н, видят счастье  в  деньгах.  Но  он  не  понимает,  что  это  всего  лишь
казначейские билеты, обеспечивающие возможность покупки каких-либо вещей.
   Ольга   Садыковна   была   из   разряда   тех   людей,   которые    любят
пофилософствовать и могут развивать свое красноречие до  бесконечности.  Мне
же было некогда, и мысль колдуньи надо было постоянно  направлять  в  нужное
русло.
   - А других таких же точно талисманов  вы  не  могли  продать  другому?  -
улучив момент в ее монологе, вставила я.
   - Дай-коку редко покупают,  -  манерно  заметила  Ольга  Садыковна.  -  В
основном берут талисманы от болезней и сглаза. Да  и  мой  мастер,  делающий
статуэтки,  не  повторяется.  Так  сказать,  фирма  гарантирует  -  подделка
произведения считается незаконной.
   Ольга  Садыковна  внезапно  хитро,  по-цыгански  улыбнувшись  и  протянув
ладонь, сказала уже почти серьезно:
   - Позолоти ручку, яхонтовая моя.
   Я решила отдать должное  продавщице  счастья  и  "позолотить"  ее  ручку.
Стоило это мне всего лишь пятьдесят рублей, и это не  было  особым  напрягом
для моего кошелька.
   Я засобиралась уходить, но Ольга Садыковна почти властно остановила  меня
у входа. И мне пришлось-таки выслушать почти  неудобоваримые  вирши-обереги,
то есть заклинания от злых духов, демонов, лихого человека и прочей гадости.
   А на прощание она сунула мне в руки брошюру  ее  собственных  стихов  под
жутким, вызывающим дрожь  названием  "Самосознание  Параматмы"  и  маленький
пучок дурно пахнущей травы в мешочке.
   - Это одолень-трава, поможет тебе одолеть своих противников. Но это будет
стоить еще двадцать рублей... Почти бесплатно тебе отдаю.
   Я сначала  было  подняла  брови  в  знак  удивления  меркантилизму  Ольги
Садыковны и одновременно отдала дань ее умению навязывать то, что мне вообще
было не надо. Она  стояла  у  двери,  загораживая  выход  и  уже  совершенно
по-цыгански увеличивала  темп  речи,  чтобы  вконец  заболтать  собеседника,
заставив его взять-таки всовываемую ему ерунду.
   Я,  конечно,  могла  применить  определенные  приемы  и  заставить  Ольгу
Садыковну пропустить меня. Но я решила не обижать женщину, тем более  что  я
сама прибегала к помощи потусторонних сил в своей работе. Так что во  многом
мы были коллегами. Я вынула две десятки и протянула их колдунье.
   - Счастья тебе, милая! - расплылась в елейной улыбке Ольга  Садыковна.  -
Если что надо, заходи. Самого прокурора приворожу...
   Я  взяла  книжечку  стихов  и  мешочек  с  травой  и  покинула   квартиру
экстрасенса международной категории.
   Уже ожидая своей очереди на автозаправочной станции,  я  решила  еще  раз
бросить кости. Что они мне на сей раз покажут?
   Косточки, выскользнув из мешочка, покатились, и вот  знакомая  комбинация
12+24+36.
   "Не бойтесь разгребать авгиевы конюшни. То, что произойдет, в итоге будет
на благо всем".
   Ну что ж, это было бы справедливо. А теперь домой, Татьяна Александровна!
Привести себя в порядок и спать, спать,  спать!  Завтра  предстоит  решающая
схватка с господином Мельхорном.
 
Глава 8 
 
   В  эту  ночь  сон  упорно  не  шел.  Я  ворочалась  с  боку  на   бок   и
восстанавливала в своем  мозгу  весь  калейдоскоп  событий,  в  которых  мне
довелось участвовать за последние дни.
   В три часа ночи я окончательно поняла,  что  уснуть  мне  не  удастся,  и
решила снова бросить кости.
   36+16+8.
   "Самая горькая истина лучше самого приятного заблуждения".
   Это уже кое-что. Значит, мои мысли  двигаются  в  принципе  в  правильном
направлении.
   И если все, что я предполагала, верно, то остается один вопрос. Все может
получиться так, как надо, если господин Мельхорн не знает  о  двух  вещах  -
предательстве Вахи и того, что двое его гоблинов побывали  в  милиции.  Если
вдруг первое подстроено им  -  я  помнила  слова  Вахи  о  его  режиссерских
способностях, - то дело запутывалось до безобразия. Ну а  насчет  второго  -
тут тоже он мог предпринять свои контрмеры.
   Дело осложнялось тем, что прямых улик против него  не  было  ни  в  одном
случае - ни в убийстве жителя рыбацкого поселка, ни в убийстве Игнатова,  ни
в ликвидации Воронцовой и ее мужа. Ни даже в похищении сначала сына  Албены,
а потом и самой Албены.
   Да и потом сама личность Мельхорна вызывала много  вопросов.  Иностранный
гражданин,  Александр  Эмильевич  Мельхорн,  бывший  советский  немец,   еще
ребенком вывезенный за рубеж, а ныне  богатый  инвестор,  владелец  крупного
колбасного завода в Покровске. Зачем ему все эти убийства, откуда он  знаком
с Арифом, откуда у него такие обширные связи в криминальном мире  достаточно
заштатного Тарасова? Что-то тут явно не так...
   Мои размышления прервал тревожный телефонный звонок. На том конце провода
я услышала глухой сдавленный  голос  мужчины,  которого,  казалось,  вот-вот
задавят рыдания. Вначале я даже не догадалась, кто  это...  Так  этот  голос
контрастировал с  обычной  уверенной  в  себе  манерой  разговаривать  моего
знакомого бизнесмена Константина Андреевича Бабина.
   - Тань, меня кинули, как последнего лоха, - жалобно сообщил он.
   - Я не поняла, в чем дело. Выражайся поконкретнее...
   - Да тут два часа назад приезжали двое пацанов. Не шелупонь какая-нибудь,
а серьезные ребята. Они сообщили, что если я хочу увидеть свою сестру  живой
и невредимой, то мне придется отдать  им  все  брюлики...  Ну,  короче,  те,
которые мы с тобой у хачика этого, Фрейда, изъяли...
   - И что?
   - Ну, я поломался для вида. И пришлось-таки отдать... Думаю, хрен с  ним,
наживем... Сестра все-таки. Да и ты поможешь вернуть, в этом я уверен, иначе
не связывался бы с тобой.
   Уверенность в моих способностях, конечно, льстила, хотя  задача,  которая
ставилась передо мной и  связавшая  странным  образом  владельца  ювелирного
магазина, банду мошенников и меня, была не из легких. И я не знала до конца,
смогу ли я разгадать эту тайну, которая мне была самой  интересна  и  завеса
которой чуть приоткрылась после прочтения дневника  Воронцовой  и  посещения
Ольги Садыковны.
   - Что случилось, говори конкретнее!
   - Ну, отдал я камушки этим типам.  Они  обещали  через  полчаса  привезти
Албену. Говорили, что мы им на фиг не нужны, а интерес  представляют  только
брюлики. Мол, не беспокойся, братан, все будет ништяк... Только уже  полтора
часа прошло, а ее все нет.
   - В милицию звонил?
   - Еще чего... Нет, конечно... Они бы засаду устроили, и кто его знает - в
переполохе-то Албену могли укокошить вместе с бандитами.  Короче,  не  знаю,
чего делать...
   - Ладно, жди, сейчас выезжаю.
   У  Костяна  я  была  через  двадцать  минут.  Он  производил  впечатление
матадора, потерявшего быка. С одной стороны, его  внушительная  внешность  и
мажорный  вид  говорил  о  том,  что  передо  мной  все-таки   представитель
капиталистического  сословия.  А  с  другой   -   жалкое   выражение   лица,
ссутулившиеся плечи, сигареты, которые он курил одну  за  другой,  выдавали,
что Костя сейчас переживал не лучшие времена, и на сленге ему  подобных  мог
быть назван "кинутым лохом".
   В принципе, чего-то подобного я ожидала. Трудно  было  предположить,  что
Мельхорн  решится  уехать   из   страны,   не   разобравшись   полностью   с
драгоценностями. Кстати, после похищения Албены Костя посетил  ее  квартиру,
все перерыл и пришел к выводу, что часть бриллиантов, принадлежавших ей,  то
есть те, которые мы с ним изъяли у Фрейда и передали ей, исчезли.  Что  было
вполне естественно. Это была работа Мельхорна и его подручных. А Албену  они
держали в  качестве  заложницы,  дабы  вытянуть  у  Кости  оставшуюся  часть
драгоценностей.
   Настораживала лишь какая-то патологическая тяга к этим бриллиантам вполне
обеспеченного и  солидного  человека,  которым  являлся  немецкий  бизнесмен
Александр Мельхорн.
   Расспросив у Кости некоторые  детали  визита  к  нему  ночных  гостей,  я
попробовала связаться с Расторгуевым. Это удалось сделать только утром.
   Разговор наш с Расторгуевым стал возможным только в  десять  утра,  когда
он, по  обыкновению  плотно  позавтракав,  гладко  выбритый,  вошел  в  свой
кабинет.
   - Ну, что у тебя на сей раз стряслось? Вчера же только все обговорили...
   - Жизнь вносит свои коррективы, Боря.
   - Какие еще коррективы? - устало спросил Расторгуев.
   Вероятно, в голове капитана милиции была полная мешанина, несмотря на то,
что было утро и, по идее, он не должен был быть слишком усталым.
   - Я же говорила тебе по телефону, что двое мужиков, по всей видимости  от
Мельхорна,  наехали  на  Константина  Бабина,  владельца  магазина   "Черная
жемчужина", и обманом завладели бриллиантами.
   - Ну и что дальше? - флегматично поинтересовался Расторгуев.
   - А то, что эти драгоценности уже у Мельхорна, и вот-вот он улетит с ними
за кордон.
   - Мы же все  равно  планировали  брать  его  сегодня  вечером,  когда  он
прибудет из района. Так ведь сообщили твои источники? - он имел в виду Ваху.
   - Да.
   - Ко всему прочему, дорогая моя Танюша,  мне  не  хочется  международного
скандала, и мне надоели  твои  выдумки!  Ты,  конечно,  хорошая  сказочница,
только проблем с ФСБ мне еще не хватало! Я,  в  конце  концов,  нахожусь  на
государственной работе!
   Расторгуев, казалось, был готов выйти из себя. Собственно, я отчасти была
с ним согласна. В той части, что касалась личности  господина  Мельхорна.  Я
просто хотела удостовериться,  провел  ли  Расторгуев  определенную  работу,
которую обещал мне сделать после нашего вчерашнего разговора.
   - Вот, смотри, - Расторгуев рывком распахнул дверцу сейфа и вынул  оттуда
папку с документами. - Вчера собрал все  данные...  Около  полутора  месяцев
назад господин Александр Мельхорн обратился в милицию и заявил о том, что  у
него украли паспорт.  Он  развлекался  в  ресторане  "Веселый  Роджер".  Сам
признался, что был сильно под градусом. А случайные знакомые - ты же знаешь,
как у нас просто знакомятся в таких местах - предложили подвезти  до  отеля.
Утром обнаружил, что ни денег, ни документов нет.
   - И что дальше?
   - Дальше - ничего. Милиция  завела  дело,  но  никого  не  нашла.  Однако
Мельхорн не успокоился и снова наведался в районное отделение  милиции,  уже
совсем недавно - неделю назад, - Расторгуев посмотрел на число в протоколе.
   - Ну? - нетерпеливо произнесла я.
   -  Он  заявил,  что  недоволен  действиями  милиции,  обвинил  Россию   в
покровительстве преступности и терроризму. Ты же знаешь,  на  Западе  сейчас
новый загон пошел... В общем, сказал, что мы с  двумя  кавказцами  не  можем
справиться... И, что самое интересное, опознал по фотографии не кого  бы  то
ни было, а нашего знакомого фигуранта по  делу  -  Арифа  Амербекова,  более
известного в криминальных кругах под кличкой Кубинец.
   - Да ну! - удивилась я. - А когда это он сделал?
   - Когда-когда? - передразнил меня Расторгуев. -  Когда  пришел,  тогда  и
сделал...
   - Неделю назад?
   - Да.
   Я  задумалась.  В  моей  голове  крутились  различные  версии,  одна   не
правдоподобнее другой. С одной стороны, если верить Мельхорну,  Ариф  должен
быть жив, если полтора месяца назад он вместе с  другим  кавказцем  украл  у
него паспорт. А с другой... Ой, а с другой!
   Как  же  все  сложно-то!  Я  тяжело  вздохнула  и  попросила  Расторгуева
закурить. Он, пожав плечами, разрешил мне это сделать.
   - Да, и еще, - Расторгуев достал из папки еще одну бумагу. - Хозяин дачи,
куда мы сегодня должны  будем  наведаться,  -  Ваха  Магомедович  Магомедов,
уроженец города Грозного.
   Я кивнула головой, словно этот факт мне был известен и никакого удивления
с моей стороны не вызвал.
   - И последнее, - Расторгуев сложил руки в замок и пристально посмотрел на
меня. - Я разговаривал с покровскими оперативниками, они  сообщили  мне  еще
одну интересную информацию. Мельхорн уже две недели  как  не  появляется  на
своем заводе, хотя до этого регулярно ходил туда, как на работу.
   - Спасибо, -  почти  машинально  сказала  я.  -  Мы  с  тобой  обменялись
информацией, этого,  пожалуй,  на  сегодняшнее  утро  достаточно.  Когда  ты
планируешь нанести удар по даче Мельхорна?
   - Когда согласую этот вопрос с руководством, - сухо ответил Расторгуев. -
Могут возникнуть некоторые бюрократические сложности.
   Я  нахмурилась  и  хотела  было  сказать  что-нибудь  нелицеприятное,  но
сдержалась.
   - Ладно, я пошла, - сказала  я  после  небольшой  паузы,  затушив  окурок
выкуренной  сигареты  в  пепельнице.  -  Желаю  тебе  успеха  в  преодолении
бюрократических препонов.
   - Таня, я не советовал бы тебе туда сегодня ехать, -  сказал  Расторгуев,
когда я уже шла на выход.
   -  Я  очень  рада,  Борис   Михайлович,   что   не   нахожусь   в   твоем
непосредственном подчинении, - обернувшись, ответила я. - И вообще свобода -
это замечательно, - прибавила я, уже стоя на пороге его кабинета.
 
*** 
 
   Дорога, которая вела к  условленному  месту  встречи  с  бандитом  Вахой,
вначале тянулась прямой линией по общей трассе, где часто мелькали  легковые
автомобили и огромные грузовики, забрызганные грязью и  облепленные  снегом.
Потом мой путь продолжался вниз по склону - я ехала по  проселочной  дороге,
петляющей между заброшенных деревушек и смешанных лесов, которая,  как  нить
Ариадны, выводила меня к замку чудовища Миноса.
   Надо сказать,  Ваха  отчасти  напоминал  легендарный  персонаж  греческой
мифологии. Только  рогов  не  хватало.  Но  я  думаю,  ставить  рога  такому
персонажу для любой самой коварной женщины было бы весьма опасным  занятием.
Ко всему прочему, бандит, судя по его рассказу, ни разу не был женат.
   Дорога заняла час с небольшим. Вскоре я остановила машину перед  каменным
строением с зарешеченными  окнами  и  высоким  забором,  которое  находилось
невдалеке от вожделенной дачи господина Мельхорна.
   Если дача, видневшаяся на склоне горы, напоминала замок эпохи Ренессанса,
слегка смешанного с новорусским стилем местных архитекторов, то это строение
я обозначила филиалом шестой колонии. Шестая колония - знаменитая в Тарасове
зона особого режима для опасных преступников. В определенных  кругах  нашего
города даже ходили легенды по поводу  этой  колонии,  и  даже  самые  крутые
мафиози побаивались попасть туда...
   Высокий забор, колючая проволока над ним,  стальные  решетки  -  все  это
производило впечатление тюрьмы. А на самом деле это была хижина  дяди  Вахи.
То есть он жил  отдельно  от  Мельхорна.  Мне  показалось  немного  странной
подобная аскетичность - как будто бы Ваха сам себя  добровольно  заключал  в
карцер.
   Недалеко располагались домики людей небогатых, в них жили местные  жители
пригородного поселка Калинов Бор. Это живописное место у  Зеркального  озера
долгое время никого не интересовало - я  имею  в  виду  семьдесят  три  года
советской власти, когда страна активно строила  светлое  "завтра",  -  но  с
ветром перемен, занесенных нам эксцентричной Раисой  Максимовной  и  меченым
Михаилом Сергеевичем, этот район с его  красочным  ландшафтом  стал  активно
обживаться элитой нового общества.
   Я уже третий раз безуспешно нажимала на кнопку звонка, но  мне  никто  не
открывал. Я уже начала думать о том, что  это  или  подвох  или  правоверный
мусульманин Ваха,  нарушив  законы  ислама  питием  русской  водки,  наказан
Аллахом крепким сном и не может проснуться. А может быть, его уже пришили за
предательство? Это был бы самый неудачный для меня разворот событий.
   Я уже почти свыклась с мыслью о поражении, как за спиной  вдруг  раздался
грубоватый бас Вахи:
   - Так, ты, - он ткнул в меня стволом пистолета, - сейчас пойдешь со мной.
   Рядом с Вахой маячила фигура бритоголового  типа.  Он  наглым  похотливым
взглядом ощупывал меня. У меня сложилось ощущение, что бритоголовый хотел бы
попользоваться мной и удовлетворить свои мужские потребности. Причем он  был
готов сделать  это  прямо  сейчас,  невзирая  на  отрицательную  температуру
воздуха.
   Я вдруг почувствовала себя ягненком, которого мясник ведет на заклание. В
лице  Вахи  не  было  того   налета   галантности   и   грубоватой   мужской
обходительности, какие присутствовали у него вчера.  Передо  мной  стоял  не
влюбленный кавалер, покоритель дамских сердец, а прямое воплощение Сатаны.
   На поясе Вахи было закреплено несколько  ручных  гранат,  а  из  большого
кармана кожаной куртки выглядывали три магазина от автомата "Калашников". Я,
не  привыкшая  к  подобному  обращению,  захотела  даже  плюнуть   на   все,
развернуться и отработанным ударом ноги врезать этому подонку в  челюсть.  А
затем разобраться с похотливым бритоголовым мальчишкой.
   Меня усадили в белую "Ниву", которая стояла недалеко. Сопротивление  было
бы бесполезно с моей стороны, так как  стальное  лезвие  ножа  бритоголового
уперлось  в  мой  бок.  По-видимому,  начинающему  бандиту  это   доставляло
удовольствие. Самодовольная улыбка не сходила с его глуповатого лица.
   - А когда мы ее трахать будем? - с живым интересом  в  маленьких  глазках
задал бритоголовый подленький вопросик Вахе.
   - Что, стоячка замучила?  -  усмехнулся  Ваха,  глядя  в  лобовое  стекло
автомобиля.
   - Да есть такое дело... - ухмыльнулся в ответ Леха.
   - Ну, иди подрочи, - почти  ласково  дал  ему  совет  Ваха  -  Я  ею  сам
заниматься буду...
   В тот момент я была готова выразить благодарность Вахе и за это.
   Дорога до мельхорновского замка заняла всего минут десять. Возможно,  при
других условиях я зачарованно разглядывала бы утопающие в заснеженных  садах
прекрасные громады новорусских строений. Многие из них можно было бы назвать
произведениями архитектурного искусства.
   Мы подъехали к кованой ажурной  решетке,  опоясывавшей  дворцово-парковый
ансамбль дачи Мельхорна. Она отчасти напоминала дворец графа Юсупова.
   Бандитское гнездо выглядело, надо сказать, эффектно. Оно было выдержано в
стиле барокко и  напоминало  модернизированный  в  стиле  эпохи  Возрождения
средневековый замок. Это было трехэтажное здание с двумя арками по  краям  и
колоннами  в  середине.  В  целом  дача  производила  впечатление  огромного
корабля, штурмующего рифы.
   Меня буквально втолкнули в парадную дверь дома. В мягком ворсе  огромного
персидского ковра не слышны были тяжелые шаги бандитов.
   На вершине  мраморной  лестницы  возвышалась  статуя  фавна,  обнимающего
нимфу. Это был довольно интригующий момент совокупления черта с красавицей.
   - Леха, иди пока отдохни, - бросил Ваха бритоголовому. -  Я  сам  с  этой
бабой разберусь.
   Криво усмехнувшись, Леха поплелся по коридору направо. Было видно, что он
очень  хотел  присоединиться  ко  мне  и  Вахе,  предчувствуя,   что   будет
происходить дальше. А что в действительности меня ожидало, тогда  я  и  сама
представить себе не могла.
   Ваха ткнул меня в бок пистолетом и направил налево, по  коридору  первого
этажа. Некоторое время мы молча  шли  и  наконец  остановились  у  массивной
двери. Ваха открыл ее ключом, и мы вошли в кабинет.
   - Ну что ж, здравствуйте, девушка, еще раз! Не такой вы представляли нашу
встречу, - голос Вахи был теплым и даже добрым.
   Я недоуменно посмотрела  на  бандита.  Из-под  бороды  и  зловещей  маски
бородатого высветилась солнечная улыбка.
   - Надеюсь, вы мне еще доверяете?
   - Приходится.
   - Если бы я был вашим врагом, я мог бы шлепнуть вас еще вчера.
   - А может, у вас далеко идущие планы?
   - Изнасиловать я вас мог всегда,  даже  сейчас.  Не  пугайтесь...  Делать
этого я не стану.
   - Кто вы такой, Ваха?
   - Бандит. Но я веду с вами честную игру.
   - А бандиты бывают честны?
   - Да, конечно, честное бандитское слово. Кстати, что с  дневником  Анечки
Воронцовой? Царство ей небесное.
   - Дневник в милиции, - спокойно ответила я, наблюдая за  выражением  лица
бандита.
   Впрочем, оно абсолютно не изменилось. Все  та  же  лучезарная  улыбка  не
сходила с еще совсем недавно хм