али  на  огражденную  оцинкованной  сеткой
автостоянку перед фасадом виллы.
   Из авто полезли гости, и я, выйдя из машины, стала разглядывать своих
партнеров по совместному уик-энду.
   Из "Мерседеса" плавно извлек свои немалые телеса  солидный  лысоватый
мужчина лет около сорока, с круглым упитанным  лицом,  оснащенным  всеми
атрибутами "нового русского": двойным  подбородком,  модной  трехдневной
небритостью  и  выражением  вальяжного  и  снисходительного   довольства
жизнью. Погладив вздымающееся  над  ремнем  брюк  вместительное  брюшко,
мужчина оглядел баскеровское дачное обиталище и развел руками:
   - Ну, молодец, Андрюха! Хорошую себе избу отгрохал.
   - С твоих щедрот, Глеб Сергеич, - сдержанно улыбаясь, ответил Баскер.
   - Ну-ну. - Глеб  Сергеевич  Аметистов,  президент  фирмы  "Парфенон",
снисходительно колыхнул  брюшком  и,  неторопливо  переставляя  короткие
ножки, направился к парадному входу в дом. Рядом с шефом Андрей  Баскер,
высокий,  атлетично  сложенный   тридцатилетний   мужчина   с   открытым
приветливым лицом и  упругой  походкой  спортсмена-легкоатлета,  казался
стройным, статным и даже грациозным.
   - Твоя хозяйка здесь, что ли,  живет?  -  поинтересовался  Аметистов,
подымаясь по широкой, отделанной под гранит лестнице.
   - Здесь, - ответил Баскер, - с начала апреля уже. Ей здесь  нравится.
А дома ей не сидится, уже больно беспокойная она у меня.
   - И что - она одна здесь?
   - Почему одна? Витя, охранник, ворота нам открывал, Олег Соловьев, ее
психоаналитик, он всегда при ней.
   - Соловьев? - Глеб Сергеевич наморщил лоб, что означало у него высшее
напряжение интеллекта. - Олег? Гм... - Он довольно гаденько улыбнулся  и
выдал двусмысленную фразу:
   - А ты это самое.., не боишься оставлять  молодую  бабу  одну..,  без
мужа.., с двумя, понимаешь ли.., даже если с одним этим, как его...
   Соловьевым? А ну, как ей, понимаешь ли,  взбредет  так  вот...  Ты-то
занят, понимаешь ли...
   Баскер  терпеливо  выслушал  сентенцию  шефа,  улыбнулся  и   покачал
головой.
   - Ты не знаешь Эвелины, Глеб Сергеевич.
   - Ну что ж.., с нетерпением жду знакомства. А то, понимаешь  ли,  два
года как женат, а жену так и не показал, понимаешь  ли,  все  прячет  по
углам, будто отберут. А этот психо.., как его там.., аналитик?
   - Соловьев?
   - Да-да, Соловьев.  Знал  я  одного  такого  Соловьева.  Он  со  мной
учился.., в медицинском.
   - А ты в медицинском учился?
   - Было  дело..,  родитель  пристроил.  Да  уж  лет  двадцать  прошло,
по-моему. Меня на четвертом, что ли, курсе поперли.
   Толстяк обернулся и крикнул:
   - Анька! Ты где пропала? Какого,  понимаешь  ли,  гузна  топчешься  у
"тачки"?
   Невысокая миловидная девушка в джинсах и короткой  кожаной  куртке  с
досадой глянула на Глеба Сергеевича и довольно невежливо ответила:
   - Да погоди ты, Глеб  Пургеныч!  Я  каблук  сломала,  пока  из  твоей
колымаги вылезала!
   - Каблук? - тупо переспросил Аметистов.
   - Ну набойка отвалилась, ищу вот.
   - Ты ее до  утра  искать  будешь,  понимаешь  ли!  -  начал  медленно
закипать толстяк.
   - А новые купишь?
   - Набойки, что ли?...
   - Ботинки, понимаешь ли! - передразнила та и,  взбежав  по  лестнице,
цепко ухватила Сергеича под руку. - А?
   - Ну... - проскрипел тот, меланхолично поскребывая щетину, - да ну?..
Ну да.
   Содержательный,  но  в  целом  положительный  ответ  Аметистова   был
воспринят Анечкой на ура.
   - Вот и славно! - экспансивно прощебетала она и изобразила мизансцену
"Анна на шее".
   Глеб Сергеич снисходительно гмыкнул, смахнул с себя навязчивую  особу
прекрасного  пола  и  двинулся  к  высоким  стеклянным  (тем  не   менее
пуленепробиваемым) дверям баскеровской виллы.

***

   На втором этаже дома,  в  просторной,  обставленной  дорогой  мебелью
комнате с огромными  стрельчатыми  окнами,  был  уже  приготовлен  очень
разнообразный по выбору блюд и напитков стол.
   - Кто все это приготовил? - удивился Глеб Сергеевич. - Ведь  не  жена
же с этим, как его.., психо.., понимаешь ли, аналитиком своим?..
   - Да нет, - сдержанно улыбнулся  Баскер,  -  это  я  в  ресторане  по
телефону заказывал.
   - А, ну да, - пробурчал Глеб Сергеевич и, мельком  осмотрев  комнату,
свернул в боковую галерею и вышел на балкон.
   Отсюда открывался превосходный вид  на  Волгу.  Неподалеку  виднелись
роскошные строения дачного комплекса, очевидно, принадлежащего людям, по
достатку мало чем уступающим Андрею  Баскеру.  Комплекс  был  дальше  от
Волги, чем дача вице-президента "Парфенона",  и  стороннему  наблюдателю
показалось бы странным, почему строители расположили  здание  здесь,  на
болотистом полуострове, зажатом между двумя заливами,  один  из  которых
обмелел, подернулся ряской и тиной и порос камышом, и большим  холмом  с
деревенским кладбищем на вершине.
   Аметистов был именно таким сторонним наблюдателем и потому спросил:
   - А че это ты, Андрей, застроился на отшибе? Место  диковатое,  да  и
пляж песчаный во-о-он сколько, понимаешь ли, от тебя...  А  то  с  одной
стороны лес, который прямо в Волгу обрывается.., поди, берега крутые?..
   - Обрыв, - ответил Баскер, - здесь метр-полтора, а дальше и все  пять
или десять.
   - Ага, и не купнешься. А с другой  стороны  и  того  хлеще  -  болото
зеленое. Поди, и утонуть можно.
   Андрей пожал плечами.
   - А что это там на болоте два каменных столба торчат? - спросил  Глеб
Сергеевич. - Сваи кто забивал?..
   ...Посреди болота на невысоком холмике, утопающем в мутной,  заросшей
камышом воде, действительно возвышались  два  высоких  серых  столба,  и
отсюда невозможно было определить, естественного ли  они  происхождения,
высятся уже сотни лет, или же досужий строитель  разнообразил  природный
пейзаж, воткнув в болотистую почву невостребованный стройматериал.
   - Как по закону, понимаешь ли!.. -  резюмировал  Аметистов,  неспешно
почесывая бурчащее от вечного  желания  насытиться  брюхо.  -  А  с  той
стороны, побоку, стало быть, на подъезде, - так кладбище. Вот  такой  он
тебе, понимаешь ли, натюрморт! - закончил он и скептически хмыкнул.
   -  Это  Эвелина  захотела  здесь  строить,  -  ответил  Баскер.  -  Я
противился, но она настояла. Красиво говорит.
   - Тут, наверно, помирать красиво, - с исключительным остроумием выдал
шутку господин президент. - А вот жить... Через болото  ходить  купаться
напрямую или в обход - через кладбище!  -  хохотнул  он.  -  Вот  выбор,
понимаешь ли!
   - Я в бассейне купаюсь, - ответил Баскер, - зачем в Волгу?
   - Все равно - на отшибе, как-то не по себе, понимаешь ли.
   - А вот и Эвелина! - воскликнул Баскер и,  обняв,  поцеловал  в  щеку
свою супругу, появившуюся на балконе.
   Эвелина Баскер была то, что обычно  называется  "красавица".  Точеные
черты тонкого бледного лица, неожиданно яркие -  ненакрашенные  -  губы,
большие темные глаза, оттененные короткими, уложенными в  каре  черными,
слегка вьющимися волосами.
   Она была одета в длинное с разрезом  светлое  платье,  подчеркивающее
все достоинства ее грациозной фигуры.
   За Эвелиной на балкон вышел среднего роста  мужчина  в  легком  сером
костюме, внешности ничем не примечательной и  настолько  заурядной,  что
это сразу бросалось в глаза и отчего-то  резко  привлекало  внимание.  А
может, это происходило еще и потому, что его глаза, живые и беспокойные,
пытливо ощупывали все, до чего касался тревожный и ищущий светлый взгляд
их.
   - Здорово, Олег! -  приветствовал  его  Андрей  Карлович.  -  Позволь
представить, Глеб Сергеевич: Олег Соловьев, друг семьи  и  психоаналитик
моей жены.
   Толстокожий  Аметистов  вздрогнул,   когда   его   пронзили   острые,
проницательные глаза  Соловьева,  глаза  человека,  больше  похожего  на
чеховского героя, нежели на медика конца XX века.
   - Вам нравится наш дом, Глеб Сергеевич? - мелодичным голосом спросила
Эвелина, и ее  темные  глаза  задумчиво  остановились  на  толстом  лице
Аметистова. - Хорошо, можете не отвечать, я вижу, что не нравится.
   - Вилька, перестань, - строго заметил  Баскер,  -  он  еще  не  успел
осмотреться, а ты уже пристаешь с вопросами.
   - Ну, Андрюха, ты скажешь, - с умудренным видом старца Фура из "Форта
Байярд" изрек Глеб Сергеевич,  -  разве  может  такая  красивая  женщина
приставать?
   Глаза Эвелины подернулись дымкой, и она, отвернувшись от мужа  и  его
шефа, стала рассматривать расстилающееся перед ней живописное  болото  с
белеющими в паре километров за ним домиками  дачников,  построенными  по
принципу "как бы ни болела, лишь бы померла".
   - Вы читали Конан Доила, Глеб Сергеевич? - не оборачиваясь,  спросила
она.
   - Ну вот, опять... - вздохнул Баскер.
   - Конан Доила? - выговорил Аметистов. - А, это  который  про  Шерлока
Холмса и доктора Ватсона, понимаешь ли?..
   - Вы читали "Собаку Баскервилей"? - тем же ровным, вкрадчивым голосом
продолжала Эвелина.
   - "Собаку Баскер Вили", - с досадой передразнил муж.
   - Я? - Маленькие глазки Глеба Сергеевича забегали, и  весь  его  вид,
озабоченный  и  напыщенный,  активно  засвидетельствовал,  что  если   и
прочитал что на своем веку почтенный господин Аметистов,  так  это  пару
"маляв" с воли да десяток  ресторанных  меню.  -  А  ну,  киношка  такая
есть.., про сыщиков.
   Эвелина  обернулась  к  Соловьеву,  на   лице   ее,   болезненном   и
аристократически бледном,  вспыхнуло  неприкрытое  изумление  пополам  с
презрением и досадой: как "киношка"? "Про сыщиков"?
   Соловьев едва заметно покачал  головой  и,  шагнув  вперед,  с  силой
облокотился на перила:
   - Вы знаете, Глеб Сергеевич, никто не может  гарантировать  вам,  что
ваши фантазии не станут  явью.  Прорыв  психопатологического  фантома  в
действительность - вещь достаточно обыденная, а если процесс форсировать
искусственно, так и вовсе легко осуществимая.
   Посмотрите на это болото. Чем вам не знаменитая Гримпенская трясина?
   Глеб Сергеевич беспорядочно затеребил  толстенную  золотую  цепь  под
расстегнутой рубахой и покосился на Баскера: дескать, спаси, брателло!
   - Олег Платонович, - обратился к психоаналитику Баскер, - я думаю,  у
всех нас найдутся  более  приятные  темы  для  разговоров,  нежели  ваши
психопатологические фантомы.
   "Отцепись от дурака, - молили глаза Андрея, - он все-таки мой шеф!.."
   Соловьев понимающе улыбнулся и поглядел на Эвелину. Та долго смотрела
на Аметистова так, что он стал ежиться. "Таких в  средневековье  сжигали
на кострах именем святой инквизиции!" - подумал бы Глеб Сергеевич,  коль
имел бы представление о средних  веках  и  мог  хотя  бы  приблизительно
выговорить слово "инквизиция".
   - Простите, Глеб Сергеевич, - медленно произнесла Эвелина, -  я  себя
не очень хорошо чувствую, потому и говорю всякий вздор. Но  вы  все-таки
не верьте в черных псов, Глеб Сергеевич, даже если...
   Аметистов с готовностью закивал, не  зная,  как  вести  себя  с  этой
хрупкой женщиной, а Баскер двинулся  грудью  вперед,  заслоняя  шефа  от
домогательств своей супруги.
   - "Не верьте в черных псов"! - фыркнул он. -  Виля,  пройди  лучше  к
гостям. И ты, Олег Платоныч.
   Место ушедшей пары заняли Аня Воронкова, та самая, что искала набойку
от каблука, и один из охранников президента "Парфенона", рослый парень в
черном костюме и с железобетонным выражением лица. Аметистов  облегченно
вздохнул.
   - У твоей жены не все в порядке с головой,  что  ли?  -  покрутил  он
пальцем возле виска. - Черные псы, болото какое-то...
   Фраза была бестактна, более того, она  была  попросту  оскорбительна,
но, к чести Баскера, он повел себя с достоинством.
   - У моей жены слабое здоровье, - кашлянув, сказал он, -  потому  я  и
плачу немалые деньги Соловьеву, чтобы он всегда был при ней и  в  случае
чего оказал бы помощь.
   Глеб Сергеевич мерзко осклабился, давая понять, что  не  сомневается,
какого рода  будет  эта  помощь.  Потом,  как  бы  между  делом  облапив
Воронкову, отрядил следующее высказывание:
   - Да этот психо.., в общем, он сам еще тот аналитик, тоже какой-то не
в себе. Что-то он мне там задвигал, понимаешь ли!..
   - Не знаю, может, и так, но специалист он высочайшего  класса,  -  не
сдержавшись,  резко  выговорил  Баскер.  -  А  ты  должен  знать,   Глеб
Сергеевич, что как все самые ярые антисемиты сплошь сами  евреи,  так  и
высококлассные психиатры и психоаналитики сами ненормальны психически!
   - Ах, он еще и еврей... - тупо пробормотал Глеб Сергеевич. - Ну да...
Платоныч.
   Это было все, что он вынес из слов своего заместителя. Баскер  махнул
рукой и с видом  раздосадованным  и  безнадежным  вежливо  открыл  перед
Аметистовым балконную дверь.
   - Прошу в дом, Глеб Сергеевич. Аня, а ты что застряла?
   Когда гости оставили балкон, Андрей потер рукой лоб и задумался.
   "Неужели она больна так серьезно? - Его губы дрогнули,  растекшись  в
резиновую вымученную улыбку. - "Не верьте в черных псов!.."
   Когда ж это кончится?"
   - Але, Андрей! -  загремел  басовитый  голос  Аметистова,  и  Баскер,
досадливо тряхнув головой, поспешил к гостям.

Глава 2

БОЛОТА ЗОВУТ ВАС

   После плотного обеда, сопровождаемого обильными возлияниями отдельных
гостей (особенно отличились архитектор  Солодков,  журналист  Бельмов  и
незабвенный Глеб Сергеевич Аметистов,  разумеется),  все  отправились  к
бассейну. Бассейн находился за домом  и  был  снабжен  всеми  атрибутами
роскоши, приличествующими  загородной  резиденции  крупного  бизнесмена.
Была даже маленькая вышка и  трамплин,  на  который  тотчас  восторженно
вскарабкался молодой архитектор Солодков.
   - Фил, будь осторожен, -  предупредила  разохотившегося  благоверного
его жена Лена.
   Она была очень похожа на свою  старшую  сестру  Эвелину  -  такая  же
изящная, стройная, хоть и несколько ниже ростом, -  но  черты  лица  ее,
тонко очерченные и правильные, не носили печати  той  отстраненности,  а
красивые темные глаза смотрели открыто и ясно, не превращаясь в пугающие
привалы тьмы. Так, как у ее сестры...
   -  Погоди  меня.  Фил!  -  Долговязая  фигура  Бельмова,  путаясь   в
собственных несоразмерно длинных нижних конечностях, начала  карабкаться
на  трамплин.  На  трамплине   веселая   парочка   раскачалась,   планка
выскользнула из-под ног двух подвыпивших молодых людей, и  с  уханьем  и
воплями они плюхнулись в бирюзовые воды бассейна.
   Я, прикрывшись рукою от уже начинающего садиться  солнца,  посмотрела
на барахтающийся дуэт. Удивительно везет мне на  паясничающих  буффонов,
работающих в тесной концессии!
   - Че, теплая вода? - крикнула я им.
   - Угу... - булькнул Фил и скрылся под водой. Через десять секунд  его
голова со слипшимися длинными  волосами  показалась  под  вышкой,  и  он
продолжил:
   - Теплая-претеплая! Да лезьте все, чего там стоять!..
   Я осмотрелась: прямо за  оградой,  в  тридцати  метрах  от  бассейна,
начинался густой лес.
   Он  должен  был  продолжаться  до  самого  берега  Волги,  где  резко
обрывался отвесной кручей.
   Так, по крайней мере, утверждал Баскер.
   "В самом деле Баскервиль-холл, - подумала я, - тут тебе и  болото,  и
кладбище, и лес стеной... Я не удивлюсь, пожалуй, если здесь  водятся  и
какие-нибудь  мрачные  существа  из  серии  "Исчадия  ада"   модификации
"Проклятие рода Баскервилей".  Или  Баскеров,  кому  как  угодно.  А  уж
Соловьев был бы куда как хорош в роли Стэплтона!"
   - Это же элементарно, Ватсон! - неожиданно громко сказала я и нырнула
в бассейн, не обращая внимания на вытянувшееся лицо Андрея Карловича.
   Нашли же такое место, да где - в центре Поволжья!..
   Тем временем на краю бассейна появился господин Аметистов, в  халате,
купальной шапочке и с сотовым телефоном. Его сопровождала Анна в  весьма
откровенном бикини и внушительных габаритов молодец в шортах и  майке  с
надписью "Chicago Bulls".
   - А! Бульдожку на прогулку вывели, - раздался у меня под ухом  чей-то
насмешливый голос. Я повернулась в воде и увидела Бельмова  на  надувной
резиновой лодке и с бутылкой пива в руке. Я ухватилась за  бортик  лодки
и, положив на него подбородок, увидела на дне еще  несколько  бутылок  -
как пустых, так и еще не тронутых.
   - Какого бульдожку? - поинтересовалась я. - Аметистова, что ли?
   - Ну да, - ответил он, - гляди-ка, как животик  наглаживает.  Это  он
для активизации процесса пищеварения. Ай, муси-пуси,  хырашо-то  как!  -
подделываясь под ленивый баритон Глеба Сергеевича, продолжал  он.  -  "А
теперь, понимаешь ли, и купнуться не в падло,  братаны!"  -  прогнусавил
он, воздев к небу "веерные" пальцы. - А мымра у  него  ничего,  дас  ист
фантастиш, как говорят в старой доброй немецкой "порнухе".
   - Ну, всех охаял! - не выдержала я.
   - Еще не всех, - ответил он и засмеялся. - У меня профессия  такая  -
хаять, порицать и критиковать.
   Баскер развалился в шезлонге  на  краю  бассейна  и  мирно  потягивал
коктейль.  Рядом  за  пластмассовым  столиком  сидели  две  девушки   из
"Атлант-Росса", в купальниках, солнечных очках и шлепанцах. Судя  по  их
оживленным, счастливым лицам, они продолжали обсуждать завидные качества
Александра Ивановича Тимофеева. Рядом притулился второй  охранник  Глеба
Сергеевича, который то и дело плотоядно косился на щебечущую парочку.
   В этот момент  громкий  всплеск  воды  привлек  общее  внимание:  это
почтенного главу фирмы "Парфенон" наконец угораздило неуклюже  свалиться
в бассейн. Причем брызг и шуму было больше, чем при падении  Бельмова  и
Солодкова с трехметрового трамплина.
   Фыркая, как тюлень, Глеб Сергеевич медленно поплыл к центру бассейна.
***

   Солнце уже почти зашло, когда накупавшиеся гости решили  вернуться  в
дом. Вернее, это предложил Баскер, а Аметистов согласился, и остальные -
из деликатности ли, из опаски,  или  просто  потому,  что  их  намерения
совпадали с желаниями хозяев жизни, - решили последовать их примеру.
   Решение прекратить купание застало Фила и Бельмова на трамплине,  где
они пили пиво и между делом по очереди сигали  вниз.  Лена,  жена  Фила,
тоже попробовала прыгнуть, но у бюстгальтера ее и без  того  скудного  в
плане размеров купальника лопнули  тесемки,  и  теперь  она  в  короткой
маечке сидела на  краю  бассейна,  искоса  посматривая  на  веселящегося
муженька, и болтала ногами в воде.
   Девушки из "Атлант-Росса" купались с охранниками  Аметистова,  а  сам
шеф развалился в шезлонге, подставив свое волосатое брюхо и грудь  лучам
майского солнца. Рядом "топлесс", то бишь без верхней части  купальника,
загорала безмятежная Воронкова, а резвящиеся рядом амбалы ее покровителя
то и дело косились на ее внушительные прелести и яростно пускали по воде
пузыри.
   В  этот  момент  произошло  нечто,  заставившее  забыть  Солодкова  и
Бельмова о пиве  и  трамплине,  Глеба  Сергеевича  -  о  солнце,  а  его
охранников  -  о  девушках  из  "Атлант-Росса"   и   обнаженных   формах
Воронковой.
   Возле  бассейна  появились  Эвелина  Баскер  и   Соловьев.   Впрочем,
появления Соловьева почти никто  не  заметил,  потому  что  все  взгляды
обратились на Эвелину. На ней  был  купальник  мини-бикини,  лишь  чисто
символически прикрывавший ее изумительное тело. Ничтожно малые, едва  ли
не с детскую ладонь, треугольнички черного бюстгальтера не  скрывали,  а
скорее подчеркивали роскошные полушария груди,  микроскопические  черные
трусики только обозначали свое  присутствие,  сведясь  до  двух  полосок
спереди и разветвляющейся буквой Т полоски сзади. А на поводке,  который
она удерживала в руке, вертелся умилительный,  черный  как  смоль  щенок
мастино неаполитано.
   - Эвелина... - растерянно пролепетал Баскер, косясь на  схватившегося
за плавки шефа. - Разве ты сегодня хотела купаться?..
   - Почему бы нет, - ответила та и походкой манекенщицы пошла  к  воде.
Впрочем, нет, манекенщицы едва ли вызывают на дефиле хоть  десятую  долю
тех эмоций, что заставили глаза всех мужчин вылезти из орбит, а  челюсти
опуститься в ра