одька, покачав  головой,  и  я  услышала  в  его
голосе учительские, наставительные нотки, которые  так  любят  появляться  у
мужчин во время деловых разговоров с женщинами. - Миленькая Танюша!  Неужели
ты не в курсе, что в Тарасове это стало чуть ли  не  самым  распространенным
явлением? Все просто, как дважды два. Какой-нибудь горе-бизнесмен одалживает
крупненькую сумму денег, прогорает, влипает, на него включается "счетчик", и
в конце концов бедняге приходится  расплачиваться  за  напрасный  риск  всем
своим барахлом. Да и то в  лучшем,  так  сказать,  в  облегченном  варианте,
потому что иногда вещички предпочитают забирать вместе с  квартирой.  А  еще
бывает, что самого хозяина находят только весной, где-нибудь под елочкой.
   - "Трусишка зайка серенький под  елочкой  скакал",  -  пропела  я,  желая
как-нибудь перебить этот  ненужный  Володькин  ликбез.  -  Дорогой  друг,  я
непременно учту твою ценную информацию  и,  надеюсь,  уже  сегодня  с  твоей
помощью выйду на путаные заячьи следы воров, обобравших моего Конищева. Тащи
дело.
   - Все смеешься? Ну, не знаю! Да я уже  десятки  раз  за  последнее  время
сталкивался с тем, что сначала ополоумевший от неожиданности хозяин квартиры
бежит к нам с заявой об ограблении, но  уже  к  вечеру  ему  деликатно  дают
знать, за какие грехи пришла кара, и он тут же  несется  забирать  заявление
обратно. Заметь, и не стесняется наговорить кучу какой-нибудь такой  ерунды,
что волосы встают дыбом. Вроде того, что подарил все  свои  костюмы  любимой
девушке или вдруг нашел случайно пропавшие деньги в смывном бачке унитаза  -
жизнь как-никак все-таки дороже!  А  мы  вынуждены  делать  вид,  что  верим
каждому слову.
   - И, разумеется, после этого дальше делом не занимаетесь?
   - Милочка моя!  -  воскликнул  Володька  и  снова  посмотрел  на  меня  с
нескрываемой иронией. - Похоже,  ты  витаешь  слишком  высоко  в  облаках  и
оторвалась от реальной жизни. Еще бы: ты ведь у нас частный детектив, элита,
работаешь только за большие деньги. А ты хоть  знаешь,  сколько  у  нас  тут
скапливается заявлений о кражах? Тьма-тьмущая! Неужели мы еще будем  кого-то
упрашивать? Разумеется, мы потом используем имеющиеся сведения для работы, и
случается, что находим воров, если они прихватывали не только в одном месте.
А ты говоришь...
   - А я говорю: тащи из архива дело Конищева, мне  нужно  его  почитать,  -
сказала я, перебивая Володьку, который почему-то  по  утрам  бывал  особенно
красноречив и невыносимо амбициозен.
   Для порядка еще что-то проворчав, Володька через несколько минут  все  же
принес откуда-то интересующую меня  папку,  приговаривая,  чтобы  я  его  не
впутывала хотя бы в эту канитель, потому что ему хватает и своих  проблем  с
крадеными тряпками.
   Мгновенно отключившись от "мент-шоу", я углубилась в изучение дела.
   По  всем  параметрам  дело  Сергея   Ивановича   Конищева   действительно
напоминало самую обыкновенную кражу.
   К своему удивлению, я обнаружила, что  воры  прихватили  из  квартиры  не
только антикварный меч, про который говорил Денис, но также  видик,  дорогой
японский кофейный сервиз, деньги - что-то около пятидесяти тысяч рублей -  и
еще кое-что из бытовых вещей.
   Пропавший  скрамасакс  фигурировал  в  общем  списке  как   "декоративное
оружие", и его стоимость была почему-то явно занижена - что-то  всего  около
четырех тысяч рублей.
   Это было более чем странно!
   Все вместе это наводило на мысль, что преступники изо всех сил  старались
представить ограбление как заурядную квартирную кражу  и  поэтому  старались
для большей убедительности прихватить с собой все,  что  им  подворачивалось
под руку.
   Хитрые прохвосты!
   Меня со вчерашнего дня не оставляла мысль, что концы конищевской  истории
действительно следует искать среди тарасовских коллекционеров, так  сказать,
"истинной интеллигенции"  -  среди  тех,  кто  был  прекрасно  осведомлен  о
реальной стоимости "игрушки" Сергея.
   Но он-то зачем сильно занизил  в  заявлении  сумму  своего  сокровища  из
домашней "оружейной палаты"?
   Чего-то испугался?
   Итак, ограбление произошло ночью в  субботу,  когда  Сергей  отлучился  в
срочную однодневную командировку за новой партией товара, и, по идее, о  его
отлучке не знал никто, кроме компаньона.
   Тоже, впрочем, любопытная информация! В воскресенье Сергей  уже  вернулся
домой к "разбитому корыту", а в понедельник забрал назад заявление,  сказав,
что основные вещи отыскались у младшего брата и возвращены на прежнее место.
   Так вот еще почему Денис так сильно возмутился! По  крайней  мере,  после
просмотра "дела" я узнала фамилию компаньона Сергея - Николай  Никитюк  -  и
еще несколько любопытных подробностей, наводящих на дальнейшие размышления.
   - Да, вот что еще, - сказала я Володьке вроде  как  между  делом.  -  Мне
хотелось бы,  чтобы  кто-нибудь  из  твоих  ребят  устроил  на  денек-другой
прослушивание одного телефонного номера. Это как, реально?
   - Это что, тоже связано с твоим Конищевым? Я же  уже  сказал...  -  начал
было гудеть Володька.
   - Да нет же! Наклевывается офигенное дело! Ты даже  себе  представить  не
можешь. Но пока - между нами. Всего несколько деньков. Ладно?
   И я написала на уголке газеты, которая лежала на  столе,  номер  телефона
Лили, а потом тут же этот  кончик  оторвала  и  сожгла  в  пепельнице  -  на
Володьку гипнотически действовали подобные штучки, они  красноречивее  любых
слов убеждали его в секретности и важности нового задания.
   - Да? Ну что же... - озадаченно почесал он  голову  -  Попробуй  тебе  не
поверить, а потом действительно  -  трах-бабах,  и  сразу  что-нибудь  такое
выплывет, что хоть туши свет. Попробуем, так уж и быть.
   Между нами говоря, сегодня Володька вполне мог бы мне не поверить - я  бы
осталась не в обиде.
   Сама не знаю, почему мне вдруг пришло  в  голову  немного  пошпионить  за
девушкой, которая никак не хотела покидать мое воображение.
   Какое тут еще "офигенное дело"?
   Если уж быть до конца откровенной, то, скорее всего, мне просто  хотелось
разгадать для себя  странную  тайну  обаяния  этого  неземного  существа  и,
глядишь, научиться также обольстительно ворковать в телефонную трубку.
   А может быть, вычислить, на кого Лиля променяла Конишева?
   Или при необходимости защитить ее от изверга-брата?
   Я и сама не могла бы толком объяснить  своей  внезапной  причуды  и  лишь
скромно потупила глазки.
   Но мы с Володькой вместе провернули столько серьезных дел, что он,  слава
богу, даже не усомнился, что я в очередной  раз  доверяю  ему  очень  важное
спецзадание, и не потребовал никаких дополнительных объяснений.
   В конце концов, могут  же  быть  у  частного  детектива  небольшие  чисто
женские слабости?
   Попрощавшись  наскоро  с  Володькой,  который  все   же   умудрился   при
расставании приобнять меня за плечи и с причмоком поцеловать  в  ушко,  я  с
невыразимой радостью вышла наконец-то на свежий воздух.
   Странное дело, но во всех конторах, начиная от милицейских  и  заканчивая
бухгалтерскими, я  почему-то  всегда  начинаю  незаметно,  тихо  сатанеть  и
мечтать поскорее снова очутиться на улице.
   Нет, я никогда не смогла бы работать под чьим-то "идейным  руководством",
высиживая под присмотром начальства положенное время, - не такая натура!
   Гуляет во мне какой-то неистребимый "ген  свободы",  который  и  заставил
когда-то вместо прокуратуры и работы  в  юридических  консультациях  выбрать
рискованную долю частного детектива.
   Единственное, к кому или, точнее, к  чему  я  постоянно  прислушиваюсь  и
позволяю руководить собой, - это мой внутренний голос или  то,  что  принято
называть интуицией.
   И этот самый проклятый голос говорил мне сейчас, что я должна во  что  бы
то ни стало  заняться  делом  Сергея,  отодвинув  на  время  в  сторону  все
остальное.
   Поэтому, поразмышляв всего несколько минут,  я  отправилась  в  Ленинский
район, где находилась строительная фирма Конищева-бизнесмена - ее координаты
я нашла в заветной папке.
   Торгово-строительная  фирма  "Мастерок",  которую   организовал   Конищев
(кстати говоря, у него всегда было слабовато с литературой, и я нисколько не
удивилась такому банальному названию!), занимала несколько комнат в  большом
офисном здании, где арендовали помещения  множество  других  фирм,  охранных
агентств, рекламных бюро, редакций частных газет и  прочая,  как  сказал  бы
Володька, "мелочуга".
   В одной из комнат, к моей радости, обнаружилось что-то вроде магазинчика,
где были разложены образцы товаров, которые  предлагал  оптовым  покупателям
"Мастерок".
   Мне почему-то сильно не  хотелось  сейчас  встречаться  с  Конищевым,  но
требовалось поговорить с его компаньоном - Никитюком.
   Не исключено, что Сергей уже отоспался после вчерашнего загула  и  явился
на работу срывать похмельное настроение на подчиненных, поэтому я  на  время
задержалась в магазинчике  и  занялась  подробным  разглядыванием  кафельной
плитки и линолеума.
   Неудивительно, что  Конищев,  закончив  исторический  факультет,  занялся
стройматериалами - жить-то надо!
   Но какой  же  гадкой,  низкосортной  была  вея  выставленная  в  магазине
продукция! Вот она - мрачная проза жизни.
   Перещупав  все  сорта  линолеума,  я  между  делом   поинтересовалась   у
девушки-консультанта насчет  начальства  "Мастерка",  пояснив,  что  у  меня
имеется к руководству ряд интересных коммерческих предложений.
   - Сергея Ивановича  нет,  -  деловито  наморщив  гладкий  кукольный  лоб,
сказала девушка. - Он в последнее время стал редко  появляться.  А  Николай,
кажется, с утра был у себя. В соседней комнате.
   Характерная хохляцкая  внешность  молодого  человека,  который  вразвалку
сидел за письменным столом и что-то орал в  телефонную  трубку  -  упитанные
щеки, светлый залихватский чуб и, главное, акцент,  с  которым  он  распекал
кого-то, не оставляла никаких  сомнений,  что  я  вижу  перед  собой  Николу
Никитюка - компаньона Конищева.
   - Да ты шо? - то и дело повторял в трубку Никитюк с разной  интонацией  -
то гневно, то растерянно, то вопросительно. - Да ты шо? Да ты шо, хочешь нас
по миру пустить? Тут у нас и так черт знает что творится! Да ты шо гонишь?
   По однообразным репликам Никитюка совершенно невозможно  было  понять,  о
чем он сейчас говорил, - а  предположить  можно  было  все,  что  угодно,  в
зависимости от испорченного воображения.
   - Ты шо, насчет плитки? - спросил Никитюк, закончив разговор и уставив на
меня небольшие беспокойные глазки, в которых не прочитывалась ни одна прочно
закрепленная мысль.
   Лишь испуг и сильная растерянность.
   - Насчет Конищева, - ответила я, закидывая ногу на ногу. - А шо?
   В следующее мгновение  Никитюк  начал  монолог,  который  можно  передать
только в приблизительном переводе, - слишком много в  нем  было  нецензурной
лексики и национального колорита одновременно.
   Но если опустить все словесные изыски и оставить лишь суть, то  выходило,
что Конищев совсем спятил, потому что вот  уже  две  недели  практически  не
появляется на работе, и ему, Никитюку, приходится вкалывать за двоих, а  тут
как раз подошли сроки поставок материалов,  а  Сергей  словно  помешался  на
своих бабах или на чем-то там еще, а такое до хорошего  не  доведет,  потому
что он, Никитюк, тоже может позволить себе  иногда  вечером  расслабиться  и
заказать где положено  девчонок,  оплатив  по  тарифу,  но  исключительно  в
свободное от работы время, поскольку "Мастерок" горит синим пламенем, и  он,
Никола, тоже может в любой момент на все наплевать и уехать к маме в деревню
под Харьковом.
   В общем, примерно в таком духе, сплошным цветистым монологом.
   - Ну и шо он тебя ко мне послал? - закончил Никитюк свою  речь  вопросом,
видимо, принимая меня за одну из женщин Сергея, которые сбивают директора  с
истинного трудового пути. - Деньги, что ли, закончились? Нету у меня! Так  и
передай - я тоже все пропил! Нету, кончились деньги.  А  шо,  не  могу  себе
позволить?
   И  все  же  я  невольно  обратила  внимание  на  то,  что,  несмотря   на
обличительный тон, компаньон говорил  о  Сергее  с  едва  уловимым  оттенком
восхищения, словно и он сам хотел бы уметь так же  вольно  и  нахально  себя
вести, а не только горбатиться с деловыми поставками, но - увы...
   Видно было, что Никитюк все же считает Сергея в бизнесе за  главного,  не
слишком рвется на первые роли, а, наоборот, страдает теперь от того, что ему
приходится действовать без руководящих указаний, а ничего хорошего из  этого
явно не получается.
   В нескольких словах я описала цель своего визита, строго прибавив, что он
должен оставаться тайной для  окружающих,  и  в  особенности  -  для  самого
Конищева.
   - Так ты шо, хочешь сказать, что моего Серегу грабанули?  И  он  про  это
молчит? - поразился Никитюк, разом забыв  о  своих  служебных  проблемах.  -
Ничего себе! Да я бы.., да я бы вообще не  знаю  шо  сделал...  Я  бы...  Да
теперь понятно, какие ему сейчас дела, если надо срочно выручать свое добро.
Смотри-ка, даже другу ничего не сказал, вот историк тоже, как будто бы мы не
люди, ничего понять не можем.
   Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.
   Никитюк совершенно  искренно  поразился,  услышав  от  меня  новость  про
ограбление квартиры Конищева.
   Но  я  решила  несколько  "дожать"  ситуацию,  а  потому  еще   серьезнее
посмотрела в голубые глаза Никитюка и произнесла со значением:
   - Извините, Николай Егорович, но я пришла к вам не случайно. Дело в  том,
что квартира Конищева Сергея Ивановича была ограблена  ночью,  когда  хозяин
вынужден был срочно отправиться в однодневную командировку, о которой  никто
не знал, кроме вас и,  возможно,  еще  кого-то  из  сослуживцев.  Поэтому  у
следствия  по  этому  пункту  возникли  вопросы  и  -  не  скрою!  -  вполне
определенные подозрения.
   - Кто? Я? Да ты шо? - воскликнул  Никитюк  и  даже  откинулся  на  спинку
стула, словно подобными намеками я его ударила по лицу.
   Но я невозмутимо смотрела на компаньона Конищева прокурорским взглядом  и
ждала объяснений.
   Неизвестно, сколько бы еще продолжалась наша игра в  "гляделки",  но  тут
дверь  открылась,  и  на  пороге  появился...  Сергей  Конищев   собственной
персоной.
   Я прямо-таки обалдела от неожиданности!
   Вот кого мне не хотелось больше видеть никогда в жизни!
   Одно дело - общаться с Денисом, а другое...
   Моя  гордость  прямо-таки  неслышно  застонала  от  необходимости  давать
Конищеву какие-то объяснения.
   Еще чего! Объясняться с этим хамом, которого ограбили, облапошили со всех
сторон, а он только нюни распускает? .Я  собралась  просто  встать  и  молча
выйти в коридор, но тут Сергей обрадованно воскликнул:
   - Таня! Вот так сюрприз! А я ведь звонил тебе сегодня утром.  Всю  голову
сломал, думал, где тебя еще можно  найти?  А  ты,  как  всегда,  -  в  самом
неожиданном месте!
   Признаюсь, удивлению моему не было предела.
   Но сейчас передо мной стоял словно бы совсем другой человек, нежели  тот,
который лез ко мне с мерзкими пьяными поцелуями вчера вечером.
   Сегодня Сергей был прекрасно выбрит, одет в безукоризненно белую рубашку,
модный костюм и даже благоухал дорогим мужским парфюмом.
   Лишь темные круги  под  глазами  выдавали  следы  Вчерашней  депрессии  и
излишних возлияний.
   - Пойдем, - сказал Сергей и властно взял меня за руку. - А ты,  Никитюша,
сиди пока на месте - я скоро вернусь, нам с тобой тоже о  многом  поговорить
надо.
   Мы вышли в коридор, и Сергей предупредительно вызвал лифт.
   Я видела, что он прекрасно знал, куда сейчас меня ведет,  и  спокойно,  с
интересом за ним наблюдала.
   Прямо-таки супермен, да и только: уверенная походка, легкая самодовольная
усмешка на губах, галантные манеры.
   Куда подевался вчерашний грубый тип, который хотел меня  силой  выставить
за дверь?
   В лифте Сергей  нажал  на  кнопку  одиннадцатого  этажа  и  снова  как-то
многообещающе улыбнулся.
   "Уж не собирается ли он меня сбросить вниз головой с  верхнего  этажа?  -
пришла мне вдруг в голову глупая, дикая мысль. - Может быть, я  вторглась  в
какие-то запретные сферы и..."
   Но, слава богу, ни на балкон, ни  на  крышу  мы  не  полезли,  и  ужасные
фантазии пришлось быстренько свернуть.
   Конищев открыл какую-то полированную дверь, и мы оказались  в  небольшом,
но очень приятном помещении, что-то вроде ресторанчика, рассчитанного  всего
на несколько посетителей.
   Одно из окон занимало почти всю стену, так что отсюда, как на  ладони,  с
высоты птичьего полета виднелся весь Тарасов: изгиб реки, столбики  высоток,
разноцветная россыпь частных домов, словно взбирающихся вверх по холмам.
   Красиво, но чуточку жутковато!
   Такое ощущение, что мы заняли столик у самой бездны и собеседник в  любой
момент может тебя подтолкнуть и отправить вниз вверх тормашками.
   А тем более стены в необычном кафе тоже были  голубыми,  с  нарисованными
художником-реалистом перьевыми облаками...
   Наверное, такой интерьер придумал кто-нибудь из рисковых ребят, привыкших
поддерживать приличный уровень адреналина в крови.
   В заведении виднелась стойка со спиртными  напитками,  бар,  на  столиках
наготове красовались вазы; с фруктами.
   Как только мы вошли, из-за ширмы появился немолодой полненький человек  с
кудрявыми волосами и встал в  вопросительной  позе  возле  столика,  который
занял Конищев, указав мне на место напротив.
   - Принеси кофе с коньяком, ну и  все..,  как  полагается,  -  сказал  ему
Сергей. - Сам разберешься.
   - Мне без коньяка, я за рулем, - напомнила я.
   - Ах да, я забыл, ты же вчера говорила, - проронил  Конищев  и,  как  мне
показалось, несколько смутился, вспомнив, что вчера мы эту тему  с  ним  уже
обсуждали, - и вообще вспомнив про вчерашнюю встречу. - Здесь у  нас  что-то
вроде маленького закрытого бизнес-клуба для своих. Когда нужно с  кем-нибудь
встретиться, переговорить  в  нормальной  обстановке  или  просто  посидеть,
подумать, я прихожу сюда.
   Я  лишь  кивнула,  разглядывая  дымящиеся  кофейные  чашечки,  тарелку  с
бутербродами и тартинками,  которые  тем  временем,  словно  по  волшебству,
появлялись на столе.
   Чтобы чем-нибудь занять руки, пришлось начать чистить мандарин.
   Мне вовсе не хотелось помогать сейчас  Конищеву  в  разговоре  наводящими
вопросами и тем  более  хоть  как-то  показывать  заинтересованность  в  его
судьбе.
   Если уж начистоту, мне вообще не хотелось с ним ни о чем разговаривать. И
вообще, я еще должна подумать, стоит ли...
   В конце концов он сам меня сюда привел - значит, ему есть что сказать.
   Пусть излагает, я не тороплюсь.
   Тем более не люблю слишком горячий кофе.
   - М-да... А я  хотел  извиниться,  -  проговорил  Сергей,  тоже  зачем-то
схватив в руки красное яблоко и принимаясь со  всех  сторон  крутить  его  в
руках. - За вчерашнее. Кажется, я немного того. Точнее - не того... Я  потом
как вспомнил - да уж...
   - Да уж, - подтвердила я без тени улыбки.
   - Но ты забудь, ладно? Господи, Танюша, прости меня,  идиота,  -  я  ведь
только сегодня утром допер, зачем ты приходила. Никогда не думал, что  ты  у
нас станешь частным детективом. И оказывается, тебя в Тарасове многие знают,
даже рассказывают о тебе всякие сказки.
   - Давай без сказок, - попросила я Сергея. - Значит, ты хотел  извиниться,
и только? Считай, что все в  порядке  -  сейчас  выпьем  по  чашке  кофе,  и
разойдемся, как в море корабли.
   - Как это.., разойдемся?
   - Ну, не навсегда же! Может быть, увидимся еще  когда-нибудь,  лет  через
десять на каком-нибудь новом вечере для бывших  выпускников,  если  у  нашей
Ермаковой к тому времени не пропадет боевой задор.
   - Нет, я ведь сейчас хочу не только.., расшаркаться, - чуточку  помолчав,
проговорил Сергей. - Скажи, тебе Денис рассказал о моих  заморочках?  Я  уже
знаю, он сам сегодня меня проинформ