тала я.
   - Вот этот, - Кузнецов кивнул на Баскера, - лежал чуть в стороне,  на
склоне холма.
   Он стонал, вот мы его и нашли.
   - Он тихо стонал, мы его бы не услышали, если бы не  она,  -  вставил
молчавший до этого момента Суворик. - Она там ползала, ну и...
   - Мы подошли к нему, а она начала целиться в нас  из  пистолета...  -
заговорил было Кузнецов, но Соловьев резко прервал его:
   - Пистолет?!
   - Ну да.
   - "Магнум"?
   - - Нет...
   - Значит, "ТТ"?
   - Нет, "беретта". Итальянский ствол. Я в  пушках  кое-что  смыслю,  -
добавил Кузнецов, - еще когда с Новаченко знакомство водил...
   - Откуда "беретта"? У Аметистова был "магнум", а у  Баскера  -  "ТТ",
это я совершенно точно видел.
   - Правильно, - вдруг раздался с дивана слабый голос  Андрея,  -  а  у
этой шалавы был свой... Действительно "беретта". И из  него  она  хотела
застрелить меня и Аметистова.

Глава 4

КОГДА УХОДЯТ МЕРТВЫЕ

   Это  заявление  -  "хотела  застрелить"!  -  произвело  на  Соловьева
совершенно  необыкновенное  впечатление.   Он   вскинулся,   глаза   его
заблестели, и он, наклонившись к Баскеру, воскликнул:
   - Да не может быть!
   - Сегодня ночью может быть  все,  -  вдруг  прозвучал  мрачный  голос
Эвелины, все так же неподвижно сидевшей в кресле.
   - Подложите мне под голову подушку, - попросил Баскер.
   Я быстро исполнила его просьбу и спросила Кузнецова:
   - Последний вопрос тебе. Что ты имел в виду,  когда  сказал,  что  мы
сами можем увидеть одно из этих исчадий ада?
   Кузнецов как-то странно посмотрел на меня:
   - Потому что  там  на  склоне..,  холма..,  под  столбами,  метрах  в
пятидесяти, может, семидесяти от них.., валяется труп пса. Его застрелил
кто-то из них.
   - Труп пса? - воскликнул Соловьев. - Но как же вы  разглядели  его  в
темноте?
   Кузнецов смешался, явно не в силах ответить; ответил Суворик.
   - Простите, - сказал он размеренно и  серьезно,  -  вы  читали  книгу
Конан Доила "Собака Баскервилей"?
   Соловьев побледнел, я, признаться, почувствовала, как немеют мои руки
и ноги и весь мир резко устремился к голове,  чтобы  потом  отхлынуть  и
оставить только зияющую пустоту потрясения.
   - Вы хотите сказать... - начал доктор.
   - Я хочу сказать, что ее труп светится.
   Бледным, тусклым светом, и я не уверен, что это фосфор, как в книге.
   - Почему вы не уверены?
   - Потому что я не уверен ни в чем. Я даже не уверен, был ли этот труп
вообще. Хотя я определенно видел его.
   - А вы? - Я повернулась к Кузнецову и Казакову.
   - Я вижу плохо, - ответил первый, - и линз на  дачу  не  взял.  Да  и
Казаков не кондор с Кордильер, дальше чем  на  три  метра  даже  бутылку
водки не разглядит. Особенно если она на двести пятьдесят граммов.
   - Шутники, - пробормотала я.
   -   Значит,   вы   видели   труп   собаки,   -   продолжал   Соловьев
шерлок-холмсовским  тоном,  -  вы  подходили  к  нему?  Впрочем,  что  я
спрашиваю, это очевидно из слов Кузнецова... Я правильно  запомнил  вашу
фамилию, молодой человек?
   - Да, верно. А то, что мы не стали подходить...  Посмотрел  бы  я  на
вас, - пробурчал Кузнецов, и мне только в этот момент  стало  ясно,  что
вся троица просто  мертвецки  пьяна,  и  только  беспрецедентный  стресс
разорвал пелену хмеля, а наступившая нервная разрядка неудержимо смыкает
ее вновь.
   Я присела на диван у самого изголовья Баскера:
   - Андрюша, доктор Соловьев от твоего имени порекомендовал мне взяться
за расследование этого дела. Ты поддерживаешь его инициативу?
   Баскер застонал.
   - Ты хочешь, чтобы я расследовала это жуткое дело? - повторила я.
   - Нет, ни в коем случае! - вырвалось у него. - То есть да..,  хорошо,
я согласен с Соловьевым.
   - Тогда расскажи мне все, что произошло на болотах.
   Баскер, приподнявшись  на  локте,  оглядел  собравшихся,  его  взгляд
остановился на белом лице красавицы жены.
   - Так это как же, Виля? - пробормотал он. - Ведь не может...
   Он резко оборвал фразу, и мне показалось, что сомнение было  заронено
в эту всегда доверчивую и открытую душу. Все это, естественно, только  в
отношении жены...
   - Я не знаю, как тебе рассказывать, как вообще понимать... - произнес
он уже более спокойным голосом. Наконец-то начала действовать знаменитая
баскеровская выдержка. - Впрочем, все по порядку...
   - Сначала рассказывать, потом понимать, - подал голос скорчившийся  в
углу дивана и неудержимо засыпающий Кузнецов.
   - Если вы помните, - начал Баскер, - Глеб  Сергеевич  вел  себя,  как
сумасшедший, а когда мы вышли из дома, он заявил:
   - Я знаю, что меня хотят убить, но не знаю,  кто  именно.  Но  я  это
выясню, а эту тварь, которая там так жутко воет, убью.
   Я не знаю, отчего у шефа так переклинило мозги.  Конечно,  выпить  он
любил, но не белая же горячка у него началась в самом деле!
   Мне  стало  жутко.  Не  знаю  почему,  но  эти  тьма  и  мерзкий  вой
несколькими минутами раньше,  перекошенное  лицо  Аметистова  и  бешеные
глаза Воронковой.., у нее уже тогда глаза стали  бешеные...  Вой  шел  с
болот, и Аметистов тащил нас туда.
   Я пытался  его  отговорить,  приводил  разумные  доводы,  но  он  все
отвергал и мерзко сквернословил. Я не выдержал и ответил ему тем же.., к
тому времени мы подошли к столбам на болоте. Он увидел на них  собаку..,
там вырезан огромный силуэт пса.., и стал кричать, что я заранее готовил
преступление, что я заманил его сюда, чтобы убить... Потом  он  выхватил
пистолет и сказал, что пристрелит меня как бешеную собаку...  Я  схватил
свой пистолет и прицелился в него...
   В этот момент Воронкова, она крутилась где-то  сбоку,  подскочила  ко
мне и ударила рукоятью пистолета по темени. Боль жуткая...  кровь  сразу
залила мне голову, я повернулся к этой сучке, чтобы разделаться с ней...
Она стояла между столбов... И вдруг  в  десяти  метрах  от  нее,  за  ее
спиной, увидал это исчадие тьмы...
   Это был громаднейший пес.., даже не  пес,  а  существо,  напоминающее
пса, но выше и крупнее.., с кошмарной  оскаленной  мордой  и  громадными
клыками...  Глаза  его  горели,  а  по  шерсти  пробегало  пламя...  Она
светилась, спаси меня господи!
   В это время Анька еще раз ударила меня, я потерял равновесие и  упал,
причем очень неудачно, головой об столб, и  скатился  по  склону  холма.
Сквозь багровую пелену  я  увидел,  как  Воронкова  подняла  пистолет  и
выстрелила в своего патрона, тот страшно закричал, то ли от пули, то  ли
от привидения, выскочившего на него из тьмы. Воронкова завизжала,  когда
черная туша, фосфоресцирующая изжелто-зеленым  отсветом  ада,  пролетела
над ней и в два прыжка настигла Аметистова...
   - То есть собака не тронула Воронкову? - спросила я.
   - Пес бросился к Аметистову и повалил  его..,  тот  страшно  завыл  и
нажал курок.., пуля попала в пса, он зарычал и отскочил  от  Аметистова.
Воронкова также выстрелила... Она разрядила в него всю обойму..,  и  тут
второе светящееся... Оно сшибло Аньку с ног, она завизжала и прижалась к
столбу... Пес вцепился в горло Аметистову... И тут я  потерял  сознание.
По крайней мере, ничего не помню...
   - Похоже на страшную сказку средневековой Англии, - резюмировала я. -
Огромные призрачные псы.., черт-те что! Если бы хотели убить Аметистова,
наняли бы киллера... Все-таки конец XX века.
   - Киллер был нанят, - холодно заявил Соловьев.
   - Вы имеете в виду Воронкову?
   - А кого же еще?
   - Но те, кто придумал использовать в качестве орудий убийства этих..,
гм.., существ, они же не знали об этом.
   - А почему вы полагаете, что это непременно убийство?  -  осведомился
Соловьев. - Возможно, это несчастный случай.
   - Замечательно, - отреагировал Бельмов,  нервно  пьющий  из  горлышка
дорогущий скотч, - поистине исключительный несчастный случай, который по
своим особенностям может быть приравнен к десяти  убийствам  с  участием
киллера. - Он поболтал бутылкой,  меланхолично  слил  остатки  в  глотку
рядом сидящего Солодкова и произнес:
   - Я предлагаю немедленно  выйти  на  болото,  чтобы  осмотреть  место
преступления.., или несчастного случая, если хотите.
   - Что, сенсация катит?.. - насмешливо спросила я,  хотя,  признаться,
ледяная дрожь пробежала по моей спине, - журналистский  азарт  покоя  не
дает?..
   - Может, и так...
   В этот момент голова Эвелины глухо стукнулась о поверхность  стола  -
красавица Баскер потеряла сознание.
   - Я позабочусь о ней, - успокоил Андрея  Соловьев,  -  слишком  много
стрессов, а вы знаете ее нервную систему...
   - Олег, - Андрей Карлович схватился рукой за шею Соловьева со стороны
затылка притягивая к себе, - ты можешь мне объяснить?..
   - Да, я слушаю, Андрей.
   - Эвелина... Она говорила о псах. Она  говорила,  что  смерть..,  она
предрекала Аметистову смерть, это так. Она.., знала?
   - Успокойся, - произнес Соловьев, - у меня есть  одна  гипотеза...  Я
поговорю с Эвелиной и завтра все расскажу тебе.
   - Хорошо... Олег. Помоги ей... И мне. Я никогда не забуду...

***

   Несмотря  на   значительную   степень   опьянения,   Бельмов   развил
феерическую деятельность. Во-первых, он мобилизовал в поход  разомлевших
охранников, нежившихся в сауне в объятиях "атлант-россовских"  девчонок.
Пока оторопелые парни натягивали одежду на свою могучую мускулатуру,  он
раздобыл где-то пистолет (вероятно, просто стянул у кого-нибудь из  них)
и тщательно зарядил. После этого он вступил в  препирательства  с  четой
Солодковых. Фил хотел принять участие в походе на болото, Лена ни в коем
разе не желала его отпускать. Кончилось тем, что в свару  вступила  я  и
наотрез отказала архитектору в участии в этом мероприятии.
   Тем  временем  очнулся  задремавший   Кузнецов,   пинками   растолкал
безнадежно заснувших сотоварищей и потребовал, чтобы и его тоже взяли  с
собой.
   Бельмов заявил, что никому из кузнецовской братии  нечего  делать  на
болоте, и посоветовал Косте ложиться спать.
   Компромисс нашла я, сказав, что Кузнецова  мы  возьмем  с  собой  как
наиболее дееспособного, а прочих отправим на машине домой.
   Шофер Аметистова немедленно усадил  их  в  "мере"  шефа  и  повез  по
объездной асфальтовой дороге.
   ... Было уже около двух ночи, когда мы пятеро - я, Кузнецов, Бельмов,
два амбала аметистовской секьюрити, теперь  уже  ненужной  за  неимением
объекта охраны - двинулись на болота. Один из охранников шел  впереди  с
фонарем, держа в другой руке заряженный "узи", так что даже свора черных
светящихся чудовищ получила бы достойный отпор. За ним  следовала  я,  с
небольшим пистолетом, затем Бельмов с  каким-то  допотопным  револьвером
(возможно, коллекционным, пришло мне в голову - у Баскера была  на  даче
коллекция  оружия).  Замыкал  процессию  второй  "бодигард"  с  огромным
стволом 45-го калибра, который мог разбросать мозги любой самой  злобной
твари в радиусе десяти метров одним выстрелом.
   Так что  мы  были  вооружены  до  зубов,  один  Кузнецов,  идущий  за
Бельмовым, располагал только холодным оружием - да и  то  холодным  лишь
оттого, что это была только  что  извлеченная  из  холодильника  бутылка
пива.
   Перед выходом я подумала, что в этом мистическом деле неплохо было бы
заручиться советом магических костей.  Насмешливый  журналист  посмотрел
искоса, но от обычных комментариев воздержался.
   Граненые кости запрыгали по столу и выдали цифры 32, 3 и 18.
   - Что это значит? - спросил Костя.
   - А это значит, что не  стоит  придавать  слишком  большого  значения
простым, в сущности, вещам.
   - А домашний адрес владельца веселых собачек-мутантов они подсказать,
случаем, не могут? - не утерпел Бельмов.
   ...Впервые  я  почувствовала  себя  не  Татьяной  Ивановой,   частным
детективом из провинциального российского города конца XX века, а кем-то
сродни великому британцу  с  Бейкерстрит,  221  "б",  идущему  по  следу
опаснейшего в мире преступника.  Мистический  окрас  этого  дела,  явные
параллели с "Собакой Баскервилей" придавали  дополнительную  пикантность
этому уникальному в моей практике случаю. Я чувствовала себя уверенно  и
была готова к любой неожиданности. Безусловно, я не ожидала встретить на
болоте посланцев тьмы... Как бы там ни было, но  человек,  осуществивший
этот кошмарный замысел, не должен оставлять своих  чудовищ  всю  ночь...
Или...
   - Дима, тебе не страшно? - спросила я охранника, идущего первым.
   - Вот с этим? - Дима придержал дулом "узи" качнувшийся фонарь.  -  Да
ну, скажешь тоже...
   -  Костя,  -  я  повернулась  к  Кузнецову,  мирно  пьющему  пиво  за
долговязой фигурой Бельмова, - если вы шли  на  болото  с  той  стороны,
значит, псов привели к столбам тем путем, которым сейчас идем мы?
   - Да, вероятно, - отвечал тот, - но меня  больше  интересует  другое.
Можно вывести гулять ночью огромную скотину, от которой среди бела дня -
даже среди бела дня! - будут шарахаться все встречные, потому выгуливают
их, скажем, только ночью. Допустим, что нашелся такой идиот.  Хотя  надо
быть идиотом уже только для того, чтобы вообще завести этих орясин.  Она
показалась мне размером.., ну, с корову! Что за порода?  Ну  это  ладно,
вывели новую. Но вот не могу я понять, чего они светятся?  И  что  же  -
каждый раз наугад выгуливать,  чтобы  они  нужного  человека  довели  до
святого Кондратия?
   - А если они от природы светятся? - вдруг произнес Бельмов.
   - Да ты че, сдурел?
   - Может, и сдурел, может, и нет. Вдруг это какая-то  мутация?  Ты  же
сам говорил, что размером они с корову?
   - Может, и говорил, - нехотя буркнул Кузнецов, - там что-то в низинке
светилось... скатился он туда. А про корову это Суворик говорил.
   - Ладно, уточним потом у Баскера.
   - Слушай, брат,  ты  же  говорил,  что  эта  тварь  там  валяется,  -
бесстрастно произнес Дима, - вот сейчас и проверим, с корову ли она там,
или с теленка.
   Я коротко усмехнулась:
   - Не думаю, что труп собаки еще там.
   - Забрали?
   - Зачем? Камень не шею - и в одну из местных луж. А там его  засосет,
и поминай как звали.
   - Честно говоря, я думаю так же, - признался Бельмов, - мне интересно
другое: кто нанял Воронкову? Если ее кто-то нанимал, разумеется, а не по
своему почину она...
   - Да ну, это вряд ли, - покачала  головой  я,  -  ей  и  так  неплохо
жилось.
   В этот момент мы достигли вершины холма, с которого начиналась гряда,
где в километре от нас высились два столба.  Болото  простиралось  перед
нами - кажущееся громадным пространством мрака, в которой по  непримятой
траве ступают лапы черных порождений тьмы...
   Я далека от мистики, но события последних часов изменили  мое  мнение
об этих  спорных  вопросах  бытия...  Мы  шли  тихо,  все  время  ожидая
зловещего воя или дробного топота, нарастающего за  нашими  спинами,  но
нет...
   И одно имя, одно имя непрестанно крутилось  в  моем  мозгу:  Эвелина,
Эвелина, Эвелина.

***

   - Опа! - сказал Дима, поднимая фонарь высоко над головой. - Ну, и где
ж, братан, твои трупы?
   На лужайке возле столбов было пусто.
   - Вот здесь... - пролепетал Кузнецов, подходя к маленькому пригорку в
пяти метрах от столбов. - Здесь он лежал.
   - И где он? - Охранник грозно приблизился  к  Кузнецову  вплотную.  -
Где, я тебя спрашиваю?
   - Дык не я ж его загрыз! - растерянно ответил тот. - Не знаю...
   - А может, его и не было? - рявкнул бугай, резко ткнул дулом "узи"  в
подбородок Кузнецова. - Может, ты да Баскер твой придумали - про псов?
   Он нажал сильнее, и Кузнецов от боли задрал голову.
   Я подошла ближе и тронула Диму за локоть.
   - Если бы это было так, я не думаю..,  что  этот  молодой  человек..,
привел нас к месту, где они убили.., якобы убили вашего шефа.
   - Может, они убили его не здесь, - тупо сказал другой охранник.
   - Да, а здесь почему-то вся трава в кровище, будто быка  разделывали,
- резко сказала я.
   Дима опустил фонарь, освещая пространство вокруг себя.
   - М-да, - процедил он, - верно, его отсюда уже.., м-м-м. Ну,  прости,
коли так, братан! - обратился он к Кузнецову.
   -  Да  и-и-и..,  ничего!  -  пробурчал  тот,   растирая   подбородок,
пострадавший от тесных контактов с "узи".
   - Марик! - резко окликнул напарника Дима." -  Посвети-ка  вон  там...
Где, ты говоришь, псина лежала? Ну-ка, пойдем посмотрим.  Марик,  свети,
идиот, а то я по склону...  Что-то  не  светится  там  никакого  черного
пса...
   Пока троица спускалась, мы с Бельмовым, боязливо ежась, осматривались
вокруг и, не заметив ни  единого  просвета  в  тьме  болот  -  просвета,
несущегося на нас фосфоресцирующим пятном  гибели,  -  быстро  осмотрели
место происшествия.
   - Конечно, я не Шерлок Холмс, - наконец сказала я, - но могу сказать,
что псы существуют на самом  деле,  а  не  только  в  бреднях  Суворика,
Кузнецова и Баскера. Погляди! - Я ткнула пальцем в  отпечаток  громадной
собачьей лапы. - Может, они и не с корову, но не  хуже  конандойловского
пугала.
   - Ага, - процедил Бельмов, - я думаю, что более детальный осмотр надо
перенести на утро.
   - Следов человеческих ног не видно, -  продолжала  я,  -  но  человек
наверняка был на этом месте. Ведь не собаки же унесли Аметистова?..
   - Ага, -  замогильным  тоном  пробормотал  Бельмов,  -  если  они  не
оборотни... - И он скорчил жуткую морду, отчего мне едва не стало смешно
- здесь, на месте страшного и таинственного преступления!
   - Эй, сыскари! - окликнула я троицу у подножия  холма.  Те  шарили  в
ивовой рощице и, судя по доносившимся ругательствам,  изрядно  промочили
ноги. - Что там у вас?
   - Кроме болота,  ничего!  -  буркнул  Дима.  -  Вылезаем,  мужики,  -
скомандовал он, и Кузнецов с Мариком полезли вслед за ним.  -  Не  знаю,
что вам там по пьяни пометилось...
   Замерзшие и усталые, мы поплелись домой, Дима злобно клацал зубами  и
едва не  пристрелил  какого-то  мужичонку  со  спиннингом,  кормушкой  и
прочими  атрибутами  рыбалки,  который,  вероятно,  боялся  опоздать  на
утренний клев. Мужичок попался нам на самом выходе из низины, в  которой
и  было,  собственно,  болото.  Вероятно,   он   вспомнил   всех   своих
ангелов-хранителей, когда прямо из тьмы на него вышли  вооруженные  люди
и, приставив к голове какой-то жуткий автомат, спросили, не разводит  ли
он случаем собак.
   Таковы были милые шутки Димы.
   Около четырех утра мы пришли к  даче  Баскера  и  тут  же  повалились
спать, сморенные нечеловеческой усталостью.
   - Вот и отметили День Победы, - коротко резюмировал  Бельмов.  -  Все
как в песне:
   "...Здравствуй, мама, возвратились мы не все, босиком бы  пробежаться
по росе-е-е..."
   Вокальные данные у надежды российской журналистики были не ахти, но я
все равно порадовалась, что исполняет эту, бесспорно, хорошую  песню  не
Казаков...

Глава 5

ОСОБЕННОСТИ ПСИХОАНАЛИЗА ДОКТОРА СОЛОВЬЕВА

   Ближе к утру - часов около пяти - я проснулась от странных звуков  за
стеной. Сначала я подумала, что мой сон нарушил  Кузнецов,  храпящий  на
диване у противоположной стены. Но,  прислушавшись,  я  призналась,  что
возвела напраслину.
   Звуки шли из-за  стены.  Они  были  похожи  на  бубнящее  бормотание,
прерываемое болезненными стонами, как от приступов накатывающейся  боли,
то сливались в какой-то вой на одной ноте, иногда срывающийся в  визг  и
всхлипывание.
   Я осторожно поднялась и - благо я спала одетой  -  вышла  в  коридор.
Подойдя к соседней комнате, я обнаружила, что двери ее закрыты  изнутри,
ибо все мои потуги повернуть ручку окончились плачевной неудачей.
   "Ах, вот как, - пробормотала я, - мое любопытство, конечно, переходит
все границы, но я все равно посмотрю, что там происходит.
   Я чувствую, что это важно..."
   Ах, интуитивно!.. Ладно,  где  там  мои  двенадцатиграннички?  Только
быстро, чтобы не терять времени.
   4+13+27
   Я недоуменно поморщилась и перебрала в памяти ряд возможных вариантов
ответа, если она, память, вдруг в чем-то подвела меня. Нет, ошибки  быть
не может.
   "Только женщинам простительны слабос