой Дмитрий.
   - В таком случае умереть Аркадий по-настоящему мог только после этого
дня. Ты долго еще будешь дуру гнать! - неожиданно для  себя  гаркаю  что
есть сил. Вот они, результаты общения с бандитами!
   Дмитрий, опешивший в первое мгновение, расхохотался во всю глотку.  И
у меня смешок прорвался.
   - Кто обещал мне рассказать все, но на даче?
   - Сдаюсь! - поднял он руку. - Но не потому, что ты  меня  прижала!  -
помахал пальцем перед носом.
   - Понятно! - согласилась. - Где уж нам  вас  таких  упорных  к  ногтю
прибрать!
   - А почему?
   Многое  ему  позволяю.  Как  с  ребенком,  со   мной   разговаривает.
Симпатичен он мне, вот что,
   - Потому что с эксгумацией вам без меня не разобраться, А  сидеть  не
хочется. Долго сидеть-то, убийство все-таки!
   Вот он и посерьезнел. И заторопился заметно.
   - Нет, Татьяна, не убийство. Бомж сам помер, от переохлаждения.
   - Знакома я с заключением экспертизы.
   - Перестарался я с водкой и оплеухами.  Сам  принял  для  верности  и
переборщил.  Вырубился  Володька  чересчур  надолго,  а  Вера   приехала
чересчур поздно, вот так и получилось!
   - Что совой об пенек, что пеньком по сове, все равно,  Дмитрий,  сове
не жить. Непреднамеренное убийство все равно убийство, и  все  равно  по
нему сидеть.
   Понимает он, хоть и куражится.
   - Кончай куражиться! - советую. - Поживи здесь денек-другой,  пока  я
мосты в  прокуратуру  не  наведу  и  сумму  не  узнаю.  Потом  двигай  в
Чебоксары, бери у  Аркадия  деньги  и  переправляй  их  мне  в  пожарном
порядке. И про мой гонорар не забудь. Возьму я с вас, негодяев, половину
суммы взятки.
   Он вскинул на меня глаза:
   - А я-то думаю, что ты со мной возишься?
   - Жизнь тебе спасаю! - перебила его.  -  Это,  по-твоему,  ничего  не
стоит?
   - Это бесценно! - произносит он с чувством.
   - Вот именно! - соглашаюсь, прислушиваясь к слабо донесшемуся с улицы
звуку моторов. Машины подъехали? Или - мимо? По времени пора  бы,  скоро
смеркаться будет.
   - Что, и Вера сесть может?
   Не только о своей шкуре переживает, молодец!
   - А в морге она в бомже  отца  признала?  Если  не  поверят  ей,  что
ошиблась, то, может, за соучастие. А  Аркадий-то  ведь  с  неделю  после
происшествия здесь жил. И ты и она сюда к нему приезжали,  вырабатывали,
новый  план  действий  в  связи  с  незапланированной  поначалу  смертью
Володи-бомжа. Обратное этому ей тоже доказывать придется!
   - Понятно! - чешет он затылок.
   Кажется мне - голоса снаружи доносятся. И снег под ногами скрипит.  И
как Дмитрий не слышит? Не обращает внимания? Торопиться надо!
   - Дмитрий, Аркадий деньги свои наличные все с собой увез?
   - Ох! - возмутился он. - Все, что было, мы с Веркой тебе  предъявили,
ты что, не веришь?
   - Пусть будет так!
   Я уже потеряла интерес к разговору. Встала, подошла  к  окну,  сквозь
щелку в занавесках глянула осторожно. Как на картине - "Ниссан" и "Нива"
четырехдверная на дороге стоят, а какая-то морда, впервые вижу ее, нагло
лапает мою "девяточку".
   - Дима, похоже, за нами прибыли! И только произнесла, в  дверь  тяжко
ударили подошвой и заорали так, что стало холодно спине:
   - Открывай, сволочи!
   Дмитрий шагнул к окну и все сразу понял.
   - Что делать? - вперил в меня сумасшедшие глаза.
   "Тут  я  тебе  не  помощница!"  -   подумала,   изображая   страх   и
растерянность.
   Он метнулся в прихожую к трясущейся от ударов двери, уронил перед ней
шкаф, придвинул плотней. Вернулся в комнату.
   - Что? - крикнул, ничего уже не соображая.
   Дмитрий заметался у окна, выглядывая в него, не скрываясь.
   - Как их много! - почти простонал: Я  прислонилась  спиной  к  стене,
закрыла глаза и прикусила губу. Он схватил меня за плечи и  поцеловал  -
чмокнул в губы.
   - Татьяна! Иди наверх,  спрячься  там,  Им  я  нужен,  ты  понимаешь!
Возьмут и уедут, а ты останешься.
   Я,  не  ожидавшая  от  него  заботы  в  такой  момент,  с  изумлением
вытаращилась и помотала головой.
   - Иди! Что толку от тебя здесь! - заорал, брызжа мне в лицо слюной.
   В дверь теперь колотили несколько человек, и она трещала. На кухне со
стеклянным звоном и деревянным треском вылетело  окно.  Дмитрий  скакнул
туда, и я последовала за ним. Все происходило  быстро,  но  мне  удалось
увидеть, как он, схватив  табуретку,  с  размаху  ударил  ею  по  голове
влезшего уже наполовину в  разбитое  окно  бандита.  Тот  обмяк,  и  его
потянули назад находившиеся  снаружи.  Дмитрий  помог  им,  высунулся  в
освободившееся  окно  и,  коротко,  грязно  матюкнув  нападавших,   едва
увернулся от цепи,  громыхнувшей  по  подоконнику.  Перевернув  кухонный
стол, вбил его в пустое окно так, чтобы не  сразу  откинуть  снаружи,  и
выскочил в комнату, где тоже вовсю звенели разбиваемые  окна,  прихватив
по дороге толстую, расписанную цветочками по рукояткам скалку.
   - Наверх! - крикнул, пробегая мимо меня.
   Красиво он себя вел, мне нравилось.  Но,  действуя  в  одиночку,  был
обречен на поражение. Да и вдвоем мы продержались бы недолго.
   Штурмующие сконцентрировали силы в одном направлении - полезли  через
высаженные окна в комнату. Дверь,  правда,  еще  колотили,  но  уже  без
азарта. Разуверились в успехе.
   - Они меня убивать будут, а мне  что,  бараном  на  них  смотреть?  -
крикнул мне и тюкнул скалкой по колену перешагивающего подоконник бойца,
а когда тот от шока согнулся в три погибели, ногой  снизу  вверх  ударил
его по лицу.
   - Оттаскивай! - крикнул находившимся на улице.
   - Дмитрий! - взвизгнула я.
   Он слишком увлекся и не заметил, как во второе окно влез еще один  и,
не обращая на меня внимания, бросился на него. Они, рыча, вцепились друг
в друга и покатились по полу, сшибая  стулья,  двигая  с  треском  стол.
Дмитрий дрался неистово, пустил в ход зубы, потому что уж слишком просто
удалось ему вырваться из лап противника, по первой оценке не уступавшего
ему в комплекции и росте.
   В окне появился Фиксатый, мразь тщедушная, с цепью  в  руках,  замер,
наблюдая за схваткой.
   Дмитрий сел верхом на бандита и принялся долбить его головой об  пол,
прерывая упражнение для уже обессиленных ударов кулаками по его лицу.
   - Паяльник! - глухо рычал сквозь стиснутые  зубы.  -  Я  покажу  тебе
паяльник!
   - Гад! Сука! - выплюнул Фиксатый  и  серой  змейкой  скользнул  между
рамами в комнату. Цепь его нехорошо бренчала. Я не ожидала от него такой
ловкости,  но  удивление  тут  же  сменилось  страхом  за  Дмитрия,   не
замечавшего надвигающейся беды. Фиксатый шагнул к ним  и  умело  крутнул
цепь сбоку от себя. За мгновение до его выпада я нанесла ему удар  ногой
в область почек. Мой невысокий и неострый каблучок воткнулся в него чуть
повыше поясницы и немного сбоку. Сила была рассчитана  точно.  Я  ни  на
минуту не забывала о своем альянсе  с  Явой  и  калечить  его  людей  не
хотела. Фиксатый выронил цепь, прогнулся и, держась за  ушибленный  бок,
медленно повернулся ко мне. Рот в форме буквы "о", в  глазах  -  мука  и
недоумение. Дмитрий, оставив надежно успокоенного  партнера,  задыхаясь,
поднялся на ноги и бугаем деревенским  уставился  на  Фиксатого.  Сейчас
отдышится, и начнется вторая серия того же спектакля. Мало не покажется.
   Спасая Фиксатого от такой участи, я развернула его,  безвольного,  за
плечо и изо всех сил толкнула в  спину  в  направлении  окна.  Его  ноги
подкосились, но шаг он все  же  сделал  и  упал  грудью  на  подоконник,
усыпанный стеклянными осколками. И тут же  попытался  подняться.  И  это
было мне на руку - я рванула его  за  ремень  и  высунула  на  улицу  до
половины и сама слетела с ног от сильного толчка сбоку! Димочка угостил,
спасибо, родной!
   Дмитрий не стал тратить времени на решение проблемы с  визитером,  а,
взяв его за ноги пониже колен, просто перевернул в окно головой  вперед.
Снаружи раздался кошачий вопль и следом, чуть погодя:
   - Эй, мерин, у тебя еще один наш, отдай и его!
   - Сейчас! - согласился Дмитрий и, с трудом подтащив тело,  в  которое
вложил столько сил, препроводил его в окно же. Упало оно мягко.  Снаружи
его ждали и приняли.
   - Один - ноль! - хрипло  объявил  Дмитрий,  опускаясь  на  пол  между
окнами, прямо на стекляшки. - В нашу пользу!
   Я не стала его поздравлять, знала - продолжение следует. Он  подобрал
цепь, подергал, зажав в кулаках, улыбнулся лязгу.
   - Сейчас отдохну и пойду на улицу, поубиваю мерзавцев!
   Какими по-глупому самоуверенными делаются  мужики  после  первого  же
успеха!
   От куртки на нем был оторван карман, свисал  жалким  лоскутом.  Через
щеку шла кровоточащая царапина, и почему-то  была  расстегнута  ширинка.
Его поза была подобающей, и  в  ширинку,  распахнутую  по  этой  причине
настежь, высовывался уголок фланелевой рубашки.
   - Эй, Филипповы! - послышался снаружи бодрый и насмешливый голос.
   Ну вот и я сподобилась причислению  к  клану  ювелира.  Поднялась  и,
подойдя к Дмитрию, носовым платком промокнула  ему  от  крови  щеку.  Он
поморщился, но посмотрел  благодарно,  поймав,  поцеловал  кончики  моих
пальцев.
   - Филипповы, эй, але!
   Я на всякий случай  шагнула  к  двери,  а  Дмитрий  грузно  поднялся,
осторожно выглянул в окно и едва успел пригнуться.  Над  его  головой  в
комнату, кувыркаясь, шипя и выбрасывая  во  все  стороны  плотные  серые
клубы дыма, влетел аэрозольный баллон, грохнулся об пол и закрутился как
бешеный. Комнату вмиг заволокло мутной пеной, от  которой  нос  и  горло
наполнились швейными иглами.  Я,  кашляя,  согнувшись  в  три  погибели,
выскочила за дверь. Газовая атака! Образцово подготовился Ява к  штурму!
Это сюрприз! Из комнаты сквозь непрекращающееся шипение доносились звуки
возни и мучительный, утробный  храп.  Кое-как  продышавшись,  я  набрала
полную грудь воздуха и нырнула в приоткрытую дверь. Глаза  защипало,  но
терпимо. Сквозь туман  я  разглядела,  что  Дмитрий  корчится,  уже  еле
двигаясь, на полу. Ощупью я добралась до шкафа, схватила лежащий на  нем
кожаный облезлый кейс и, страдая от удушья, вернулась к двери,  стараясь
двигаться тихо и как можно быстрее.
   - Не пори горячку! Сейчас проветрится, подожди немного! - донеслось с
улицы.
   Это не мне.
   Дыша наконец всей грудью, через кухню выбежала на  веранду.  Стараясь
не шуметь, сдвинула тумбочку, подняла гвоздодером половицу, нащупала под
полом ручку и  отчаянным  усилием  потянула  ее  к  себе.  Узкая  крышка
подалась сразу, медленно и мягко, с тонким  скрипом  петель,  показалась
краем над уровнем пола. Бухнув кейс в открывшуюся черную и  узкую  дыру,
опустила крышку  на  место.  Пристроив  половицу  и  поставив  на  место
тумбочку, поспешила обратно.
   Туман в комнате заметно поредел - я от двери, различила даже  цепь  в
руке Дмитрия.
   "Надо, Таня!" - сказала себе и, как на эшафот, шагнула в ад. Вдохнуть
потребовалось всего раз. Судорога перехватила гортань. Тошнота почему-то
ударила в голову, свела глаза к переносице, и  я,  успев  подумать,  что
падаю, свалилась на оказавшийся пухово-мягким до неощутимости пол.
   Как бы там ни было, а из  небытия  приходится  выныривать,  пока  еще
жива, как из темной воды, хоть это и не всегда во благо.
   Вместе со звуками на меня всеми пудами навалился собственный вес. Все
слилось  в  непреодолимое  головокружение,  а  тяжесть  тела   продавила
внутренности тошнотой. Первые минуты были нехороши настолько, что нельзя
было двинуться, но и в неподвижности оставаться  тоже  было  невозможно.
Застонав, я, наверное, как-то пошевелилась, потому что  услышала  сквозь
заполнявший голову звон слова, смысл которых не сразу дошел до ума:
   - Ты смотри, мокрощелка-то оживает!
   И поняла, что это про меня, только после того, как получила несколько
подбадривающих пощечин.
   - Как бы не загнулась! - произнес тот же голос. -  Отвечай  потом  за
нее.
   - Колоть будем?
   - Давай!
   Через некоторое время я почувствовала в бедре боль от укола,  открыла
глаза, но поняла только, что кто-то, склонившись, смотрит на меня, держа
мою голову ладонью под подбородок. Шум в ушах быстро пошел на убыль.
   - Живая! - проговорили с удовлетворением.
   - Надо же, мужик до сих пор в ауте, а она - вот! Что значит баба!
   Вскоре мне полегчало настолько, что, цепляясь за  спинку  сиденья,  я
смогла сесть и осмотреться. Внутренность "Ниссана" все еще  плыла  перед
глазами, но в голове окончательно прояснилось, и если  не  принимать  во
внимание   одышку   и   слабость,   состояние   можно   было    признать
удовлетворительным.
   Дмитрий темным кулем  валялся  на  полу  между  сиденьями.  Над  ним,
поставив на него ноги, сидел и с кривой улыбкой разглядывал меня мужик с
опухшим от кровоподтека лицом.
   - С прибытием, Ведьма!
   - Здравствуйте! - на любезную издевку меня уже хватило.
   - Ха! - восхитился он. - Заговорила!
   - Ява с вами? - спросила после облегченного вздоха.
   - Встретишься, скоро встретишься, не переживай!
   - В городе Ява, сейчас к нему поедем! - сообщил  тот,  что  сидел  за
рулем. - Сейчас ребята закончат здесь, и двинем.
   Дмитрий шевельнулся и коротко простонал, как охнул.
   Снаружи взвыл двигатель. Машина, судя по звуку, медленно  пробиралась
вдоль левого борта "Ниссана" и, миновав его, резво покатила прочь.  Я  в
лобовое стекло пронаблюдала, как удаляется от нас моя "девятка". Впервые
вижу ее в движении со стороны. Ничего особенного.
   - Уколите его! - попросила, кивнув на Дмитрия. - Яве он живой нужен.
   - С ним и так ничего не сделается. Здоров, лось!
   Смотрела я на разбитую рожу ответившего и думала, что он знает, о чем
говорит.
   -  Уколи!  -  присоединил  свой  голос  к  моему   водитель.   -   Не
выпендривайся!
   Снег, забор и сам воздух  снаружи  заалели,  как  в  сказке,  в  одно
мгновение. Раздался хлопающий, треплющийся звук пламени,  разгорающегося
на ветру.
   - Оп-па! - выкрикнул битомордый, бросая под ноги использованный шприц
и приникая к окну. - Сделано дело! Чистая работа!
   Дверь салона отъехала  в  сторону,  и  в  машину,  спеша  невероятно,
ввалились двое. Один,  споткнувшись  о  пытающегося  подняться  Дмитрия,
пролетел в конец салона и плюхнулся там на сиденье. Второй,  почти  упав
на меня, схватил за грудки, тряхнул и, чуть не боднув лбом, прошипел:
   - Если бы не Ява!
   С кратким форсажем запустился двигатель,
   Фиксатый, дыша мне в лицо гнилым смрадом изо рта, пообещал:
   - Ничего, я до тебя доберусь!
   - Пошел прочь!
   Мне очень хотелось плюнуть в его мерзкую харю, и не знаю, сумела бы я
удержаться, произнеси он  еще  слово,  но  машина  двинула  с  места,  и
Фиксатый, к своей удаче и моему счастью, отлетел на соседнее сиденье.
   Набирая скорость, мы покатили вослед уже исчезнувшей из  поля  зрения
"девятки". Выдохшиеся, как после тяжелой работы, бандиты хранили угрюмое
молчание, а я любовалась зрелищем, открывшимся  в  заднем  окне  машины.
Дача Филипповых полыхала как восковая свечка высоким,  ровным  пламенем,
почти без дыма.
   К концу пути Дмитрий сидел рядом со мной,  хмурый  и  молчаливый,  но
реагировавший на злые издевки попутчиков-конвоиров дрожащими пальцами  и
глазами, опущенными вниз. Издевались над нами все, включая  водителя,  и
все разом хохотали над своими дебильными  насмешками.  Трогать,  однако,
опасались после того, как битомордый перехватил быстрый,  волчий  взгляд
Дмитрия в  ответ  на  неосторожный  жест,  сопровождающий  один  из  его
словесных выпадов. Впрочем, к  концу  пути  они  утомились  от  этого  и
унялись мало-помалу. Так что к мастерской Паши Явы мы подъехали в тишине
и спокойствии.
   Машину загнали внутрь, остановили над смотровой ямой, и  все  вылезли
из нее, оставив нас с Дмитрием вдвоем. Он искоса  виновато  взглянул  на
меня,  Я  ободряюще  похлопала  его  по  руке,  и  этот  в  пару  секунд
уложившийся  разговор  без  слов,  ей-богу,  был  содержательней  многих
словесных упражнений, ведущихся людьми в нормальных условиях. Продолжить
нам не дали.
   -  А  вы  чего  рассиживаетесь?  -  возмутился  заглянувший   к   нам
молоденький хлопец.
   Или я узнавать их перестала, или он не участвовал в штурме дачи.
   - Вылезай!
   Ситуация из тех, когда надо подчиняться командам, и  мы  вылезли.  За
спиной щелкнула задвинутая дверца.
   Я ожидала прохладного приема, но  не  настолько,  когда  не  замечают
моего существования вообще.
   Мы, стоя у "Ниссана" под  неживым  светом  неоновых  ламп,  оказались
полностью предоставлены самим себе. Не знаю, как Дмитрий, но я  испытала
растерянность. В помещении, кроме нас, никого не было.  Откуда-то  глухо
доносились голоса, взрывы хохота, здесь  же  было  тихо  настолько,  что
отчетливо слышалось капанье воды из крана в раковину.
   Решив  принимать  вещи  такими,  как  они  есть,  и  не  пугать  себя
догадками, я подошла к раковине, напилась и умылась, вытерлась о грязную
портянку, висевшую возле. Дмитрий же не двинулся с места,  прислушивался
и настороженно глазел по сторонам, приоткрыв рот. И дождался:  открылась
металлическая дверь в противоположной  стене  и  его  обступили  человек
шесть или семь, в основном те же  самые.  Последовавшая  за  этим  немая
сцена   была   непродолжительна.   Стоявший   напротив    без    замаха,
профессионально смазал Дмитрия по уху так, что у того голова мотнулась.
   Сколько оплеух принял он в последние три дня! Пусть это будет слабым,
но возмездием за мордобой Володи-бомжа в подъезде дома Аркадия.
   Дмитрий рванулся  вперед,  но,  запнувшись  о  подставленную  ногу  и
получив тычок в затылок, свалился на пол.  Попытался  подняться,  но  не
вышло - подсекли руки ногой так, что крепко приложился головой и остался
лежать, спрятав в ладони лицо. Стоявшие вокруг молча, терпеливо ждали.
   Меня подмывало, будь что будет, прийти ему  на  помощь,  и,  если  бы
среди них был Фиксатый, я наверняка не выдержала, устроила  бы  скандал.
Но Фиксатого не было, как не было и Явы.
   Впрочем, бандиты вели себя спокойно.  Они  позволили  Дмитрию  сесть,
ощупать лицо и лишь после этого, ухватив сразу в несколько рук за  плечи
и  шиворот,  поволокли,  не  позволяя  подняться,  под  передние  колеса
"Ниссана" и там, открыв какой-то люк, грубо спровадили под пол.
   Опять судьба - находиться ему под землей.
   - Иди сюда! - крикнули мне.
   Ну вот и меня под землю. Ява держит свое слово.  Дай  бог,  чтобы  до
конца.
   По соглашению с Явой, заключенному в моей машине, я знала, что сидеть
мне в обществе Дмитрия по крайней мере до  утра,  но  душенька  замерла,
заморозившись страхом. Эти  орлы  не  играли,  а  действовали  серьезно.
Видно,  Ява  в  свои   планы   их   посвящать   не   стал,   ограничился
распоряжениями. Но обходятся со мной мягче. По уху не бьют и в спину  не
толкают.
   Темновато было под землей. Крутые металлические  ступеньки.  Ближе  к
низу, поскользнувшись, я пересчитала их,  оставшиеся,  задом  до  самого
дна. Вскрикнула от боли и неожиданности.
   - Таня, что ты? - пожалуй, первые связно произнесенные Дмитрием слова
после того, как он очнулся от беспамятства.
   - Ну вот, у них уже и разговоры начались! - прокомментировали сверху.
- Удачи в делах, ребята! Время у вас есть!
   Я оставила без внимания грязный намек, поинтересовалась только:
   - Когда мы Яву увидим?
   - Когда он пожелает! - ответили и добавили со смешком:
   - Пусть этот, что внизу, тебя заведет,  а  Ява  с  утра  регулировкой
займется. Он у нас хороший регулировщик.
   У-ни-кальный!
   Крышка закрылась, и мы оказались в кромешной тьме. Наверху  слышались
шаги, голоса, шарканье, а потом крышка натужно заскрипела, будто вкатили
на нее что-то тяжелое. Я так и сидела на нижней ступеньке, и мы молчали,
слушали, как наверху  затихает  жизнь.  Завозился  Дмитрий,  устраиваясь
поудобнее.  Повздыхал.  Я  боролась  с  утомлением,  с  каждой   минутой
наваливающимся на меня все тяжелее. Пыталась  сберечь  хотя  бы  остатки
энтузиазма, с