В этот момент послышался визг шин.
   Мы, обратив взоры в окно, увидели  затормозивший  у  входа  в  здание
милицейский "уазик". Двери  его  одновременно  открылись,  и  из  машины
выпрыгнули несколько человек, кто в форме, кто в штатском.
   В следующую минуту  в  кабинет  заглянул  запыхавшийся  Бык.  Отыскав
глазами своего сослуживца, он сказал ему:
   - Петро, наши прибыли!
   - Знаю, - ответил капитан и двинулся к выходу.
   Сделав два шага, он обернулся и сказал приказным тоном:
   - Оставайтесь здесь.
   Потом, посмотрев на  путану  и  вытянув  указательный  палец  вперед,
обратился к ней:
   - А ты - идем со мной:
   - Гражданин начальник! - заявила  она  с  какой-то  пошлой,  дурацкой
интонацией всем известную банальную фразу. - Я вам уже все сказала!
   - И-де-м! - по складам повторил Брысько, и  только  тогда  путана  со
вздохом возмущения последовала за ним.
   Мы вновь остались втроем и некоторое время молчали. Молчание висело в
комнате почти ощутимое  на  ощупь  -  тяжелое  и  неприятное.  Возможно,
причиной тому было еще и чувство  совсем  рядом  бродящей  смерти.  Ведь
мертвый охранник все  еще  находился  в  здании,  и  от  сознания  этого
становилось жутко.
   -  Похоже,  я  заказан...  -   пробормотал   через   какое-то   время
Беккер-старший.
   - Отец, тебе не кажется, что первое  нападение  и  сегодняшнее  между
собой связаны? - обратился к нему Виталька.
   - Я не знаю, что и думать, - беспомощно ответил тот. - У меня  голова
идет кругом.
   -  Грабители  были  первые  незваные  гости  или  псевдограбители,  -
вступила я в разговор, - но  у  вас  явно  есть  недоброжелатель,  очень
жаждущий вашей смерти и готовый добиваться достижения своей гнусной цели
всеми способами и силами.
   - Недоброжелателей у меня немало, но чтобы среди них был такой. Этого
я, конечно, не предполагал, - вздохнув, произнес Валерий Павлович.
   Меня сказанное им немного возмутило.
   Он говорил так, будто напрочь  забыл  то,  что  недавно  открылось  о
Вьюнце. А ведь у его совсем еще недавно  закадычного  друга  был  вполне
обоснованный  мотив  для  недоброжелательства.  Особенно  теперь,  когда
компаньоны не пришли к консенсусу в вопросе раздела предприятия.
   Я хотела высказать свое  мнение  и  вновь  поднять  вопрос  об  Олеге
Станиславовиче, но в комнату вошел высокий, довольно симпатичный мужчина
в несколько мятом сером костюме с черной папкой  под  мышкой.  Лицо  его
было озабоченным. Но три глубокие продольные и  две  вертикальные  между
бровями морщинки на лбу говорили о том,  что  озабоченность  -  след  не
сиюминутного происшествия, а систематически происходящих событий.
   Незнакомец кашлянул в кулак и сухо представился:
   - Старший следователь Матвиенко.
   Мы все невольно кивнули в ответ, как бы говоря: "Очень приятно", хотя
каждый из нас в  отдельности  понимал,  что,  в  сущности,  приятного  в
предстоящем  общении  будет  мало,  так  как  вся  сложившаяся  ситуация
отвратительна.
   Следователь начал задавать вопросы, такие же, на которые мы  отвечали
до этого, и нужно было повторно рассказывать то  же  самое.  Я  к  этому
относилась  спокойно,  так  как  не  впервые  сталкивалась   с   работой
правоохранительных органов и знала, что, может быть, свои слова придется
повторить  еще  неоднократно.  Беккер  же  явно  нервничал,  считая  все
расспросы пустой тратой его  драгоценного  времени,  а  записи,  которые
делал следователь, и вовсе раздражали его,  так  как  то  же  самое  уже
записывал Брысько.
   - Буквоеды! - процедил он себе под нос, а Матвиенко сделал  вид,  что
ничего не услышал, и молча продолжал записывать наши показания.
   Во время беседы к нам периодически заглядывали другие члены  бригады,
то спрашивали, а  то  сообщали  что-то.  От  них  мы  узнали,  что  тело
охранника уже увезли и что большую часть сотрудников отпустили, так  как
множество  снующих  туда-сюда  любопытствующих  только   мешает   работе
милиции.
   Опера, как оказалось, связались с ГАИ, сообщив сведения о машине  без
номеров, на которой укатил, по  словам  Витальки,  "рыжий".  Но  никаких
ответных сообщений пока не поступало.
   Следователь, безусловно, заинтересовался и моей  личностью.  Пришлось
рассказать всю правду-матушку. Он удивился, в двух словах  выразил  свое
уважение и стал, как мне показалось, смотреть на меня несколько иначе.
   -  Почему  же  с  преступниками  боролись  только  вы,  когда   рядом
находились два здоровых и полных сил мужчины? - удивленно спросил он.
   - Все это произошло моментально, в какие-то мгновения, - ответила  я.
- Мне удалось сориентироваться быстро только потому, что это моя  работа
и я уже имею неплохие навыки, привыкла  производить  оценку  ситуации  и
принимать нужное решение, реагировать на нее.
   - Отец не совсем  здоров,  -  заявил  вдруг  Виталька,  вступаясь  за
несправедливо обиженного папашу. - Он ранен.
   Валерий Павлович выпучил глаза от  столь  неожиданного  заявления.  Я
тоже такого поворота событий, конечно, не ожидала.
   - Как? - спросил следователь, продолжая писать и не  отрывая  взгляда
от бумаги.
   Беккер-младший и тут не опомнился и кратко изложил все, что произошло
недавно ночью в их доме. Наверное, в его голове зрели какие-то выводы  и
соображения,  которые  и  послужили  толчком  к  такому  заявлению.  Он,
вероятно, решил, что первое и второе нападение,  без  сомнения,  связаны
между собой, а  потому  о  первом  следует  известить  милицию  в  целях
содействия следствию и его ускорения.
   В планы же Валерия Павловича вряд ли входила такая откровенность. Тем
более что он сразу решил не заявлять о произошедшем.
   Теперь  следовало  как-то  объяснять  это.  Если  бы  не   сотрудники
предприятия, предусмотрительно и своевременно  позаботившиеся  о  вызове
милиции, и если б не труп охранника, он, может быть, вообще не  стал  бы
прибегать к помощи органов, а тут волей-неволей приходилось  становиться
откровенным.
   Я, честно говоря, к милиции всегда относилась несколько  скептически,
но в этот момент подумала, глядя на Витальку: "А что?
   Пускай. Одна голова - хорошо, а две лучше".
   Следователь  весьма  заинтересовался  сообщением  Беккера-младшего  и
как-то оживился. Выслушав до  конца,  он  немного  помолчал,  анализируя
информацию, а потом заключил, обращаясь к Беккеру-старшему:
   - На вас определенно есть заказ. Думаю, вы не  станете  спорить,  что
сам "рыжий" не является  вашим  врагом  и  недоброжелателем?  Он  только
исполнитель. Второй по счету исполнитель...
   - Дело в том... - прервал его Виталька и сообщил обо  всем  том,  что
мне поведала тетушка, а я - ему о показаниях задержанного грабителя.
   Матвиенко немало удивился такой полной  осведомленности,  но  все  же
взял сказанное себе на заметку и тут же позвал одного из  работающих  на
месте  убийства  охранника  сослуживцев.  Он  отдал  ему   распоряжение,
согласно которому тот должен был все выяснить и либо опровергнуть,  либо
подтвердить  нашу  информацию.  Я   нисколько   не   сомневалась,   что,
вернувшись, сотрудник скажет: "Да, так оно и было", поскольку  сведения,
предоставляемые тетушкой Милой, всегда являлись стопроцентно  надежными.
В этом я убеждалась не единожды.
   - Так  или  иначе,  -  продолжал  следователь,  -  но  заказчик,  как
подсказывает  мне  опыт,  больше  не  захочет  воспользоваться   помощью
неудачника  в  парике,  а  будет  искать  нового  исполнителя.  Поэтому,
во-первых,  настоятельно  рекомендую  придерживаться   -   прежних   мер
безопасности, во-вторых, отказаться от встреч с людьми, которые  кажутся
вам неблагонадежными...
   Я дальше не слушала, уйдя в собственные размышления, так как все, что
скажет Матвиенко, было мне наперед известно.
   Закончив длинную поучительную тираду, следователь сказал:
   - Так, ладно, пойду с народом побеседую, - и вышел из комнаты.
   - Отец, - тут же, как только  Матвиенко  скрылся  за  дверью,  сказал
Виталька, - я не назвал имя Вьюнца, но,  может  быть,  нам  все  же  это
сделать, пока.., не поздно...
   - Иди ты! - воскликнул Валерий Павлович, и  без  того  обозленный  на
сына.
   Потом он побурчал что-то себе под нос, а в качестве вывода заявил:
   - Он, конечно, мразь, но...
   Долго  мы  еще  сидели  в  кабинете,   то   молчали,   то   обсуждали
произошедшее. Беккеры  благодарили  меня  за  ловкость  и  находчивость,
которую  я  проявила  в  данной  ситуации.  Валерий  Павлович,   потирая
ушибленное при падении от моего спасительного удара место, заметил:
   - Это того стоило, - и улыбнулся.
   Виталька же чувствовал себя немного неловко, так как, не  будь  меня,
он не смог бы никак защитить ни своего отца, ни самого себя.  Он  укорял
себя за это, а я его успокаивала, говоря, что ко мне такая сноровка тоже
пришла не сразу, что на то я и телохранитель, чтобы  выполнять  все  то,
чего не могут другие.
   - Что же.., что же делать? - закрыв лицо руками, в один  из  моментов
проговорил Валерий Павлович.
   Мы с Виталькой молчали, размышляя над тем же вопросом.
   - Ведь как бы ты меня ни охраняла, учитывая настойчивость  заказчика,
нам вряд ли удастся обойтись без  неприятностей.  Таких,  например,  как
сегодняшняя, - Беккер-старший кивнул на дверь, имея в виду застреленного
охранника.
   - Теперь твой  недоброжелатель,  отец,  будет  искать  киллера  более
надежного, - заметил Виталька.
   - А то я не знаю, - согласился Валерий Павлович.
   - Слушайте! - воскликнула вдруг я, осененная внезапной идеей.
   Беккеры одновременно вскинули на меня исполненные надежды взгляды.
   - Ваш враг, Валерий Павлович, будет искать исполнителя в криминальных
кругах, так?
   - Так, - непонимающе, протяжно ответил тот.
   - Ну... - кивнув и желая побыстрее узнать, что  же  я  имею  в  виду,
поторопил меня Виталька. Но тут же  сам  сообразил  и,  глядя  на  меня,
несмело спросил:
   - Тихоня?
   - Угу, - улыбаясь, кивнула я.
   - В самом деле! - воскликнул Виталька. - Мы же собирались  поговорить
с ним, когда он освободится, но так и забыли об этом!
   - У-у-у, - разочарованно вздохнул Беккер-старший. - Да он  теперь  бы
уж сам позвонил, если б знал что-то. Такие новости по криминальному миру
быстро разносятся.
   - Как же они разнесутся, - не согласился с отцом Виталька, - если  мы
все скрывали? Давай с ним поговорим, может, он поможет. Вдруг  он  этого
рыжего знает?
   - Да никакой он не рыжий! - отмахнувшись, отрезал Валерий Павлович  и
глянул на меня.
   - Попытка - не пытка, - утвердительно качнула я головой.
   Честно говоря, насчет Тихони, а точнее говоря - криминального мира, у
меня была другая затея, но я решила раскрыть ее  суть  несколько  позже,
когда Валерий Павлович будет настроен более оптимистично.
   Беккер-старший еще немного помолчал, а  потом,  снова  махнув  рукой,
сказал:
   - А, ваша взяла!
   - Мы ж  все  равно  ничего  не  потеряем!  -  обрадованно  воскликнул
Виталька.
   Теперь нам не терпелось поскорее убраться из офиса, чтобы осуществить
задуманное. Валерий Павлович позвал одного из своих  приближенных,  если
можно  так  сказать  -  управляющего   и   отдал   ему   соответствующие
распоряжения насчет дальнейшей работы предприятия. Тот спросил, не  надо
ли о случившемся сообщить Олегу Станиславовичу,  и  был  очень  удивлен,
когда Беккер сердито отмахнулся.
   Вскоре опера сказали нам, что мы свободны до  определенного  времени,
когда  вновь  можем  понадобиться,  записали  все  имеющиеся  координаты
Беккеров и номер моего сотового и  отпустили,  советуя  быть  как  можно
более осторожными. Они предлагали Валерию Павловичу  приставить  к  нему
хотя бы на время милицейскую охрану, но Беккер отказался, сказав, что  и
меня достаточно. А позже, когда те уже не могли его слышать, пробурчал:
   - От вас толку, как от козла молока!
   - Ну что ж, звони, - сказал Виталька отцу, кивая на телефон.
   Тот молча подошел к аппарату и, подняв трубку, набрал  номер  Тихони,
предварительно отыскав его в своей записной книжке.
   - Алло, - послышался вскоре из трубки хриплый мужской голос.
   Мы  с   Виталькой   притихли,   поэтому   довольно   хорошо   слышали
беккеровского собеседника.
   - Здравствуй, Тихоня, - с грустью  и  безнадегой  в  голосе  произнес
Валерий Павлович, - это Беккер. Узнаешь?
   - Здоровеньки булы! - прохрипел тот, и по голосу его  я  поняла,  что
Виталькин отец ему хорошо знаком. - Как поживаешь?
   - Фигово, -  вздохнул  Валерий  Павлович,  -  но  это  не  телефонный
разговор.
   - Надо встретиться? - спросил Тихоня, а я подумала: "Надо  же,  какой
догадливый!"
   - Не помешает, - без лишних слов  ответил  Беккер-старший.  -  Ты  не
занят сейчас?
   - Для хороших людей я никогда не занят. Где?
   - Я не совсем в безопасности, поэтому, может быть, у тебя? -  несмело
проговорил Валерий Павлович.
   - Добро, - ответил Тихоня и положил трубку.
   - Слава богу! - воскликнул Виталька. - Ну что, едем?  -  спросил  он,
глянув на меня.
   - А как же! - ответила я с готовностью и направилась к выходу.
   В  коридоре  все  еще   толпились   сотрудники,   бурно   обсуждавшие
случившееся. Они накинулись на Валерия Павловича с  расспросами,  но  он
первому же из них ответил так, что другие сразу расхотели спрашивать.
   - Ну, говорите, куда ехать, - сказала я, когда мы сели в машину.
   - Пока вперед по этой улице, - ответил Валерий Павлович, махнув рукой
вправо, и я нажала на газ.

Глава 12

   - Высоко забрался, - заметила я, сворачивая с  кочковатой  накатанной
дороги вправо на асфальтированную  широкую  тропу,  круто  поднимающуюся
вверх.
   Подъем длился в течение около  трехсот  метров,  а  потом  перешел  в
ровную дорогу, по правую сторону от которой вдалеке виднелся двухэтажный
особняк, одиноко стоявший на юру.
   - Во-он к тому дому, -  пояснил  Валерий  Павлович,  указывая  вперед
рукой.
   - Одинокий волк, - заключила я.
   На самом деле местоположение дома  было  несколько  необычным.  Левая
сторона дороги представляла собой крутой спуск, кое-где поросший кустами
сирени и старыми одичавшими низенькими яблонями. Внизу  этого  спуска  в
некоторых местах находились огороды, которые возделали для себя те,  чьи
дома находились ниже.  Правая  сторона  дороги,  напротив,  представляла
собой  гору,  поросшую  густым  темным  лесом.   Вообще   же   вид   был
замечательным:  далеко-далеко  простирались  поля  и  луга,  до   синего
горизонта. Только вот жутковатым казалось мне житье-бытье  здесь,  вдали
от людей, поблизости с устрашающей чащобой.
   Мы приблизились к дому и притормозили около него. Он  казался  совсем
новеньким, был выстроен аккуратно, хотя внешне и не отличался  от  сотен
других, каких в Тарасове и его окрестностях в последнее время  настроили
предостаточно. Однако хозяйской руки здесь  не  чувствовалось.  Дом  был
обнесен  забором  из  сетки-рабицы,  закрепленной  на  чугунных  высоких
столбах, но во дворе не виднелось ни деревца, ни цветочка. Всякий  хлам,
оставшийся после стройки, валялся  то  тут,  то  там.  Довольно  большой
земельный участок не был ничем  засажен,  и  засохшая  большими  комьями
земля неприглядно серела.
   - Скучновато, - заключила я.
   По правую сторону от  дома  находилось  небольшое  округлое  болотце,
затянутое ряской и наполовину заросшее камышом. Многочисленные  лягушки,
высунув из воды свои  головы  и  растопырив  лапы,  настырно  галдели  о
чем-то.
   - Он здесь лебедей планирует развести, -  пояснил  Валерий  Павлович,
заметив мой взгляд.
   - И давно? - с иронией спросила я.
   - Давно, - ответил тот, поняв мои мысли. - Ему не  до  этого,  честно
говоря.
   Я выбралась из  машины  и  оглядела  местность:  здесь  было  тихо  и
спокойно. Птички чирикали, шумела листва, и сейчас даже не верилось, что
совсем недавно, часа два назад, мы были участниками ужасных событий.
   - Посигнальте, - попросила я Валерия Павловича, сидевшего в машине.
   Он выполнил мою просьбу и два раза нажал на клаксон. В одном из  окон
на втором этаже мелькнула чья-то тень, дернулась занавеска, и все  снова
успокоилось.
   - Что-то нас не спешат встречать, - протянула я.
   Валерий Павлович молчал в удивлении,  а  потом  вдруг,  хлопнув  себя
ладонью по лбу, воскликнул:
   - Да он же твою машину не знает!
   Я двинулась к калитке и нажала на звонок. В следующую  же  минуту  из
домофона раздалось:
   - Че надо?
   - Беккер прибыл, - сухо ответила я.
   В ответ помолчали, а потом домофон щелкнул и отключился.  Я  оперлась
одной рукой о калитку и продолжала стоять, не двигаясь с места.
   Вскоре  послышались  громкие  металлические  звуки,  и  дверь  в  дом
открылась.
   Я сквозь сетчатый забор заглянула внутрь: мне навстречу по  тропинке,
ведущей от дома  к  калитке,  шел  толстопузый  здоровяк,  в  шортах  из
обрезанных по колено джинсов и наполовину разорванных сланцев.  Я  сразу
заметила, что сзади за поясом у здоровяка что-то есть. Вероятно, это был
пистолет, но сам здоровяк  вел  себя  очень  спокойно.  Одной  рукой  он
бесцеремонно почесывал во  круг  пупка,  а  другой  похлопывал  по  рту,
пытаясь заглушить зевоту.
   Увидев меня, он ничего не сказал  и  только  молча  стала  отодвигать
толстый железный засов. Потом, когда мы уже стояли друг против друга, он
спросил:
   - Где Беккер? Ты - его телка?
   - Нет, я его курица,  -  огрызнулась  я  и,  повернувшись  к  машине,
крикнула:
   - Валерий Павлович!
   Тот приоткрыл стекло и кивнул вопросительно.
   - Можно, - разрешила я.
   Двери моего "Фольксвагена" открылись, и Беккеры вышли на  улицу.  Они
приблизились к калитке, и только тогда здоровяк молчаливо пропустил  нас
внутрь, а затем вновь задвинул засов  и,  шаркая  сланцами,  зашагал  за
нами.
   "Это, наверное, не Тихоня", - подумала я про себя.
   - Поднимайтесь на второй этаж, - сказал толстопузый, открыв  дверь  и
пропустив нас вперед, - вас ждут.
   Вслед за  этим  вновь  послышался  грохот:  здоровяк  запирал  двери,
которых было две, и обе металлические.  Мы,  как  нам  и  было  сказано,
миновав столовую, поднялись на второй этаж. Здесь в  просторном  кожаном
кресле  сидел  невысокий,  но  коренастый  и  потому  кажущийся  крупным
небритый мужчина. Он курил сигару и, завидев нас, тут  же  приветственно
привстал.
   - Как добрались? - спросил он.
   - Спасибо, нормально, - сдержанно ответил Беккер-старший.
   - У-У-У! - протянул хозяин, уловивший настроение Валерия Павловича по
его голосу. - Да ты, как я погляжу, сегодня не в форме. Что  такое?  Что
случилось? Кстати, - сказал он, глянув на меня, - я забыл  представиться
- Тихоня, то есть, - улыбнулся он и поправился:
   - Станислав.
   - Евгения.
   - И чей это выбор? - продолжал Тихоня. - Твой, Валера, и твой?  -  он
глянул на Витальку.
   Чтобы прервать неловкое молчание, которое после этих слов воцарилось,
я сказала:
   - Смотря с какой позиции подходить.
   Виталька меня выбрал давно, когда мы еще учились в школе, и я до  сих
пор его друг. Ну а Валерий Павлович недавно. Я - его телохранитель.
   - Ма-ать твою! - нарочито удивленно и иронично воскликнул Тихоня.
   Потом он затушил сигару и вдруг неожиданно стал ломаться передо  мной
и размахивать руками, имитируя наступление и громко произнося:
   - Кия! Кия!
   Мне его издевка не очень понравилась, и  потому  я,  тоже  взвизгнув:
"Кия!", подпрыгнула и несильно ударила его ногой в солнечное  сплетение.
Тихоня загнулся и захрипел.
   - Что ты делаешь! - заорал на меня Беккер.
   - Я подумал, вы пошутили, - прохрипел Тихоня, хромая к креслу.
   - Извини, Стае, - залепетал Валерий Павлович, - взбалмошная девка, ну
что с ней поделаешь!
   В следующую минуту в комнату вбежал здоровяк,  но  не  тот,  что  нас
впустил, а другой. Он держал в  вытянутой  руке  пистолет  и,  дожевывая
что-то, перепуганно смотрел на каждого по очереди. А ведь дом  показался
мне поначалу пустым, но, как оказалось, я ошиблась.
   - Отбой, что приперся! - рявкну