пересекающиеся линии  на  листочке  -  это,  наверное,  улицы
Рахова  и  Староказачья.  А  стрелка  исходит  как  раз  из   точки   их
пересечения.
   Должно быть, Хосе по телефону объяснили, как добраться, а он со  слов
начертил себе "шпаргалку". И выронил в окошке, растяпа!  Мне  оставалось
только надеяться, что память у него  не  хуже  моей.  Иначе  как  бы  он
разыскивал этого самого "Марио"? Ой, да и разыскал ли?..
   Однако едва я пересекла Староказачью и приблизилась к дому, как  душа
моя  возликовала:  мне  не  придется  наведываться  в  ЖКО   под   видом
какого-нибудь налогового инспектора и даже опрашивать старушек, гуляющих
с внуками и собачками. Ибо "Марио" я увидела сразу же и без  посторонней
помощи. "Марио" был не человеком, а магазином.
   Он занимал  изрядную  часть  первого  этажа  дома  под  номером  133.
Название было размашисто выписано по центру  стеклянного  фасада,  а  по
краям, помельче, - "Мебель Италии". Черт  побери,  и  когда  только  они
успели? Последний раз я проходила  здесь  месяца  три  назад..,  ну  да,
вскоре после Нового года, и могу поручиться, что тогда никакого  "Марио"
еще не было! Я попыталась даже вспомнить, что было здесь, но это у  меня
в голове не отложилось.
   Ну кому, спрашивается, была нужна еще одна "Мебель Италии"? Ее и  так
девать некуда, все, кто мог себе позволить, давно уже приобрели...
   Очередная торговая точка "для мебели", ха-ха!
   Неспешной, фланирующей походкой я приблизилась к стеклянной двери. На
ней красовалась табличка: "Закрыто". Странно... Ведь на  этой  же  самой
двери цифры рядом с черными квадратиками, символизирующими  будние  дни,
говорили о том, что "Марио" должен быть открыт для покупателей с  10  до
18 часов. А время близилось к одиннадцати!
   Я прижала нос к двери, изображая  недоуменного  покупателя,  которому
срочно-аварийно понадобилась мебель Италии. Мебель я и  вправду  узрела,
но в интерьере шкафов, диванов и кресел не было видно  ни  единой  души.
Прошлась сначала до одного края витрины, потом в другую сторону...  Нет,
никаких признаков жизни. Персонал мебельного магазина как будто вымер.
   Что ж, выбора нет: надо идти по путеводной стрелке. Может, так оно  и
лучше: не надо мучиться сомнениями.
   Я вызвала из памяти  тоненькую  черную  стрелку.  Ага,  должно  быть,
человек,  с  которым  говорил  Хосе  (кстати,   говорил   наверняка   не
по-итальянски и уж тем более не по-испански!), сказал ему  вот  про  эту
арку, ведущую во двор дома. Дальнейшие повороты стрелки подтверждали мою
мысль о том, что у магазина должен быть служебный вход со стороны двора,
который, видимо, и требовалось разыскать Хосе.
   Взору моему предстал обычный городской двор  многоквартирного  жилого
дома. Лоджии, увешанные разноцветными  "флажками"  трусов  и  простыней.
Лавочки перед  подъездами,  несколько  старушек  выползли  погреться  на
солнышке. Ребятишки барахтаются в грязи на игровой площадке: там еще  не
везде стаял снег -  апрель  в  этом  году  выдался  холодный.  Мамаши  с
колясками; мужики с машинами...
   Четыре подъезда, последний - как раз в углу, где к дому номер 133  по
улице Рахова вплотную прилепился другой, расположенный по Староказачьей.
Скорее всего, к тому подъезду и ведет стрелка на чертеже: никаких других
дверей я там не вижу. Поглядим.
   В подъезде было грязно и темно, воняло  мусоропроводом  и  кошками  -
словом, подъезд как подъезд. Но мне сразу бросились в глаза и  кое-какие
отличия от стандарта. Они касались расположения дверей и лестниц.
   Прежде всего, ступеньки от входной двери вели не только вверх,  но  и
вниз. Обычно если в подъезде имеется вход в подвал, то  он,  этот  вход,
расположен настолько неглубоко, что вы замечаете его сразу же. Но  здесь
было  иначе:  после  четырех  или  пяти  ступенек  следовала   маленькая
площадка, лестница делала крутой поворот и, уже невидимая, уходила  вниз
- в темноту и неизвестность.
   Эту неизвестность я решила отложить на потом и сперва проследовала  к
единственной двери первого этажа (если не считать дверь лифта). Она была
обшита листовой сталью и не имела никаких опознавательных  знаков,  зато
имела глазок и звонок. Все эти обстоятельства укрепили меня в мысли, что
я стою перед служебным входом магазина "Марио".
   Однако! Выглядит "изнанка" мебельного бизнеса не менее серьезно,  чем
какой-нибудь склад с оружием...
   За стальной дверью было тихо-тихо, но  я  понимала,  что  это  ровным
счетом ничего не значит.
   Зато снаружи, с улицы, донеслись шаги и голоса, и мне  не  оставалось
ничего другого, как нажать кнопку звонка. Если  это  приближаются  "люди
Марио", мне все равно не избежать встречи с ними,  да  я  к  тому  и  не
стремлюсь - наоборот.
   Если посторонние - то лучше будет, если дверь мне откроют  у  них  на
глазах. Глупенькая "легенда" была у меня наготове: будто бы  я  слышала,
что магазину требуется продавец, и  мечтаю  получить  это  место.  Умной
"легенды" в данном случае не требовалось - здесь либо сработает  глупая,
либо меня вообще не пустят на порог. Добром, я имею в виду...
   Но трое пацанов-подростков успели ввалиться в подъезд, вызвать лифт и
уехать, а дверь  мне  открывать,  по-моему,  никто  и  не  собирался.  Я
прислушалась, повторила звонок - понастойчивей, опять послушала.  Сквозь
броню не долетало ни единого звука, ни малейшего  шороха.  Глухо  как  в
танке.
   Послышался шум спускающегося лифта. Из него вышел  высокий  старик  в
очень приличном  пальто  с  каракулевым  воротником  и  такого  же  меха
"пирожке". В руке он  держал  резную  трость,  а  на  лице  -  решимость
выдержать  все  испытания  судьбы,  не  уронив  при  этом   собственного
достоинства. Явно пенсионер "из бывших".
   - Извините, пожалуйста, - очень вежливо обратилась я к нему, - вы  не
подскажете, это вход в магазин "Марио"? Что-то не могу к ним попасть.
   Я из районной администрации.
   Можно было бы, конечно, назвать "контору"  посолиднее:  эта  вряд  ли
пользуется у него большим авторитетом. Но такой зубр,  пожалуй,  тут  же
попросит показать "корочки", расхлебывай потом...
   Он остановился, смерил меня ехидно-презрительным взглядом:
   - Из администрации, говорите? Да  сюда,  милая,  надо  хороший  наряд
милиции! Только нынче и милиция заодно с такими, - старик яростно кивнул
в сторону "бункера". - Органы на них надо натравить, вот что!
   Очевидно, вера в непогрешимость  "органов"  была  у  него  незыблема.
Милиции же дед начисто отказал в праве называться этим высоким именем.
   - А в чем дело? - осторожно спросила я. - Шумят, безобразничают?
   - Да нет... - Дребезжащий голос моего собеседника стал еще ехиднее. -
Конечно, от машин во дворе стало не продохнуть, от иномарок этих.
   Но сами на рожон  не  лезут.  Тихие...  Даже  удивительно:  в  других
магазинах по ночам пьянки-гулянки, девицы и все такое прочее,  людям  по
соседству житья нет. А здесь ничего подобного. Да только знаем  мы,  что
за этой тишиной кроется!
   - А что? - Я сделала страшные глаза и прикинулась дурочкой.
   - Как это - что?! Как - что? - Старик грозно придвинулся  ко  мне.  -
Мафия, девушка! Мафия! Стальные двери везде понаставили...  Что  они  за
ними прячут? Вот бы чем поинтересоваться кому следует! Кончится тем, что
им тут бомбу подложат другие такие же, а взлетим на воздух мы все...  Вы
посмотрите: они же как зараза расползаются всюду. Всюду! Сначала детский
садик из нашего дома выжили, устроили этот идиотский магазин, никому  не
нужный. Так нет, и этого им мало: полтора месяца назад еще и  подвалы  у
жильцов отобрали. Видите ли, расширяться им  потребовалось!  Мерзавцы...
Эх, да что  с  вами  говорить!  Ваша  же  администрация  эти  решения  и
принимала им в угоду. Сколько жильцы ни писали, ни ходили по  инстанциям
- все без толку...
   Все куплены, все продано!
   Не глядя больше на меня, так как со мной ему было все ясно,  "бывший"
двинулся к выходу, демонстративно  стуча  тростью.  Уже  спустившись  на
последние  четыре  ступеньки,  он  приостановился,  повернулся  ко   мне
вполоборота и многозначительно изрек в пространство:
   - Ну ничего! Вечно так продолжаться не будет! -  После  чего  хлопнул
дверью  подъезда  так  яростно,  точно  это  была  бронированная   дверь
мафиозной фирмы "Марио".
   Мне стало очень  стыдно  за  то,  что  я  "работаю"  в  администрации
Кировского района.
   Впрочем, долго сокрушаться по этому поводу  мне  было  некогда.  Надо
было  действовать.  Случайный  разговор  с  ярым  противником  мафиозных
перемен в нашем обществе, к сожалению, не давал повода к самоуспокоению.
   Я припомнила последний изгиб черной стрелки, начерченной рукой  Хосе.
Пожалуй, если бы  мне  надо  было  графически  изобразить  на  плоскости
движение вниз, то есть переход в иную систему координат, то я бы сделала
именно так. Ну конечно, костюмер имел в виду спуск  в  подвал,  куда  же
еще!
   Проходя  мимо  двери  подъезда,  я  заметила  сквозь  мутное   стекло
невысокого парня в куртке-"варенке" и  черном  "петушке".  Он  курил  на
улице, стоя спиной ко мне. Покури, дорогой,  покури...  Я  вполне  успею
спуститься по лестнице к подвалу, с глаз долой. Вот  тут  уж  никому  не
надо меня видеть. Мало ли что мне придется делать в  этом  подвале...  О
другом варианте развития событий - что там  могут  что-то  делать  и  со
мной, если не повезет, - думать не хотелось.
   Впрочем, сначала еще надо туда попасть.  Хуже  всего,  если  тамошняя
дверь окажется такой же, как  та,  в  которую  я  только  что  ломилась:
стальной и безответной... Ну вот, так я и знала!
   Дверь подвала была сработана точно так же, как  и  магазинная,  -  на
совесть и на века. Только на ней  вдобавок  красовалось  недвусмысленное
предупреждение о том, что "посторонним вход воспрещен". Им надо было  бы
изобразить еще череп со скрещенными костями, чтобы уж все было  понятно.
Имелся здесь и звонок, а  вот  глазка  не  было.  Очевидно,  посторонним
просто не приходило в голову звонить в эту дверь, и  находящиеся  внутри
прекрасно это знали.
   Тем не  менее  один  такой  "посторонний"  все  же  нашелся.  Вернее,
"посторонняя". Я  услышала  где-то  глубоко  внутри  зловещие  отголоски
своего звонка. Никакой подходящей "легенды" у меня не было. Сейчас прямо
с порога брякну: "Парни, к вам  тут  ночью  забрел  один  мой  знакомый,
иностранец Хосе Эстебан, так вы уж позовите его, будьте так любезны!"
   М-да. Похоже, и здесь пошутить будет не с кем. За дверью  стояла  уже
знакомая мне гнетущая тишина.
   Ах так! Ну,  знаете...  Вконец  обозлившись,  не  думая  о  возможных
последствиях, я решительно достала из сумки  набор  отмычек,  решительно
впихнула подходящую в одну из трех замочных скважин, и.., дверь бесшумно
открылась!
   Боже мой, она не была заперта!!! А я, дурища, наделала  столько  шума
зря...
   Когда дверь, подобная этой,  вдруг  беспрепятственно  пропускает  вас
внутрь помещения, то это - согласитесь! - не предвещает ничего хорошего.
Но с другой стороны,  если  вы  отчаянно  стремились  попасть  за  некую
неприступную дверь и судьба неожиданно дарит вам такую возможность,  так
неужели же вы повернетесь и уйдете?!
   Впрочем, вы, может быть, и уйдете, это дело ваше. А я - нет.
   За дверью, которую я распахнула пошире, было почти совсем темно; лишь
где-то в отдалении угадывался слабый  источник  света.  Приглядевшись  и
прислушавшись, я одним  прыжком,  молниеносным  и  бесшумным,  оказалась
далеко за порогом, одновременно развернувшись лицом к двери.  Уф!  Слава
Богу, за нею меня никто не  подстерегал.  Один  этап  пройден  и,  можно
сказать, удачно...
   Я стояла посреди довольно просторного помещения, напоминающего  самый
обычный склад.
   Какие-то ящики, коробки,  упаковочная  тара  от  мебели...  Все  это,
правда, было набросано абы-как, в полнейшем беспорядке. По левую руку, в
углу, я разглядела двери грузового  лифта.  Вот  как:  они  даже  успели
проложить прямое сообщение  из  бывших  частных  подвальчиков  в  бывший
детский сад! В той же стороне, но чуть поближе,  на  фоне  черной  стены
резко выделялся освещенный прямоугольник дверного проема.  Он-то  и  был
единственным "лучом света" в этом "темном царстве".
   Туда я и направилась - со всей возможной осторожностью. Сильно мешало
роскошное длиннополое пальто. (Не могла же я  заявиться  в  гостиницу  к
фамозо кантанте в  какой-нибудь  куртяшке  и  джинсах!)  Меня  подмывало
бросить его на один из ящиков, но я ограничилась  тем,  что  расстегнула
свою "смирительную рубашку" - для большей свободы маневра.
   Из полосы света доносилось тихое мурлыканье радио - и больше  ничего.
Мне еще сильнее стало не по себе...
   Я была готова ко всему: к неожиданному нападению, к бою,  к  бегству,
даже к тому, что могу влипнуть по-крупному. Но к тому,  что  увидела,  я
была, пожалуй, все-таки не  готова.  Небольшая  комнатка  была  завалена
трупами.
   С ходу я насчитала их пять штук. Не знаю, сколько  человек  палили  в
этих парней (я бы сказала, что не меньше роты солдат) и сколько  раз  по
девять граммов  свинца  досталось  каждому,  но  выглядели  они  ужасно.
Зрелище было не для слабонервных.
   Двоих мужчин смерть настигла в сидячем положении. Один  из  них  упал
лицом на офисный стол, в  лужу  собственной  крови;  другого  вместе  со
стулом  отбросило  к  стене.  Похоже,  он  единственный  из  всех  успел
выхватить свою "пушку", но воспользоваться  ею  уже  не  успел:  чьим-то
выстрелом ему снесло  полчерепа,  и  его  мозги,  смешанные  с  засохшей
кровью,  остались  на  серебристых  шелкографических  обоях.   Остальные
"мебельные мафиози" - а это, вероятнее всего, были они - в разных  позах
лежали на полу. Судя по некоторым признакам, конец их наступил не час  и
не два назад.
   И еще я успела заметить - к своему большому облегчению,  -  что  Хосе
Эстебана среди них не было.
   Видимо, от того, что зрелище меня в некоторой степени ошеломило, я  в
такой же степени утратила бдительность. И потому все-таки влипла.
   Хотя после, размышляя об этом, пришла к выводу, что все равно  влипла
бы, даже если б оставалась начеку: все было предопределено судьбою...
   Лишь только я, движимая чисто профессиональным интересом,  углубилась
в этот "могильный склеп" на несколько шагов, как услышала  за  спиной  у
себя бесцветный голос:
   - Стоять. Руки за голову, девушка.
   "Девушка"? Не похоже на киллера. Да и вообще,  киллер  сразу  стрелял
бы, без всяких слов...
   Выполнив команду (а что еще оставалось делать?), я медленно повернула
голову. На пороге стоял тот самый паренек в "варенке" и дурацкой  черной
шапочке. Он наконец докурил свою сигаретку. Правую руку парень держал  в
кармане куртки, и то, что этот карман оттопыривало,  явно  не  было  его
кулаком...
   Сразу мне стало ясно все. Ах, дура! Какая же ты дура, Таня дорогая...
   Неужели твой русско-испанский  клиент  настолько  увлек  тебя  своими
талантами, что ты забыла азы профессии? Была в номере  у  Мигеля,  вышла
вместе с ним  из  гостиницы,  отправилась  по  важному  адресу  -  и  не
потрудилась  проверить,  нет  ли  за  тобой  "хвоста"!  Да   при   таких
обстоятельствах было  бы  сверхстранно,  если  б  его  не  оказалось!  Я
вспомнила о  всезнающем  портье,  которому  Мартинес  сделал  комплимент
насчет того, что ему  бы  работать  детективом...  Наверное,  он  и  сам
догадался об этом намного раньше.
   Слава Богу еще, что привела всего-навсего "фискала",  а  не  бандита:
хоть есть надежда, что этот тебя не грохнет. Вроде как пока не за что...
   - Товарищ майор! - прервал мое молчаливое самобичевание "петушок".  -
Мы пришли!
   Кому это он? Я-то уж точно не "товарищ майор"... Ах вот оно что!!!
   - Отлично, Славик, - послышался у  него  из-за  спины  другой  голос,
который заставил меня забыть об осторожности и всем корпусом повернуться
к двери. - Иди погуляй,  подожди  там  опергруппу.  Мы  тут  с  девушкой
сами...
   - А она не.., того? - усомнился Славик.
   - Ну что ты. Она будет хорошо себя вести.
   Правда, девушка?
   Я сумела только кивнуть головой, потому  что,  как  я  ни  старалась,
челюсть моя безнадежно отвисла.
   "Товарищ майор" был повыше среднего роста и занял  собою  почти  весь
дверной проем, освободившийся после исчезновения Славика. Прожитые  годы
- которых, впрочем, было еще не так чтобы  много,  -  оставили  след  не
столько на его открытом, типично славянском лице, сколько на его фигуре.
Под серым штатским костюмом и трикотажным жилетом  угадывалось  солидное
брюшко. Пальто на нем не было: судя по всему, вошел он  не  с  улицы,  а
поджидал "добычу" где-то здесь.
   Но главное - на нем не было очков! Они обязательно должны были  быть,
но их не было...
   Он проследил взглядом за своим подчиненным, убедился, что тот покинул
подвал, и только после этого широко улыбнулся мне. (До сих пор  смеялись
только его голубые глаза.) - Ну здравствуй, Татка!
   Никто больше и никогда не называл меня этим дурацким именем, и только
в устах этого человека оно меня не раздражало.
   - Серый!
   - Был Серый. А стал Кедров Сергей Палыч, майор ФСБ. К твоим услугам.
   - О Господи!..
   Он засмеялся, запрокинув голову, - так, как делал и раньше, много лет
назад. Смех у него всегда был славный, это надо признать. Мне, помнится,
хотелось сделать ему что-то хорошее, чтобы  порадовать  его  и  услышать
этот смех. Ну, например, правильно решить задачку по математике...
   - Что в возгласе твоем, Татьяна? Удивление?
   Сожаление? Возмущение? А может быть, испуг, а?
   - Ну, эти вопросики теперь по твоей части, Сергей Палыч. Сам и решай.
Я просто потрясена, вот что! Но все равно очень рада тебя видеть.
   Серый!
   - Я тоже, Татка. Ну! Иди, что ли?.. - Друг детства широко раскрыл мне
свои объятия.
   С каким же удовольствием я повисла у него на  шее!  Как  будто  домой
вернулась после долгой разлуки...
   - Ну-ну, довольно, хватит меня искушать!
   Я хоть и друг, но все-таки мужик... Слушай, пойдем-ка отсюда... -  Он
покосился на трупы и слегка поморщился. - Тут есть местечко поприятнее.
   Сергей отвел меня в соседнее помещение,  которого  я  не  заметила  в
темноте склада и где, очевидно, прятался он сам в момент моего прибытия.
   По всей видимости, оно служило "людям Марио" комнатой отдыха. Здесь и
вправду было поприятнее - прежде всего потому, что не было развороченных
пулями трупов.
   Мы уселись в изумрудно-зеленые итальянские велюровые кресла. "Товарищ
майор" смотрел теперь на меня отнюдь не только с дружеским интересом.
   - А ты стала настоящей красоткой, Татка!
   Впрочем, я всегда это знал.
   - А вот ты раздобрел, Сергей Палыч, ох, раздобрел!
   - Ой, не говори... Супруга запилила совсем.
   Я, говорит, выходила замуж за стройного вьюноша,  а  теперь  на  тебя
костюмов не напасешься.
   Курю - жирею, бросаю курить - еще хуже... - Он достал пачку "Кэмэла".
- Закуришь?.. Молодец. А я отравлюсь, с твоего позволения.
   - А где твои очки. Серый? Операцию, что ли, сделал у Федорова?
   - Шутишь! С моей-то работой?.. Контактные линзы,  старушка.  В  нашем
деле надо быть как можно незаметнее. А очки - признак  индивидуальности!
- Кедров опять засмеялся, и я не поняла, шутит он или говорит серьезно.
   Так вот он кто, мой "старый и верный друг"!
   Нет, уж о нем-то я бы точно не вспомнила ни в жизнь. Спасибо, он  сам
обо мне "вспомнил"! Ну, что "старый" - это в самую точку:  друга  старее
Сереги у меня просто и быть не могло, я  тогда  только-только  вышла  из
пеленок. А вот насколько он верный... Ближайшее время покажет.
   - Сколько же мы не виделись. Серый? Десяток лет, точно...
   - Одиннадцать, Татка. Одиннадцать!
   Мы росли с ним в одном городском дворе.
   Вернее, Серый рос в нем, опережая меня на целых восемь лет, и  отсюда
была естественная разница наших интересов и нашего круга общения.
   И все  же  между  нами  каким-то  непостижимым  образом  установились
прочные приятельские отношения