с ним по разные стороны баррикад, и в  наших  отношениях  возможно
лишь временное перемирие. Сегодня мы сидели за одним  столом,  а  завтра
опять, словно волк с зайцем, будем гоняться друг за другом.
   Около ночного клуба свободного места для парковки не  было  -  тесно,
бок о бок, как на продажу,  выстроились  престижные  элитные  тачки.  Мы
остановились в темном переулочке  метрах  в  трехстах  от  входа.  Вовка
заходить  внутрь  и  светиться  в  моей  компании  отказался,  предложив
подождать меня в машине. Я так поняла, на случай побега и перестрелки. А
может,  надеялся  напроситься  на  кофе  по  окончании   операции.   Эх,
самоуверенная юность!
   Я проникла в "Синицу", заплатив за вход в баксах, что  не  вызвало  у
кассира  никаких  лишних  вопросов  -  здесь  процветал   либерализм   и
принималась любая валюта. Народу было полно, в зале закладывало  уши  от
блатных аккордов песни Кучина и гула многих людских голосов. В центре на
танцевальной площадке утомленно покачивалось  несколько  разновозрастных
пар. Из  другого  зала,  где  расположились  бильярд,  игорные  столы  и
рулетка,  доносились  то  разочарованные,  то  восторженные  вопли.   Из
отдельных кабинетов по углам слышались звон разбитой  посуды  и  женский
визг. Гуляли на всю катушку. Давно я не заглядывала в календарь.  Может,
нынче день работника теневой экономики, его и празднуют?
   Я скромненько прислонилась к стойке бара, пытаясь сориентироваться  в
окружающем чаду и гвалте. Есть и пить ничего не хотела,  и  меня  вполне
устраивала занятость бармена пятью  орущими  и  требующими  немедленного
обслуживания  мордоворотами.   План-минимум   сводился   к   обнаружению
каких-либо знакомых и выведыванию у них нужной информации. План  покруче
- к общению с персоналом. На самый крайний случай  предполагалось  выйти
на середину и подать клич: люди добрые, кто тут оружием торгует? Сами мы
не  местные,  помогите,  кто  чем  может.  И  насобирать  в   шляпу   от
сердобольных мафиози "кольты", обрезы и минометы.
   Знакомые, к сожалению, предпочитали посещению злачных  мест  домашний
уют.  И  я  уже  наметила  объект  для  психической  атаки  -   хрупкого
замотанного мальчика-официанта, но его ангелы-хранители  не  дали  нашим
путям пересечься. Из игорной  комнаты  гордо  продефилировала  Макаркина
подруга Лариса под руку с огромным толстым  боровом.  Бритый  налысо,  в
темных очках, с золотой серьгой  в  ухе,  он  производил  сокрушительное
впечатление. И, было  заметно,  не  только  на  меня.  Столик  для  пары
освободили  в  считанные  секунды,  хотя  ранее  вакансий  вроде  бы  не
намечалось. Лариса бабочкой  крутилась  вокруг  солидной  угрюмой  туши,
похохатывала, закидывала  длиннющие  ноги  одну  на  другую,  отчего  ее
короткая кожаная юбка поднималась до подбородка, поглаживала  коленки  и
наматывала пряди волос на палец. В общем, вела себя как круглая дура. Це
крутой приятель молча  погрузился  в  пожирание  принесенной  птицы,  по
размеру напоминающей индейку.
   Правильно, у большого человека  и  курица  должна  быть  немаленькой.
Девушка приуныла и начала поглядывать по сторонам.
   Мне было очень интересно  узнать  новости  из  жизни  и  деятельности
Макара Петровича, но как его подруга отреагирует на мое появление  после
давешнего скоропалительного бегства из кафе? Пока я тормозила, размышляя
над тем, что мне сейчас важнее, остаться в "Синице" или с треском из нее
вылететь,  Лариса  обратила  на  меня  внимание  и  явно   узнала.   Она
наклонилась к спутнику и что-то зашептала ему на  ухо.  Я  напряглась  и
приготовилась к худшему. Боров не поднял головы от тарелки, а  красавица
блондинка выпорхнула из-за  столика,  подскочила  ко  мне,  схватила  за
локоть и по-приятельски улыбнулась:
   - Танюшка, привет! Пошли покурим.
   Я промычала приветствие, думая: по себе людей не  судят.  А  она  уже
тащила меня куда-то прочь. В конце концов мы оказались в дамской комнате
и расположились у приоткрытого окна. Закурили.
   -   Странно   тебя   здесь   встретить,    -    в    своей    обычной
полувопросительно-полуутвердительной  манере  пропела  Лариса.   -   Ох,
притомилась я сегодня. Сумасшедший день!
   - И у меня. Начиная с посещения макаровского кафе. - Да, переполох ты
устроила грандиозный. Макара таким злым я никогда  не  видела,  гоблинов
своих чуть не съел.
   - И с чего бы это? - невинно поинтересовалась я.
   - Мне сказал, что ты у него какие-то бумаги украла. Но  сразу  видно,
врал безбожно. Последнее время заврался Петрович без меры и без предела.
Надоел он мне до смерти.
   - Поэтому ты его и поменяла на... эээ...
   - Равильчика? Понравился тебе?
   Пришлось  утвердительно  кивнуть,  хотя  точнее  было  бы  сказать  -
впечатлил.
   - Не только. В основном потому, что с Макаром нынче быть опасно.
   - Почему? - люблю идиотские вопросы.
   - Он задолжал всем мало-мальски серьезным людям и не просто  по  тыще
баксов,  а  суммы,  на  которые  можно  самолет  купить  или  особняк  в
окрестностях Парижа. Не прельщает меня погибнуть под автоматной очередью
или быть присылаемой этому неудачнику по кускам только из-за того, что я
имела несчастье с ним спать. С Равилем куда спокойнее.
   -  Надолго  ли?  Он  не   производит   впечатления   добропорядочного
гражданина.
   - Зато не дурак. А когда им  станет,  надеюсь,  я  успею  улизнуть  к
другому мужику. Или подкоплю денег и рвану за кордон. Обкручу  толстого,
лысого, старого, вдового миллионера и буду плевать в потолок.
   Мы помолчали. Лариса вдруг расхохоталась.
   - А после тебя, знаешь, какой в  кафе  прикол  приключился?  Приехала
машина за мусором, стали бачки вытряхивать, а  из  одного  со  дна  труп
вывалился!
   Я не поняла, в чем юмор, но сам факт показался  мне  неординарным.  А
красотка продолжала, тихонько посмеиваясь:
   - Во дворе  бабки,  дети  крик  подняли,  у  кого  истерика,  у  кого
сердечный приступ. Милицию вызвали, всех нас допросили, двор оцепили  на
несколько часов.
   А зачем? Труп-то несвежий.
   - А кто покойник и как укокошили? Вряд ли он скончался самостоятельно
от инфаркта, рассматривая звезды из мусорного ящика.
   - Да это, Татьяна, наш бомжик кафешный, ты же его знаешь!
   Я навострила уши. Вот повезло! Может, удастся наконец завершить  дело
азартных спорщиков, и завтра им придется раскошелиться.
   - Его, как ты  угадала,  убили,  причем  весьма  жестоко.  По  словам
уборщицы, у него вся голова разбита.  Брр!  И  кому  в  голову  приходит
совершать подобные , зверства?
   - Жаль. Несчастный старик, никому зла не причинял, и  такая  страшная
смерть, - произнесла я расстроенно.
   Жаль, что я оказалась права в своих предположениях.  Странно  только,
почему бедолагу не застрелили.  Ведь  спорщики  слышали  выстрелы.  Хотя
задание состояло, если мне не изменяет память, в  том,  чтобы  выяснить,
имело место убийство или нет. А насчет  слышанных  выстрелов...  Что  ж,
многие другие звуки могут быть похожими  на  них,  вот,  скажем,  резкий
машинный выхлоп или лопнувшая резина. Мне оставалось всего ничего: найти
доказательства, что старик погиб именно в ночь со среды на четверг.
   - Ларис, а когда бомжа-то убили? Вроде в среду он еще  живой-здоровый
был, с тобой еще поконфликтовать успел.
   - Откуда мне знать? Ой! - испуганно пролепетала  девушка.  -  Так  я,
наверное, последняя, кто с ним разговаривал!
   - Нет, последними с ним общались охранники Макарки.
   - Они с ним не разговаривали, они его взяли за шкирку и выкинули.
   Внезапно Лариса успокоилась так же быстро, как и разволновалась.
   Выкинула окурок в окошко и улыбнулась.
   - Хорошо, я ментам ничего не сказала. Все равно они из-за бомжа землю
рыть не станут. Покопошатся для виду и закроют дело.
   Красотка подошла к зеркалу и поправила прическу.
   - Вернемся к нашим баранам.
   Я удивленно приподняла брови, и она пояснила:
   - К мужикам то бишь. Ты же в этом гадюшнике, полагаю, не одна?  А  то
еще решат, что мы с тобой лесбиянки.
   Когда мы вновь очутились в шумном, дымном и темном зале, Лариса опять
взяла меня за локоток.
   - Глянь-ка на того мерзкого хмыря у стойки! Один из главных Макаровых
кредиторов, Штурман зовут. Недели две назад они какую-то жутко  денежную
сделку заключили, но деньги свои Штурман вряд  ли  получит.  Ну,  ладно,
пойду спрячусь за Равиля. Чао! Классно было с тобой поболтать.
   И она удалилась к своему новому другу и защитнику. Я  молча  смотрела
на невысокого плюгавенького мужичонку, беседовавшего с  барменом.  Затем
развернулась на сто восемьдесят градусов и покинула "Синицу".
   Выйдя,  прислонилась  к  тумбе,  обклеенной  разноцветными   афишами,
зовущими в цирк, на выставку икон,  на  премьеру  в  театр,  на  обед  в
зоопарк. Мысли путались. Я достала  сотовый  и  набрала  домашний  номер
Андрюхи Мельникова.  В  десять  часов  вечера  он  должен  был  оставить
преступников в покое и вернуться в свою берлогу. Номер пришлось набирать
раз десять, так как никто к  телефону  подходить  не  желал.  Наконец  я
услышала Андрея.
   - Ну? Что надо?
   - Милый, ты не один?
   - Кто это, черт побери?
   - Ты меня не узнал? - я пищала, как мышь в мясорубке.  -  Мы  провели
потрясающий вечер вместе... Помнишь? А теперь я жду ребенка.  Милый,  ты
мне нужен!
   Повисло тяжелое молчание. Затем Андрюха осторожно спросил,  почему-то
шепотом:
   - Иванова, ты, что ль?
   Я восхищенно запричитала своим обычным голосом:
   - Великолепная дедукция, умопомрачительная логика! Сразу  ясно,  наша
милиция самая-самая!
   - Ах ты паршивка! Меня чуть удар не хватил!
   - Значит, водятся грешки? Мерещатся детские скелетики в шкафу?
   -  Давно  мечтаю  заполучить  в  этот  шкаф  набор  твоих  костей.  И
постепенно использовать их в суп.
   - Ну, разбушевался! Помешала интимному свиданию, что ли?
   - Нет. На унитазе сидел. Чего хотела-то?
   До меня  долетел  женский  возглас:  "Андрей,  ты  скоро?  Отговорись
как-нибудь и иди ко мне". Я засовестилась.
   - Век буду благодарна, если узнаешь  для  меня  все  о  неком  Макаре
Петровиче, владельце кафе "У Макара". И время смерти  бомжика,  которого
нашли сегодня около этой же забегаловки. Чем быстрее, тем лучше. У  меня
все.
   - Ладно. Как узнаю, позвоню. Отбой.
   Я подкралась к задремавшему в "Фольксвагене"  Вовке  и  постучала  по
крыше.
   - Документики, гражданин!
   Он  встрепенулся  и  с  пол-оборота  завел  машину.  Заметил  меня  и
расслабился. Преждевременно. Я накинулась на  него  с  упреками,  почему
заснул на посту. Вован обиделся и молчал всю  дорогу.  Выгрузил  меня  у
моего дома и  даже  ни  разу  не  распустил  руки.  Взрослеет  Казанова.
Договорились поддерживать связь по телефону и благополучно расстались.
   Домой! Домой! Как много в этом звуке. Спать хочу. Здоровой быть хочу.
   Богатой и молодой. Из всех желаний пока сбывается  только  последнее.
Горло болело меньше, зато нос решил порепетировать всемирный потоп.  Это
у него неплохо получалось. Если не выздоровею, то вполне могу утонуть.
 
Глава 10 
 
   За прошедшие два дня слишком много всего случилось,  чтобы  сейчас  я
могла расслабиться. Я сварила себе кофе, села на кухонный стол, поставив
ноги на подоконник. Электричество не включала, поэтому могла  любоваться
двором, подсвеченным одиноким желтоватым  фонарем.  Красивая  получилась
картинка, прямо-таки на декорацию похожая. Главное  -  грязи  не  видно.
Дома и деревья, как восковые, или нет, как нарисованные на тонкой  кисее
темными красками. От этого колодец нашего двора стал  похож  на  площадь
внутри средневекового замка. Не хватает луны, дракона и принца  на...  Я
обожгла язык горячим напитком, закашлялась и  отвлеклась  от  созерцания
чудного видения.
   Итак, что мы имеем? Куча вопросов, и все ответы, как ни странно,  так
или иначе касаются Макара. Бомжик мертв. Почему? Не  понравился  Макару.
Что бомжик бормотал про летающего  Образцова?  Надо  вспомнить.  Дальше.
Макар должен продавцу оружия. Зачем хозяину кафе взрывчатка?  Непонятно.
Может, рыбу решил глушить? Конечно, такое количество взрывчатых' веществ
способно русло Волги изменить, но и это вполне понятно: Макар -  человек
занятой. Зачем ему  ездить  на  рыбалку,  когда  можно  речку  под  окна
завернуть. Хорошо бы еще, чтоб и Кубасова Макарка  пришил.  Я  бы  тогда
разом все дела закончила. Только вот зачем ему все это? Может,  Макар  с
ума сошел? Сначала пристрелил бомжика, потом  город  решил  взорвать,  а
произошло  все  это  из-за  того,  что   заказал   он   Кубасову   копию
образцовского памятника для украшения кафе. Когда  же  увидел  глиняного
истукана, тронулся рассудком, расправился со скульптором и решил  мстить
всему человечеству. Именно в этот момент я поняла - пора спать.
   Верно говорят, человек предполагает, а бог  располагает.  Не  суждено
мне  было  закончить  день  в  тишине  и  спокойствии,   а   все   из-за
научно-технической революции. Когда-нибудь, когда я состарюсь,  появится
много свободного  времени  и  потянет  меня  на  мемуары  и  философские
трактаты. Тогда я сяду и напишу опус под названием "Телефон как средство
пытки", в  котором  помещу  страшные  и  поучительные  истории  об  этом
изощренном изобретении человечества.
   - Ну?! - грозно спросила я в трубку  в  надежде,  что  на  том  конце
испугаются и передумают общаться с такой угрюмой и невежливой особой.
   Однако мой намек понят не был.
   - Здравствуйте, Татьяна Александровна!
   - Наконец-то мы вас застали.
   Мужичкам-спорщикам не надо было  представляться,  их  выдавал  способ
общения по параллельным телефонам. Вместо "здрасьте" я тяжело вздохнула,
таких настырных клиентов у меня еще не было. Никакого личного  интереса,
а звонят по сто раз на дню. Тут я, конечно, приврала в пятьдесят раз, но
все равно надоели.
   - Как движется наше дело?
   - Вы можете нас чем-нибудь обрадовать?
   - Мы до вас весь вечер не можем дозвониться.
   - Я не могу вести расследование, не выходя  из  дома,  -  резче,  чем
хотелось, прервала я нескончаемый словесный поток.
   - Да мы ничего...
   - Мы все понимаем, - засуетились стариканы.
   - Еще  денек,  и  смогу  доложить  о  выполнении  вашего  задания,  -
отрапортовала я.
   Думала,  они  обрадуются,  заголосят  хором,  но  в  трубке   повисла
напряженная тишина.  Создавалось  впечатление,  что  заказчики  прикрыли
телефоны подушками и совещаются друг с другом, не желая ставить  меня  в
известность о предмете своего разговора.
   - А завтра нельзя?  -  спросил  то  ли  Мальков,  то  ли  Сошкин,  не
разбираюсь я в них.
   - На нынешнем этапе темпы расследования не зависят от моего  желания.
- Понятия  не  имею,  когда  Андрей  сможет  узнать  подробности  гибели
бомжика, а самое главное - время смерти.
   - Но мы были правы? В кафе что-то затевается?
   - В каком смысле? - последний вопрос  меня  насторожил.  Кем  мужички
интересуются? Бомжиком или Макаркой?
   - Иван Сергеевич хотел сказать, удалось выяснить, было ли убийство? -
поспешил с ответом, если логика меня не подводит. Лев Дмитриевич.
   - Это не телефонный разговор, - отрезала я.  -  У  меня  сегодня  был
безумный  день,  и,  если  вы  заинтересованы  в  том,  чтобы  я  довела
расследование до конца...
   - Мы все понимаем, уже поздно.
   - Вы, наверное, устали. - Они еще сомневаются!
   - Давайте встретимся и все обсудим.
   - Только не завтра. Мне предстоит опасная и  конспиративная  операция
по добыче информации. Она станет последним штрихом  в  выяснении  полной
картины вашего запутанного  и  опасного  дела.  -  Сама-то  поняла,  что
сказала? А, не важно!
   Главное - отделаться от прилипучих мужичков. В субботу я намеревалась
вплотную заняться заказом Плотника - с такими людьми лучше не  шутить  и
не тянуть. Жаль, с  расследованием  кубасовского  убийства  до  открытия
памятника ничего не получится. А какая могла бы быть реклама! На  первой
полосе газеты крупным жирным шрифтом: "Раскрыто величайшее  преступление
столетия"...
   - А через день? - вернули меня к действительности спорщики.
   - Может  быть,  встретимся  на  выставке  икон  в  музее,  часиков  в
двенадцать?
   - А вы успеете к этому времени  получить  нужную  нам  информацию?  -
Чувствовалось, что моя загадочно-непонятная фраза произвела на спорщиков
должное впечатление, но все равно голоса звучали как-то вяло. Что это на
них нашло?
   - Обещать не могу, сами понимаете, все бывает, но полагаю, скорее да,
чем нет.
   Спорщики дружно помолчали, а потом хором спросили:
   - Значит, мы договорились?
   - До воскресенья?
   - Надеюсь! - Умею я все-таки обнадеживать... На этой мажорной ноте мы
и расстались.
   Кто это там из классиков сказал, что покой  нам  только  снится?  Как
знать, может, где-то и встречаются счастливчики,  я  же  в  картине  под
названием "Покой" даже титров увидеть не успела. Мне показалось, что как
только я опустила голову на подушку, тишину разорвал телефонный  звонок.
Я натянула одеяло до макушки. Не помогло. Противный звук не затихал. Нет
в жизни счастья.
   Я сдалась и вынырнула на божий свет. К моему вящему  удивлению,  было
уже светло, птички за окном усердно чирикали, а часы показывали десять.
   - Чего к телефону не подходишь? - спросила трубка Андрюхиным голосом.
- Дрыхла небось?
   - Завидуешь? - мстительно спросила я. У них в ментовке день, по моему
мнению, начинается слишком рано. - Сейчас пошлю тебя  подальше,  а  сама
продолжу прерванное занятие.
   - Не выйдет.
   - Послать или продолжить?
   - И то, и другое, - теперь уже вредничал он.
   - Это еще почему?
   - Повезло тебе, миллион в лото выиграла, сейчас по телеку передавали.
   Бежать надо за деньжищами.
   - А если серьезно?
   - Решил на тебе жениться. Позвонил, чтобы узнать твое мнение.
   - Я вешаю трубку. Когда  повзрослеешь,  перезвони.  -  Голос  у  меня
сделался очень резким и злым. Во Всяком случае, Андрей бросил дурачиться
и обиженно сказал:
   - Нет, не женюсь я на тебе. Зачем мне такая  сварливая  жена?  Ты  же
сама просила, если я что узнаю про  твоего  Макара,  сразу  сообщить,  а
теперь, видишь ли, недовольна. Может, мне и  в  самом  деле  перезвонить
попозже? Подождать, когда ты поешь и подобреешь.
   - К этому времени ты уже состаришься, а твоя информация устареет  лет
на сорок.
   Что, вы думаете,  он  сделал?  Повесил  трубку.  Я  длинно  и  грязно
выругалась, но так как ни одна живая душа,  кроме  сидевшей  на  потолке
сонной  мухи,  меня  не  слышала,  то  стыдно  мне  не  было.   Посвятив
риторическим упражнениям минут пять, я  слезла  с  кровати  и  наступила
ногой на кофейную чашку. Какой дурак  ее  тут  оставил?  Вот  уж  точно,
встала не с той ноги.
   Я  оделась,  умылась,  впихнула  в  себя  немного  пищи  -   еще   не
проголодалась после вчерашних излишеств. Какое блаженство,  когда  можно
есть и не думать о горле! Андрей все еще не перезвонил.  Для  успокоения
нервов я достала кости и покатала их в руке. От частого употребления  их
грани слегка стерлись, закруглились, а цифры поблекли.
   - Пожалуйста, - попросила я, - пусть все будет хорошо.
   - 10+20+27, - ответили кости. - Тебя подстерегает,  дорогая,  опасная
пора, ожидают многочисленные трудности и окружают враги.
   - Ну  я  же  просила!..  Неужели  я  не  заслужила  отдыха,  наконец,
выздоровления и, само собой, денег? Вы же видели,  через  какие  муки  я
прошла?
   Меня пытались убить, и уже не раз. Я так устала. Настроение от  этого
все время плохое. Завожусь с пол-оборота. Никто меня не понимает. - Даже
самой себя стало жалко. Я расстроенно высморкалась, тяжело  вздохнула  и
хлебнула кофе. - А хотя бы  со  свалившимися  многочисленными  делами  я
разберусь?
   - 13+30+2. Разобраться-то разберешься, - пообещали кости. - Но кто из
нас вредный - это  еще  как  посмотреть.  Лучше  бы  ты  не  предъявляла
претензий ни к прошлому (радуйся, что жива), ни к людям (назвать  имена,
или сама догадаешься?), ни к б