Конечно, мы поговорим в курилке.
   И Виноградова сделала утрированно-приглашающий жест. Спустя несколько
секунд мы очутились в курительной комнате, где несколько женщин и мужчин
сидели в уголке и дымили. По их одежде можно было предположить, что  это
обслуживающий персонал ресторана, - Ну так что?  -  с  вызовом  спросила
Виноградова. - Пришел шантажировать меня? Лучше бы на себя посмотрели  -
то жена здесь со своим е..рем маячит, то муженек свою шлюху приводит!
   - Лора, ты что, белены объелась? -  стараясь  сохранять  спокойствие,
спросил Бен.
   - Ах, мы же такие порядочные, я и забыла совсем! У нас Лиза вообще ни
с кем не спит, а рожает путем  почкования,  не  теряя  девственности!  -
зашлась в истерике Виноградова.
   На нас стали обращать внимание.
   - Хватит нести пургу! - решительно оборвала я стриптизершу.
   - А ты кто такая будешь?
   - Я частный детектив.
   - Да что мы говорим такое! Слушаешь и веришь!
   -  Так,  тихо!  -  со  змеиным  шипом  взвилась  я.  -  Короче,  дело
заключается в том, что гражданка Лисицына Елизавета Андреевна исчезла  в
Баку несколько дней назад и я ее разыскиваю. Насколько я поняла из твоих
слов, ты совсем недавно ее здесь видела. И мы бы очень хотели знать, при
каких обстоятельствах...
   - Ну, что ты будешь делать! - всплеснула руками Виноградова.  -  Жить
спокойно не дают, ни там ни здесь!
   - Говори, где Лиза?! - Бен угрожающе надвинулся на Ларису.
   - Не знаю и знать не хочу! Но, думаю, она  скоро  объявится'.  Такие,
как она, не успокаиваются надолго.
   - Да что произошло-то, в конце концов?  -  окончательно  вышла  я  из
себя.
   - А  то,  что  всегда  происходило  с  этой  порядочной  женщиной!  -
Произнося это, Виноградова, казалось, вылила ведро яда. - Вы не  слышали
случайно про такую болезнь, которую  в  простонародье  жадностью  зовут?
Говорят в определенных кругах, она фраера сгубила...
   - Выражайся точнее! - попросила я.
   - А точнее и не бывает.  Живу,  значит,  здесь,  в  Баку,  никого  не
трогаю, работаю... Уж и позабыла, что есть на  свете  актриса  по  имени
Елизавета Лисицына.
   А тут - на тебе! Позавчера.., тоже,  кстати,  сестрою  представилась.
Охрана скоро будет думать, что я из многодетной семьи...
   - Ну! - нетерпеливо торопил Бен. - Надеюсь, она пришла  не  молодость
вспоминать?
   - Ты бываешь чрезвычайно догадлив. - Виноградова посмотрела на Бена с
выражением безграничного презрения. - Ей было не до того...
   - Что же она от тебя хотела? - спросила я.
   - Денег. И желательно в долларах.
   - Сколько?
   - Пять тысяч.
   - За что?
   - Ну, это, Лиза вжилась в роль  рэкетира  или  шантажиста.  Не  знаю,
правда, в  каком  те-ат-ре  она  сейчас  играет!  -  Виноградова  вылила
очередную порцию яда. - Но,  признаться,  роль  удается  ей  как  нельзя
лучше: она играет саму себя.
   - Лариса, расскажи, пожалуйста, поподробнее, -  примирительным  тоном
обратилась я к ней. - Мы тебя не обманываем, я  действительно  расследую
это дело, и мы очень хотим найти Лизу.
   Виноградова недоверчиво посмотрела на меня, перевела взгляд на  Бена,
и было в этом взгляде что-то такое, от чего он опустил глаза.
   - Ну ладно, - после паузы произнесла она. - Она сюда явилась,  как  я
уже говорила, позавчера  вечером.  Естественно,  я  очень  удивилась  ее
появлению, наши отношения никогда нельзя было назвать дружескими. И даже
если мы волею судьбы оказались в одном городе за рубежом, это  не  могло
явиться поводом для встречи... Я спросила ее, что ей от меня  нужно.  На
что она нагло заявила, что пять тысяч долларов. Мне аж  дурно  стало  от
подобного хамства. Честно говоря, тут  же  подумала,  все  ли  у  нее  в
порядке с головой.
   - Она была одна?
   - Да нет,  я  же  сказала,  с  каким-то...  -  Виноградова  замялась,
подыскивая слово. - Простите меня, конечно, девушка, но я таких на самых
худших вызовах не видала.
   - Как он выглядел? - Мои вопросы были точны и конкретны.
   - Мерзкого вида, голос такой гундосый, чем-то похож, извини уж  меня,
пожалуйста, Димочка, на тебя... В очках, такой же, как у Димки, нос. Но,
чисто по-женски, - она приложила руку к груди, - ты, Димка,  лучше.  При
всем моем неоднозначном отношении к тебе.
   - Что он говорил?
   - Да ничего не говорил, стоял и ждал ее, будто на шухере...
   - А почему же тогда ты говоришь, что голос у него гундосый?
   - Ну, сказал он ей пару фраз типа "Пойдем, в следующий  раз  заглянем
как-нибудь".
   - Но чем она обосновывала свои требования насчет пяти штук баксов?
   - Хамством.
   - То есть?
   - Ну, наша праведница, - снова съехидничала Виноградова, - знаменитая
на весь Тарасов своим целомудрием, заявила мне с ходу, что я, в  отличие
от нее, опустилась дальше некуда, тру своим  телом  столб,  продаю  себя
направо и налево чуркам нерусским...  А  мать  моя  про  это  ничего  не
знает... Но вполне может узнать, благодаря стараниям  доброжелательницы,
а сердце у старушки слабое, может и не выдержать такого.
   - Короче, она требовала пять тысяч за свое молчание?
   - Да. При всем том, что я всего-навсего восемь  здесь  заработала  за
два года.
   Виноградова  заметно  сникла.  Она  присела  на  скамью,   затянулась
сигаретным дымом.
   - Вы меня извините за такой прием, ну.., в начале  нашего  разговора.
Вы, надеюсь, понимаете, что у меня с нервами непорядок...
   - Нет проблем, - коротко ответила я. -  Лучше  расскажи,  на  чем  вы
расстались.
   - Я послала ее куда подальше.
   - А она?
   - Думаю, с родней она  меня  рассорит  окончательно,  если,  конечно,
решится на такую подлость.
   Деньги я ей все  равно  не  дам.  Так  что,  может  быть,  только  из
вредности... Но она обещала в скором времени навестить меня, надеясь  на
мое благоразумие.
   Она прямо так  и  сказала,  улыбнувшись  в  дверях  своей  знаменитой
лицемерной улыбкой... Клеопатра, мать ее за ногу!
   Виноградова  подняла  голову  и  гордо  приосанилась.   Видимо,   она
вспомнила тот самый эпизод из своей жизни, когда роль Клеопатры  светила
и ей.
   И она не думала еще о том, что через несколько лет окажется  в  одной
из стран ближнего зарубежья и будет играть совершенно другую роль.  Роль
проститутки, пускай элитной и высокооплачиваемой...
   По лицу Ларисы текли слезы, и она каким-то поникшим  голосом,  словно
вспомнив, что она актриса, а не шлюха, сказала:
   - Извините, слабость...
   - Ничего, бывает, - ответила я. - Мы, наверное,  пойдем.  Спасибо  за
беседу, Лариса.
   И уже в дверях курилки я обернулась:
   - Лиза не уточнила, когда в следующий раз собиралась посетить тебя?
   - Нет, - покачала головой Виноградова.
 
*** 
 
   Всю дорогу от  "Турана"  до  нашей  гостиницы  Лисовский  молчал.  Он
заговорил, только когда я закрыла на ключ дверь нашего номера.
   - Таня, после всего услышанного сегодня и  вообще  за  все  последнее
время.., мне просто необходимо с кем-то поговорить. Я, конечно, понимаю,
у тебя тоже голова раскалывается. Слишком много за такой  короткий  срок
произошло...
   - Ничего, я привыкшая, в моей практике и не такое случалось. Так  что
ты конкретно хочешь сказать? - Я уже приготовилась  выслушать  сбивчивый
монолог Димки и потянулась, перегибаясь через спинку кресла,  за  пачкой
"Мальборо".
   Но вместо конкретных замечаний  или  в  крайнем  случае  раздражения,
выраженного в определенных  фразах,  я  услышала  всхлипывания  и  стоны
уткнувшегося в подушку человека.
   Этого мне еще не хватало! Ну и мужики пошли!
   Или разревется, как баба, или уж такой тупой гоблин, что ни  дать  ни
взять - сплошное воплощение брутальности. Ну почему,  почему  перевелись
нормальные мужики, рыцари, в конце концов? Которые и розы умеют  дарить,
и сонет написать, и защитить даму. Да уж, обмельчало мужское сословие.
   - Бен, успокойся! Я, конечно, все понимаю... Это для тебя неожиданное
открытие, но, мне кажется, мы  не  можем  делать  никаких  окончательных
выводов, так как начатое нами дело еще не завершено. Это во-первых...
   - Да не хочу я никакого дела! Все ясно - она, как выяснилось, шлюха и
преступница... Скорее всего связалась с какой-то  бандой  и  теперь  там
что-то вроде наводчицы, шантажистки, не знаю, как  это  точнее  назвать.
Можно не продолжать расследование. Я уже сделал для себя  вывод,  что  с
этой женщиной меня больше ничего не связывает.  Боже,  какой  же  я  был
дурак! - И Бена понесло.
   Это был монолог почти в стиле Отелло. Я даже  подумала  о  том,  что,
находись Лиза здесь, он ее, наверное бы, задушил собственным галстуком.
   - Во-вторых, - перебила его я, - мы так и не продвинулись  в  поисках
твоего брата. Бог с ней, с  Лизой...  Это  твое  личное  дело,  в  конце
концов, как решать проблему отношений со своей женой.
   - Да, да... Теперь я точно не сомневаюсь, - раздраженно  кричал  Бен,
размахивая руками так, что я даже испугалась, что мы побеспокоим соседей
по гостинице. - Я точно знаю, для этого не надо быть частным детективом.
Я  просто  уверен  на  все  сто  процентов,  что   она,   связавшись   с
преступниками, или убила моего брата, или похитила. Сейчас его держит  в
рабстве какой-нибудь тип, наподобие Джебраилова.
   - Сулеймана Агаевича, - с ехидцей добавила я. -  Ты  что,  и  к  нему
изменил свое отношение?
   - Представь себе, да. Пелена спала с глаз Адама, -  процитировал  Бен
Библию, - и он увидел, что они с Евой голые.
   - У тебя прекрасные познания в  области  истории  религии,  но  давай
все-таки приступим к нашему делу. - Я закурила и села в кресло. - Бен, а
давай-ка начистоту, расскажи мне, что за люди появлялись в  вашем  доме.
И, пожалуйста, давай обойдемся без фраз типа "она Афродита", "воплощение
красоты и целомудрия"... А уж  на  определение  "порядочная  женщина"  в
твоем исполнении у меня вообще выработался устойчивый рвотный рефлекс...
   - Да-да, конечно!
   - Словом, я не хочу слушать весь этот сентиментальный бред.
   - Да, да! - Бен был донельзя раздражен. - Теперь я буду  называть  ее
исключительно шлюхой.
   - Не бросайся в крайности, дружок. Сам-то ты тоже  не  ангел...  -  Я
явно намекала на события, произошедшие на кровати, где он сейчас  сидел.
- То, что произошло между нами, конечно, можно  назвать  ностальгией  по
прошлому, если бы это были одни слова и не было бы при этом определенных
телодвижений.
   Я насмешливо посмотрела на него. Бен  покраснел  еще  больше  и  тоже
закурил. Теперь он был похож на персонаж картины "Брат Красной Шапочки в
раздумье": лицо его напоминало спелый помидор, а грустные глаза выражали
полное отчаяние. Поистине, нет в этом мире места для радужных грез.
   - Начнем с Джебраилова, - затянувшись сигаретой, начал Бен. - С этого
самого Сулеймана Агаевича, или Кинг-Конга. Ну, так  вот...  Я  не  хотел
тебе сначала этого говорить.
   - Не скрывай ничего, выкладывай все, даже  то,  что  ты  не  считаешь
важным.
   - Он бывал у нас часто, и только такой  наивный  дурак,  как  я,  мог
думать, что эта... - Он осекся на полуслове.
   Я просила его сдерживать свои эмоции, и он  сдержался  в  определении
неверности  своей  жены.  Ведь,  как  известно,  эмоции  только   больше
запутывали мысли. А в данной  ситуации  требовалось  как  раз  холодное,
рассудительное отношение к событиям.
   - Ну, так что у нас там произошло с этой порядочной  женщиной?  -  не
удержалась я.
   - На Восьмое марта к нам как-то были приглашены все лучшие люди,  так
называемые  друзья  семьи...   -   В   голосе   Лисовского   послышались
саркастические нотки.
   Несмотря  на  то  что  ситуацию  в  каком-то  смысле  можно   назвать
трагичной, я с трудом сдерживалась,  чтобы  не  рассмеяться.  Лисовский,
слава богу, как-то продвинулся в понимании юмора и более  критично  стал
воспринимать действительность. Я была искренне рада.
   - Мой брат Андрей также присутствовал. И произошла ссора между ним  и
Джебраиловым.
   - По причине несовпадения интеллекта?
   - Таня,  -  укоризненно  посмотрел  на  меня  Бен.  -  Все,  конечно,
подвыпили,  и  этот  правоверный  мусульманин  от  русской  водочки   не
отказывался тоже, все время что-то шептал моей жене на ухо. Видно, читал
лекцию о культурных традициях своей древней азербайджанской земли...
   "Браво,  Дима,  браво!"  -  в  душе  рукоплескала  я  своему  бывшему
однокласснику.
   - Моему брату это не понравилось, я  один  тогда  в  розовых  облаках
витал... И плохо помню детали.
   Единственное, что запомнилось, - напряженный разговор  между  ними  у
нас на кухне. Джебраилов, держа за шкирку Андрея и приперев его к стене,
говорил: "Ты зачем лезешь, когда я с Лизой разговариваю?!
   Ты что, совсем баран, что ли, вообще не понимаешь, что мы о  культуре
разговариваем?" Брат что-то пытался возразить. Но тут зашли мы с  Лизой,
и они сразу успокоились.  Скандал  замяли,  решили  просто,  что  выпили
лишку.., с кем  не  бывает.  Подняли  еще  один  тост  за  дружбу  между
народами, и Лиза по-дружески поцеловала их обоих.
   - А  позже  между  Джебраиловым  и  твоим  братом  были  какие-нибудь
стычки?
   - По сути, нет, потому что где им было встречаться, кроме как  у  нас
дома?.. - Бен пожал плечами. - Мы старались их вместе больше не сводить.
Но, честно говоря, сейчас, трезво оценивая ситуацию, я не исключаю,  что
Джебраилов по своим дикарским соображениям вполне мог убить моего  брата
или держать  где-нибудь  в  подвале.  Ведь  крест-то  под  его  матрацем
принадлежал Андрею, да и помнишь ту записку с подписью "Кинг-Конг"?
   Я не ответила, погруженная в свои  мысли.  Действительно,  совпадений
что-то набиралось слишком много. И все указывало на то,  что  Джебраилов
причастен к исчезновению Андрея Лисицына.  Непонятно,  правда,  где  его
искать в этом большом восточном городе.  А  может  быть,  даже  и  не  в
городе, а в ауле...
   Но, с другой стороны, мотивы какие-то непонятные.
   Если только Лиза, которая окончательно вырисовывалась в  неприглядном
свете, натравила Джебраилова на своего зятя? Но зачем?
   Вопросов сдавалось много, а времени до наступления рассвета мало.  И,
откровенно говоря, слишком насыщенная программа нашего пребывания в Баку
давала о  себе  знать.  Я  чувствовала  себя  усталой  и  разбитой,  мне
необходим был хотя бы трехчасовой отдых.
   Бен продолжал что-то говорить, но  это  уже  не  относилось  к  делу,
скорее являлось продолжением исповеди о том, что давно накипело на  душе
и просилось наружу. Он ходил  по  комнате,  курил,  а  я  уже  лежала  в
кровати, и слова его долетали сквозь полудрему.
   Наконец он замолчал.  Я  закрыла  глаза  и  почти  уснула,  но  вдруг
почувствовала прикосновение его руки и горячее,  порывистое  дыхание.  В
следующий момент Бен прильнул к моей шее губами, потом они переместились
ниже, к розовым бутонам моих сосков.
   Я поняла, что в ближайшие  полчаса  сна  мне  не  видать,  и,  следуя
древней китайской мудрости, отдалась воле дао -  пути,  который  в  этот
предрассветный час вел меня навстречу страсти.
 
Глава 7 
 
   Согласно моему плану, следующим пунктом программы пребывания  в  Баку
стало  посещение  небезызвестной  фирмы  "Апшерон  Интернэшнл",  которая
являлась дочерней фирмой тарасовской "Панорамы".
   Офис "Апшерон Интернэйшнл" был почти копией "Панорамы"  -  яблоко  от
яблони далеко не падает, с той лишь только разницей,  что  офис  занимал
чуть  больше  места,  а  евродизайн  был  подороже   и   более   стильно
оформленным.
   В   коридорах   здания   компании   сновали   озабоченные   риэлтеры;
развалившись в мягких удобных креслах, сидели богатые  клиенты,  которым
недосуг  было  самим  подыскивать  себе  недвижимость.  Они,  как  и  их
российские  собратья  -  представители  мира  капитала,  манерно  курили
дорогие сигареты, выставляли напоказ дорогую одежду и украшения.
   Не люблю эти чванливые лица. Гордость  таких  людей  составляет  лишь
сознание того, что денег у них больше, чем у остальных, и достаются  они
им намного легче. Эти счастливчики, которым в жизни повезло больше,  чем
другим,  -  просто  так  сложились  обстоятельства,  -   считают   себя,
соответственно,  умнее  других,   обосновывая   свои   выводы   циничным
афоризмом: "Если ты такой умный, где твои деньги?" Людей  они  оценивают
по стоимости прикида, а хорошие качества и манеры заменяют принятые в их
кругу дистанция общения и стиль жизни, согласно  которым  они  подбирают
себе и друзей.
   Мы с Беном зашли в приемную и увидели за  столом  смуглую  девушку  с
какими-то легкомысленными  стекляшками  в  волосах.  По  внешнему  виду,
ставшему  негласной  униформой  всех  секретарш,  она  очень  напоминала
"панорамовскую"  Олю  Гаврилову  На  ней,  как  и   на   Оленьке,   была
обтягивающая  мини-юбка  и  полупрозрачная  блузка.  Эти   два   момента
подчеркивали главные достоинства представительниц  данной  профессии,  в
обязанности которых входило отвечать на телефонные звонки и подавать чай
и кофе по первому требованию шефа.
   Ярко  накрашенные  глазки  Шехерезады,  как  мысленно   я   окрестила
секретаршу, с вызовом посмотрели на нас.
   - Из руководства кто-нибудь свободен? - спросила я.
   - А что вы хотели?
   - Мы из Тарасова.
   В глазах Шехерезады при упоминании моего  родного  города  отразилось
все столичное пренебрежение к глухой русской деревне.
   - Откуда? - переспросила она. - Так вы что, из России?
   - Да, - проигнорировав ее  издевательский  тон,  ответила  я.  -  Нам
хотелось бы увидеть кого-нибудь из руководства компании.
   - Асим Кулиевич, наш директор, сейчас разговаривает с Сулейман-беем.
   - Уж не с Джебраиловым ли? - подал голос Дима.
   - Да. Господин Джебраилов прилетел вчера из вашего Тарасова, -  почти
официальным тоном дикторши телевидения сообщила нам секретарша.
   Это мне стало интересно, поэтому я решила  во  что  бы  то  ни  стало
попасть в  кабинет  и  вывести  на  чистую  воду  этого  Джебраилова.  Я
попробовала  войти  к  нему,   но   вскочившая   с   кресла   Шехерезада
пуленепробиваемой стеной встала между мной и дверью.
   - Не знаю, как там принято у вас в России, но у нас  нужно  подождать
окончания разговора, тем более когда беседу ведут такие люди.
   Последние  слова  она  произнесла  так,  как,  наверное,  легендарные
дикторы эпохи развитого социализма вещали о встрече товарища Брежнева  с
хлопкоробами Узбекистана, двигавшимися через упорный физический  труд  к
вершинам коммунизма в духе решений очередного съезда партии.
   Ее категоричность даже развеселила  меня.  Неужели  Джебраилов  в  ее
представлении нечто неординарное или,  по  крайней  мере,  заслуживающее
такого преклонения?
   Я пожала  плечами,  и  мы  с  Беном,  послушные  приглашающему  жесту
Шехерезады, который выглядел почти как  приказ,  опустились  на  сиденья
мягких кожаных кресел. За дверью были слышны громкие  голоса,  причем  в
диалоге доминировал явно один из них - тот,  который,  вероятнее  всего,
принадлежал Джебраилову. А слабые  потявкивания  в  ответ  скорее  всего
принадлежали Асиму Кулиевичу: по его тону я поняла, что он оправдывается
перед громоподобным боссом. Мне даже показалось, что они скандалят и что
Асим Кулиевич и его собеседник вот-вот  вцепятся  друг  в  друга.  Хотя,
возможно, в  местном  субкультурном  понимании  это  была  всего-навсего
мирная беседа двух коллег по работе.
   Скандал этот между Кинг-Конгом и директором  "Апшерон  Интернэшнл"  я
интуитивно почему-то связывала с историей нашей бедной Лизы. И оказалась
права. Я не понимала ни турецкого, ни азербайджанского,  но  имя  "Лиза"
понятно на этих языках без перевода.
   Я слышала только что-то типа: "Гыр-гыр-гыр Лиза!" - и в ответ  слабое
тявканье: "Рыр-дыр-мыр Лиза...", потом повторялось все сначала.
   И  вот  наконец  накал  страстей  достиг  своего  апогея.  За  дверью
явственно послышался звон разбиваемой посуды и падение каких-то  тяжелых
предметов.
   Усилились звуковые вибрации баса, а  слабое  потявкивание  постепенно
превращалось в стон