ений в этот момент, что  Лиза,  испытывающая
постоянный интерес к противоположному  полу,  не  могла  даже  допустить
мысли не попробовать этого красавца.
   Аслан Гусейнович предложил мне сесть и лишь после  этого  занял  свое
директорское место.
   - По какому вопросу, Татьяна  Александровна,  я  вам  понадобился?  -
официально начал он.
   Тон его голоса был спокоен и вполне соответствовал голосу  уверенного
в себе человека.
   - Аслан  Гусейнович,  я  хотела  бы  вам  задать  несколько  вопросов
относительно вашей сотрудницы Елизаветы Лисицыной.
   - Вы знаете, она на днях должна была вернуться из командировки,  куда
мы ее направили в качестве курьера из Баку.
   - Вчера, - помогла ему я.
   - Да, вчера. Но ни вчера, ни сегодня она не появилась на  работе.  Мы
звонили ей домой, муж Лизы сказал, что она не появлялась и там и даже не
звонила из Баку.
   - А вы не связывались с дочерней  фирмой,  куда  она,  собственно,  и
направлялась?
   - Вы неплохо осведомлены, - заметил Исмайлов. - Могу ли я узнать,  на
кого вы работаете и откуда черпаете информацию?
   - Вчера  я  говорила  с  ее  мужем,  и  он  пролил  свет,  при  каких
обстоятельствах исчезла его жена. Остальное - детали, сами понимаете...
   - Да, мы звонили, - после некоторой  паузы,  в  течение  которой  он,
видимо, решал, продолжать ли ему разговор или нет, сказал Исмайлов. - Ни
в гостинице "Анба", где для нее  был  забронирован  номер,  ни  в  фирме
"Апшерон Интернэшнл" она не появлялась.
   Мы решили  подождать  некоторое  время  и,  если  Лиза  не  появится,
обратиться в азербайджанскую полицию. И сегодня я намерен это сделать.
   Он посмотрел на меня своим властным спокойным взглядом, давая понять,
что аудиенция закончена и вопросы, связанные с исчезновением сотрудницы,
он намерен твердо взять в свои руки.
   Я решила задать последний вопрос Исмайлову.
   - Аслан Гусейнович, а могла бы я поговорить с сотрудниками фирмы? Мне
хотелось  бы  составить  представление   о   психологической   ситуации,
предшествующей исчезновению Лизы.
   - Я не буду против, но  только  после  работы.  Рабочий  день  у  нас
кончается в восемнадцать часов, - холодно ответил Исмайлов. - Работников
я предупрежу, чтобы они вас подождали.
   Ну что ж, делать нечего. И так как раньше шести  мне  не  позволялось
тревожить покой  империи  недвижимости  "Панорама",  я  решила  заняться
отработкой других версий.
   Выйдя из здания "Панорамы", я села в свой автомобиль и направилась на
бывшее место работы Лизы - в Академический театр драмы, предполагая  там
встретиться  с  актрисой  Ларисой   Виноградовой,   чтобы   иметь   свое
собственное мнение об этой персоне.  Если  учитывать,  что  между  этими
двумя  женщинами  шла  негласная  война,  плохо  скрываемая  лицемерными
улыбками,  да  к  тому   же   принимая   в   расчет   экзальтированность
представителей театрального мира, бог его знает, на что  может  толкнуть
женщину ревность.
   Пускай даже не к мужчине, а к любимой профессии.
 
*** 
 
   Сидевшая у входа в драмтеатр  пенсионерка  интеллигентного  вида,  не
отрываясь от своих вязальных спиц,  умудрялась  одновременно  окрикивать
проходящих мимо властным тоном; не преминула она выяснить и у меня,  кто
я такая.
   Получив  достоверную  информацию  из   визитной   карточки   частного
детектива Ивановой, вахтерша послала меня на второй этаж в третью  дверь
по левой  стороне  коридора,  где  я  должна  была  обратиться  по  всем
интересующим меня вопросам  к  администратору  театра  Николаю  Львовичу
Любимцеву.
   Добравшись до нужной  железной  двери,  раскрашенной  под  дерево,  я
постучала. Тихий голос, похожий на журчание весеннего ручейка, пригласил
меня войти.
   Открыв дверь, я  увидела  маленького  человечка  лет  тридцати  пяти,
сидящего в большом кресле. Он с явным любопытством  уставился  на  меня.
Его умное интеллигентное лицо как бы флегматично молча вопрошало: "Опять
от какой-то организации пришли просить контрамарки?"  Ему,  по-видимому,
уже давно надоела собственная работа,  связанная  с  выдачей  бесплатных
пропусков, поддержанием порядка и чистоты в театре.
   Когда я представилась частным детективом, лицо Любимцева, и без  того
продолговатое,  вытянулось  еще  более,  а  длинный   носик,   казалось,
заострился.
   - А собственно, чем могу быть полезен?
   - Для начала сообщу вам, что ваша бывшая актриса, Лисицына  Елизавета
Андреевна, вот уже несколько дней как без  вести  пропала.  В  интересах
следствия мне хотелось бы выяснить кое-какие детали.
   В частности, взаимоотношения Лизы с остальными  членами  труппы...  И
еще хотелось бы  поговорить,  естественно  конфиденциально,  с  актрисой
вашего театра Ларисой Виноградовой.
   - Лисицына? Да неужели? При  каких  обстоятельствах?  -  безразличным
тоном,  ради  приличия,  поинтересовался  маленький  человек  в  большом
кресле. - Случается же такое в жизни!
   И  тут  же,  совершенно  не  намереваясь   выслушивать   историю   ее
исчезновения, перешел к поставленному мною второму вопросу.
   - Виноградова? Ну, тут, - он развел руками, - ничем не  могу  помочь.
Она сейчас в Баку..
   - В Баку? - Тут уже настал мой черед удивляться.
   Я не могла сдержать свои эмоции,  поскольку  именно  там,  в  столице
солнечного Азербайджана, терялись следы моей одноклассницы.
   - В Баку, ну и что? Работает она там, пластичной актрисой.
   Заметив мой недоуменный взгляд. Любимцев объяснил:
   - Ну, короче, танцовщица в стриптизе...
   Его физиономию скривила презрительная усмешка.
   - А вы не знаете точное место пребывания Виноградовой в Баку?
   - Как же, как же! - пробурчал он  себе  под  нос.  -  Есть  там  один
знаменитый ресторанчик...
   На последнем слове маленький ротик маленького человечка  скривился  в
правую сторону.
   - "Туран" называется. Там собирается весь цвет общества.  Иностранные
гости захаживают, выступают звезды местной и турецкой эстрады. В  общем,
есть где шикануть деньгами.
   - А  как  бы  вы  охарактеризовали  отношения  между  Виноградовой  и
Лисицыной в то время, когда они обе работали в вашем театре?
   - Ну, как охарактеризовать? - в  тон  мне  ответил  Любимцев.  -  Две
дамочки,  примерно  одинаково   несдержанного   характера,   еще   можно
поспорить, у кого  он  круче...  Обе  эмоциональные.  Талантливые  люди,
честно говоря, редко бывают приятными в общении.
   И он насмешливо посмотрел на меня, словно я была самая что ни на есть
серая личность на нашей планете, поскольку по его глазам я  видела,  что
общаться  со  мной  ему  приятно.  Возможно,  администратору  -  на  эту
должность идут в основном неудавшиеся актеры -  мое  общество  позволяло
выглядеть суперзвездой сцены. И в самом деле, что такое частный детектив
по сравнению с самым захудалым актеришкой провинциальной сцены!
   - Отношения  этих  двух  дам  всегда  были  натянутыми,  -  продолжил
Любимцев. - А уж когда Лизе главный режиссер нашего театра Петр Иванович
Цигун дал роль Клеопатры", Виноградова взбесилась. Но и  в  самом  деле,
при всех моих  симпатиях,  Виноградова  может  быть  Марией  Стюарт  или
Маргаритой у Булгакова, но ее претензии насчет Клеопатры были совершенно
излишни... То есть она в роли царицы египетской была бы просто смешна! А
Лиза будто рождена для этой роли. И  это  говорю  вам  я,  не  последний
человек в искусстве!
   Администратор принял тон всезнающего человека и  попробовал  войти  в
роль строгого театрального критика.
   - Причем не подумайте, что к Лизе я относился лучше,  чем  к  Ларисе.
Поверьте,  обе  женщины  стоили  друг  друга  на  все   сто   процентов.
Представляете, произошел такой инцидент... - Глазки Любимцева невероятно
расширились, словно, вспоминая это происшествие, он и  сейчас  переживал
весь ужас, связанный с ним.
   - Какой инцидент? - заинтересовалась я.
   - После премьеры в фойе театра  был  устроен  банкет,  для  своих,  -
выразительно играя глазами, пояснил Любимцев. - Все  шло  нормально,  но
надо же было такому случиться! Вдруг Лиза выплеснула бокал вина  в  лицо
Виноградовой. А та, в свою очередь, обзывая ее... - Любимцев замялся.  -
Ну, вы понимаете, на все буквы алфавита. - Он кокетливо закатил глазки.
   - Шлюхой, что ли,  обозвала?  -  решила  я  прервать  его  витиеватое
жеманство.
   У Любимцева разлилась по щекам краска. "Надо же,  какой  застенчивой,
боже мой!" - подумала я.
   - Ну, вы сами понимаете, что говорят в подобной ситуации! Конфетку  в
рот  не  кладут...  Но  главное  -  Виноградова,  вцепившись  в   волосы
Лисицыной, обещала отомстить, кого-то там нанять,  чтобы  ее  убили,  со
свету сжили, ну.., и все  такое  прочее...  Вы  же  понимаете,  что  это
нонсенс!
   Любимцев  с  каждой  фразой   распалялся   все   больше   и   больше:
чувствовалось, что он входит в роль, вживаясь в образ духа театра, коим,
собственно, являет собой в каждом театре его администратор.
   Он еще много говорил о том,  что  представители  театральной  богемы,
увы, в нынешние времена не умеют себя вести даже на элементарном бытовом
уровне, и пожаловался на то, что многие актеры и актрисы вовсю  ругаются
матом. А по поводу женщин доверительным шепотом  сообщил,  что  в  былые
времена в  театральных  училищах  и  институтах  на  уроке  режиссуры  и
мастерства девочек учили, как правильно курить на сцене. Сейчас  же  все
абитуриентки знают это лучше своих преподавателей.
   - Курящая женщина - как это ужасно! - закончил свой пассаж Любимцев.
   Я лицемерно согласилась с Николаем Львовичем и не стала доставать  из
сумочки сигареты. После высказанной с таким  пафосом  тирады  по  поводу
утраченной морали прошлого века меня как-то  сразу  потянуло  на  свежий
воздух - посидеть на лавочке, выкурить парочку сигарет, обдумывая детали
дела.  Однако  Николай   Львович,   вошедший   в   раж,   и   не   думал
останавливаться.
   Далее минут пятнадцать он разглагольствовал о вреде курения, приводил
даже  медицинские  статистические  данные,  почерпнутые   из   различных
источников,  заметил,   что   в   какой-то   хрестоматии   для   актеров
недвусмысленно говорится о том, что никотин портит кожу лица и голосовые
связки. И, следовательно, вызывает негативную реакцию организма в  целом
- и в верхней, и в нижней  его  части.  При  последних  словах  Любимцев
покраснел и опустил глаза.
   - Приступим к нижней части, - язвительно заметила я, улучив момент  и
вклинившись в его страстный монолог.
   - То есть? - В глазах Любимцева появилось некое подобие испуга.
   - Я знакома с нравами богемы, поэтому считаю правомерным задать  этот
вопрос - были ли у Лизы любовники?
   Лицо Любимцева вспыхнуло, как пионерский костер.
   - Лю-бов-ники? - задумчиво протянул он. - Ну, какая  же  актриса  без
любовников - это безнравственно! Женщину должны хотеть, и не только муж.
Ну, не мне вам объяснять...
   Администратор снова опустил глаза. Я почувствовала, что  очень  скоро
могу не сдержаться и нахамлю этому коротконогому ханже. Но  работа  есть
работа,  и  мне  оставалось  только  мысленно  вздыхать   и   продолжать
выслушивать  лекцию,  которую  можно  было  смело   назвать   "Пережитки
девятнадцатого века".
   - Был у нас тут один... Граф Кулимин,  его  все  так  называли.  Этот
роман берет свои истоки в те достопамятные  времена,  когда  Лизонька  и
Лорочка учились в театральном училище. Кулимин был старше на курс...
   Сами   понимаете,   одаренная   личность,   несколько    экспансивен,
экстравагантен и, я бы даже заметил, - для мужчины красив.
   На лице Любимцева отразилось подобие зависти.
   В принципе, все было понятно - маленький человек, всегда  вынужденный
самоутверждаться, чтобы выжить, в мире сцены он лишь добрый дух  театра,
несколько старомодный, уютный  и  маленький  в  этом  огромном  плюшевом
кресле. Мне даже стало немного жаль Любимцева, который вряд ли хотел  на
самом деле, чтобы его жалели. Скорее  он  хотел  произвести  впечатление
человека объективного. Это проглядывало даже  в  оценке  неприятных  ему
личностей.
   - Ну, конечно, женщины любят таких, как  он,  -  высоких,  сильных  и
удачливых. Но если эта грубая глыба умеет еще и стишки рифмовать, они из
него будут лепить Ромео или рыцаря времен Генриха Четвертого!
   - И что же, Лизе удалась работа скульптора?
   - Простите, не понял?
   - Ну, вылепила она рыцаря для себя? Из того, что, так сказать, было?
   - Я бы высказался несколько иначе. Скорее, это он слепил из них обеих
послушных себе гризеток.
   - Из обеих - это из кого? Из Лисицыной и Виноградовой одновременно?
   - Можно сказать и так. Хотя, если честно, у него  таких  Лисицыных  и
Виноградовых была  целая  галерея.  Вот  тогда-то,  еще  до  прихода  на
профессиональную сцену, и началась  взаимная  неприязнь  между  Лизой  и
Лорой.
   - Простите, а  где  сейчас  граф  Кулимин?  В  каком  поместье  нынче
обитает? - окончательно перейдя в общении с Любимцевым на ироничный тон,
спросила я.
   -  Его  сиятельство  ныне  возглавляет  Театр  русской  комедии,  это
находится на остановке "Техстекло", в здании Дворца пионеров.
   Любимцев произнес последние слова с явной гордостью за то, что он сам
работает в театре, который находится в центре города, а не  у  черта  на
куличках в задымленном заводскими трубами Ленинском районе.  К  тому  же
драматический театр, в котором работал Любимцев, являлся  академическим,
а не неким сомнительным новшеством в театральном мире Тарасова.
   Надо сказать, общение с господином Любимцевым  не  прошло  даром  для
меня. Среди словесных нагромождений и стереотипов избитых фраз, которыми
нередко грешит творческая интеллигенция, я уяснила для себя  несомненную
связь Виноградовой, Лисицыной и Кулимина в этом  любовном  треугольнике.
Ко всему прочему исчезновение Лизы в Баку при всем том, что ее соперница
Виноградова работала теперь в том же городе, не могло не настораживать.
   Существенным замечанием со стороны Любимцева было  то,  что  обе  эти
женщины были несдержанны, следовательно,  поведение  как  одной,  так  и
другой могло быть неадекватным. К тому же Виноградова  на  том  банкете,
когда произошел инцидент из-за роли, поклялась отомстить Лисицыной.
   Николай Львович, на которого я, по-видимому, произвела  благоприятное
впечатление, почти влюбленными глазками посмотрел на меня.  Вероятно,  я
была в его вкусе. Увы, этого нельзя было сказать обо мне. Я представляю,
в какой шок он бы пришел, если бы увидел меня с сигаретой. Женщина в его
представлении скорее всего должна была носить роброны и чепцы, а в руках
держать вязальные спицы.
   - Да-да, совсем забыл... - быстро зашептал Любимцев. - С Кулиминым  -
все понятно, дело прошлое. В конце  концов,  он  человек  нашего  круга.
Насчет ее мужа - Бена - это и так  понятно,  мы  все  знали,  он  просто
прилагательное к имени существительному.
   Но... Всему есть предел... Важно соблюдать чувство меры.
   - О чем это вы?
   - Представляете, через год после того, как Лиза ушла из  театра,  она
внезапно появилась  у  нас  на  фуршете:  бенефис  у  одной  из  актрис.
Собрались все наши, приехал сам губернатор... Ну, и Лиза, надо  сказать,
отчудила. Даже Вера Михайловна, вахтерша, и та была в шоке!
   - Что же такого она могла сделать? Опять поскандалила?
   - Хуже, хуже! Я, конечно, интернационалист... - Любимцев прижал  руки
к груди. - В конце концов, Махмуд Эсамбаев чеченец, а Муслим Магомаев  -
азербайджанец. Но она к нам с таким кадром!.. Он и по-русски-то с пятого
на десятое разговаривает, на пальцах  объясняется.  Весь  такой  черный,
бородатый, в красном костюме. Глаза хищные, мне показалось,  что  он  не
против изнасиловать всех женщин в театре, даже Веру  Михайловну,  вы  уж
простите меня...
   Любимцев  перекрестился,  глядя   на   косяк   двери,   -   вероятно,
изнасилование Веры  Михайловны  в  его  представлении  было  равносильно
смертному греху.
   - Какое хамство!.. Мы, конечно, Лизе сделали замечание,  но  боялись,
что с ней снова случится истерика. Она, видите ли, любит его... Да я вам
покажу его фотографию, вы сами сделаете выводы. Осталась, знаете,  после
того фуршета. Я любитель собирать старые фотографии.
   Любимцев полез в нижний ящик шкафа, а я  уже  мысленно  приготовилась
увидеть  знакомое  лицо  Аслана  Исмайлова.  Хотя,  откровенно   говоря,
наговоры администратора театра в адрес Исмайлова плохо  вязались  с  тем
образом, который предстал передо мной сегодня утром.
   Администратор  аккуратно  раскрыл  передо  мной  альбом   на   нужной
странице. На большой групповой  фотографии  среди  деятелей  культуры  и
искусства каким-то чудом сбоку примостился долговязый джигит,  в  чем-то
похожий на Басаева, в смешном красном костюме и не менее смешном пестром
галстуке поверх сиреневой рубашки.  Даже  на  фотографии  выделялся  его
массивный перстень  на  руке  с  огромным  красным  камнем.  Его  темная
волосатая рука ласково придерживала  талию  моей  одноклассницы,  верной
жены и любящей матери Елизаветы Лисицыной, урожденной Степановой.
   Но главное заключалось в том, что это был совершенно  незнакомый  мне
человек, по крайней мере, явно не Исмайлов. И в "Панораме" я его  видеть
не могла, даже мельком. Очень интересный поворот дела намечается... Чего
же стоят слова Лизы мужу о ее верности!..
   -  Николай  Львович,  -  я  изобразила   на   своем   лице   максимум
доброжелательности по отношению к администратору театра, - не  могли  бы
вы на время дать мне эту фотографию?
   - Простите, - Любимцев манерно поджал губки, - из альбома я не дам  -
это святое! Но.., если это в интересах следствия.
   - Исключительно, - поспешила заверить его я.
   - Вы можете взять негатив. Подождите, я его поищу...
   Николай Львович в  первый  раз  с  момента  начала  нашего  разговора
спустился с кресла и направился в дальний угол комнаты,  где  стоял  еще
один шкаф.
   Встав на корточки, минут  десять  он  рылся  в  нижнем  ящике  шкафа,
просматривая на свет негативы, которых у него скорее всего было никак не
меньше тысячи. Мне страшно хотелось курить, но негатив в  данном  случае
был для меня важнее, и  я  не  решилась  портить  свой  имидж  в  глазах
хозяйственника от театра.
   Наконец его поиски успешно закончились, и Николай Львович, семеня  на
своих коротких ножках, радостно подбежал ко мне.
   - Вот, вот этот негатив! Запомните, кадр двадцать шестой "А".
   - Большое спасибо, Николай Львович! Вы меня очень, очень выручили!
   - Всегда рад помочь! - И Любимцев отважился взять меня за руку.
   Я посмотрела на него, и, вежливо улыбнувшись, мягко отстранила руку и
взяла негатив.
   - Ах, как мы с вами приятно пообщались! Почаще приходите к нам. У нас
скоро премьера, "Изобретательная влюбленная" - очень интересная пьеса  в
современном ключе. Вот моя визитка. - Любимцев, торопливо взял со  стола
визитку и протянул ее мне. - Билеты будут обеспечены.  Звоните  в  любое
время, можно даже домой... После двенадцати ночи...
   Краска залила лицо бедного администратора, и он, снова взяв мою руку,
нагнулся и нежно поцеловал ее.
   - До свиданья, обязательно позвоню, - не  решилась  я  разочаровывать
его и направилась к выходу из кабинета.
   Уже открыв дверь, я на прощанье обернулась. Любимцев все так же стоял
около стола и глядел мне  вслед,  буквально  пожирая  своими  маленькими
глазками.
   Я вышла из театра  бодрой  походкой,  мечтая  побыстрее  забраться  в
кабину своего автомобиля  и  наконец  закурить.  И  надо  же,  только  я
поднесла зажигалку к сигарете, зазвонил  сотовый.  Уж  не  Любимцев  ли,
заметив меня из окна, звонит, чтобы напомнить о вреде табакокурения?
   -  Таня,  это  я!  -  нервно  заговорил  в  трубке   знакомый   голос
Бена-Лисовского. - Я никак не могу до тебя дозвониться! Дело в том,  что
пропал мой брат!  Почему-то  мне  кажется,  что  это  как-то  связано  с
исчезновением моей жены...
 
Глава 3 
 
   Притормозив свою машину неподалеку от Дворца  пионеров  на  остано