и  даже  если  на  взгляд  большинства  окружающих  они  были
неадекватны, он, как баран, упорно не  желал  сворачивать  с  избранного
пути и никогда не менял своего мнения.
   - Лиза, естественно, отклоняла все эти предложения, -  продолжил  тем
временем  Бен.  -  Как  умная   женщина,   она   превратила   Исмайлова,
циничнейшего из мужчин, в доброго ангела нашей семьи.
   Наверное, на моем лице все же отразился некоторый скепсис  по  поводу
его последних слов, поэтому он нервно повысил голос:
   - Да, как и ты, а может, даже больше, я поначалу сомневался в чистоте
их отношений. Но ведь если бы что-то  и  имело  место,  Лиза,  наверное,
скрывала бы дружбу с Асланом. Однако она  представила  нас  друг  другу,
причем сама откровенно призналась, что не безразлична своему  шефу,  что
он предлагал ей развестись со мной и выйти  за  него  замуж.  Но...  Она
предпочла остаться со мной. А Исмайлов нашел себе пассию уже давно.  Это
его секретарша Олечка, с которой  он  частенько  наведывался  к  нам  по
субботам. Думаю, для такого мужчины Олечка - самый  подходящий  партнер:
красота и обаяние с лихвой заменяют ей мозги.
   - Подожди, ты сказал, что Лиза пропала. При каких же обстоятельствах?
- Во мне проснулся профессиональный интерес частного детектива.
   - Понимаешь... Я, конечно, не уверен, но у меня такое  ощущение,  что
Лиза попала в беду - На каком основании ты это утверждаешь?
   Несмотря на то что Димка был моим старым  другом,  мой  тон  сделался
более жестким, и я почувствовала, что передо мной сидел клиент. Не лучше
и не хуже других. А в  таких  случаях  я  привыкла  задавать  конкретные
вопросы и получать на них не менее конкретные и обстоятельные ответы.
   - Собственно, подозрения родились два дня назад, - сказал Лисицын.  -
Лиза уехала в командировку в Баку и должна была оттуда мне позвонить. Но
звонка не последовало ни позавчера, ни вчера. А сегодня  утром  она,  по
идее, должна была вернуться обратно. Но уже вечер, а ее все нет.
   - В Баку? - насторожилась я.  -  Вместе  с  Исмайловым?  Это  же  его
историческая родина.
   - Нет, - раздраженно ответил  Бен.  -  Она  улетела  туда  одна,  для
налаживания контактов с дочерней фирмой "Апшерон  Интернэшнл".  Исмайлов
остался здесь. По телефону с  ним  сегодня  мне,  правда,  связаться  не
удалось, на рабочем месте его не оказалось, но в "Панораме"  утверждают,
что он находится в Тарасове.
   - Были ли у твоей жены враги?
   - Враги? - задумался Бен. - Таня, ну тебе ли .объяснять,  какая  она,
наша дорогая Лиза? Взбалмошная, экстравагантная, красивая...  Не  всякая
женщина выдерживает момент сравнения себя с ней в обществе  мужчин.  Тут
уж подсознательно развивается комплекс неприязненного отношения или,  по
крайней  мере,  некоторой  отстраненности.  Атак   чтобы   ненавидеть...
по-моему, это слишком.
   - А что за дочерняя фирма такая в Баку? - поменяла я тему разговора.
   -  Как  мне  объяснила  Лиза,  в  Азербайджане  сейчас  не  то  чтобы
усиливаются тенденции национализма, но многие уезжают в  Россию:  кто-то
скрывается от полиции, кто-то - от набора в армию, - ты ведь  знаешь,  у
них там неспокойная обстановка. Поэтому многие не против купить квартиру
в России или обменяться. И  открытие  такого  филиала  в  Баку  было  бы
выгодно "Панораме". Учитывая еще  и  связи  Исмайлова  в  самой  столице
Азербайджана.
   Я удовлетворилась пояснениями Бена, однако пока  что  дело  не  очень
прорисовывалось: мало фактов, если не сказать, что их  не  было  совсем.
Лиза улетела в Баку несколько дней назад, может быть, не  смогла  оттуда
дозвониться и не прибыла обратно. Вот, пожалуй, и все.
   Я решила покормить Лисицына ужином, чтобы хотя бы немного поднять его
подавленное настроение. К тому же не зря он все-таки принес шампанское -
оно подошло бы очень кстати к жареной индейке.
   Когда уже стол был накрыт, я спросила:
   - А коробка конфет и шампанское - это дань чему?  По  делу  вроде  бы
приходят по-другому.
   - Знаешь, Танюша, я, наверное, не  очень  изобретателен,  -  смутился
Лисицын. - К тому же  мы  не  виделись  три  года.  Вот  отсюда  и  этот
стандартный набор. А пришел я к тебе не просто потому, что ты мой старый
друг, а потому что наслышан о твоих успехах на поприще  частного  сыска.
Но ты не думай... На халяву ведь я никогда не любил...
   Лисицын снова явно засмущался и даже покраснел.
   - Я в состоянии заплатить за твою работу. Слышал - двести  баксов  за
день?
   - Ну, если мы уж заговорили о презренном  металле,  то  для  школьных
друзей - сто пятьдесят.
   - О'кей, - коротко резюмировал Бен и поднял бокал с шампанским.
   - За что пьем?
   - За успешное завершение дела, - совсем серьезно ответил Бен.
 
*** 
 
   Покончив с ужином, мы спустились во двор.
   Я вывела из гаража свою любимую старушку-"девятку", и мы  отправились
к  Бену  домой.  Я  сама  напросилась  к  нему  в  гости.  Мне  хотелось
посмотреть, не осталось ли чего-либо среди  вещей  Лизы,  что  могло  бы
навести на ее след и хоть как-то прояснить ситуацию.
   - Кстати, забыла тебя спросить, как поживает Эдик? -  вспомнила  я  о
сыне Лисицыных, сидя уже за рулем автомобиля.
   -  Он  воспитывается  у  бабушки,  матери  Лизы,  -  ответил  Бен.  -
Артистическая натура Лизы проявилась даже в том, как она  назвала  сына.
Хотела, чтобы это было не очень похоже на привычные имена.
   - Вас это устраивает? То, что он у бабушки...
   - Почему нет? Мы оба  достаточно  творческие  люди...  Понимаешь,  на
ребенка иногда просто не хватает времени...
   Я пожала плечами и промолчала. У меня своих  детей  не  было,  и  мне
сложно судить об отношении других людей к своим детям. Скорее всего я не
имела на это права. Поэтому я с уважением отнеслась к позиции Бена и  не
стала продолжать эту тему.
   Вскоре мы уже входили в квартиру Лисицыных.
   Она являла собой  пример  перепланировки  двухкомнатной  квартиры  на
западный манер. Гостиная соединялась с кухней;  одна  из  стен  гостиной
очень напоминала задник сцены, оформленный в шекспировском духе. Цветные
стеклышки мозаики складывались в силуэт благородной дамы в  стиле  Марии
Стюарт  с  гофрированным  воротником;  ее  надменно  поджатые   губы   и
полупрезрительный взгляд,  направленный  в  сторону  коленопреклоненного
рыцаря, казалось, напоминали в  какой-то  степени  облик  самой  хозяйки
дома.
   Мне вспомнилось, что еще в детстве Лиза  предпочитала  называть  себя
Элизабет. Но после удачно сыгранной роли египетской царицы Клеопатры она
несколько поменяла имидж. И артистическая богема звала ее не  иначе  как
Клео. И, в общем-то, в ней было очень много от легендарной царицы.
   Своеобразное  впечатление  производила  спальня  Лисицыных.   Круглая
постель под балдахином из нежно-лилового шелка  и  красное  покрывало  с
китайскими  драконами  косвенно  намекали   на   эротические   фантазии,
посещавшие Элизабет.
   Но для меня она всегда оставалась просто Лизой, одноклассницей.  Даже
скорее бедной Лизой. Ей бы родиться в  семье  американского  миллиардера
Вандербильта, а не  играть  роль  Эллочки-людоедки.  Но  судьба-злодейка
расставила и здесь свои акценты, как, впрочем, расставляет их по  своему
усмотрению в каждой судьбе.
   Правда, справедливости ради надо заметить, что от Эллочки-людоедки ее
резко отличал уровень интеллекта и острый ум.
   В  спальне  я  не  обнаружила  сколько-нибудь   интересных   деталей,
относящихся к делу. В так называемом книжном шкафу почти не  было  книг,
не считая бульварной литературы. Объяснялось  это  тем,  что  Лиза  была
очень экономной и практичной натурой, не считала нужным захламлять дом и
к  книгам  относилась  как  к  мужчинам:  прочитала  роман,  взятый   из
библиотеки, закрыла его и забыла. А  может  быть,  и  предавалась  порой
воспоминаниям, но не загромождала лишними вещами свою жизнь и квартиру.
   На полках я заметила много модных журналов:
   "Вог", "Бурда Моден", а также многочисленные альбомы фотографий.
   Бен, наблюдавший за направлением моего взгляда, пояснил:
   - Лиза любит фотографироваться с любым встречным  и  поперечным.  Как
шутит наш малыш - здесь в каждом снимке мама.
   Я насчитала восемь альбомов, по триста штук в каждом. С фотографий на
меня глядела разная Лиза.
   То она в роли пастушки  из  пасторали,  то  в  русском  водевиле,  то
уличная женщина из "Оперы нищих". То в кругу друзей,  то  в  обнимку  со
знаменитостями, то с какими-то улыбающимися молодыми людьми.
   Когда я спросила у Бена, кто они такие, он отвечал,  что  это  то  ли
актеры, с которыми она играла в различных спектаклях, то  ли  нужные  ей
люди. О многих он вообще не  имел  представления.  Вероятно,  многое  из
личной жизни Лизы ему было вообще мало понятно и мало известно.
   Меня заинтересовала одна фотография. Если большое количество  молодых
людей  вокруг  Лизы  я  еще  как-то  могла   объяснить,   фотография   с
запечатленным на ней пожилым мужчиной явно восточной внешности с тростью
из слоновой кости почему-то привлекла мое внимание.
   - Кто этот старик? - спросила я Бена.
   - Не знаю, может быть, профессор какой-то или бизнесмен.  У  нее  так
много знакомых... Ну, уж к этому я бы точно не стал ревновать. И вообще,
если говорить откровенно, о сексуальных пристрастиях  своей  собственной
жены я имею достаточное представление. Поэтому и не ревновал особенно  к
Исмайлову.
   Дело в том, что ей нравятся голубоглазые блондины  моего  типа  и  ее
ровесники, так что зеленая молодежь и седовласые  старцы  не  составляют
мне конкуренции.
   Ей  нравится  общаться  с  представителями  Кавказа,   возможно,   ей
импонирует природная предприимчивость этих людей. Но в любви, знаешь ли,
мы ищем  не  себе  подобных,  как  в  друзьях,  а  скорее  то,  чего  мы
недополучили в детстве.  Вот  и  жгучая  брюнетка  Лиза  неравнодушна  к
блондинам и не любит темноволосых.
   И вообще, я уверен в ней на сто процентов, как бы это  ни  показалось
тебе наивным. Мне даже немного оскорбительно, что ты в ней сомневаешься.
В конце концов, что бы ни было, а вы были подругами...
   - Извини, это профессиональная привычка - задавать  вопросы,  которые
могут показаться нетактичными, - защищалась я.
   На иных фотографиях Лиза представала светской дамой: на приеме у мэра
города, на фоне шикарных  особняков  тарасовской  знати.  Надо  сказать,
компании были  не  чисто  мужскими,  на  них  можно  было  разглядеть  и
импозантных красавиц, которые могли составить конкуренцию и самой Лизе.
   На одном из снимков в ресторане "Вена" Лиза была запечатлена рядом  с
огненно-рыжей дамой, которая широко улыбалась Лизе, словно рекламировала
новую зубную пасту - Кто это? - спросила я.
   - Лариса Виноградова, - ответил Бен. -  Кстати,  не  думай,  что  они
такие уж подруги,  как  можно  подумать,  глядя  на  эту  фотографию.  В
действительности скорее наоборот - непримиримые противницы. Естественно,
только на сцене... Дело в том, что в свое  время  Виноградовой  не  дали
роль Клеопатры, а предпочли Лизу.
   - Где Виноградова сейчас?
   - Наверное, в театре, где же ей еще быть? - равнодушно произнес  Бен.
- И рада-радешенька, что Лиза  оставила  сцену.  Кстати,  именно  Лариса
распускала слухи о том, что  несомненная  любовная  связь  с  режиссером
помогла Лизе получить главную роль. Но это, ты сама понимаешь,  сплошные
враки...
   Я, признаться, склонялась к точке зрения Ларисы, хотя никогда  ее  не
знала и не была осведомлена о закулисных интригах театральной жизни. Это
было как-то далеко от  меня  -  я  небольшая  поклонница  театра,  да  и
светские сплетни меня мало волновали.
   Но Бен всегда оставался наивным малым. И если, когда у нас с ним были
романтические  отношения,  это,  напротив,  привлекало  и  не   казалось
изъяном, то в данном случае, мягко говоря, я не могла согласиться с  его
точкой зрения. Одно я поняла - он ее любит. Не знаю уж,  как  она,  -  с
нашей последней встречи прошло несколько лет, и бог его знает, что может
за это время измениться в человеческих отношениях.
   А объективно... Даже беглый взгляд на фотоальбомы свидетельствовал  о
том, что Лизе нравилась бурная богемная  жизнь.  Бен  же  был  человеком
углубленным в себя и романтиком в душе. Внешне не очень импульсивный, он
вел себя довольно замкнуто, постоянно  находясь  в  поиске  литературных
идей. И вряд ли ему очень уж нравился образ жизни, который вела его жена
Лиза.
   И тут я почему-то подумала:  уж  не  сбежала  ли  его  благоверная  к
другому? Но если так, то скорее всего забрала с собой и сына. Хотя,  как
говорили нам  наши  общие  приятельницы,  Лиза  не  очень  ощущала  себя
матерью. Может быть, она до этого еще попросту  не  дозрела.  Поэтому  и
ребенок, насколько я поняла, проводил  львиную  долю  своего  времени  у
бабушки.
   И тут, словно в ответ на мои мысли, раздался телефонный звонок.
   - Здравствуйте, Анна Михайловна, - прозвучал голос Бена. -  Нет,  еще
не приехала... Задерживается...
   Почему вам не позвонила? Ну, вероятно, не смогла...
   Как Эдик? С уроками все нормально?.. Ну и хорошо...
   Как только приедет, сразу же позвонит.
   Лисицын положил трубку.
   - Теща звонила, интересовалась, - подавленным голосом пояснил он. - Я
не стал ее расстраивать. Она тоже такая эмоциональная  натура...  Может,
там ничего еще и не случилось. Может быть, еще все и уладится...
   Эти фразы он произнес, глядя мне в глаза, словно  желал  услышать  от
меня подтверждение своим мыслям. А  это  было  так  очевидно.  Он  хотел
одного: чтобы Лиза поскорее опять оказалась рядом с ним.
   - В самом деле, зачем доставлять лишнюю тревогу матери? - согласилась
я с ним.
   И все же, несмотря на то что одна из составляющих версии о  том,  что
Лиза сбежала, - а именно ее сын, - отпала, я решила проверить еще одну И
послала Бена на кухню приготовить  мне  кофе  с  бутербродами,  сама  же
продолжила осмотр комнаты.
   Если ребенок ее не очень-то интересовал, то практичная Лизина  натура
обязательно проявилась бы в другом. В платяном шкафу  я  обнаружила  две
натуральные шубы - из норки и соболей,  а  в  шкатулке  среди  бижутерии
нашла дорогое  бриллиантовое  кольцо  и  серьги.  Следовательно,  версия
побега выглядела весьма слабовато.
   Наверняка бы в таком случае она  прихватила  с  собой  разные  цацки.
Значит, дело в чем-то другом. Если, конечно, вообще все  случившееся  не
является недоразумением и Лиза не объявится  сегодня-завтра  дома  и  не
объяснит все это нелетной погодой.
   Я с трудом впихнула в себя бутерброды - ведь  все  это  было  затеяно
лишь для того, чтобы Бен не видел, как я шарю в личных вещах его жены, -
и собралась уходить.
   - Таня, как ты думаешь, это дело выгорит у нас с тобой? - с  надеждой
спросил меня на прощание Бен и взял за руку  -  Знаешь,  Димка,  никогда
наверняка не знаю, чем кончится то  или  иное  мое  расследование.  -  Я
сочувственно пожала ему руку - Но чутье детектива подсказывает мне,  что
я решу твои проблемы. Не знаю, вернется ли к тебе Лиза или  она  уже  не
сможет вернуться, но я отвечу на все поставленные тобой вопросы.
   Я решительно убрала руку и  открыла  дверь.  Бен  долго  смотрел  мне
вслед, пока я спускалась вниз по лестнице подъезда.
   Уже садясь в "девятку", я мысленно сосредоточилась на том,  что  буду
делать завтра. Логика же первоначальных шагов моего  расследования  была
достаточно  ясна:  в  первую  очередь  мне  предстояло  познакомиться  с
господином Исмайловым, непосредственным начальником  Лизы.  А  дальше  -
видимо, прояснить для себя круг общения своей бывшей одноклассницы.
   Мадам Виноградова тоже не должна быть  обойдена  моим  вниманием.  Но
первым делом - фирма "Панорама"!
   Я приехала домой и, почувствовав после разговора с Веном и  посещения
его квартиры усталость, легла спать.
 
Глава 2 
 
   Офис агентства по недвижимости "Панорама" размещался в центре города,
на улице Московской, в старинном здании постройки девятнадцатого века.
   "Панорама" являла собой типичный образец евродизайна, по крайней мере
такого, каким его себе представляли постсоветские бизнесмены.
   За стеклянной дверью я обнаружила длинный  коридор,  по  обе  стороны
которого находились двери,  обитые  дерматином  под  кожу  и  ведущие  в
различные кабинеты. Осведомившись у проходившего мимо мужчины с каким-то
пакетом в руках, где я могу видеть  директора  фирмы,  я  направилась  в
конец коридора.
   Там елевой стороны размещалась приемная,  в  которой  за  компьютером
сидела девица лет двадцати  пяти,  вульгарно  накрашенная,  но  с  явной
претензией произвести впечатление светской дамы. Ее  темно-русые  волосы
ниспадали  на  пышный  бюст,  едва  прикрытый  ажурной  кофточкой.  Ярко
накрашенные ноготки секретарши плавно скользили по клавиатуре.
   Глянув  на  меня  поверх  очков  и  полупрезрительно   фыркнув,   она
произнесла:
   - А вы, собственно, по какому вопросу, девушка?
   - Мне нужен Исмайлов.
   - Ой, вы знаете, Аслан Гусейнович очень занят.
   Вы вначале мне скажите, по какому вопросу, может быть,  я  вам  смогу
чем-то помочь.
   В ее интонации сквозил некоторый налет  надменности  и  -  странно  -
затаенного испуга: уж не пришла ли я устраиваться  на  работу  в  фирму?
По-видимому, это была та самая Олечка, о которой вчера упоминал Бен  как
о  пассии  Исмайлова,  высказавшись  при  этом  о  ее   интеллектуальных
способностях не слишком лестно. Но, вероятно, она дорожила своим  местом
в фирме.
   - Вы знаете, у меня с Асланом Гусейновичем  беседа  конфиденциального
характера по очень серьезному вопросу, - сказала я.
   - Да? - недоверчиво покосилась  на  меня  Олечка.  -  Это  по  какому
такому., конфиденциальному вопросу серьезного характера?
   Она посмотрела на меня так, как порядочная замужняя женщина  смотрела
бы на девушку с Большой Казачьей - улица  эта  в  Тарасове  представляла
собой нечто вроде квартала "красных фонарей" в Амстердаме.
   Чтобы успокоить мадемуазель  Гаврилову  Ольгу  Юрьевну,  как  гласила
надпись на бэйджике,  который  почти  горизонтально  пристроился  на  ее
груди, я решила внести некоторую ясность:
   - Я частный детектив Татьяна Иванова. Вот моя визитка. - Я  протянула
ей заламинированную бумажечку с моими данными. - И у меня  действительно
серьезное дело к господину Исмайлову. Совсем не то, о чем вы,  возможно,
подумали...
   - А откуда вы знаете, о чем я думаю? -  слишком  бурно  отреагировала
Олечка  и,  тяжело  поднявшись  со  стула,  предварительно  окинув  меня
презрительным взглядом, направилась к кабинету главы фирмы.
   Тут я заметила, что на Олечке надета мини-юбка, которая  подчеркивала
и без того длинные стройные ножки красавицы.
   Ждать приглашения господина Исмайлова долго не пришлось. Минуты через
две дверь в его кабинет открылась, и Олечка елейным тоном пропела:
   - Проходите! Аслан Гусейнович ждет вас!
   Я не заставила себя долго упрашивать и через  секунду  уже  предстала
пред очами властелина империи "Панорама".
   Надо сказать, Аслан Гусейнович действительно  производил  впечатление
властелина. Он был похож на легендарного  султана  Селима  из  рассказов
Беатрис Смолл, только одетого  в  европейскую  одежду  конца  двадцатого
века.
   Аккуратно постриженный, с тонкими черными усиками, которые очень  шли
его продолговатому лицу, он был человеком  исполинского  телосложения  -
даже за толщей шикарного черного костюма ощущалось сильное мужское тело.
На массивной руке директора фирмы сверкал бриллиантовый перстень,  а  на
запястье  поблескивали  золотые  часы.  Во  всей  его  фигуре   сквозила
властность настоящего мужчины.
   Я не могла не отметить того факта, что  принял  он  меня  не  сидя  в
кресле,  а  стоя.  Однако  выглядело  это  не  подобострастно,   а   как
уважительное поведение восточного человека. Но главное - это его взгляд,
почти гипнотический. И было в нем что-то тигриное.
   Что ж, такого можно полюбить...
   У меня почти не было сомн