вке
"Техстекло", я поднималась по мраморным лестницам к высокому  зданию  из
стекла  и  бетона,  являвшему  собой   наглядный   пример   совдеповской
архитектуры. По бокам лестницы стояли статуи  пионеров.  Они  трубили  в
горны, как ангелы смерти: девочка с отвалившейся рукой и торчащей из-под
нее корягой, некогда служи вшей основанием для статуи, уже  который  год
пыталась бросить вверх свой гипсовый мячик.
   Подойдя к тяжелым дубовым дверям и распахнув их, я вошла в просторный
вестибюль и уже направилась было на второй этаж в кабинет, указанный  на
объявлении. Оно гласило, что Театр русской комедии размещается в комнате
243. Но вдруг услышала надтреснутый старушечий голос:
   - Гражданочка, а вы, собственно, куда?
   - Я к Александру Ярославовичу по делу.
   - Ну, тогда  идите,  идите!  Он  сейчас  только  что  освободился  от
репетиции.
   Бабулька, красочно жестикулируя, объяснила мне, что это после туалета
вторая дверь направо.
   Я поднялась на второй этаж и вошла в нужную мне дверь.  Ну  и  видок,
надо сказать, у господина Кулимина! За полированным столом в  вызывающей
позе - нога на ногу - сидел молодой человек под тридцать с взъерошенными
волосами, серьгой в левом ухе  и  кожаном  галстуке,  повязанном  поверх
голой шеи; под клетчатым пиджаком отсутствовала рубашка.  Я  спросила  у
сидящего в режиссерском кресле человека:
   - Александр Ярославович - это вы и будете?
   - Да, проходите, садитесь.
   Заметив  мой  недоуменный  взгляд  по  поводу  его  прикида,  Кулимин
поспешно отстегнул серьгу.
   - Вы уж извините, у нас тут творческая атмосфера, я в главной роли, а
играем мы уже в декорациях и костюмах. Прогонная репетиция, так сказать.
Пусть вас не смущает мой вид.
   Я объяснила главрежу русской комедии, какие дороги привели меня в эту
юдоль, на что Кулимин, вдруг заметно посерьезнев, сказал:
   - Понимаете, Танюша, можно, я вас так буду называть? Все-таки говорим
мы на очень личные темы...
   С Лизой у меня довольно  сложные  отношения.  Извините  за  несколько
резкий тон, но я  давно  с  ней  не  сплю,  и  наши  дальнейшие  встречи
нежелательны.
   - А почему?
   - Знаете, характер, мягко говоря, довольно взбалмошный. Какие  бы  ни
были ссоры с Ларисой Виноградовой, но  уж  обливать  коллегу  по  работе
вином, да еще в присутствии губернатора, среди  людей  нашего  круга  не
принято. Сказывается ее воспитание, хотя случайным человеком в театре  я
бы ее не назвал. А потом... Заявиться на  бенефис  Федуловой,  когда  ей
присвоили народного, с таким типом...
   - Вы это о чем? - вроде не понимая, спросила я.
   - Появился у нее любовник,  некий  Джебраилов  Сулейман.  Сексуальные
пристрастия - дело личное, но привести этого человека в  папахе  в  наше
общество  -  верх  бестактности!  Когда  садились  за  стол,   как   мне
показалось, он не знал, в какой руке вилку держать!  А  по  отношению  к
ножу у него были вообще своеобразные  представления  о  применении  сего
предмета.
   - А что из себя представлял этот Джебраилов в разговоре?
   - Типичный современный Отелло!.. - весьма категорично заявил Кулимин.
- Ему все время казалось, что Лизу хотят  обидеть,  -  Поэтому  колкости
некоторых моих коллег вызывали у  него  неадекватную  реакцию.  Он  даже
хотел зарезать администратора театра, Николая  Львовича.  Видели  бы  вы
его, этого божьего одуванчика! Мы его ласково звали Коленькой: садясь  в
кресло, он не достает ножками до пола.
   И Кули мин в голос захохотал.
   - А за что он хотел его зарезать?
   - Коленька сказал: "Лизонька, любой экстравагантности  есть  предел!"
Не думаю, что этот джигит понял значение слова "экстравагантность", да и
"предел" для него было труднопереводимым словом, но ему не  понравилось,
что он ее назвал не Лиза, а Лизонька... Вероятно, в Николае Львовиче  он
увидел конкурента, тем более что она ему в ответ улыбнулась.
   Но уж ревновать к Коленьке - это, по-моему, чересчур! Ну а когда  все
выпили, этот товарищ подошел ко мне и, расчувствовавшись, произнес: "Вот
ты ха-роший чалавек, даже на Лиза не смотришь. Сразу видно, честь  знает
чалавек и совесть знает... Лиза как жена моя, даже на  работа  никто  нэ
знает, что она мой жена как будто... Если Лиза обидит кто, я  его  убью,
точна га-варю, клянусь Аллахом!"
   Кулимин  произнес  речь  Джебраилова  с  кавказским  акцентом,   явно
воспроизводя образ человека с Кавказа,  не  слишком  ориентирующегося  в
российском обществе, тем более в мире артистической богемы.
   - Давно ли вы расстались? - улыбнувшись режиссеру, спросила я.
   - С Лизой? Да уже больше года будет.  После  того  как  она  ушла  из
театра... Конфликт давно назревал между нами, впрочем, нам  хватило  ума
расстаться друзьями.
   - Вы поддерживаете связь друг с другом?
   - Может быть, вас вводит в заблуждение  слово  "друзья"?  Просто  нас
объединяют общие воспоминания, обмен улыбками и любезностями. А что  еще
может быть между теми, кто когда-то страстно желал друг друга?
   - Что выдумаете насчет ее исчезновения?
   - У меня нет сомнений - она  уехала  к  своему  Джебраилову  или  еще
какому-нибудь подобному  типу.  -  В  тоне  Кулимина  опять  преобладала
категоричность  и  даже  некоторая  доля  обиды   ущемленного   мужского
самолюбия. - В принципе, от нее можно ожидать подобных выходок - при  ее
натуре она могла даже мужа не известить об этом и собственную мать.
   - А как же ребенок?
   - Ну, если вы об Эдике, то это мой сын, - категорично заявил Кулимин.
- Можете посмотреть на него и на меня - одно лицо. Хотя она мне даже  об
этом не говорила, я сам догадался. И еще Лариса Виноградова, хотя  с  ее
стороны было совсем уж неприлично  кричать  об  этом  в  театре.  Только
наивный муж Лизы, этот несчастный человек, мог безгранично верить  своей
жене... Так вот, о сыне. - Кулимин сделал паузу и  пристально  посмотрел
на меня. - Матерью она никогда хорошей не  была.  Объективно  говоря,  я
тоже в этом смысле не являю собой пример... Мы с ней люди одного  плана,
и главное для нас - это искусство и чувственная сторона жизни. Такие вот
мы - горе-родители.
   - А у вас еще есть дети?
   - Кто  их  знает...  -  со  снисходительной  улыбкой  провинциального
Казановы ответил Кулимин.
   - А что вы скажете о Бене?
   - Да что тут скажешь? - Кулимин поднял вверх левую  бровь  и  почесал
затылок. - Несомненно, талантливый человек. Настолько сильно любит Лизу,
что я, будучи с ней в любовной связи, даже испытывал  некоторое  чувство
вины, когда приходилось встречаться в  одной  компании.  Лизе  почему-то
нравилось знакомить своих любовников с мужем и представлять их  друзьями
семьи. А он ей безгранично верил... Писал стихи,  дарил  цветы,  как  на
первом свидании, а она бессовестно обманывала  этого,  пожалуй,  лучшего
представителя нашего мужского сословия. Он  и  Джебраилова  принимал  за
друга  семьи,  а  ему  стоило  бы  призадуматься,  что  может  связывать
интересную неглупую женщину с таким уродом...
   - А действительно, что?
   -  Ну   ясно   же,   как   божий   день.   Возможно,   какие-то   его
антропометрические данные - она как-то, будучи в подпитии,  делилась  со
мной... К тому же и  меркантильные  интересы  могли  иметь  место.  Лизе
всегда нужны были шубы из натурального  меха,  драгоценности,  походы  в
дорогие рестораны. И, учитывая большую разницу в менталитете,  их  редко
принимали за любовников. Небезызвестный Николай  Львович  как-то  ехидно
заметил: "Лизонька уж очень последнее время напоминает чеховскую даму  с
собачкой, вернее, с бульдогом..."
   Кулимин снова в голос рассмеялся.
   - Ну, что вас еще интересует? - отсмеявшись, спросил  режиссер,  и  я
почувствовала на себе его наглый, раздевающий взгляд.
   Он недвусмысленно вперил взор  в  мою  грудь,  и  моя  рука  невольно
потянулась к кофточке, чтобы проверить, всели пуговицы там на месте.
   - Может быть, мы с вами как-нибудь вечерком в театр сходим?  Посидим,
полежим...
   Кулимин говорил это таким тоном, вроде  рассказывал  анекдот.  Явного
цинизма в его речах не  прослеживалось,  как  и  излишней  куртуазности.
Словно этот молодой человек  в  клетчатом  пиджаке  и  кожаном  галстуке
поверх голой шеи,  больше  напоминающий  панка  с  улицы  Немецкой,  чем
главного режиссера театра, говорил: "Хочешь - залезу на тебя, не  хочешь
- на другую... А если хочешь - с кем-нибудь познакомлю".
   Поначалу, когда я увидела этого человека в  кабинете  с  взъерошенной
прической и подобающим для главной характерной роли костюме в комедийной
пьесе, я была  шокирована  подобной  экстравагантщиной,  но  в  процессе
разговора поняла, что именно этот прикид и аксессуары как нельзя  больше
характеризуют   артистическую   личность   Александра   Ярославовича   и
соответствуют его имиджу провинциального Казановы. И еще я  поняла,  что
никакого отношения к исчезновению Лизы этот господин не имеет. А  потому
пора было заканчивать разговор, чтобы заняться другой, не  менее  важной
проблемой - пропажей брата Димы Лисицына.
   Кулимин, не вставая  с  кресла,  чтобы  проводить  меня,  послал  мне
воздушный поцелуй, сопроводив довольно забавной прощальной фразой:
   - Пусть ангелы Мельпомены и музы хранят вас всю  дорогу,  чтобы  даже
ГАИ не остановила.
   Я поблагодарила режиссера за заботу и раскланялась.
 
*** 
 
   Я поехала к Кулимину сразу после разговора  с  Беном,  в  котором  он
сообщил мне об исчезновении своего брата. Я решила, что отработка версии
Кули ми на не займет много времени. Так оно, в принципе, и получилось.
   А после посещения Театра русской  комедии  я  направила  свою  машину
прямиком к дому писателя Лисовского, то есть Бена.
   Он встретил меня напряженным взглядом глубоко посаженных глаз.
   - Давай, рассказывай все по порядку,  -  вздохнула  я,  усаживаясь  в
кресле гостиной Лисицыных. - Как это произошло и когда?
   - Дело в том, что просто непонятно...
   - Как это?
   - Он живет отдельно от родителей, снимает квартиру. И до сегодняшнего
дня никто особо шума по этому  поводу  не  поднимал.  Только  вот  утром
позвонили из банка и поинтересовались,  где  он.  Оказывается,  еще  две
недели назад он взял отгулы,  но  к  назначенному  сроку  на  работу  не
вернулся.
   - Он мог неожиданно загулять? - с усмешкой выставила и я свои резоны.
   - Дело в том, что  он  работает  в  банке,  занимается  ответственным
участком, да и несвойственно ему все это... Он не пьет, да  и  женщинами
особенно не увлекается.
   - А вызвонили?..
   - Больницы уже все обзвонили, никаких его  следов  не  обнаружили,  -
опережая мой вопрос, ответил Бен.
   Я задумалась. Дело принимало неожиданный оборот, и надо было собирать
дополнительную информацию.
   - Может быть, тебе покажется бестактным  мой  вопрос,  но  постарайся
ответить с максимальной правдивостью, - попросила я.
   - Да-да, конечно...
   - Как складывались отношения между Лизой и Андреем?
   - Я бы назвал их натянутыми, хотя, честно, это будет  мягко  сказано.
Скорее  всего  это  была  открытая  неприязнь,  переходившая  иногда   в
ненависть.
   Я удивленно подняла брови.
   - В чем это выражалось?
   - Ну а как это  могло  выражаться  у  такой  личности,  как  Лиза?  -
риторически заметил Бен.
   - То есть?
   - Танюша, ты сама знаешь, многое зависит от семьи, с детства  человек
впитывает в себя вкусы и определенную манеру выражать себя.
   - Ты не мог бы говорить поконкретней?
   - Самовыражаться с помощью мата.  Она  вместо  "Здравствуй"  говорила
моему брату что-то вроде:
   "А пошел ты на х..!" Ну, и остальные тирады в том же духе! А  у  нас,
сама знаешь,  семья  культурная,  консервативная.  Брат  Андрей,  кстати
сказать, больше похож на родителей, а Лиза его буквально третировала, он
же безответно всякий раз старался уйти в кусты. Ко всему прочему  Андрей
- человек  совершенно  нетворческий,  приземленный,  словом,  банковский
работник. Поэтому взаимопонимания между ними быть не могло.
   - Лиза ругалась матом?
   - Конечно, Лиза - человек образованный, но когда ее  прорывает...  От
светской  дамы  не  остается  и  следа,  и  явно  начинает  проглядывать
продавщица с Сенного рынка. Мне не нравятся подобные веяния в  культуре,
которая, по-моему, должна  придерживаться  здорового  консерватизма,  но
сейчас проникновение жаргонных словечек в пьесы современных  драматургов
- дело обычное. Потому и интеллигенция сейчас,  не  особенно  стесняясь,
вовсю разговаривает по матушке...
   - А что ты можешь сказать об отношениях Лизы со свекровью и свекром?
   - Мои родители не воспринимали ни Лизу,  ни  членов  ее  семьи  с  их
беспардонностью.
   - А теперь скажи мне, Дима, - неожиданно сменила я тему разговора.  -
Что связывало Лизу с неким Сулейманом Джебраиловым?
   - А что могло связывать Сулеймана Агаевича и  мою  жену?  -  в  ответ
растерянно спросил Бен.
   - Вот я и интересуюсь, - уже язвительно заметила я.
   - Ну, тут дело такое... Лиза очень интересовалась тюркской культурой.
Кораном и обычаями народов Передней Азии. Сулейман же Агаевич - типичный
представитель азербайджанского народа. Правда, многих смущало то, что он
плохо говорит по-русски,  но  Лиза  уверяла  меня,  что  он  великолепно
владеет  турецким  и  персидским,  читает  Коран  по-арабски,   является
правоверным мусульманином  и  считается  очень  продвинутым  по  местным
понятиям человеком.
   - В таком случае, - продолжила я язвить, -  друг  вашей  семьи  Аслан
Исмайлов - вообще, видимо, пророк Мухаммед!
   - Таня, не надо утрировать... А собственно, откуда у тебя  информация
про Джебраилова? Я тебе, по-моему, ничего про него не говорил.
   - Любимцев  информировал,  администратор  театра.  Я  сегодня  ездила
туда...
   - А, Коленька! - Бен досадливо отмахнулся.  -  Старый  сплетник!  Для
меня не секрет - многие думают, что Лиза крутит романы  с  Джебраиловым,
Исмайловым и другими мужчинами. Но о  красивой  женщине  всегда  говорят
много лишнего, это, так сказать, неприглядная реальность, данная  нам  в
ощущении.
   Я еще мог бы приревновать ее к Исмайлову,  этому  евро-азербайджанцу,
но к Джебраилову... - Лисицын скорчил скептическую физиономию.
   - А к Кулимину? - неожиданно спросила я.
   При упоминании фамилии режиссера Бен как-то замялся.
   - Знаешь, если начистоту - с  Кулиминым  было...  Это  что,  тоже  от
Любимцева? - уточнил он.
   - Нет, я беседовала с Александром Ярославовичем сегодня  лично,  дабы
убедиться в том,  что  он  к  исчезновению  твоей  жены  и  нашей  общей
одноклассницы не имеет никакого отношения.
   - И что же, убедилась?
   - Да. Но ты продолжай, что там у них было с Кулиминым-то?
   - Александр Ярославович - это слишком громко сказано. Скорее  Саша...
Или Алекс, как он предпочитает себя называть в кругу друзей,  таких  же,
как он, алкоголиков и бабников. Но этот роман  грозил  когда-то  распаду
нашей семьи, не буду скрывать. - Лицо Лисицына  залилось  краской:  было
видно, что ему явно неловко. -  Но  Лиза  все  взвесила  и  окончательно
сделала свой выбор в пользу семьи. Тем более у нас тогда родился сын.
   Я хотела намекнуть Димке о том, чтобы он повнимательней  присмотрелся
к сыну и сравнил, на кого он больше похож: на него или на  Кулимина.  Но
делать этого не стала... И так на голову бедного Бена  в  последние  дни
свалилась куча неприятностей.
   И еще у меня промелькнула мысль -  мы-то,  в  принципе,  ищем,  ищем,
тратим нервы, силы и деньги, а Лизка-то,  наверное,  просто  загуляла  с
каким-нибудь Мамедом... Может быть, прав Александр Ярославович,  ему-то,
наверное, виднее... Как говорится, свояк свояка видит  издалека.  А  Бен
нервничает, места себе не находит.
   Однако внезапная пропажа его брата несколько меняла  ситуацию,  и  уж
если  Лиза  действительно  загуляла  по  своей  воле,  то  скорее  всего
связалась с нехорошей компанией. Вывод я этот сделала потому,  что  если
предположить,  что  Лиза  связалась  с  бандитами,   то,   учитывая   ее
взбалмошную  натуру,  кто  знает,  -   может,   она   решила   отомстить
безответному Андрею за неприязнь к себе.
   Но мотивчики  при  взвешенном  рассмотрении  слабоватые.  Я  внезапно
нутром почувствовала, что  тут  все  гораздо  круче  заверчено,  гораздо
круче... Но как именно и что скрыто за завесами тайн, пока, естественно,
сказать было нельзя.
   Занятая своими мыслями, я отключилась и не заметила, что  Бен  в  это
время что-то эмоционально мне рассказывает.  Речь,  оказывается,  шла  о
том, что я,  по  его  мнению,  занимаюсь  глупостями,  выдвигая  нелепые
подозрения в адрес  его  жены,  собираю  театральные  сплетни  от  таких
"ничтожеств, как администратор Коленька и блядун Сашка Кулимин",  вместо
того чтобы искать Лизу и Андрея.
   - В конце концов, пропало двое людей из одной семьи, а мы сидим тут и
ничего не предпринимаем! - подытожил Бен и нервно встал с кресла.
   Он прошел в угол комнаты, где стоял сервант, и достал оттуда  бутылку
бренди. Торопливо разлил напиток  по  стаканам,  протянул  один  мне  со
словами:
   - Таня, ты не обижайся, но давай что-то делать, у меня начали сдавать
нервы. Я, наверное, чокнусь на всем этом...
   Я искоса посмотрела на своего одноклассника.
   Что-то податливое, мягкое  и  романтическое  было  в  нем.  Казалось,
протяни руку - и прикоснешься к мечте. И было в этом его взгляде, хмуром
сейчас,  исподлобья,  что-то  из  далекого   детства,   когда   еще   не
существовало этих проблем, когда мы были чисты  и  наивны...  И  вообще,
когда мы жили в совершенно другой стране.
   Господи, как давно все это было! И  не  звали  тебя  тогда  Беном  на
западный манер, а просто Димкой, мальчишкой с соседнего двора. И ведь  я
могла быть твоей девушкой, и жизнь тогда бы наша пошла совсем по другому
руслу, но вот как-то не получилось. Значит, не суждено...
   Так,  все!  Воспоминания  побоку,  Дмитрий  прав:  уже  пора   что-то
предпринимать, и самое время обратиться к моим верным помощникам.
   2+28+18 - "Если вы сможете с достаточной прозорливостью разобраться в
ситуации, то не лишитесь удачи".
   Предсказания костей были какими-то не совсем  четкими.  Это  означало
лишь, что мне нужно выяснить еще что-то и уже на основе этой  информации
двигаться дальше. Я раскинула мозгами и пришла к выводу, что ничего или,
так скажем, почти ничего не знаю о любовнике Лизы  -  джигите  Сулеймане
Джебраилове.
   И я остановила за руку Бена, который готов уже был сорваться с  места
и бежать в указанном направлении, чтобы найти наконец  своих  потерянных
родных и близких.
   - Бен, а кто такой вообще этот Джебраилов? - спросила я.
   - Один из совладельцев компании "Панорама".
   Насколько я знаю из рассказов Лизы, у него большой пакет  акций,  его
долю материальных средств компании  можно  назвать  львиной.  Фактически
Исмайлов, которому отец не выделил больших средств, ставленник Сулеймана
Агаевича,  а  попросту  говоря,  управляющий.  Надо  сказать,  он  умело
справляется с порученным делом и за  два  года  успел  увеличить  доходы
Джебраилова втрое, а такое, согласись, может только  талант...  Что  еще
сказать о нем? - как бы размышляя вслух,  монотонно  продолжал  Дима.  -
Лично я его не  считаю  человеком  глупым,  однако  многие  воспринимают
таких, как Сулейман, не совсем продвинутыми, что  ли.  Просто  он  плохо
вписывается в рамки нашего общества, он человек из другого мира, то, что
для  нас  определяется  короткой  формулой  "экзотика  и  тайны".   Нам,
европейцам, порой трудно бывает понять этих странных людей с их строгими
нравами, моралью, дикими, на наш  взгляд,  обычаями.  Лиза,  как  знаток
Востока, говорит, что по летосчислению хиджры - мусульманского календаря
- сейчас идет четырнадцатый век, период феодальной раздробленности. Ну и
что можно требовать от человека средневековья?..
   - А  что  ты  понимаешь  под  строгими  нравами?  -  в  свою  очередь
поинтересовалась я.
   - Это и  отношение  к  своей  одежде,  своеобразное  представление  о