сутствующих
губернатор. - Документ уже  лежит  у  меня  на  столе,  и  я  готов  его
подписать.
   Если учесть, что выборы должны были состояться через две недели,  ход
был выбран крайне удачный.
   На лекцию Курицын не остался, сославшись на занятость.
   Пожелав всем присутствующим и  дальше  стремиться  к  вершинам  духа,
глава администрации отбыл в сопровождении своих фрачных охранников.
   Порыскав глазами по рядам в  поисках  Сопляка,  я  обнаружила  своего
юного друга неподалеку от входа.
   Шкет помахал мне рукой, предлагая присоединиться к нему.
   И пока председатель собрания - пожилой военный с  мозаикой  орденских
планок на груди  -  объявлял  тему  лекции  и  докладчика,  я  осторожно
пробралась к двери.
   - Нам туда, - Сопляк указал пальцем на лестницу в  коридоре,  ведущую
на второй этаж.
   Поднявшись на один пролет, мы оказались в небольшой галерее.
   По обе стороны располагались двери с висячими замками.
   Ковровая дорожка сворачивала направо и упиралась в большую деревянную
панель с табличкой: "Завхоз".
   Сопляк трижды постучал и приоткрыл дверь:
   - Можно, Марфа Егоровна?
   - Заходи, соколик, раз пришел, - раздался тихий старушечий голос.
   Сделав мне знак следовать за  ним,  Сопляк  вытер  ноги  о  резиновый
коврик и юркнул в дверь.
   Просторный кабинет освещался одним маленьким окном на левой стене.
   По периметру комнаты, под самым потолком, растянулась  черная  лента,
на которой желтой краской были выписаны загадочные знаки.
   Буквы  старославянского,  древнееврейского,   арабского,   японского,
китайского  алфавитов  и   санскрита   чередовались   с   символическими
изображениями знаков зодиака.
   - Перед вами лента разума, - раздался тихий голос откуда-то сбоку.
   Я повернула голову  и  увидела  стоящую  у  темной  стены  сморщенную
старушку в длинном черном платке.
   Ее губы были плотно сжаты,  а  маленькое  личико  напоминало  печеное
яблоко, которое с прошлого года закатилось во время  пикника  в  пыльный
угол дачной веранды и провело там целую зиму.
   - Вот, Марфа Егоровна, привел  вам  новенькую,  -  смиренно  произнес
Сопляк.
   - А это не тебе  решать,  новенькая  она  или  старенькая,  -  грозно
молвила Марфа. - Ты еще очищение не прошел, весь в скверне по уши, а уже
советы подаешь. Скажи спасибо, что тебя тут кормят задаром.
   - Спасибо, - с видом ангелочка-новобранца согласился воришка.
   - Так-то лучше. А теперь ступай, - приказала ему старушка.
   Озорно подмигнув мне на прощание, Сопляк выскользнул за дверь.
   - Занимаетесь перевоспитанием юных уголовников? - спросила я.
   - Все люди грешны. И тебе очиститься  надо,  прежде  чем  в  братство
вступать. Книги наши изучить, чтоб от зубов отлетало, - наставляла  меня
Марфа.
   Видимо,  Сопляк   дал   мне   хорошую   характеристику,   если   меня
рассматривали здесь как потенциальную участницу внутреннего круга.
   - В общие члены мы тебя примем. У  нас  правило  такое  -  никого  не
отталкивать, всех привечать. А там уже - все от тебя зависит,  как  себя
покажешь.
   - Вижу! - раздался вдруг хриплый голос. - Вижу душу, пронзенную лучом
разума!
   Это что за чертовщина?
   Я вгляделась в дальний угол комнаты.
   Из темноты, тяжело ступая и опираясь на высокий резной жезл, появился
мой старый знакомый. Старик Елагин, облаченный в длинный черный балахон,
приближался ко  мне,  протянув  вперед  правую  руку  с  черным  кожаным
браслетом на запястье.
   - Батюшка явился, - зашептала мне Марфа,  подскочив  сбоку  и  хватая
меня за руку. - Ох и честь тебе выпала! Знать, особый в тебе дар  старец
усмотрел.
   - Это вестница Логоса, - объявил Елагин, грозно взглянув на Марфу.
   - Окажи почтение второй степени.
   Старушка бухнулась на колени, отползла  к  стене  и  перекувыркнулась
через голову, проявив резвость,  столь  не  свойственную  ее  почтенному
возрасту.
   - Помню тебя, чадушко, - ласково взглянул на меня Елагин.  -  Радуюсь
тебе в доме нашего братства. И жду в храме нынче же вечером.
   - Альфа-омега, - бормотала Марфа Егоровна, не подымая глаз, - радость
последняя, звезда незакатная.
   - Вот  тебе  книжица,  сестра  ненаглядная,  -  Елагин  протянул  мне
брошюрку, отпечатанную на ризографе. - Это наше тайное учение. Вникни  в
него и загляни в свою душу.  А  как  девять  часов  пробьет,  будь  тут.
Славить Логос будем и оболочку твою просвечивать светом вечным.
   И Елагин, повернувшись, снова двинулся во тьму.
   - А я ведь сразу в тебе благодать заприметил, но до времени  обождать
решил, пока ты сама придешь, - проронил он, исчезая во мраке.
   Тихо клацнул замок, и в комнате воцарилась тишина.
   Лишь поздняя осенняя муха тупо билась о стекло. Тотчас распрямившись,
Марфа Егоровна строго велела мне быть на этом  самом  месте  в  половине
девятого, не гордиться заранее и повнимательнее ознакомиться с врученной
мне книгой. Засим я была отпущена  восвояси.  Лекция  моей  подруги  уже
закончилась. Конференц-зал был пуст, и, решив  созвониться  с  Элеонорой
завтра, я направилась домой.
   Пролистав книжицу, я долго не могла прийти в себя.
   Тайное учение братства,  запутанное  до  невероятности,  представляло
собой винегрет из самых разных эзотерических знаний.
   Довольно примитивная космология соседствовала с откровенным бредом  и
заумными терминами.
   Все это отдавало дешевой самодеятельностью и просто шарлатанством.
   Странно, что люди клюют  на  это…  Впрочем,  для  большинства  членов
братства участие в нем ограничивалось посещением лекций  и  неформальным
общением.
   А что собой  представляет  внутренний  круг,  я  постараюсь  выяснить
сегодня вечером.
   Может, и браслетик дадут? Пока что я решила  посоветоваться  с  более
компетентными источниками.
   Таро? Кофейная гуща? И-Цзин? Гадание по книге?
   Пожалуй, последнее.
   Главное, сосредоточиться.
   Представить себя древним оракулом, гадающим по одной из главных  книг
нашей цивилизации - по Гомеру.
   Некоторые гадают на чем попало.
   Я и сама то и дело открываю наугад книгу, лежащую под рукой.
   Но справочники по кулинарии, пособия по карате и романы Агаты  Кристи
- не очень-то надежный материал для гадания.
   То ли дело - Гомер. Жаль только, древнегреческий я запустила.
   Мне так нравилось произношение овеянных романтикой эпоса слов, что  я
порою млела, наткнувшись в учебнике на какое-нибудь "анкюра".
   Итак, что нам поведает "Илиада"?
   "Общий у смертных Арей; и разящего он поражает!"
   Арей, это понятно, бог войны. Разящего он поражает: значит,  человек,
наносящий удар, сам становится уязвимым для силы, которую  он  вызвал  к
жизни.
   В некоторых практиках этот закон называется принципом бумеранга.
   А еще это изречение можно толковать как указание на...
   Мои размышления прервал звонок  в  дверь.  В  глазок  просматривалась
молодая девушка лет двадцати пяти.
   На ее правой руке блеснул черный кожаный  браслет,  отразивший  лучик
лампы неонового света. Я тотчас открыла дверь:
   - Милости прошу.
   - Вы Татьяна Иванова? - осведомилась девушка, переступая порог.  -  Я
хочу вас нанять. То есть... Мне нужна помощь частного детектива.
   - Проходите, пожалуйста, - пригласила я гостью в комнату. - Что у вас
стряслось?
   - Я видела вас  на  сегодняшней  лекции...  И  мне  сказали,  что  вы
занимаетесь частным сыском. Так вот... У меня украли ребенка.
   Не многовато  ли  похищенных  младенцев  за  столь  короткий  отрезок
времени?
   - Девочку Машеньку,  трех  лет  от  роду,  которую  вы  сами  недавно
похитили у ее родителей? - спросила я, закуривая сигарету. - Не так  ли,
госпожа Измайлова?
   - Зовите меня просто Катя, - нимало не смутившись, ответила гостья.
   - Да, все было именно так, как вы говорите. Но дело в том, что...
   - Что Маша - на самом деле ваша дочь, - не дала я ей закончить.  -  И
когда Соколовы отказались принять от вас деньги, вы решили получить свое
некогда проданное сокровище бесплатно. Вы очень рисковали,  оставаясь  в
городе.
   Хотя, попробуй вы покинуть его пределы, риск был бы еще больше.
   - Вы правы, - согласилась Измайлова. Катерина, вопреки словам  Ирины,
производила впечатление вполне нормального человека.
   Либо госпожа  Соколова  лгала,  либо  Измайлова  была  очень  хорошей
актрисой.
   - Я жила вместе со своими родителями в  такой  дыре,  что  страшно  и
представить.  Одно  название  чего  стоит  -  Гнилоземка,   -   медленно
рассказывала Катерина. - И другая жизнь - веселая и яркая -  открывалась
для меня только в телепередачах и газетах. Временами мне казалось, что я
живу на другой планете.
   В каком-то заброшенном в непроглядную темноту и  вечную  грязь  очень
неуютном уголке Вселенной. Дикторы  рассуждали  о  реформах,  репортеры,
захлебываясь, рассказывали о нравах кинозвезд. А я... а я не могла  даже
убедиться в том, что это действительно существует. И вот в одной газете,
по соседству с репортажем  об  открытии  нового  салона  мод,  я  прочла
несколько объявлений...  Понимаете,  там  были  такие  красивые  цветные
фотографии!
   - В разделе объявлений?
   - Да нет же, в репортаже. И для меня  каким-то  образом  совместилось
представление о другой, неведомой, жизни  с  мыслью  о  браке.  Это  был
единственный способ вырваться из надоевшего мне быта.
   - А учеба? Вы не думали о поступлении в университет?
   - А деньги? А  жилье?  Вы  думаете,  университет  сейчас  располагает
общежитием? - грустно усмехнулась  Измайлова.  -  Можно  было,  конечно,
попробовать, но брак...
   - Требовал гораздо меньше усилий, - подсказала я.
   - Вот имению. И я стала переписываться с Болтом.
   - Разве больше не было ничего подходящего? Наверняка  раздел  брачных
объявлений ломится от призывов одиноких мужчин.
   - Я решила, что бывший заключенный сможет лучше устроить свою судьбу.
А значит, и мою. Человек  за  решеткой  приобретает  уникальный  опыт  и
полезные знакомства. И часто бывает, что, едва оказавшись на свободе, он
пересаживается с нар прямо в кресло директора какой-нибудь фирмы.
   - Опасная логика. Боюсь, как бы  вам  самой  не  пришлось  приобрести
уникальный опыт и полезные знакомства в местах не  столь  отдаленных,  -
проронила я.
   - Письма от Болта были полны  нерастраченной  нежности  и  заманчивых
обещаний. Короче, когда подошел срок его освобождения, я собрала чемодан
и простилась с родителями и своей деревенькой.
   - Представляю, что вы должны были испытывать.
   - Ничего, кроме радости. Я просто была на седьмом небе от счастья.
   Больше никогда не видеть этот  тошнотворный  пейзаж,  эти  домишки  и
крышу фермы!
   Нет, вы просто не представляете себе, что я чувствовала  в  то  утро,
когда садилась в автобус, направляющийся в город.
   - И когда же вы, поняли, что ваша жизнь с Болтом - совсем не то,  что
вы себе намечтали, сидя в деревеньке?
   - Очень скоро. Саша сначала был очень мил,  но  буквально  на  другой
день стал меня терроризировать. Через неделю он  просто  вышвырнул  меня
вон.
   - И тогда вас подобрали Соколовы?
   - О да! Я вспоминаю этот период как самый светлый и радостный в  моей
жизни. И потом, когда Ирина поставила меня перед выбором,  я  не  смогла
устоять. Больше всего на свете  я  боялась  потерять  то,  что  имела  -
комфорт, необременительную работу, дом и деньги.
   - И, тем  не  менее,  вы  потеряли  все  это,  даже  согласившись  на
предложение  Ирины.  Неужели  вам  сразу  не  было  ясно,  что  от   вас
постараются поскорее избавиться?
   - Я старалась вообще ни о чем не думать. Жить как живется.
   - А что вы делали, когда, сжимая пачку стодолларовых  купюр,  поняли,
что у вас больше нет дочери, работы и квартиры?
   - Без комментариев.
   - Откуда у вас оказалась на руках такая большая сумма? Я имею в  виду
тридцать тысяч долларов, которые  вы  предложили  Соколовым  в  качестве
отступного.
   - Без комментариев.
   - Вы затрудняете мне работу. Хорошо, последний вопрос. Каким  образом
вы попали в "Черное братство"?
   Катерина отшатнулась от меня и прижала ладонь к  губам.  Было  видно,
что я испугала ее не на шутку.
   - Вы имеете  в  виду  "Братство  разума"?  -  спросила  она  дрожащим
голосом.
   - Я сказала: "Черное братство"! - прикрикнула  я  и  схватила  ее  за
руку, задрав рукав блузки. - Этот черный браслет, откуда он у вас?
   Катерина вырвала руку.
   Она закрыла лицо руками и  выбежала  в  коридор.  Сквозь  перегородку
послышались сдавленные рыдания.
   Я решила дать ей вволю выплакаться. Слезы иногда содействуют принятию
разумных решений. Хотя в случае  с  Екатериной  Измайловой  они  оказали
особое действие.
   Моя новая клиентка вернулась через десять минут.
   Она полностью взяла себя в руки и  была  настроена  исключительно  на
деловой лад.
   - Я хотела бы уточнить, госпожа Иванова, - сказала она так, как будто
просила у продавщицы в обувном магазине показать ей вон ту пару замшевых
туфелек, - вы беретесь за мое дело или нет?
   - Берусь, - сказала я. - Готова выслушать то, что вы  сочтете  нужным
мне сообщить.
   История похищения оказалась крайне простой.
   Екатерина держала ребенка в выделенной ей комнатушке на втором  этаже
здания, в котором я сегодня имела счастье лицезреть нашего губернатора.
   Измайлова  работала,  по  ее   словам,   в   координационном   совете
религиозно-культурного общества.
   Она редактировала многочисленные проспекты "Братства разума"  и  вела
переписку от лица редакционного комитета.
   Именно туда и была доставлена  Машенька,  после  того  как  Екатерина
умудрилась опередить на несколько минут автомобиль Соколовых  и  забрала
девочку из садика.
   Операция была тщательно спланирована.
   Перед  тем  как  явиться  к  чете  Соколовых  с  деньгами,   Катерина
внимательно проследила за распорядком дня Ирины и Андрея.
   Изучив  хронометраж,  она  наняла  автомобиль  и  совершила  то,  что
задумала.
   - Я ни секунды не сомневалась в том, что  Андрей  и  Ирина  не  будут
впутывать в это дело  милицию,  -  спокойно  рассказывала  Измайлова.  -
Поэтому я не особенно-то и рисковала. Главное было - затаиться на время,
а  потом  постараться,  по  возможности  незаметно,  покинуть  город.  Я
привезла Машеньку к  себе  в  братство,  сказав  вахтеру,  что  это  моя
двоюродная племянница, которая поживет у меня день-другой.
   И вот, на следующий день, собираясь разбудить девочку после  дневного
сна и погулять с нею во внутреннем дворике братства, Катерина обнаружила
свою комнату опустевшей.
   Машенька исчезла в неизвестном направлении.  Сторож-вахтер  клялся  и
божился, что не видел никого, кто бы покидал территорию братства  вместе
с ребенком.
   - Вот, пожалуй, и все, - закончила Катерина. - У  вас  есть  какие-то
мысли по этому поводу? Поверьте, я просто места себе  не  нахожу!  Найти
дочку для того, чтобы тотчас снова потерять ее! Это ужасно.
   - Кое-какие мысли у меня есть, но я  пока  оставлю  их  при  себе,  -
жестко заявила я. - Ведь вы же не хотите отвечать на мои  вопросы.  Могу
лишь обещать, что приложу все силы, чтобы  помочь  вам.  Но  как  только
ребенок будет найден, вы должны будете при мне встретиться с  Соколовыми
и решить наконец, кому же принадлежит эта девочка.
   - Я обещаю, - тихо сказала Екатерина. - У меня нет выбора.
   ...С точки  зрения  любого  частного  детектива  я  поступала  крайне
некорректно, принимая заказ сначала от Соколовых, а потом от Измайловой.
   Но, поскольку дело оба раза касалось одного  и  того  же  объекта,  я
решила, что стоит попытаться учесть интересы и той и другой стороны.
   Тем паче что чутье ищейки подсказывало мне: тут что-то не так.
   Что именно тут  не  так,  я  уже  догадывалась,  но  мне  требовалось
уточнить некоторые детали.
   И я решила начать свои уточнения прямо сейчас.

Глава 6

ДЕМОНЫ СМЕХА

   Мерно рокочущий пригородный автобус вез меня на  окраину,  туда,  где
расстилался огромный осенний парк и тупо уставились в  небо  равнодушные
холмы, окаймлявшие город.
   Гудение мотора действовало усыпляюще.
   Я впала в некое подобие транса и едва не пропустила свою остановку.
   Промедли я еще минуту, и автобус свернул  бы  на  шоссе,  уводящее  в
вечереющие поля. А там иди хоть налево, хоть направо,  хоть  день,  хоть
неделю - все равно никуда не придешь.
   Выпрыгнув на  раздолбанную  шинами  обочину,  я  медленно  побрела  к
особняку, поблескивающему стеклами окон сквозь редкие ветви деревьев.
   Парк встретил меня шумным шелестом листьев и влажной прохладой.
   Тропинка, обогнув огромный дуб, уперлась в плотный забор, за  которым
громоздилось приземистое, вытянутое в длину двухэтажное строение.
   Для порядка пролаяла дворняга, тотчас же завиляв хвостом  и  увиваясь
потом у моих ног, пока я шла к крылечку.
   Дверь особняка отворилась, не успела я коснуться кнопки звонка.
   Марфа стояла на пороге с длинной высокой свечой в руке. Прядь  волос,
выбившаяся из-под черного платка, сверкнула в лунном  свете  серебристой
сединой.
   - Мир входящему, - поприветствовала она меня.
   Я обрадовалась, что Марфе Егоровне не пришло в голову повторять  свои
дневные кульбиты, именовавшиеся второй степенью почтения.
   - Добрый вечер, - ласково сказала я; - Кажется, я вовремя?
   - А времени больше не будет, - заверила меня Марфа Егоровна.
   - Я читала об этом  в  Апокалипсисе.  Но,  кажется,  это  у  нас  еще
впереди, не так ли?
   - Уже, уже, - бормотала старушка, освещая мне лестницу. -  Следуй  за
мной, да не споткнись. Плохая, говорят, примета.
   - Я не суеверная,  -  почти  не  солгала  я.  Марфа  Егоровна  строго
посмотрела на меня.
   - Ох, грешна я, старая. Что-то не верится мне, будто старец  наш  дар
благодатный в тебе углядел. Не  поторопился  ли  он?  Ох,  чую  беду,  -
вздохнула она, оглядывая меня исподлобья.
   - Все будет хорошо, - успокоила я ее.
   Мы снова подошли к двери с табличкой "Завхоз". Марфа вошла без стука,
велев мне немного обождать.
   В ночном окне круглилась полная луна, отливавшая красноватым светом.
   Круг в квадрате, перечеркнутый крестом рамы, навел меня  на  мысли  о
мистической геометрии, и, когда Марфа окликнула  меня,  просунув  голову
из-за двери, я вздрогнула от неожиданности.
   - Проходи, - громко шепнула она мне. - Сначала в дверях  постоишь,  а
когда окликнет - иди к самому и делай все, что велит.
   Я шагнула вперед.
   И сразу же погас свет.
   В полной темноте раздавались едва слышные удары отдаленного барабана.
   Звук возникал через  редкие  промежутки  времени,  которые  понемногу
сокращались.
   Уже минут через десять удары следовали один за другим, словно  чье-то
больное сердце колотилось из последних сил.
   Когда удары превратились в сплошной грохот, звук неожиданно исчез.
   Потом вся процедура повторилась трижды.
   Что ж, весьма действенный прием.
   Сейчас, наверное, они начнут экспериментировать со светом.
   Очень сильный способ давления на психику.
   И точно: то тут, то там стали зажигаться огоньки свечей.
   Скоро вся комната была ярко освещена.
   Меня заинтересовали тени, мелькнувшие в окнах справа.
   Поскольку глупо было бы размышлять о росте людей, чьи головы  достают
до второго этажа, я пришла к выводу, что эти окна  выходят  на  закрытую
галерею, размещающуюся вдоль стены зала.
   Рядом со мной, возле дверей, стояли несколько девушек и молодых людей
с потупленными взорами.
   Среди них я с удивлением обнаружила  Володю  Слепцова,  который  едва
заметно кивнул мне.
   Я  догадалась,  что  это  новообращенные  члены  "черного  братства",
которые готовятся перейти на новую ступень посвящения.
   Впереди, очевидно,  располагались  действительные  члены  внутреннего
круга.
   Судя по  черным  кожаным  браслетам  и  отрешенным  лицам  участников
церемонии, они уже прошли  все  испытания  и  были  допущены  к  некоему
источнику познания.
   Раздалась тихая музыка, то нараставшая, то вновь затихающая  и  почти
спадающая на нет.
   Несколько   аккор