опливой
небрежности строителей.
   Кое-где на стенах не  хватало  даже  обоев,  на  потолке  кусками  висела
известка, прямо за туалетной дверью обнаружилась бочка с разведенным  и  еще
не засохшим цементом.
   Видимо, дом строился, как любят говорить в народе, "не  для  себя"  -  ни
один нормальный хозяин не потерпел бы такой откровенной халтуры.
   Выходит, здесь нет хозяина?
   Или "свободный  художник"  лелеет,  только  свою  мастерскую,  а  на  все
остальное ему просто-напросто наплевать?
   Почему-то мне мучительно захотелось покурить, и я вспомнила, что в сумке,
распотрошенной Кузнецом, валялась пачка, в которой оставалось еще  несколько
сигарет. Моих любимых - беленьких, с ментолом, которые так помогали освежать
и даже прочищать мозги.
   Я снова поднялась по  лестнице  в  мастерскую,  кое-как  собрала  с  пола
содержимое своей сумки-выручалки, безумно обрадовавшись, что зажигалка  тоже
оказалась на месте.
   Садиться  на  пыточное  кресло  мне  больше  не  хотелось,  и  я  уселась
по-турецки прямо на полу в углу комнаты, сразу же остро почувствовав,  какая
я маленькая и  беззащитная  среди  этих  высоких  стен  и  непонятных  чужих
предметов.
   Прошлый раз, когда Кузнец  неожиданно  включил  свет,  я  только  мельком
успела заметить, что в дальнем углу зала в рядок стояли белые скульптуры  из
гипса, которые так напугали меня в темноте.
   Именно в них я с перепугу швырнула каким-то предметом.
   Затянувшись  сигаретой,  я  почувствовала  необыкновенное  облегчение   -
казалось,  вместе  с  дымом  ко   мне   каким-то   чудодейственным   образом
возвращались силы и былая уверенность в себе.
   - Дура! Сейчас же затуши сигарету! Здесь нельзя курить! - вдруг  услышала
я из динамика взволнованный возглас. - Ты что, совсем,  что  ли,  офонарела?
Сиди - и лучше не двигайся! А то сейчас снова свяжу и рот залеплю, чтобы  не
курила!
   Продолжает следить, сволочь!
   Вздрогнув от неожиданности, я торопливо затушила сигарету об пол.
   Черт, расслабилась!
   Но почему нельзя курить? А что здесь можно?
   Только издеваться над бедными женщинами?
   Я вздохнула и уставилась в стенку - придется медитировать, как учил  меня
тренер по карате.
   Кажется, от меня здесь больше ничего не зависит.
   Но мозг после перенесенного перенапряжения был настолько разгорячен,  что
никак не хотел отдыхать и расслабляться.
   И хотя я сидела совершенно неподвижно, глаза мои  то  и  дело  беспокойно
скользили по белым гипсовым скульптурам, застывшим в углу.
   Тоже мне, горе-художник!
   Вдоль стены, словно перед расстрелом, стояли штук пять поддельных "Венер"
- без головы и с обрубками вместо рук, как будто бы их тоже перед  тем,  как
пустить в расход, долго и упорно пытали.
   Скульптуры были так себе, какие-то грубые поделки!
   А на больших полках, рядом с которыми я  теперь  устроилась,  сжавшись  в
сиротливый  комок,  лежали  какие-то  бутафорские  мечи,  наганы  старинного
образца, револьверы.
   Отсюда мне их хорошо было видно, и теперь мне было заметно,  что  сделано
все это якобы старинное оружие было кое-как, курам на смех.
   Какие-то вещи и вовсе, похоже, были отлиты из гипса и  обклеены  какой-то
золотистой бумагой.
   Наверное, все эти штуковины предполагались как раз для театра, потому что
ни один нормальный коллекционер в сторону таких поделок даже  головы  бы  не
повернул.
   Видали мы таких ювелиров!
   Может  быть,  этот  позорный  Леонардо  промышлял  и   хорошими   копиями
старинного оружия, но всякой бутафорской дряни у него было в  избытке,  куда
больше, чем действительно красивых вещей.
   Неожиданно я вспомнила про свои магические кости.
   Вот оно, мое тайное оружие!
   Если газовый пистолет Кузнец у меня отобрал, то  на  маленький  бархатный
мешочек,  который  нередко  ничуть   не   меньше   помогал   мне   в   самых
непредсказуемых ситуациях, разумеется, не обратил никакого внимания.
   Наверное, подумал, что это у меня косметичка или кисет с табаком.
   Я достала магические кости и углубилась в гадание.
   Согласитесь, в подобной переделке особенно хочется знать, что тебя ждет в
ближайшем будущем, тем более, в отличие от людей, мои кубики всегда  говорят
только чистую правду.
   Есть в гадании, например, такая комбинация из трех  цифр,  которая  может
предупредить человека о грозящей смертельной опасности.
   А есть и такие цифры, ничем не примечательные на  взгляд  непосвященного,
которые означают - наихудший исход неизбежен, лучше напрасно не рыпаться.
   Может быть, меня кто-то может упрекнуть в излишнем фатализме, но я  знаю,
что говорю.
   И если вдруг сейчас мне выпадет...
   Закрыв глаза, я бросила  магические  кости  на  пол,  и  их  стук  как-то
тревожно отозвался в сердце.
   Нет, на первый раз обошлось - комбинация из трех страшных цифр не выпала.
   Но кости все равно сообщили мне какие-то странные вещи.
   "Ждите скорого обмана. Верьте не тому,  что  вам  говорят,  а  тому,  что
видите" - вот что выдали мне магические советчики при помощи  комбинации  из
цифр "30+15+4", и я поневоле задумалась над этим непонятным поучением.
   А что я вижу?
   Да ни черта интересного!
   Хотя и тому, что говорят, я тоже не верю.
   Пока я размышляла над этим  странным  советом,  на  лестнице  послышались
какие-то шаги, и мне пришлось быстро спрятать магические кости в карман.
   В комнату вошли Кузнец и еще двое  каких-то  новых  незнакомцев  могучего
телосложения, с квадратными плечами профессиональных грузчиков.
   Они были одеты в какие-то фуфайки и болотные сапоги, которые оставляли на
полу грязные, мокрые следы.
   Мельком взглянув в мой угол и чему-то  про"  себя  ухмыльнувшись,  Кузнец
ткнул пальцем в сторону своих обрубков-"Венер" и приказал:
   - Две можете уносить. Может, и третью сразу заберете?
   - Да нет, у нас сегодня корыто маленькое, а потом мы все равно больше  не
допрем, - заупрямился кто-то из работяг. - Сказали - две.
   Я рассеянно наблюдала из своего  угла,  как  парни  подошли  к  одной  из
скульптур,  крякнув,  начали  ее  поднимать,  еле-еле  оторвали  от   земли,
поволокли к выходу Тяжеленные, однако, богини...
   Как будто сделаны из свинца или из железа.
   - Поехали уже за твоим бывшим хахалем, - сообщил мне  Кузнец,  выходя  из
комнаты. - Смотри сиди тут смирно.
   Я еле сдержалась, чтобы не ляпнуть что-нибудь ему вслед.
   Но я находилась в ловушке, а напрасно злить  охотника  в  такой  ситуации
было бы по меньшей мере глупо.
   Внизу, во дворе, послышались громкие разговоры, далекий шум двигателя.
   Значит, существует какая-то дорога, по которой к коттеджу можно подъехать
и на машине, только она явно идет не со стороны Камышовки.
   - А где баркас? - расслышала я голос Кузнеца, на  который  мой  слух  был
настроен особенно сильно - его обостряла ненависть. - Хоть завтра-то будет?
   Ага, значит, они перевозят свои непонятные грузы  не  на  машинах,  а  на
катерах или на лодках - как же я сразу не догадалась?
   А ведь удобно, ничего не скажешь.
   На дорогах сейчас то и дело, в связи с повышенной опасностью  терроризма,
останавливают  чуть  ли  не  возле  каждого  столба,  делают  досмотр,   все
прощупывают, обнюхивают  с  собаками,  а  тут  -  катайся  по  матушке-Волге
столько, сколько влезет, и развози на баркасах все, что тебе вздумается.
   Все, кроме рыбы и сетей, чтобы рыбнадзор случайно не задержал!
   Да, но чтобы в лодке по реке перевозили копии Венеры - такое даже в  моей
голове, привыкшей к самым неожиданным ситуациям, никак не укладывалось.
   Спросят: "Эй, кого везете?"
   "Голых баб безруких, из гипса - если хотите, проверьте..."
   М-да...
   Я нервно нащупала в кармане три магических кубика.
   Итак, на чем мы остановились?
   Ага, значит, я должна верить не тому, что говорят,  а  только  тому,  что
вижу своими собственными глазами.
   Может быть, мне нужно держаться с этими людьми  еще  более  независимо  и
даже нахально? ; Оставшиеся скульптуры  вовсе  не  радовали  моих  глаз,  но
просто маячили в поле зрения.
   Увы, именно их я сейчас видела собственными глазами, а  больше  -  ничего
интересного.
   Кстати, почему эти скульптуры показались мне такими тяжелыми на вес?
   Пока голос Кузнеца  все  еще  слышался  внизу,  во  дворе,  я  подошла  к
"Венерам", оставшимся в углу, и попробовала одну из них приподнять.
   Ух, тяжело!
   Зато вторую, стоящую рядом, я и  сама  без  чьей-нибудь  помощи  запросто
могла бы перенести с места на место.
   Значит, там, внутри первой красавицы, что-то было!
   Но - что именно?
   И наверняка эти девушки устроены так, что их при желании можно  разобрать
- пожалуй, если приглядеться, можно будет обнаружить швы.
   Шум на улице поутих, и я тенью  метнулась  в  свой  угол.  Рисковать  мне
сейчас никак нельзя.
   Под ногами хрустнул какой-то осколок, и я автоматически его подобрала,  а
когда снова очутилась в своем уголке, который почему-то  казался  мне  более
безопасным, от нечего делать принялась рассматривать свою находку.
   Похоже на кусок  гипса  или  какого-то  алебастра,  обклеенного  с  одной
стороны самоклеящейся бумагой.
   Похожие осколки валялись тут же, невдалеке.
   Кажется, это совсем недавно был тот самый  старинный  мушкет,  которым  я
запустила в темноте, пытаясь попасть в Кузнеца, -  тоже  какая-то  идиотская
самоделка.
   Ребенок, если как следует постарается, и то сделает куда лучше.
   Нашелся, тоже мне, ювелир-оружейник! Что  скульптуры  у  него  получаются
позорные, что оружие. Леонардо да Винчи, только с точностью  до  наоборот  -
ничего не умеет делать как следует.
   Только девушек истязать  с  ювелирной  тонкостью  -  да  и  то  слабенько
получается.
   Я с отвращением взглянула на кресло, в  котором  совсем  недавно  провела
столько пренеприятнейших минут.
   И вдруг  снова  отчетливо  вспомнила,  как  Кузнец,  прежде  чем  ко  мне
приблизиться, подобрал с пола два пистолета - один газовый - мой, а второй -
системы Макарова, новенький, блестящий.
   Откуда он мог взяться?
   Я еще раз внимательно покрутила в руках осколок, который  в  одном  месте
сохранял округлую форму.
   Ну, конечно! Как же я сразу не поняла?
   На полках перед моими глазами лежали подделки под  старинное  оружие,  за
исключением,  может  быть,  нескольких  действительно  настоящих  и   ценных
образцов.
   Под хрупкой оболочкой  искусно  было  спрятано  самое  настоящее  оружие,
которое в таком виде было гораздо удобнее доставлять заказчикам.
   Ловко придумано, ничего не скажешь!
   Этот Кузнец-скульптор-ювелир на самом деле был в  лучшем  случае  простым
бутафором,  кукольником,  который   умел   видоизменять   внешнюю   оболочку
предметов.
   Я подняла голову и теперь  совершенно  новыми  глазами  окинула  обширную
коллекцию.
   Интересно узнать, какая начинка на самом деле прячется в этих штуковинах.
   Очень даже любопытно.
   Ну а в белоснежных телесах "Венер" вообще много чего может поместиться  -
никто ведь не догадается в них копаться и что-то проверять.
   Признаюсь, я невольно про себя восхитилась этой хитроумной выдумкой.
   Просто, как все гениальное.
   Особенно если учесть,  что  сейчас  все  "новые  русские"  помешались  на
антиквариате и старинных вещах, и никого не удивляет, что коммерческие банки
стали "для солидности" украшать скульптурами и напольными вазами.
   Стоп,  мои  мысли  начали  лихорадочно  раскручиваться  в  совсем   новом
направлении.
   Разумеется, кому-то удобно продавать и приобретать оружие в виде  муляжей
и подделок под старину - это бесспорно.
   Но ведь в красивую обертку удобно что-нибудь подложить  и  без  взаимного
желания - если у кого-то есть необходимость сотворить другому гадость.
   Кстати, что они там такое толковали про театр?
   "Уж не туда ли теперь повезли безруких красавиц?
   Зачем?
   Впрочем, есть вещи, о которых невозможно догадываться, - их надо знать.
   Увы, в моем разгоряченном мозгу ничего не вырисовывалось, хоть убей.
   "Ну ладно, и на том спасибо", - подумала я, поглаживая в кармане пальцами
бархатный мешочек.
   Признаться, я уже начала изнывать от голода и неизвестности.
   Нет, ну какие свиньи!
   Держат меня весь день в заточении  и  хотя  бы  для  приличия  предложили
чашечку кофе и один, пусть даже и маленький, бутерброд.
   Вот мастера-кудесники!
   Сами-то там небось сидят и обжираются!
   - Есть хочу! - сказала я громко.
   Но на мой клич никто не отозвался.
   - Эй, я хочу есть!
   Снова никакого ответа.
   Неужели Кузнец прекратил свое неусыпное наблюдение?
   Или в очередной раз сработала знаменитая теория подлости:  когда  надо  -
никто тебя не увидит и не услышит.
   Можно было бы теперь пошарить вокруг, рассмотреть  экспонаты,  примерить,
что хочется - но теперь необходимости в этом не было.
   Мне и так было все приблизительно ясно. Оставалось ждать, просто ждать.
   Вечер встречи номер два с моим школьным другом Сергеем Конищевым прошел в
форме короткого анекдота. Начать с того, что Конищев снова был пьян, от него
издалека разило спиртом, и он еле держался на ногах.
   Снова не выдержал!
   Вот за что я всегда не любила своего  кавалера  школьных  лет  -  это  за
непостоянство и отсутствие воли. Всегда это было так: то любит, то не любит,
то учится на "отлично", то тут же скатывается на двойки.
   В общем - то взлет, то посадка!
   И за годы взрослой жизни, которую мы ожидали с таким нетерпением,  ничего
в нем не изменилось.
   Кавказец,  который  изо  всех  сил  удерживал  Конищева  в   вертикальном
положении, еле сдерживал отвращение и  старался  глядеть  в  другую  сторону
Кузнец поддерживал Конищева с другой стороны.
   - Лиля! Ты здесь? - вскричал Сергей пьяным голосом. -  Лилечка  моя!  Мне
как сказали...
   - Здесь! - отозвалась я и встала навстречу своему "прекрасному прошлому".
   Лицо у Конищева,  когда  он  увидел  меня,  сделалось  прямо-таки  совсем
идиотским.
   Во-первых, оно и так  было  белее  алебастра  и  гипса,  которого  вокруг
имелось в избытке - наверное, по дороге сюда  он  вообразил  самые  страшные
картины того, что могло произойти с его возлюбленной, вроде сцен  группового
изнасилования.
   Во-вторых, при виде меня  его  лицо  как-то  неестественно  вытянулось  и
приобрело вовсе форму огурца, которым он наверняка недавно закусывал.
   Кажется, Сергей никак не мог врубиться в ситуацию  и  сообразить,  что  к
чему.
   Вот размазня!
   - Иванова... - проговорил он растерянно, и  выражение  лица  его  сначала
сделалось примерно таким же, каким было вчера, когда он открыл  передо  мной
дверь. - Ой, снова Иванова... Привет! А ты чего тут делаешь?
   И он полез ко  мне  с  пьяными  объятиями.  Я  внимательно  наблюдала  за
поведением моего друга, поскольку видела, что не  менее  пристально  за  его
реакцией наблюдают сейчас еще две пары глаз.
   - Ну, Иванова, - сказала я твердо. - Да, Лиля Иванова, а что? Не  ожидал,
что встретимся?
   - Лиля? Как - Лилечка? Не ожидал...  -  промямлил  Конищев  и  растерянно
оглянулся вокруг.
   Он смотрел на меня, пытаясь что-то сообразить, и я боялась, что сейчас он
начнет задавать какие-нибудь дурацкие вопросы.
   От его пьяного лепета в прямом смысле слова теперь зависела моя жизнь.
   - Ой, мне, наверное, надо поспать, - пробормотал он, чувствуя вокруг себя
поле повышенного напряжения. - Можно я посижу в этом кресле?
   - Стоять! - закричала я. - Хватит валять дурака!  Ты  привез  деньги?  Мы
здесь договорились, что ты за меня заплатишь,  а  то  я  тут  насовсем  жить
останусь.
   - Иванова,  ты  чего  кричишь?  -  попытался  сопротивляться  Конищев.  -
Кажется, мы с тобой уже - того... Точнее - не того.
   - Ладно, говори, ты показывал этой девке свой  скрамасакс?  -  перешел  к
допросу Кузнец. - Значит, ты ее действительно знаешь? Твоя девка?
   - Ну, не то чтобы - моя. Теперь даже и не моя... -  пробормотал  Конищев,
но, наткнувшись на мое свирепое лицо, начал что-то вспоминать об общем  деле
и вовсе запнулся. - Ну, показывал как-то... И что с того?
   - Нечистый на руку женщина - это сильно нехорошо, -  снова  вставил  свою
реплику "восточный мудрец". - Зачем такой красивый девушка ворует?
   - А мне так - ндравится! Если ндравится, то что? - ответила я  точно  так
же, как говорила когда-то Светка Линькова на родительском собрании, когда ее
стыдили за воровство и спрашивали о причинах,  которые  толкают  девочку  из
хорошей семьи на такие некрасивые поступки.
   Ндравилось ей - и все тут!
   Кузнец принялся было задавать и другие вопросы по делу, но  Конищева  еще
больше развезло, и он теперь только пьяно, бессмысленно улыбался.
   - Ладно - гони тысячу баксов, и я ее тебе отдам, только чтобы больше сюда
не совались. Ни она, ни ты... - наконец не  выдержал  Кузнец.  -  Ты  мне  с
первого раза, еще тогда не понравился. Учти - чтобы  духу  твоего  здесь  не
было вместе со своей Лилей!
   - С Лилей... - мечтательным  эхом  повторил  Конищев,  но  больше  ничего
прибавлять не стал.
   Было уже темно, когда мы с Конищевым потопали по направлению к деревне по
тропке между камышей.
   Сергей  все  время  качался,  шатался,  спотыкался,   и   мне   постоянно
приходилось его поддерживать, чтобы он не рухнул лицом в воду Мне все еще не
верилось, что удалось отделаться - пусть даже и не очень легким - испугом.
   Но все же по-настоящему я  вздохнула  с  облегчением  лишь  тогда,  когда
заметила свою машину, которая одиноко стояла в  темноте  возле  камышинского
продуктового магазина.
   - Иванова, это твоя? - спросил Конищев, опираясь на капот.
   - Мы эту тему уже несколько раз обсуждали.
   - Правда, что ли?
   - Ты лучше скажи, где взял деньги? - спросила я Сергея, запихивая его  на
заднее сиденье.
   - Никола дал, - пробормотал Конищев. - Я как раз за  товаром  должен  был
ехать, а  тут  ко  мне  приходит  этот  самый,  с  черными  усами.  Говорит,
собирайся, бери деньги, девушку выручать надо. А я уже  того  -  немного  не
того...
   - Ясно. А у тебя еще сколько-нибудь осталось?
   - Ну есть рублей двести. А что?
   - Есть хочу, умираю. Сейчас остановимся возле первого же кафе, и я  поем,
пока ты тут поспишь.
   По дороге я включила в машине радио  и  не  могла  удержаться,  чтобы  не
начать подпевать в такт какой-то зарубежной ритмичной музыке.
   - Слушай, я все же ничего не понимаю, - поднял голову Конищев.
   - Завтра узнаешь.
   -  Они  тебя  там  тоже  чем-нибудь  угощали?  Ты  чего  поешь?   Хорошее
настроение? - недовольно проворчал мой спутник.
   - Не просто хорошее - отличное!
   - Конечно, обчистили меня до нитки...
   - Ты знаешь, а все-таки быть воровкой - это не так уж и плохо. А  ты  как
думаешь? - спросила я, заметив в зеркальце обалдевший вид своего трезвеющего
спутника.
 
Глава 6 
 
ПРЕДАТЕЛЬСКАЯ ПРИВЫЧКА 
 
   Днем в ресторане "Славич" обычно было  совсем  немного  народа,  и  здесь
всегда можно было отлично пообедать.
   Володька подбежал к столику, и я  еще  издалека  увидела,  что  его  фейс
буквально сиял от радости и какой-то затаенной гордости.
   - Эй, за тобой жена сегодня не следит? - напомнила я своему  другу  и  не
удержалась от смеха, когда он на полном серьезе начал опасливо озираться  по
сторонам. - А то я ее где-то здесь видела...
   - Ну, вечно ты... - смутился он, усаживаясь за столик напротив меня и тут
же углубляясь в изучение меню. - Ладно, тебе сегодня все прощается -  можешь
смеяться сколько угодно. Салат "Нежность" будем?  Будем,  хорошее  название.
Значит, форель, запеченная в фольге, можно еще и шашлык: Главное,  правильно
выбрать хорошую выпивку, там уж и все остальное пойдет как по маслу...
   - С каких это пор менты обедают в ресторанах?  -  поинтересовалась  я,  с
интересом наблюдая за Володькой. - Или это очередная атака перед Багамами?
   - Перед Мальтой, - хмыкнул Володька.
   - Вообще-то, когда ты сегодня позвонил, я думала, что ты шутишь,  и  даже
не собиралась сюда идти. Но раз уж все равно случай