наверное,  спросят,  почему  я  вызвал  милицию  с
задержкой почти на полчаса?
   - Ну, это проще простого: скажете, что труп обнаружили не сразу,  что
вы подумали, будто Ирина по какой-то причине ушла,  не  дождавшись  вас.
Словом, сообразите что-нибудь. Только, ради бога, не порите  отсебятины,
не врите им - не то вас  расколют  в  два  счета,  святой  отец!  Строго
придерживайтесь той версии, которую мы с вами проработали: полная правда
во всем, кроме того, что касается моей личности и маленькой задержки  со
звонком в милицию. Уверяю  вас,  если  они  меня  сцапают,  мы  вряд  ли
когда-нибудь узнаем имя настоящего убийцы.  А  я  намерена  его  узнать.
Думаю, вы хотите того же, падре Леопольд?
   - Хочу ли я? Вы еще спрашиваете!
   Решительный вид священника, похожего теперь не на  теннисиста,  а  на
боксера, лучше  всяких  слов  говорил,  что  у  меня  появился  надежный
союзник.
   - Не бойтесь, Таня: вас они не  сцапают,  а  меня  не  расколют.  Все
сделаю согласно вашим инструкциям.
   И вообще...  Хочу,  чтобы  вы  знали:  вы  можете  во  всем  на  меня
рассчитывать. Если вам понадобится моя помощь...
   - Вот и отлично. Мы об этом еще поговорим, падре. А пока  на  очереди
главная проблема: как мне выбраться отсюда незамеченной.  И  главное,  в
чем?..
   Кстати, приношу вам свои искренние извинения  за  осквернение  вашего
культового одеяния, но у меня, право же, не было выбора!
   Впервые за все время нашего разговора губы отца  Леопольда  чуть-чуть
тронула улыбка.
   - Бог простит, Татьяна. А я - лишь его грешный  слуга.  Сейчас  найду
что-нибудь неприметное для вас.
   - И еще одно: мои отпечатки на входной двери.
   Все остальное я протерла, а там не успела. Может,  они  и  не  станут
проверять ручку снаружи, но рисковать не стоит. Сделаете?
   - Не беспокойтесь: я их уничтожу.  Надеюсь,  ни  у  кого  не  вызовет
подозрений, если священник, который только  что  нашел  труп  у  себя  в
церкви, помчится вызывать милицию с носовым платком в руке...
   С каждой минутой  падре  нравился  мне  все  больше.  Пожалуй,  стоит
подумать - не перекреститься ли в католическую веру.
   - Да вы совсем молодчина, святой отец! - Я одобрительно хлопнула  его
по плечу, самым нахальным образом игнорируя духовный сан  своего  нового
союзника. - Святая римско-католическая  церковь  может  гордиться  вами.
Быть вам епископом!
   - Ох, молчите, молчите, Таня... Когда все это  кончится,  мне,  может
быть, придется вовсе проститься с приходом и до конца дней поселиться  в
монастыре где-нибудь в Польше!
   И падре Леопольд, перекрестившись на распятие, полез  в  тумбочку  за
тренировочным костюмом.

Глава 4

   Я с сомнением смотрела на  замшевый  мешочек  с  гадальными  костями.
Искушение было очень велико.
   Однако велика была и опасность превратиться  в  рабу  своей  страсти,
окончательно утратить самостоятельность суждений и способность принимать
решения.
   Жалкий конец знаменитого частного сыщика - "гордости нашего  дома"...
"Давай, давай, Таня дорогая! - подначивал внутренний голос. - Зачем тебе
дедукция Шерлока Холмса, зачем "серые клеточки" Пуаро?  Зачем,  в  конце
концов, твой собственный нюх, кстати, столько раз заводивший  тебя  черт
знает куда?.. Знай себе бросай косточки да толкуй формулы - много ума не
надо. Может, вообще лучше закрыть твое  детективное  бюро  и  заделаться
гадалкой? Работенка непыльная - не твоей нынешней чета.  И  платят,  что
интересно, не хуже".
   Усмехнувшись, я швырнула неразвязанный мешочек в ящик стола.
   - Нет уж, дудки!
   Ну вот, уже начала разговаривать сама с собой вслух. Это называется -
крыша в пути, что, впрочем, в данной ситуации  не  удивительно.  Если  в
ближайшие часы не разложу все по полочкам - чего доброго, и в самом деле
рехнусь. Тогда и карьера гадалки мне не светит: придется устраиваться  в
"фирму" к моему другу капитану Папазяну, там еще берут дебилов.
   Ладно, пора залить черный юмор черным кофе.
   Я свернула шею недокуренной сигарете и двинулась на кухню,  прихватив
трофеи  с  места  преступления:  камушек  из  кулака  убитой  женщины  и
воскресный номер газеты "Тарасов" из ее сумочки.
   Спать мне хотелось два часа назад, когда я  еще  ждала  звонка  падре
Леопольда. Но когда стало ясно, что он не позвонит -  по  крайней  мере,
сегодня, - сон  улетучился,  уступив  место  звенящей  пустоте.  В  этой
пустоте моей черепной  коробочки,  как  в  невесомости,  лениво  плавали
редкие мысли, тупо ударялись в стенки, отталкивались от них и  уплывали,
чтоб через некоторое время стукнуться снова. Каждый раз я надеялась, что
к берегам моего туманного сознания прибьется нечто новое,  долгожданное.
Но мысли были одни и те  же,  и  от  этого  однообразия,  граничащего  с
безысходностью, я совсем пала духом.
   Почему же он не позвонил? После того, как святой отец проявил  полное
понимание момента, после того, как не побоялся преступить божьи заповеди
ради торжества справедливости, после того, как он предложил мне  помощь,
и особенно после того, как лихо провернул операцию по моей  эвакуации  с
места преступления - из окна церковного туалета, выходящего  практически
под "козырек"  склада  магазина  "Шарм"  и  совершенно  незаметного  для
наблюдателей из соседних домов, - я в него поверила.
   Кстати, падре Леопольд понравился мне с первого взгляда, а я привыкла
полагаться на свой  первый  взгляд.  Признаюсь,  я  даже  начала  втайне
жалеть, что он именно "падре", то есть  католический  священник,  давший
один такой обет, который, пожалуй, не нарушит ни за что  на  свете.  Или
все-таки нарушит,  если  я  захочу  приложить  некоторые  усилия?  Одним
словом, я даже об этом думала, каюсь. Но он не позвонил, хотя сейчас так
мне нужен! У меня и правда осталось множество вопросов. А больше всего я
жалела, что не спросила об этой дурацкой бусине: вдруг ему  знакома  эта
штучка?
   Почему же все-таки он не объявился? Неужели  испугался  гнева  своего
небесного работодателя? Или еще проще - ментовских "наездов", санкций со
стороны католического начальства... Нет, вряд ли: не похож этот Леопольд
на "подлого труса". Может, его до такой степени  замучили  "следственные
действия", что бедняга  просто  упал  и  уснул  без  задних  ног?  Забыл
телефон, хотя хвастался своей математической памятью? Или случилось  еще
что-то?
   В одном я могла быть уверена: падре меня не выдал. Иначе эту  ночь  я
провела бы в другом месте - без кофе и сигарет. Только вряд ли она  была
бы хуже  нынешней,  наполненной  стуком  однообразных  мыслей  в  пустой
голове.
   Еще утром у меня была одна проблема: неизвестный и непонятный Махмуд.
Лишь его мне не хватало, чтобы  обеспечить  господину  Кравчуку  небо  в
мелкую клеточку. Так этого,  оказывается,  было  мало!  Теперь  на  меня
свалилось еще и зверское убийство  бывшей  жены  Кравчука.  Убийство,  в
котором я сама замешана, что называется, по уши. Сиди вот и жди  теперь,
когда за тобой придут! А исчезнуть нельзя: это может быть воспринято как
косвенное признание вины. Да и как исчезнешь, если я  сейчас  не  только
Таня-детектив, но и Таня-весовщица, которой с утра  на  рыночную  работу
тащиться.
   Смерть Ирины Кравчук теперь занимала меня целиком и  полностью,  даже
чертов Махмуд отступил на второй план. Хотя... Совершенно очевидно,  что
ее убийство имеет отношение к базарной мафии: бедняжка сама  сказала  об
этом по телефону открытым текстом.
   Я прикрыла глаза и стала прокручивать в  памяти  весь  наш  разговор,
показавшийся мне долгим, но на самом деле  занявший  минуты  четыре,  не
больше.
   Ирина говорила быстро, явно  действительно  очень  торопилась.  Из-за
спешки и волнения она почти ничего не  сказала  о  сути  проблемы,  зато
очень подробно остановилась на том, как вышла на  меня.  Впрочем,  я  же
сама этого потребовала, чтобы убедиться, что ее звонок не ловушка.  Если
б я знала тогда, что поговорить по делу и с глазу на глаз нам так  и  не
удастся...
   Она ясно сказала: "Я должна рассказать, что  замышляет  Альберт...  Я
случайно узнала... У меня с ним свои счеты". И тут же:  "Он  давно  меня
убрал бы, если б мог: я слишком много знаю про его делишки... Но  теперь
он вынужден сдувать с меня пылинки". В то же время:  "Они  не  угрожают,
хотя заставить замолчать могут, у них много  способов".  Здесь  "они"  -
люди Кравчука. И, наконец, главное: "Это не Альберт - другие...  Но  они
тоже с ним связаны". Вот тут впервые появляются новые "они" - "другие".
   Что же из всего этого следует? Похоже, не  Альбертик  "заказал"  свою
бывшую благоверную: она была  нужна  ему  живой.  В  оценке  сложившейся
ситуации Ирина (математическая спецшкола плюс факультет психологии  плюс
житейский опыт) вряд ли ошиблась бы.  Видимо,  между  бывшими  супругами
действовало  некое  соглашение  -  что-то   вроде   пакта   о   взаимном
ненападении. Каждый из них, зная друг друга  и  учитывая,  так  сказать,
юридические реалии, считал  за  благо  избегать  открытой  конфронтации.
Однако оба при этом, чтоб по возможности обезопасить себя, вели активную
разведдеятельность в тылу условного противника. Разумеется,  на  стороне
Альберта  была  грубая  сила,  поэтому  он   даже   не   считал   нужным
маскироваться,  действовал  по  схеме  "против  лома  нет   приема".   В
распоряжении же Ирины имелось лишь одно оружие - ум и женская  хитрость.
Ну и еще один "щит" - права собственности.
   Что мог, по  большому  счету,  предпринять  против  нее  бывший  муж?
Установить тотальную слежку, нашпиговать квартиру и телефоны  "жучками",
отобрать  сотовый.  Что  он,  видимо,  и  сделал.  Еще?  Ну,   перекрыть
банковский счет, отравить любимую собачонку, наконец, избить - это уж на
самый крайний случай.
   Только не убить! Тогда кто же?
   "Это не Альберт - другие, но они тоже с ним связаны". А ведь я должна
знать убийцу, поскольку знаю, кажется, все  связи  Кравчука!  Я  имею  в
виду,  конечно,  заказчика  -  хозяина,  воровского  авторитета,  а   не
"шестерку"  -  исполнителя,  который...  Минуточку!  А  в  состоянии  ли
"шестерка" перерезать женщине  горло  в  церкви?  Интересное  получается
кино...
   Вот она - первая по-настоящему новая мысль, и поэтому в  моей  голове
сразу просветлело. В самом деле: почерк убийства  может  быть  ключом  к
разгадке!
   Не каждый день, прямо скажем, человека  лишают  жизни  таким  жутким,
душманским способом. Именно душманским, абрековским - ну как же я  сразу
за это не ухватилась! Перед  глазами  сразу  встали  кадры  из  фильмов,
вспомнились  газетные  кошмары,   рассказы   людей,   прошедших   Афган,
побывавших в Чечне...
   Стоп, стоп. Не спеши с выводами, детектив: ты же еще в  самом  начале
пути. Это лишь  предположение  -  однако,  надо  признать,  не  лишенное
оснований. Сформулируем так: на данный  момент  представляется  наиболее
вероятным, что убийца Ирины  Кравчук  -  человек  с  Востока.  Возможно,
исламист-фанатик: ведь  он  пошел  на  убийство  в  стенах  католической
церкви, а это - надругательство над религиозной святыней.
   Только фанатик не упустит такого случая. Вспомним - на что  в  первую
очередь набросились албанские экстремисты в Косове, когда их спустили  с
поводка? На православные храмы и монастыри...
   Я стала по десятому или  даже  пятнадцатому  разу  перебирать  в  уме
деловых партнеров Кравчука, в загашнике у которых могли отыскаться  люди
с  подобными  методами.  Но  сколько  ни  поворачивала  свой   мысленный
калейдоскоп - картинка не складывалась.
   Самым вероятным кандидатом в исполнители убийства казался  мне  некто
Сайд, именующий себя "шейхом": мелкий, но чрезвычайно вредный бандит.
   Со своей небольшой группировкой, насчитывающей не  больше  пятнадцати
боевиков, самоназванный шейх то появлялся  на  тарасовском  криминальном
небосклоне, то снова надолго отправлялся на "гастроли", а куда  -  Аллах
ведает. Объявляясь  в  Тарасове,  Сайд  обычно  доставлял  много  хлопот
коллегам  Гарика  Папазяна:  совершал  дерзкие  налеты  на  магазины   и
обменники, устраивал шумные разборки, не  брезговал  заказами  на  самую
грязную работенку При таком неспокойном  образе  жизни  ему  приходилось
довольно часто обновлять свою шайку, но  самому  до  сих  пор  удавалось
выходить  сухим  из  воды.  Сегодняшнее  убийство  вполне  соответствует
почерку бандитского шейха: этот зарежет  хоть  женщину  в  церкви,  хоть
черта в преисподней - лишь бы заплатили.
   У такого респектабельного бизнесмена, как Альберт  Кравчук,  казалось
бы, не могло быть ничего общего с оголтелой бандой  "шейха".  И  тем  не
менее было.  Связь  обнаружилась  случайно  еще  в  самом  начале  моего
расследования по рынку "Южный": Альберт и его  Санчо  Панса  Кохнадзе  в
приватной беседе вспомнили об услуге, которую им когда-то оказал Сайд.
   Рассуждаем дальше. Ирина "случайно узнала,  что  замышляет  Альберт".
Причем произошло это всего несколько  дней  назад:  вспомним  наблюдения
падре Леопольда. Что же такое она  узнала,  что  заставило  ее,  вопреки
нависшей  над  ней  опасности,  искать  встречи   с   частным   сыщиком?
По-видимому, нечто не просто криминальное - бывшую жену Кравчука "просто
криминалом" не удивишь! - а совершенно ужасное.
   Такое, после чего молчать уже  нельзя.  Следуя  элементарной  логике,
можно предположить: это самое  "нечто"  касается  как  Альберта,  так  и
связанных с ним "других людей" - тех самых, от которых  исходила  угроза
для Ирины.
   В этом и заключалась загвоздка с  кандидатурой  бандитского  "шейха".
Сайд не мог убить Ирину потому,  что  давно  не  вел  дел  с  "империей"
Кравчука, что следовало из упомянутой выше  беседы,  когда  было  решено
однозначно: впредь привлекать к делам "эту падлу" не стоит.
   Тогда кто же? Опять я вернулась к тому, от чего ушла.
   В  позе  роденовского  Мыслителя  я  сидела  над  газетными  листами,
испещренными коричневыми кофейными кругами. На  четырех  страничках,  за
вечер затертых чуть ли не до дыр, тоже подсказки не было.
   Не нашла я ну ничегошеньки, что имело бы хоть  какое-то  отношение  к
Альберту Кравчуку, его бизнесу или  партнерам!  Наверное,  Ирина  просто
купила ее в киоске, чтобы почитать гороскоп и городские сплетни, да  так
и таскала в сумочке. А я-то размечталась, что газета  и  есть  то  самое
доказательство, на которое она намекала...
   В сердцах я  оттолкнула  чашку  с  кофейной  гущей,  и  темное  пятно
расплылось по неживой, компьютерной физиономии разыскиваемого чеченского
террориста. Какая гнусная рожа, так ему  и  надо!  Хотя  чего  ждать  от
фоторобота... Может, в жизни он столь же эффектный, как  те  бородачи  в
камуфляже, которых наше телевидение так любит показывать.  Что  там  про
него пишут? Пока этот "красавчик" засветился по соседству, в  Ростове  и
Волгограде, но есть оперативные данные, что может появиться и  у  нас  в
Тарасове.
   "Пользуется паспортом, выданным  на  имя  Рафика  Мирзоева,  уроженца
Дагестана, - прочла я дальше.  -  Настоящий  Рафик  Мирзоев,  1962  года
рождения, погиб летом прошлого года в автомобильной катастрофе...  Может
использовать  также  поддельные  документы  на  имя  Лечи   Акмерханова,
предпринимателя, и Леонида Каневского,  менеджера  российско-германского
химического концерна..."
   Понятно.  Неужели  бессонные  ночи  еще  не   кончились,   ночи   без
уверенности, что утро наступит? Неужели мои хачики с  сахарными  мешками
были лишь трагикомическим прологом настоящей трагедии и в моем городе?
   - Нет, к  черту!  -  Я  замахнулась  кулаком  на  поддельного  Рафика
Мирзоева.
   Кулак застыл в воздухе. Я схватила газету и поднесла к глазам мутную,
расплывшуюся строчку; "...поддельные документы на имя Лечи  Акмерханова,
предпринимателя..." Сразу  припомнился  двухнедельной  давности  эпизод:
длинный коридор рыночного  подземелья,  темный  закуток  с  тележками  и
Славик Парамонов, поспешно спрятавший в карман  халата  сотовый  телефон
после слов: "Усек, усек... Ну пока, Лечи, до  связи".  Похоже,  это  имя
становится популярным на волжских берегах. Если только этот Лечи и тот -
не один и тот же...
   Тряхнув головой, я отодвинула от себя  газету  и  отогнала  внезапное
наваждение. Втемяшится же такое в башку  посреди  ночи!  К  черту  этого
подонка!  Не  хватало  мне  еще  о  нем  думать.  Пусть  им   занимается
антитеррористический штаб, УВД, ФСБ - есть кому!
   А мне достаточно собственных проблем. Я должна найти ответ на  вопрос
- о чем хотела рассказать мне Ирина Кравчук. О чем и о ком. Если я найду
ответ, я найду и ее убийцу.
   Какой-то заколдованный круг: ни один из тех, кого я знаю, не годится.
Ни один из  под  ельников  Кравчука,  теперешних  или  бывших.  Кроме...
Махмуд?!
   Конечно, ну конечно же! Это должен быть он - тот, кого я еще не знаю.
Человек   без   лица,   человек-призрак.   Но,   похоже,    теперь    он
материализовался.
   Бедная Ирина...
   Все сходится. Именно Махмуд подключился  к  делам  Альбертика  совсем
недавно. Он  звонил  Кравчуку  в  прошлую  среду:  вот  они,  эти  самые
несколько дней, заставившие бывшую жену "бизнесмена" сильно  нервничать.
Махмуд и Альберт затевали какую-то крутую  игру,  ее  правила  и  фигуры
содержались  в  строжайшей  тайне.  Возможно,  Ирина  каким-то   образом
приоткрыла завесу над этой тайной и  тем  самым  вынесла  себе  смертный
приговор...
   "Спокойно, Таня дорогая, спокойно! Это  тоже  -  всего  лишь  версия,
ничем пока не подкрепленная. Не увлекайся!"
   Однако нюх -  мой  верный  детективный  нюх!  -  подсказывал,  что  я
наконец-то взяла верный след.

***

   Резкая трель звонка в передней  прервала  мою  оживившуюся  мысль  на
самом интересном  месте.  Я  подскочила,  вытаращив  глаза:  в  половине
третьего ночи?!
   Хотя... Чему удивляться: я ведь ожидала "визитеров"  с  ордером!  Вот
они и пожаловали.
   На  ватных  ногах,  лихорадочно  обдумывая,  на  чем   же   я   могла
проколоться, кроме "подлого труса"  Леопольда,  я  поплелась  к  входной
двери. Но когда в окуляре "глазка" замаячил выдающийся шнобель,  который
невозможно было спутать ни с каким другим носом на свете, мое  изумление
достигло  высших  пределов.  Неужели  Гарик  Хачатурович  Папазян  лично
приехал меня арестовывать?!
   Зная, что я смотрю в "глазок", он вытянул  губы  трубочкой  и  послал
смачный поцелуй. Я невольно прыснула: ну и видуха  у  него.  Пожалуй,  с
ордером в кармане Гарик так себя  вести  не  стал  бы.  Звонок  повторно
тявкнул над самым моим ухом, я накинула цепочку и открыла дверь.
   - Привет, дорогая. Я тут проезжал мимо, увидел свет у тебя на кухне и
решил, что здесь найдется лишняя чашечка кофе для старого друга.
   Этот  нахал  говорил  таким  будничным  тоном,  как  будто   передача
"Спокойной ночи, малыши!" только что кончилась. Тут  Папазянчик  заметил
цепочку, и его мощные брови - лучшее, что есть у него на физиономии,  не
считая глаз, - поползли вверх.
   - Ты что, очумела, ара? С каких пор ты  стала  так  меня  бояться?  Я
расту в собственных глазах!
   Раз сто, не меньше, я пыталась выяснить  у  него,  что  означает  это
самое "ара", - и всегда безуспешно.
   В  конце  концов  пришлось  просто  смириться,  ведь  этим  словечком
пользуются буквально все мои знакомые армяне,  и  самой  принять  его  к
употреблению.
   "Дорогой", "уважаемый", "любимый", "друг" - выбирайте, что вам больше
нравится. "Ара" - это нечто среднее.
   - Если б ты видел свою рожу через "глазок", ты бы не спрашивал,  ара.
Впрочем, она и без "глазка" ненамного лучше. Фу, фу! - Открыв  дверь,  я
поморщилась и демонстративно развеяла  ладонью  густые  коньячные  пары,
наполнившие мою прихожую. - Значит, как коньяк  лакать  -  так  ты  один
справляешься, а за кофе ко мне притащился, там не подали? Фиг вам!
   Проваливай, я спать ложусь.
   - Спать, говоришь? Тогда я тем более должен войти, дорогая!
   Слава богу: он явился ко мне не как капитан милиции. Ложная  тревога,
уф...