я,  а,
наоборот, сгустился. Только  совсем  в  другом  смысле.  В  тот  вечер  меня
заботила хорошая видимость. И в этом смысле мне, надо сказать, повезло.
   Очень все удобно расположено, словно  по  заказу.  Совсем  узкая  улочка.
Напротив дома - заброшенный магазин. В  добрые  застойные  времена  тут  был
неплохой универмаг. В связи с  капитализацией  экономики,  когда  все  пошло
наперекосяк, стало рушиться и разоряться, этот магазин опустел.
   Ходили слухи, что его якобы выкупил какой-то коммерсант. "Знал, для  чего
и пахал он и сеял, да не по силам работу затеял". То ли он разорился, то  ли
еще какие  проблемы  возникли,  только  здание  магазина  начало  потихоньку
хиреть. Вначале с него стала обсыпаться штукатурка, потом местные  мальчишки
камнями поразбивали стекла.  Так  и  стоит  оно  с  тех  пор,  зияя  пустыми
глазницами окон.
   Никто и не думал заботиться о том, чтобы спасти здание и приспособить его
под что-то нужное и полезное.
   Вот этот магазин я и выбрала в качестве укрытия. Я  поднялась  на  второй
этаж и осмотрелась. Очень удобная  позиция.  Поскольку  в  магазине  потолок
гораздо выше, чем в пятиэтажке напротив, окна его почти на  одном  уровне  с
третьим этажом жилого дома.
   Но  в  таких  случаях  обычно  задергивают  шторы.  Тогда  мне   придется
изобретать что-то другое. Хотя и шторы-то там были всего-навсего  прозрачные
тюлевые.
   Когда стемнело, я забралась по пожарной лестнице хрущевки, дотянулась  до
окна и прикрепила на стекло "жучок".
   Этот сверхчувствительный прибор позволит  мне  услышать  все,  что  будет
происходить в любой комнате данной квартиры. А  кинокамера  -  увидеть.  При
такой дислокации съемка будет вполне соответствовать требованиям.
   Даже  гадать,  кто  есть  кто  на  пленке,  не  придется.  Нет,  конечно,
обработать ее соответствующим образом - это само собой. Скуратова тоже не из
соседней комнаты снимали.
   Итак, две предыдущих серии я уже сняла. И обе они у  клиентки.  Возможно,
она попытается уже сегодня использовать материал по назначению.
   Для чего понадобился многосерийный порнофильм? Все очень просто, господа.
Оказывается, неутомимая, любвеобильная Дашуля меняет своих партнеров даже не
как перчатки, а, разве что, как нижнее белье. То есть, ориентировочно,  один
"экземпляр" в день.
   И все у нее "милые", "солнышки", "роднулечки". И девица жутко  рада,  что
со всеми этими роднулечками познакомилась. Во всяком  случае,  она  им  всем
троим об этом сообщила.
   Шлюха. Тьфу, блин горелый. Даже противно. Я не рассчитывала, конечно, что
получу наслаждение от этой мерзкой работы, но такой дряни все же не ожидала.
   И  вот  теперь  безбожно  затягивалась  третья   серия,   которая   ничем
существенным от двух предыдущих не отличалась.
   Наверное,  надо  позвонить  Людмиле  Васильевне  и  предложить  закончить
сегодняшнюю серию досрочно.
   - А как же твой муж, малышка? Он  ведь  будет  тебя  искать,  -  вопрошал
партнер, явно заботившийся о чести и благополучии своей дамы сердца.
   - Скажу, что осталась ночевать у подруги. Он мне пока еще верит.
   Совсем обнаглела крошка. И окончательно  потеряла  стыд.  То  хоть  после
бурных объятий блудная супруга возвращалась домой. А теперь пошла ва-банк.
   Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Я уже начала  сомневаться
в искренности Людмилы Васильевны. Может быть, она специально все подстроила.
А вдруг, я снимаю даму, которая не имеет ничего общего с женой Захарова?
   Может, потом эта пленка как-то хитро перемонтируется, и  моя  клиентка  с
чистой совестью вернет своего мужа? А? Не так ли она  все  спланировала?  Да
нет, конечно. Просто ерунда всякая в голову лезет.
   Или эта топ-модель настолько приручила своего супруга, что он оказался  у
нее под каблуком и больше не рыпается?
   Ничего не знаю. Знаю только, что чертовски замерзла,  голодна,  как  волк
зимой, и хочется спать.
   Все-таки я ей позвоню.
   Но сделать это я не успела. Сотовый затрещал у меня в сумочке. Я  его  на
всякий случай не стала отключать. Зачем? Кто может сюда прийти?
   - Иванова слушает.
   - Таня!!! - голос ее сорвался на крик. - Таня!!! Такое несчастье!!!
   Она принялась скулить в трубку, как побитый  щенок.  Я  ничего  не  могла
понять.
   - Успокойтесь же вы наконец, Людмила Васильевна. И расскажите все толком.
   - Таня, Дима погиб!
   - Он убит, понимаете! Убит! Ножом в сердце. Я не знаю,  что  мне  делать.
Боже!!! Вы должны немедленно ко мне приехать. Немедленно! Умоляю! Я попала в
такой переплет!
   - Так вызывайте милицию. И чем скорее, тем лучше.
   - Нет!! - Она вновь истерически зарыдала. - Нельзя, чтобы милиция все вот
так увидела. Вы просто не знаете, как все произошло. Вы бы так не  говорили.
Приезжайте! Сами убедитесь.
   - Успокойтесь и назовите адрес, куда я должна приехать.
   Оказалось, что ехать надо в  центр  города.  В  квартиру,  где  проживала
Людмила Васильевна. По ее  рассказу  я  знала,  что  после  развода  Дмитрий
Петрович оставил квартиру ей, а сам  приобрел  другую,  где  и  поселился  с
Дашей. Он ведь был джентльменом.
   Я смотала, как говорится, удочки. Однако уйти не успела. Гулко  раздались
шаги по лестнице.
   Я быстро метнулась в самый темный угол, где были навалены какие-то ящики.
   За ними я и схоронилась. И затихла, как мышка.
   - Кто здесь бродит? - раздался суровый мужской голос.
   Луч фонарика скользнул по стенам заброшенного помещения.
   Я молчала. Меня нет. Видимо, кто-то из прохожих  услышал  мою  беседу  по
телефону и проявил бдительность.  Сейчас  ведь  тревожные  времена.  Теракты
всякие. Вот кто-то и решил, наверное, что в  здании  прячется  террорист.  И
позвонил в милицию. Вот невезуха!
   - Ну что там, Вась? - раздался голос с  первого  этажа.  Значит,  товарищ
прибыл не один.
   - Пока ничего. Я еще не все осмотрел.
   Луч фонарика перемещался медленно. Я затаила дыхание. Но,  увы.  Он  меня
все-таки обнаружил.
   - Есть! Давай сюда, Леха. Тут гостья. Затаилась и молчит.
   Он начал медленно приближаться ко мне. Второй шумно бежал по лестнице.
   Я тихо шла ему навстречу, выбирая более  удобный  для  нападения  момент.
Одно  плохо.  Со  мной  кинокамера,  причем   со   специальным   объективом,
позволяющим снимать  на  приличном  расстоянии,  -  дорогое,  надо  сказать,
удовольствие, и я рискую ее разбить. Этого мне совсем  не  хотелось.  А  еще
хуже было то, что этот тип светил прямо мне в глаза. Свет ослеплял.  Но  мне
необходимо помчаться к своей клиентке, которая,  судя  по  всему,  попала  в
беду.
   - Руки, гражданочка.
   Ага,  коллеги,  значит.  И  пистолетик  имеется,  чего  нет  у  меня.  Не
предполагала же я, что кто-нибудь меня обнаружит. Дело дрянь, однако.
   Я шла с поднятыми руками, все еще надеясь смыться без шума и  пыли.  Если
бы не этот чертов фонарик, мне бы  все  удалось  без  проблем.  Молниеносным
ударом правой ноги я выбила у коллеги  пистолет  и  ломанулась  к  лестнице,
пытаясь спасти свою драгоценную камеру.
   Увы,  он  ловко  сделал  подсечку,  и  я  отправилась  в  полет,  пытаясь
сгруппироваться таким образом, чтобы камера мягко приземлилась на меня.
   Фу, хоть это удалось, слава тебе, господи. Только  к  Людмиле  Васильевне
теперь непонятно когда попаду. Если попаду вообще.
   Напрасно  я  пыталась  убедить  ребят,  объясняя,  что  я  их  коллега  и
занималась тут своим делом. Уперлись,  как  бараны.  Один-то,  впрочем,  был
готов  договориться  по-хорошему.  А  другой...   Сущий   козел.   Он-то   и
продемонстрировал мне свое удостоверение. Даже позволил взять его в  руки  и
изучить детально. Я вздохнула: делать нечего. Придется подчиниться.
   Хорошо еще, что уговорила назойливых коллег не  оставлять  мою  машину  и
ехать в отделение на двух.
 
*** 
 
   Я вообще не понимала,  чего,  собственно  говоря,  они  хотят.  Вместе  с
водителем их было трое. Двое поехали рядом со мной на моей машине.
   Я чертыхалась про себя на всю катушку: террористку поймали, елки-палки, и
полны штаны радости.
   Тот, которого я окрестила козлом, был и в самом деле очень похож на него.
Такие же остренькие ушки, глаза желтые... Ему бы еще  и  бородку  клинышком.
Тогда точно получился бы вылитый... Да еще Васькой звать.
   Второй был более приятным господином. А может, я просто для него  как  бы
сделала скидку, потому что он был на моей стороне.
   В  отделении  они  меня  внимательно  выслушали.  Пришлось,  конечно  же,
выложить, что по просьбе клиента вела наблюдение за объектом.
   Козел Вася уперся и без  просмотра  имеющегося  видеоматериала  отпускать
меня категорически отказался. И даже видик откуда-то приволок.
   До конца все же они смотреть не стали. Засовестились, наверное, все-таки.
   Козел вдруг сразу признал в дамочке Дарью  Лисицину,  жену  известного  в
Тарасове коммерсанта. И откуда, интересно, он ее знает?  Сам,  что  ли,  был
одним из ее избранников? Я, к примеру, до того дня, пока не  начала  снимать
ее на видео, и понятия не имела, что в нашем  мирном  городе  имеется  такая
модель. Я, конечно же, листаю на досуге журналы мод, но все  эти  фамилии...
Черт бы их побрал. Этих самых моделей поразвелось, как тараканов  в  грязной
квартире.
   А потом, у меня личная портниха. Она сама следит за всеми  новшествами  в
моде. Так что мне имя Дарьи Лисициной ни о чем не говорит.
   -  Это,  надо  заметить,  нарушение  прав  человека,  -  важно   произнес
всезнающий Вася. - Я считаю, что будет вполне справедливо, если  она  подаст
на вас в суд и потребует возмещения морального ущерба. Пленка пока останется
у  нас.  Я  отдам  ее  госпоже  Лисициной-Захаровой,  она  сама  решит,  как
поступить.
   Я ничего не успела ответить. У меня вновь зазвонил сотовый. Моя  клиентка
не просто волновалась. Она сходила с ума:
   - Таня, вы не посмеете меня бросить в такой трудный момент. Помогите мне,
я вас умоляю! Одна надежда на вас.
   Я ответила очень коротко:
   - Возьмите себя в руки. Уже еду.
   А пленка... Спорить с этим козлом бесполезно.
   Ой, да наплевать мне уже на все на свете. Защитничек прав человека,  тоже
мне отыскался. Она, значит, гуляя направо и налево, не нарушает права своего
мужа. А тот, кто взялся вывести ее на чистую воду, тот нарушает.
   И вообще, нашли кому лапшу на уши вешать.  Я  не  хуже  их  знаю  законы.
Правда, если уж честно, то в нашем  суперправовом  государстве,  где  каждый
день принимаются новые законы, и при этом ни один из  них  не  работает  как
положено, никто не может похвастаться их знанием.
   И если бы не чрезвычайные обстоятельства, которые  вынуждают  меня  очень
спешить к клиентке, попавшей в беду, отдала бы  я  эту  пленку,  как  же.  А
теперь она просто не имела для меня никакой  ценности.  Поскольку  тот,  для
кого предназначался данный материал, уже умер и  не  сумеет  по  достоинству
оценить мои старания.
   Эти  бумагомаратели  по  всем   правилам   составили   протокол   изъятия
видеоматериала. Не забыли, разумеется, указать число и время, с точностью до
минуты. Я подписала всю эту галиматью и с облегчением вздохнула,  оказавшись
на улице.
   - Черти полосатые. Чтоб вам пусто было. Весь мой труд  титанический  коту
под хвост.
   Я завела движок и задумалась.
   Очень уж интересная ситуация складывается. Что-то тут не  так.  Не  знаю,
что конкретно, только не нравится мне все это. Очень не  нравится.  Интуиция
мне подсказывала, что я вляпалась во что-то очень нехорошее,  липкое  такое.
Назад из этого "что-то" дороги уже не будет. Однозначно.
 
Глава 2 
 
   Я позвонила в дверь  квартиры  моей  клиентки  и  услышала  в  ответ  еле
слышное: "Кто?"
   - Людмила Васильевна, это я, Таня Иванова.
   - Вы одна? - ее голос дрожал.
   - Одна. С кем же мне еще быть? Открывайте.
   - Господи, Таня, я думала, что не дождусь вас. С ума тут  схожу.  -  Она,
всхлипывая, возилась с дверным замком и никак не  могла  с  ним  справиться.
Видно, здорово напугана и очень волнуется.
   Наконец  дверь  приоткрылась.  Хозяйка  сначала  осторожно  выглянула  на
площадку и только потом впустила меня.
   - Проходите. Таня, слава богу, что вы пришли. Я в шоке, не знаю, что  мне
делать. Господи, - она воздела  руки  к  небесам,  -  за  что  ты  меня  так
наказываешь? Чем я тебя так прогневила?
   Людмила Васильевна обхватила голову руками и навзрыд заплакала. Я  обняла
ее за плечи и погладила по руке:
   - Успокойтесь. Что теперь поделаешь? Рассказывайте, что случилось  и  как
он погиб?
   - Пройдите в кухню, Таня, и вы сами все увидите. Это ужасно, ужасно!  Это
так ужасно, что я даже не могу поверить, что все это случилось со  мной.  Не
могу. Мы сидели с Димой за столом и пили вино. Разговаривали. Потом я ничего
не помню. Я отключилась почему-то. Не знаю почему. Но это действительно так.
А когда пришла в себя, то чуть с ума не сошла. Тут такое, такое... - Она  со
стоном выдохнула. -  Вы  мне,  наверное,  не  поверите.  В  подобное  трудно
поверить.
   Я сняла осенние ботинки, которые любовно именую коньками, повесила куртку
на вешалку и направилась в кухню.
   Господи! Тут словно Мамай прошел. Стол сдвинут. На нем недопитая  бутылка
токайского и два фужера с остатками вина на донышке. Недоеденная  шоколадка.
Одна табуретка валяется.
   На рабочем столе видеокассеты. Похоже, что Дмитрию  Петровичу  так  и  не
удалось увидеть, чем занимается его молодая жена в  свободное  от  работы  и
домашнего хозяйства (если она им занималась) время.
   На полу кровь. И в этой луже крови  лежал  Дмитрий  Петрович,  совершенно
бездыханный. В его груди  торчал  кухонный  нож  солидных  размеров.  Такими
обычно капусту шинкуют.
   На щеке покойника глубокая царапина -  след  от  ногтей.  Волосы  с  едва
заметной проседью взлохмачены, словно его таскали за чуб.
   Первое, что мне пришло в голову в тот момент, - все  это  работа  Людмилы
Васильевны, а теперь она просто  пытается  выкрутиться  и  сделать  из  меня
дурочку, которая поверит во что угодно.
   Но частный  детектив  обязан  верить  своему  клиенту  и  отстаивать  его
интересы. Я имею в виду настоящего  детектива,  а  не  того,  который  умеет
только деньги драть за здорово живешь. Себя я отношу именно к настоящим.
   Конечно же, бывали в  моей  практике  случаи,  что  бессовестные  клиенты
внаглую  пользовались  этим.  Время  нас  рассудило.  Если  клиентка  сейчас
лицемерит, нас тоже рассудит время. А пока я просто верю  ей  на  слово.  То
есть принимаю все сказанное за абсолютную правду, как бы нелепо ни выглядели
обстоятельства.
   Людмила Васильевна плакала навзрыд. Рыданья просто душили ее:
   - Я знаю, что вы мне не поверите,  Таня,  но  я  действительно  этого  не
делала. Я бы не смогла так поступить. Я любила Диму. Любила! Понимаете?
   Еще немного, и у нее может начаться истерика.
   - Где у вас корвалол? Или валерьянка? Она указала мне на  навесной  шкаф,
продолжая плакать и причитать.
   Я извлекла корвалол, накапала капель пятьдесят - лишнее в таком случае не
повредит. Разбавила водой и дала ей выпить. Зубы ее предательски  стучали  о
край стакана. Я даже напугалась, как бы она  случайно  этот  самый  край  не
откусила. Тогда вообще беды не оберешься.
   - Закройте форточку, Людмила Васильевна. Здесь же холод собачий.
   Она поставила опустевший стакан  на  стол,  отодвинула  штору  и  закрыла
форточку, всхлипывая и бормоча:
   - А я даже не заметила. Но она была  закрыта,  Таня!  В  квартире  сейчас
холодно, и я почти никогда не открываю форточки.
   Я пожала плечами:
   - Может быть, вы просто забыли.
   - Нет, не забыла. Что вы со мной разговариваете как со слабоумной?!
   Да,  сударыня  Иванова,  везет  вам,  однако,  на  клиентов.   Вечно   вы
умудряетесь в такое дерьмо вляпаться, что Коломбо, к примеру, и не  снилось.
Это ж надо! Может, и зря я сделала ставку на полное доверие?
   Может, она хорошая артистка, или у  нее  произошло  временное  помутнение
рассудка на почве ревности, и она, находясь в невменяемом  состоянии,  убила
Дмитрия Петровича и теперь сама об этом не помнит.  Очень  может  быть,  что
одно из двух этих предположений верно.
   А хрен, как известно, редьки не слаще. И милицию  надо  срочно  вызывать,
если все же действовать по общепринятым правилам.
   Но я почему-то медлила, продолжая  изучать  обстановку  Что-то  меня  тут
настораживало. Сама не знаю,  что  конкретно.  В  принципе,  я  сразу  могла
назвать некоторые несуразности.
   Например, стол сдвинут и табуретка опрокинута.  Боролись,  значит.  Тогда
почему не опрокинулась бутылка с вином? И фужеры на  длинных  тонких  ножках
стоят  себе,  как  несгибаемые  оловянные  солдатики.  Очень  странно,  надо
заметить.
   Впечатление такое, что его (стол) специально аккуратненько подвинули. Для
чего? Чтобы имитировать следы борьбы. Это раз Второе - форточка, которая, по
уверениям Людмилы Васильевны, была закрыта.
   Черт ее знает! Понятия не имею, что все это могло бы значить. На форточке
сетка. Снаружи открыть ее почти невозможно,  если  не  придумать  что-нибудь
этакое.
   Я открыла лоджию  и  вышла.  Осмотрелась  как  следует.  Лоджия  соседней
квартиры смежная. Проникнуть оттуда, конечно,  можно.  Если  только  человек
тренированный и  не  боится  высоты.  Поскольку  лоджия  Людмилы  Васильевны
застеклена. И хоть створки открываются,  но  у  стены,  смежной  с  соседней
лоджией, стоит шкаф.
   Кстати сказать, нарушение правил  противопожарной  безопасности.  В  этой
девятиэтажке лоджии специально устроены так, чтобы  в  случае  пожара  можно
было перейти с одной на другую.
   Опять же, если кто-то и проник сюда, то Людмила Васильевна или ее  бывший
муж это бы услышали. И с чего это вдруг полный провал у нее в памяти?
   Я вернулась на кухню и плотно закрыла за собой дверь.
   Хозяйки квартиры на кухне не было. Я  нашла  ее  в  гостиной  лежащей  на
диване. Она уткнулась лицом в диванную подушку и рыдала. У нее даже началась
икота. Прическа ее  давно  потеряла  форму,  косметика  потекла,  и  Людмила
Васильевна  стала  просто  уставшей  несчастной   женщиной   неопределенного
возраста.
   Я села в кресло рядом с диваном. Немного помолчала, собираясь с  мыслями.
А заодно рассматривая "скромную" обстановочку.
   Умеют же люди жить. Мне никогда не  заработать  таких  денег.  Во-первых,
площадь квартиры вполне позволяла поселить тут три полных семьи. Для  одного
человека квартира была явно великовата. И все  с  таким  вкусом  отделано  и
обставлено. Ну, да ладно. Не затем я сюда приехала, чтобы завидовать.
   - Людмила Васильевна, если вашего  бывшего  мужа  убили  не  вы,  как  вы
утверждаете, то кто это мог, по вашему мнению, сделать?
   - Ну зачем, скажите на милость, мне его убивать? Что я от этого  выиграла
бы?
   - Она нервно скомкала платочек в руках и как-то яростно потерла  им  нос.
Удивительно даже, как она не свернула его набок.
   - Вы же партнеры по бизнесу. Наверное, вы  бы  смогли  прибрать  к  рукам
акции предприятия? Такое уже случалось  в  моей  практике.  ,  Она  вскочила
словно ужаленная. Слезы лились потоками.
   - Если вы мне не поверили, то мне уже  никто  не  поверит!  Что  сделать,
чтобы доказать, что не я убила Диму. Не я! Я не знаю кто. Только не я!
   Конечно же, можно сыграть и горе, и недоумение, но почему-то, только  моя
интуиция знает почему, в глубине души я ей верила.
   - А может, все это подстроила Дарья? У нее гораздо больше  оснований  его
убить. Тем более ясно как божий день, что она его не любит. Теоретически это
возможно, Таня?
   - Теоретически все возможно. Я  сама  об  этом  тоже  подумала.  В  нашей
паскудной жизни может произойти все, что угодно.
   - А кто живет в соседней квартире? Я имею в виду  ту,  с  которой  у  вас
смежные лоджии.
   - А зачем вам это? Там старушка  живет.  Тетя  Лиза.  Ей  лет  семьдесят,
наверное. Она уж точно через лоджию не полезет.
   - А вино, которое вы пили, откуда? Может, вам его подарил  кто-нибудь  из
знакомых?