Прямой приказ исходил от него,
я лишь передал его...
   - Кому? - резко спросила я. - Впрочем, можешь не отвечать. Тут гадать
много не приходится. Олегу Башкову, не так ли?
   - Вот сука! - раздалось из угла. На этот раз относилось это  явно  ко
мне, и я порадовалась, когда  дерзкий  Карась  получил  от  Симонова  по
башке.
   - Судя по всему, угадала, - резюмировала я, - Олег Михайлович  вообще
к   своему   делу   относится    добросовестно    и    с    подчеркнутым
профессионализмом, так что я не сомневаюсь, что было бы с  нами,  догони
он нас тогда на Сережи ной "копейке".
   - Ничего, мы у него за все спросим, - процедил Савичев и подумал, что
как странно.., он  вынужден  требовать  ответа  за  содеянное  у  людей,
которых он считал самыми близкими. Мать, Наташа..,  вот  теперь  Наташин
брат, который, правда, никогда  не  был  его  другом,  благо  разница  в
возрасте была велика, но все же не первый встречный.
   И вот Юля.., ее дядя и ее отец были теми людьми,  которых  он  больше
всего ненавидел.
   И, самое страшное, она знала это и тем не менее посмела сказать  ему:
я люблю тебя.
   А Наташа?..
   Его размышления были прерваны глухим стуком: это  Воронин,  обессилев
от боли, потери крови  и  противоречивых,  иссушающих  эмоций,  медленно
сполз со стула и ничком упал  на  ковер,  сильно  стукнувшись  при  этом
головой.
   - Потерял сознание, - констатировал  Демяша,  прощупывая  воронинский
пульс. - В больницу его надо.
   - А этих в СИЗО, - хмуро проговорил Суворов, - и я  звоню  прокурору,
чтобы выписывал ордер на арест Конышева.
   Юля покачала головой.
   - Бесполезно.
   - Что? - Суворов обернулся,  с  любопытством  рассматривая  человека,
осмелившегося возразить ему, Александру Ивановичу  Суворову,  президенту
ХК "Кристалл".
   - Вы не сумеете поймать его, - проговорила она. - Папа уходил и не от
таких. Я сама дорого бы  дала,  чтобы  он  был  там,  где  ему  надлежит
находиться, - в  тюрьме.  Очень  больно  ненавидеть  собственного  отца,
Александр Иванович.
   - Ах, да, я и забыл... - почти смущенно выговорил он. И в этот момент
зазвонил телефон на журнальном столике.
   - Вот и он, - тихо проговорила девушка. - Я знаю, что это он.
   - Кабздец вам, уроды! - отрядил высказывание  забитый  в  самый  угол
нижними конечностями Симонова Карась. - Кондор вас вздрючит...
   - Возьми трубку, Юля, - сказала я, - может, он еще и  не  знает,  что
эта хата его провалена.
   - Но не думайте, что я буду его подставлять, - твердо сказала Юля.  -
Алло, я слушаю.
   - Юля, это ты? - произнес мужской голос с  металлическими  нотками  в
тембре. - А Воронина нет, что ли?
   - Кого, папа? - переспросила девушка.
   Я переглянулась с Суворовым.
   - А он спит, - ответила Юля, - выпил водки и задрых.
   - Сдурел он, что ли? Ну ладно, позови тогда к телефону Савичева.
   - Кого?
   Возглас Юли прозвучал резко, как выстрел, и мы  поняли,  что  Конышев
сказал что-то из ряда вон выходящее.
   - Да ладно, Юлька, не дури, - проговорил Кондор довольно сурово, -  я
что, не знаю, что он там, ухажер твой, понимаешь. Давай, давай,  быстро,
у меня времени мало!
   Юля оторвала трубку от уха и нерешительно взглянула на Савичева.
   - Меня, что ли? - спросил он, поймав ее настороженный взгляд.
   Она молча передала ему трубку.
   - Здравствуй, Алеша, - сказал Кондор и чуть слышно усмехнулся, -  вот
и пришлось хотя бы поговорить.
   - Да, нам есть, о чем поговорить, Иван Всеволодович, - холодно сказал
Савичев.
   - Я очень сожалею, что пришлось убить Смолинцева и некоторым  образом
причинить моральный ущерб  Наташе,  твоей  девушке..,  но  спорт  -  это
жестокий мир, и не приходится считаться деньгами и кровью.
   - И что это за плач Ярославны, господин Конышев? - насмешливо спросил
Савичев, чувствуя, как от волнения  и  ярости  колючий  холод  бежит  по
спине. - Я не понимаю, к чему эти слова.
   - Я допустил ошибку, мой мальчик, - холодно прозвучало в трубке, -  и
эту ошибку мне указала твоя мать. Я не должен  был  вмешиваться  в  твою
жизнь, тем более что.., а, ну да ладно.
   Не телефонный это разговор.
   - Господин Конышев, говорят, вы крестный отец  задольской  преступной
группировки, а вы говорите со мной, как какой-нибудь высокопарный  идиот
из мексиканского телесериала...
   - Помолчи, коли не умеешь говорить? - резко  прервал  его  Конышев  и
после паузы добавил:
   - Ты будешь играть в последней игре за "Кристалл".  Я  даже  разрешаю
тебе победить мою команду.
   - Как великодушно, - процедил Савичев, - надо же!
   - Если бы не одно обстоятельство,  я  бы  тебе  показал,  щенок,  как
говорить со мной, - насмешливо-угрожающим тоном проговорил Конышев.
   - Из-за моей матери?
   - И из-за твоего отца.
   - При чем тут отец? Он умер, когда я был еще пацаном, - почти  забыв,
с кем говорит, произнес Савичев.
   - Вот потому, что он умер, я  и  отпускаю  тебя  самого  решать  свою
судьбу. И не подумай, что беру на себя слишком много.  Одним  словом,  я
уезжаю из вашего города завтра утром.
   - До завтрашнего утра вас арестуют,  -  сказал  Савичев,  -  так  что
уезжайте сейчас, а мы будем играть с вами в кошки-мышки.
   Суворов,  который  уже  в  самом   начале   разговора   взглянул   на
определитель номера и, вздрогнув, пробормотал: "Идиот.., из "Братиславы"
звонит..." - сейчас что-то яростно надиктовывал по  своему  "мобильнику"
невидимому абоненту.
   В ответ на реплику Савичева Кондор рассмеялся и ответил  кратко,  как
отрубил:
   - Я отдаю вам Воронина и его придурков  взамен  Смолинцева  и  других
пострадавших.
   А когда вы приедете в номер, откуда я вам сейчас звоню, то ты,  Леша,
найдешь здесь свою Наташу. О Юле я настоятельно прошу тебя забыть.
   Она пока поживет в твоей.., то есть в той  квартире,  где  ты  сейчас
находишься. Ну, до свидания, сынок.
   - Какой я тебе, к черту, сынок?  -  рявкнул  взбешенный  спокойным  и
поучительным тоном босса мафии Савичев, но  тот  уже  бросил  трубку.  -
Едем!
   - Я с тобой, - воскликнула  Юля,  цепляясь  за  руку  Савичева,  -  я
должна...
   - Сиди здесь, - грубо одернул ее тот, - я поеду один!
   - Не дури, Леша, - сказала я, - я с тобой.
   Климов не сказал ничего, но с упрямым выражением на лице  пристроился
нам в хвост.
   Савичев глянул на него, но тоже промолчал, очевидно, выражая согласие
с действиями своего Друга.
   Суворов перестал  говорить  по  телефону  и  смерил  нас  пристальным
неодобрительным взглядом.
   - Все будет хорошо, - коротко бросил ему Савичев, - я  знаю,  что  ты
хочешь сказать, но я гарантирую: все будет хорошо. Ладно?
   - Осторожно, ребята, - серьезно сказал  президент  клуба,  -  там,  в
"Братиславе", сидит группа ОМОНа и поджидает  Башкова.  Я  звонил  им  и
сообщил номер Конышева, так что они, возможно, уже действуют. Птички  не
улетят.
   - Какие еще птички? - тоном глубокого  презрения  выговорила  Юля.  -
Разве вашим мусорским костоломам понять, куда улетают кондоры?
   -  Девочка  прониклась  мелкоуголовной  романтикой,  -  с  сожалением
выговорил Суворов, - не  надо  читать  так  много  детективов  из  серии
"Черная кошка".
   Юля передернула плечами.

***

   В "Братиславе" мы были через пять минут.
   Бешеная гонка по ночному городу, а напоследок, почти зажмурив глаза -
резкий поворот на автостоянку, взблеск фар  и  тьма,  которую  разгоняет
лишь легкое облако света из полуоткрытой дверцы "Ауди", - и мы уже стоим
на пороге лучшего  отеля  города  и  жадно  смотрим  в  ярко  освещенный
вестибюль, яростно подавляя  неотступное  желание  ворваться,  разорвать
липкий покой полуночного безмолвия криком или выстрелом...
   Вместо этого мы тихо вошли и тут же наткнулись на  троих  молодцов  в
форме ОМОНа.
   - Я Татьяна Иванова, частный детектив, - представилась  я,  -  а  это
Алексей Савичев и Валерий Климов из "Кристалла".
   - Да, проходите, нас предупредили, - сказал один из них, - майор ждет
вас.
   И он сообщил нам номер, где проживал Воронин.
   - Поздно, - сказал нам  майор  ОМОНа,  -  я  уже  доложил  Александру
Ивановичу, что Башков, Конышев и Конышева не обнаружены. Да  и  как  тут
работать, если мы не знаем, как хотя бы выглядит этот Кондор.
   - Никого? - воскликнула я.
   - Конышев вообще не зарегистрирован ни в  "Братиславе",  ни  в  любой
другой гостинице города.
   - Под другой фамилией?
   - Вот и ищи иголку в стоге сена, - пожал плечами майор.
   - М-да-а-а... - протянула я. - Значит, никого?
   - Почему же? Гражданина Савичева ждет какая-то девушка.
   - Наташа? - воскликнул он, изменясь в лице.
   - Если не ошибаюсь, ее зовут именно так.
   Да вот и она сама.
   Из комнаты вышла высокая  темноволосая  девушка  с  бледным,  усталым
лицом и потухшими большими глазами - очень красивого разреза и приятного
светло-синего оттенка. Увидев Савичева, она не переменилась в лице и  не
бросилась к нему на шею, а лишь слабо улыбнулась и произнесла:
   - Алеша.
   Савичев невольно выругался матом, но случайное словечко было  тут  же
забыто в  потоке  нежности,  который  буквально  затопил  Наташу,  когда
Алексей подошел к ней и обнял - решительно, безоглядно, страстно.
   - Они уехали все, - произнесла Наташа, - Олег, Анна  Сергеевна,  Иван
Всеволодович. Я знаю, ты простишь меня.
   - Конечно, - пробормотал он, - конечно, я прощу тебя.
   - Все это замечательно, - подойдя к идиллически  обнявшейся  парочке,
сказала я, - но мы теряем время.
   - Напротив, - сказал Савичев, - у нас его  очень  много.  А  если  ты
говоришь о том, что мы могли бы потратить время на погоню  за  Кондором,
так это напрасно. Сегодня.
   - Мы все равно достанем его, - процедил Климов.  -  И  твоего  милого
братца тоже.
   - Он мне не брат, - коротко ответила Наташа, - но все равно.., вы уже
не найдете его.
   Ни моего брата, ни Алешиного отца.
   - Какого еще отца? - изумилась я.
   - Ивана Всеволодовича, конечно.
   - Конышева?!
   - Да какой он, к черту, Конышев? - махнула рукой  Наташа.  -  Савичев
он, Иван Всеволодович.
   На лице Алексея медленно, как кровь  по  белой  рубахе,  расползалось
невыразимое,  жуткое,  слепое  потрясение.  По  глазам  Наташи,  по   ее
бледному, серьезному лицу он мгновенно понял, что  это  -  то,  что  она
сказала ему, - не может быть ложью.
   - Но он же умер, - пролепетал он, цепенея. - Он погиб в Афгане.
   - Анна Сергеевна скрывала от тебя, - медленно выговорила Наташа, - он
не погиб, он попал в тюрьму. А потом вышел. Она тоже думала, что...
   - Но почему?.. - с отчаянием выкрикнул он. - Почему я не знал?..
   - Когда-нибудь она сама скажет тебе об этом.
   - А я еще говорил ему, что он -  как  фальшивый  герой  мексиканского
телесериала про мыло и сопли. И все это оказалось правдой,  -  прошептал
Савичев. - О господи!
   Он прижал Наташу к себе, бормоча что-то под нос, и вдруг воскликнул:
   - Тогда что же это?.. Юля моя сестра?
   - Какая Юля? - проговорила Наташа, и лицо ее потемнело. - Ах,  эта?..
Значит, ты с ней...
   - Молчи, - серьезно сказал Савичев и поцеловал ее в губы, - молчи,  я
тебя ненавижу.
   И он положил свою голову ей на плечо и долго стоял так...

***

   Из номера этажом выше вышел мужчина и с ним женщина в сером костюме.
   - А что, не хочется уезжать, Аня? - спросил он.
   - Все так глупо.., не как у людей. Я боюсь тебя, Ваня.  Ты  страшный.
Но еще больше я боюсь потерять тебя.
   - Это не я страшный. Страшен тот мир, в котором мы  живем.  И  только
так, встав над ним, можно прожить.

ЭПИЛОГ

   Как это ни странно, встречей Савичева и Наташи и отъездом Конышева  и
его жены дело не закончилось. Так, второго апреля в пять часов утра  был
убит в больнице Вадим Николаевич Воронин. Как бы то ни было, но скверная
история, начавшаяся тридцатого  марта,  продолжалась  и  раскручивалась.
Естественное  ее  завершение  произошло  3  апреля  на  решающем   матче
"Кристалла" и "Сатурна".
   На матч я, разумеется, пошла,  хотя,  конечно,  дело  это  совсем  не
женское. Но уж очень просили Савичев, Климов и иже с ними, да и я  сама,
признаться,  не  прочь  была  стать  свидетелем  того,  как   закончится
противостояние, которое стоило мне немалых трудов и нервов.
   В ледовый Дворец спорта  я  поехала  на  новой  "девяносто  девятой",
купленной на гонорар за всю эту историю под кодовым наименованием  "Труп
не играет в хоккей". Хорошенький гонорарчик!
   За день  до  этого  я  присутствовала  на  тренировке  "Кристалла"  и
наблюдала за Савичевым.
   Без сомнения, он сильно выделялся даже на фоне Климова, Новосадова  и
Ставрогина, не говоря уж о прочих хоккеистах. Причем  женскому  взгляду,
по моему мнению, разительное это отличие было заметнее, нежели мужскому.
   Потому что среди женщин больше ценителей  фигурного  катания,  нежели
среди мужчин, а то, как двигался по площадке  Савичев  -  легко,  мощно,
изящно, - напоминало строгое, без вывертов, фигурное катание.
   О различных чисто хоккейных  элементах  его  манеры  игры  ничего  не
скажу, но сидевший на тренировке рядом со мной Суворов-младший все время
охал, вздыхал и порой даже вопил от восхищения.
   События в Тарасове всколыхнули всю хоккейную общественность. Еще  бы,
такая череда из ряда вон выходящих эксцессов:  сначала  происшествие  на
базе (три трупа), потом кровавая вакханалия в больнице (пять трупов!), и
наконец убийство Воронина. В федеральный розыск поступил Олег Башков,  и
без того громадное досье на которого за эти дни увеличилось вдвое. Кроме
того, в тарасовском СИЗО находились  четверо  молодчиков,  обвиняемых  в
участии в организованной преступной группировке, а равно и в  проведении
активного разогревочного мероприятия на базе "Кристалл".
   Имя Ивана Всеволодовича Конышева не сходило с уст и со страниц газет,
но  по  необъяснимым  причинам  уголовное  дело  на   этого   гражданина
Российской Федерации заведено  не  было.  Хотя  именно  Конышева  дружно
приплетали и к происшествию на базе, и  к  больничному  расстрелу,  и  к
убийству Воронина.
   И вот 3 апреля 1997  года  состоялся  эпохальный  матч  "Кристалл"  -
"Сатурн", который стоит того, чтобы я описала его детально.
   Перед выездом в ледовый дворец я прибегла к услугам  моих  магических
костей, которые хоть и пропылились некоторое время без дела, но  тем  не
менее моего доверия не потеряли.
   34+11+18.
   "Вас ждет неудача во всех ваших начинаниях, а  равно  и  значительные
финансовые потери".
   - От черррт! - произнесла я. - Это какие еще финансовые потери?
   - Это ты о чем? - спросил крутившийся под боком Суворов  (разумеется,
Сережа),  который  жарил  отбивные.  -   Неужели   твои   кости   выдали
предсказание: "Кристалл" проиграет со счетом 0:5?
   - Это какие еще финансовые потери? - пробормотала я. - Я же все бабки
от Александра Иваныча вбухала в тачку!

***

   Команды выехали на лед под оглушительный вой, сравнимый только с  тем
воплем восторга, который  раздался  при  словах  диктора,  вычитывающего
составы команд: "Алексей  Савичев,  номер  семнадцать,  капитан  команды
"Кристалл"!!!"
   В девятнадцать лет он стал капитаном своего  клуба,  сменив  на  этом
посту погибшего Смолинцева...
   ..."Сатурн" посыпался с первых же минут матча, и все было кончено уже
после шестнадцати  минут  матча.  Именно  на  этой  минуте  великолепный
сольный проход капитана тарасовцев Савичева увенчался мощнейшим щелчком,
и четвертая шайба влетела в ворота задольского клуба. Равно как  влетала
уже трижды - после сложной комбинации,  разыгранной  первой  пятеркой  и
завершившейся четким броском Новосадова, после точного выстрела Савичева
от синей линии. И после того, как игрок третьей тройки нападения Сергеев
подставил клюшку под шайбу, пущенную все тем же  Савичевым,  и  заставил
вратаря в третий раз тоскливо посмотреть себе за спину.
   Оглушительный  вой,  скандирование   "Молод-цы!!!"   и   аплодисменты
увенчали первую треть матча при счете 4:0 в пользу "Кристалла".
   - Леша, ты полегче лезь в клинч  и  к  бортам  не  жмись,  -  говорил
Никифоров разгоряченному,  злому  Савичеву,  -  береги  себя,  нам  еще,
похоже, с Магниткой в финале играть.
   - Тьфу, Афанасьич, не сглазь, -  суеверно  проговорил  присутствующий
здесь же почетный президент  клуба  Суворов  и  поморщился,  потому  что
откуда-то просунулся репортер Мякшев и щелкнул сначала фотоаппаратом,  а
потом нижней  челюстью,  потому  что  неосторожно  повернувшийся  Климов
угодил массивным плечом прямо в подбородок незадачливому виртуозу пера и
фото.
   Мякшев тут же исчез, а Климов почесал плечо и проворчал:
   - Папарацци хренов!
   Второй период "Сатурн" начал  повеселее,  и  сидящий  рядом  со  мной
Сережа   Суворов   затих   и   тревожно   задергался,   особенно   когда
воодушевленные отсутствием первой тройки Новосадов -  Савичев  -  Климов
задольцы отквитали сначала одну шайбу, а  потом  и  вторую  и  завершили
период при скользком счете 4:2 пока еще в пользу "Кристалла".
   - Не хрена нас беречь,  мать  твою!  -  орал  взбешенный  Савичев  на
ошеломленного этой вопиющей грубостью тренера. - Я тебе  что,  священная
корова, что ли? А Валера или Владик?
   -  Эй,  полегче  на  поворотах,  -  обижался  Никифоров,  но  Алексея
поддерживали Новосадов и Климов.
   В результате в самом начале третьего периода лучшее звено "Кристалла"
Новосадов - Савичев - Климов - Старостин - Ставрогин закрутило  у  ворот
"Сатурна" такую карусель, что только чудо  помогло  задольцам  сохранить
свои ворота в неприкосновенности.
   Но темп был уже взвинчен до предела, и  ритм  игры  диктовала  первая
тройка "Кристалла", и ее первой скрипкой был  Савичев,  который  в  этот
вечер был просто неудержим.
   ...Он не видел, что в  третьем  ряду  сидела  его  любимая  Наташа  с
сияющими  от  восторга  глазами  и  вплетала  свой   звонкий   голос   в
громоподобный рев: "Са-ви-чев! Са-ви-чев!!!"
   ...Он не видел, что в пятом ряду плакала необычайно красивая девушка,
и всхлипывала, и вытирала мокрое лицо  рукавом  свитера  с  надписью  на
спине "САВИЧЕВ 17" - и ослепительно улыбалась сквозь слезы,  думая,  что
этот человек, которого она так желала видеть рядом с  собой  везде  -  в
постели, в доме, в радости и печали, -  что  этот  человек  оказался  ее
единокровным братом.
   ...А он не  видел,  как  в  восьмом  ряду  красивый  рослый  мужчина,
поднявшись во весь свой метр  девяносто,  махал  руками,  отхлебывая  из
горлышка пиво - так, как будто ему  двадцать  лет  и  имя  его  не  было
притчей во языцех. А сидящая  рядом  женщина  дергала  его  за  рукав  и
говорила: "Ваня, успокойся!" А он накручивал "мобильник" и кричал: "Але,
Кабан! Сегодня вечером или завтра днем  смотри  по  НТВ  хоккейный  матч
"Кристалл" - "Сатурн". И своим скажи. Че ты там ляпнул? Приеду,  покрошу
вас в салат "Оливье", если не посмотришь! Да, я соскочил  с  колес!  Мой
сын играет!"
   А Савичев уже сорвался с цепи и разносил в клочья оборону  "Сатурна",
записал на свой счет еще две шайбы и одну точную передачу.
   Ревели трибуны, и матч звонко скатился по изрезанному льду  к  своему
естественному завершению - 7:3 в пользу "Кристалла".
   И мне показалось, что  своды  Дворца  спорта  вот-вот  содрогнутся  и
рухнут, когда судья-информатор объявил о том, что лучшим  игроком  матча
признан Алексей Савичев.
   И я орала так же громко, как остальные.

***

   Алексею  с  трудом  удалось  укрыться  от  назойливых  журналистов  и
уклониться от  предложений  посетить  пресс-конференцию.  Сопровождаемый
мною, Климовым  и  Сергеем  Суворовым,  он  спускался  по  ступенькам  к
стоянке, где  его  "восьмерку"  зажали  со  всех  сторон  шикарные  авто
администрации области, города,  клубов,  а  также  почетных  гостей.  На
последней ступеньке стоял высокий мужчина и задумчиво смотрел на главный
вход ледового Дворца спорта. Савичев наткнулся на  него  как  нарочно  -
лицом к лицу, и недоуменно посмотрел  на  него.  Высокий  лоб,  глубокие
темные